Так Анжелина оказалась в Майами. Правда идти в дайвинговую школу в первые недели проживания в этом великолепном лазурном городе у неё и мысли не было - она впервые в жизни оказалась самой себе предоставленной, о чём всегда мечтала. И здесь конечно же масса развлечений!
Анжи оторвалась от воспоминаний, заметив, что ее разглядывает тип за соседним столиком. Мерзкий тип, в сером пиджаке. И взгляд противный. Такие взгляды Анж встречала обычно у регулировщиков дорожного движения, когда ее штрафовали за превышение скорости. Нет, правда, какой-то гнусный субъект. И чего он так на нее уставился?
- Эй, мистер! Не поможешь? Пять баксов на крэк не хватает!
Грубый хриплый голос оторвал Хейдена от рассматривания в зеркале над умывальником своей физиономии. Он медленно обернулся, стратегически достав руки из карманов. Сзади него стоял здоровенный негр с перебитым (несколько раз) носом и огромной, хорошо развитой мускулатурой.
- Пятерка - и все дела, - повторил негр.
Хейден окинул его взглядом сверху донизу и задумался. Вообще-то он не любил драться, даже побаивался. Правда, при необходимости вполне смог бы в два-три движения надолго разлучить громилу с хорошим самочувствием. Но это только при крайней необходимости. Кроме того, Хейдену вполне хватило тех неприятностей, которые свалились на него в Майами. Если сейчас придется уложить этого бандита... а это еще в теории, не исключено, что бандит сам размажет его по полу. А пол грязный, кстати сказать.
- Обойдешься без пятерки, - наконец, объявил свое решение Хейден, и, протиснувшись мимо негра, двинулся к выходу. Негр озадаченно выругался ему вслед - видимо, сам был не в настроении затевать ссору, а подошел просто по инерции, привычка - она вторая натура. Хейден равнодушно пропустил ругательство мимо ушей и покинул мужской туалет.
Перед его глазами всё еще стояло жуткое видение - собственная физиономия в зеркале над умывальником. Помятая, неприглядно-серая. С такой рожей в любом фильме ужасов сниматься можно, не прибегая к услугами гримера. Это всё от недосыпания, конечно. Если бы поспать часиков восемь... Но воспоминания о том, что произошло за последние четыре дня, отбивали всякое желание спать сразу и надолго. Хейден пытался отвлечься от них, но получалось как-то не очень. "И когда же я брошу курить?" - подумал он, на ходу вытягивая из пачки сигарету.
Путь ему преградил полицейский.
- Здесь курить нельзя, сэр, - сообщил он.
Хейден положил сигарету за ухо.
- А где можно? - поинтересовался он.
- В туалете, в кафе, в зоне для курения.
- А кафе - это где?
Полицейский показал рукой. Недалеко. За углом и по лестнице на второй этаж.
- Значит, мне туда, - обреченно вздохнул Хейден и вразвалку двинулся в указанном направлении. Полицейский тоже был негром... пардон, афроамериканцем. И почему он постоянно страдает от этих афроамериканцев? Проклиная про себя недальновидность пионеров освоения Америки, завезших на континент слишком большое количество чернокожих рабов, он подошел к стойке, поискал взглядом что-нибудь вкусное (из вкусного были только сэндвичи, собственно, кроме них ничего и не было), взял парочку, бутылку пива, и устроился за ближайшим столиком. В кафе было не очень людно: только он сам, двое коммивояжеров, нудно рассуждающих на весь аэропорт о преимуществах сетевого маркетинга, да еще девчонка лет восемнадцати с апельсиновым соком и довольно-таки потерянным видом. "Шлюха с наклонностями алкашки, профессионально определил он. - Или сидит на колесах. Хотя из хорошей семьи".
Сделав для себя этот вывод, Хейден машинально закурил, мысленно рассчитывая время. Если вылет состоится в четыре часа, в Нью-Йорке он будет около восьми. Получить багаж, в такси - и домой. Интересно, есть у него дома какое-нибудь снотворное? Надо выспаться по-человечески. Достало его это Майами.
Хейден снял серый пиджак, положил его рядом с собой на соседний стул и открыл своё пиво.
Мерзкая сука. Грязная мерзкая сука. Грязная недоношенная сука. Тварь.
Если б кто-нибудь сейчас получил возможность подслушать мысли Оливии Бель, он бы услышал только одну эту фразу, повторяющуюся в разных вариациях. Ее мозг, находящийся под воздействием сильных успокаивающих средств, работал заторможено, но всё время возвращался к одному и тому же: она потеряла дочь, потеряла ее навсегда и безвозвратно, и всё из-за этой мерзкой девчонки Симонс.
Оливия Бель разговаривала с Бобом Перкинсоном сразу по приезде в Майами. Разговор получился недлинный. Пять минут - и Оливии стало ясно, почему так произошло. Ничтожество он, этот Перкинсон. Променял ее дочь, ее замечательную Криси... на кого?!
На мерзкую суку.
- Джордж, - Оливия Бель повернулась к своему адвокату, сидевшему рядом с ней. - Джордж, я хочу видеть, как они будут грузить... ее.
Адвокат Джордж Кастнер положил руку ей на плечо. Она уже не в первый раз высказывала это пожелание.
- Ради бога, Оливия, не надо. Пожалуйста, успокойся. Они всё сделают очень аккуратно, поверь мне.
- Я надеюсь, Джордж.
Оливия Бель снова отвернулась к окну. "Успокойся". Да она совершенно спокойна, о чем ей волноваться теперь? Разве Криси этим вернешь?
Зачем она связалась с этим мерзавцем? С ним и с этой дрянью.
Криси, любимая, почему ты не осталась со мной в Аспине?
Мысли двигались тяжело, словно в вязком киселе. Хорошо бы, если б совсем ни о чем не думать. Просто забыть, что в этом полете она и Кристина будут вместе. Почти вместе. Только она полетит в салоне бизнес-класса, а Кристина - в грузовом отделении.
В гробу.
- Джордж, что я буду делать, когда вернусь домой? - Оливия Бель не отрывала взгляда от окна, хотя ничего за ним не видела. Вряд ли она видела даже само окно. - Я даже не смогу ей позвонить.
- Оливия, не думай об этом сейчас. Я побуду с тобой, сколько понадобится.
Оливия Бель горько усмехнулась. Старый добрый Джордж. Конечно, он будет с ней рядом столько, сколько понадобится. Только вот вряд ли ей это теперь нужно. Вряд ли вообще ей что-то нужно.
У нее больше не оставалось сил разговаривать. В комнате повисло тяжелое, как свинцовая грозовая туча, молчание.
Грязная мерзкая сука.
Стоя у трапа самолета, Элиана Симонс уже не в первый раз за этот день поймала себя на том, что испытывает какое-то странное тревожное чувство. Такое с ней было однажды несколько лет назад. Тогда их "семьсот сорок седьмой", на взлете из брюссельского аэропорта из-за ошибки КДП едва не столкнулся в воздухе с таким же "Боингом", заходившим на посадку. Пилот сказал потом, что они разминулись буквально в нескольких метрах. Но сегодня это была не просто тревога, вызванная предчувствием какой-то беды неожиданно Элиана поняла, что она по настоящему чем-то напугана. Серый моросящий дождь, совершенно нехарактерный для Майами окончательно испортил ей настроение. Обычно Элиану воспринимали как ослепительно красивую девушку, спокойную и добрую, всегда готовую придти на помощь. Еще она считалась отличной стюардессой, настоящим профессионалом, лучшей из лучших. Но сама Элиана вовсе не всегда чувствовала себя такой - спокойной и уверенной в себе.
Сегодня как раз такой случай.
Кроме всего прочего, после рейса ей предстоит отвести домой Анж. И по возможности защитить ее. Симонс-старший специально купил Анжелине билет именно на этот рейс и предупредил Элиану, что после полета эта дрянь (он так и сказал - эта дрянь) должна обязательно попасть домой, а не в какую-нибудь ночную забегаловку. Хорошо еще, Симонс-старший не догадывается, что ни о каких занятиях дайвингом Анжи и не думала. Элиана иногда встречалась с Анж, прилетая в Майами, и хотя сестра что-то лепетала про какой-то клуб, звучало это настолько неубедительно, что Элиана сразу поняла - Анж просто проводит время так, как ей хочется.
Час назад она разговаривала с Анж по телефону. Голос у сестры совсем грустный, она явно подавлена, видимо, тяжело переживает всё случившееся. Не такая уж она плохая, как о ней думают. Просто глупая, запутавшаяся маленькая девчонка, не умеющая считаться с чувствами других, живущая одним днем. Сама Элиана всегда жила сразу всей жизнью, но так и не сумела передать сестре это отношение.
Родители знают обо всём, что произошло в Майами, и в чем Анжелина, безусловно, виновата. Но она ли одна? А этот парень, Боб - он о чем-нибудь думал? Вряд ли, одернула себя Элиана, в таких случаях что мужчины, что женщины - не думают ни о чем. Как бы я поступила, окажись я на месте той девушки, Криси? Элиана почти ничего не знала о подруге Боба, которая покончила с собой, знала только, что ее звали Кристина.
Плотнее запахнувшись в форменный пиджак, Элиана наблюдала за тем, как грузчики отправляют в багажное отделение сумки, чемоданы, коробки. К самолету подъехал матово-черный фургон, и четверо мужчин в черных костюмах вытащили из него длинный, обитый черным бархатом, ящик. Гроб.
Час назад она разговаривала с Анж по телефону. Голос у сестры совсем грустный, она явно подавлена, видимо, тяжело переживает всё случившееся. Не такая уж она плохая, как о ней думают. Просто глупая, запутавшаяся маленькая девчонка, не умеющая считаться с чувствами других, живущая одним днем. Сама Элиана всегда жила сразу всей жизнью, но так и не сумела передать сестре это отношение.
Родители знают обо всём, что произошло в Майами, и в чем Анжелина, безусловно, виновата. Но она ли одна? А этот парень, Боб - он о чем-нибудь думал? Вряд ли, одернула себя Элиана, в таких случаях что мужчины, что женщины - не думают ни о чем. Как бы я поступила, окажись я на месте той девушки, Криси? Элиана почти ничего не знала о подруге Боба, которая покончила с собой, знала только, что ее звали Кристина.
Плотнее запахнувшись в форменный пиджак, Элиана наблюдала за тем, как грузчики отправляют в багажное отделение сумки, чемоданы, коробки. К самолету подъехал матово-черный фургон, и четверо мужчин в черных костюмах вытащили из него длинный, обитый черным бархатом, ящик. Гроб.
Господи, еще и холодный груз.
Элиана повернулась и медленно стала подниматься в салон. Через полчаса начнется посадка, а она совсем не готова.
В динамиках зазвучал механический голос: "Объявляется посадка на рейс 402 Майами - Нью-Йорк". Хейден без всякого желания допил пиво и решил, что у него еще есть несколько минут, чтобы выкурить сигарету. Хотя ему и не очень хотелось курить, не в его правилах было терять время в пустую.
Девчонка с апельсиновым соком встала из-за своего столика и вышла из кафе. "Не иначе, как летим одним рейсом, - мрачно подумал Хейден. Надеюсь, хотя бы в разных концах салона". Девчонка почему-то здорово ему не понравилась, хотя по нескольким брошенным в его сторону косым взглядам он догадался, что он ей тоже не понравился.
Глава 4
В кабине "Боинга-747", выполнявшего рейс Майами - Нью-Йорк капитан Пит Хаммер, второй пилот Мартин Коннорс и бортинженер Брайан Эвин готовились к взлету.
- Ничего себе погодка, - пробормотал Коннорс, бросив взгляд через лобовое стекло, залитое потоками дождя. Густой серый туман накрыл аэропорт, рулежные дорожки, взлетно-посадочные полосы.
Хаммер, работавший с автопилотом, недовольно на него покосился.
- Это открытие ты делаешь сегодня уже в третий раз, - напомнил он Коннорсу. - Над Флоридой будет еще хуже, учти. Грозовой фронт.
- Мартину так и не удалось искупаться, - хихикнул со своего места Эвин. - Куда уж там - стоянка-то всего три часа!
- Заканчивайте с картой, ребята, - бросил через плечо Хаммер. - Вышка вот-вот даст команду на запуск, и я хочу, чтобы к этому моменту у вас всё было готово.
Следующие десять минут Коннорс и Эвин были заняты проверкой многочисленных тумблеров и переключателей на приборных панелях. Наконец, сработало радио.
- "Пан Америкэн" четыре-ноль-два, это вышка. Разрешаю запустить двигатели.
- О'кей, вас понял, - ответил в микрофон Хаммер. - Так, даю зажигание.
Пол кабины завибрировал. Послышался ровный гул - это под крыльями "Боинга" заработали в режиме малого наземного газа четыре мощных двигателя.
- Перепускные клапаны, Брайан, - напомнил Хаммер.
- Открыты, - сообщил Эвин. - Предкрылки... - он секунду помедлил, выпущены.
Дверь кабины открылась и вошла старшая стюардесса.
- Капитан, это для вас, - сказала она, протягивая Хаммеру запечатанный конверт.
- Надеюсь, от тебя? Что-нибудь про любовь?
- От меня получишь что-нибудь потом. Если захочешь.
Хаммер уже сообразил, что это. Ему и раньше случалось видеть такие конверты.
- Можно даже не вскрывать, - хмыкнул он, тем не менее, надрывая край. - Какой-нибудь фэбээровец с правом провоза оружия. Нет, Интерпол.
- Отлично, - саркастически произнес Коннорс. - Теперь у нас на борту есть человек с пистолетом. Оно нам надо, как дохлый таракан в заднице.
Остальные члены экипажа только вздохнули в ответ на это замечание. Коннорс не блистал хорошими манерами, и наличие в самолете чего-либо, кроме пассажиров и их багажа, как правило, почему-то вызывало у него негативную реакцию. "Интересно, подумала Элиана, что он скажет, если в один прекрасный день кто-нибудь пронесет сюда бомбу?" Она быстро отогнала от себя эту мысль, слишком уж созвучную ее настроению.
- Ясно, - подвел итоги Хаммер. - Что-нибудь еще? Как дела в салоне?
- У нас двести сорок человек. Трое на посадку не явились.
- Что-нибудь необычное?
Элиана помолчала секунду, собираясь с мыслями. Она прекрасно понимала, о чем идет речь: после того, как рухнули башни Международного торгового центра, пилотам гражданских линий стала свойственна почти параноидальная подозрительность. Шиитские фанатики заставили себя бояться.
- Нет, капитан, ничего. В бизнес-классе одна женщина, явно обколотая какими-то успокаивающими. Но она летит с сопровождающим, с адвокатом, кажется.
- Ясно.
- Еще, капитан. У нас одно место холодного груза.
- Боже ж ты мой! - громко выдохнул Коннорс. Этого он не любил совершенно.
Некоторое время в кабине царила тишина.
- Спасибо, Элиана, - наконец, кивнул Хаммер. - Я думаю, пора занимать места.
- Хорошо, капитан, - старшая стюардесса скрылась за дверью.
- "Пан Америкэн", четыре-ноль-два, - радио подало голос только через пятнадцать минут. - Говорит вышка. Извините, что так долго, из-за непогоды у нас были небольшие проблемы. Вы готовы двигаться?
- Так точно, - капитан Хаммер вел переговоры с КДП, в то время как Коннорс угрюмо вглядывался в мутную пелену за окном, готовясь тронуть с места гигантский лайнер. - Какие будут указания?
- Выруливайте по С4 на третью полосу. Когда займете исполнительный старт, свяжитесь с верхним диспетчером. Счастливого пути.
- Всего хорошего, - отозвался Хаммер и выключил радио. - Давай, Мартин, поехали.
Коннорс отпустил педаль тормоза. Вибрация фюзеляжа усилилась, "Боинг-747" тяжело покатился вперед сквозь туман, вздрагивая на стыках бетонных плит.
Элиана наклонилась и потрепала сестру по волосам.
- Как ты?
Анжелина подняла голову. У нее были совершенно больные, измученные глаза.
- Мне плохо, Элиана. Мне очень плохо.
- Успокойся. Всё будет хорошо.
Элиана хотела бы сама быть в этом уверена. Похоже, родители серьезно настроились на то, что младшая дочь полностью потеряна для жизни. Если уж Симонс-старший специально позаботился приобрести Анжелине билет во туристский класс, значит, либо он специально решил ее унизить, либо хочет показать, что больше она может не рассчитывать на финансовую поддержку. Нужны деньги - иди работать. Элиана ужаснулась, представив себе работающую Анжи.
- Они меня убьют, - тихо сказала Анж.
- Кто, дорогая?
- Родители.
- Я поговорю с ними. Пожалуйста, не волнуйся.
- Я не хотела. Я действительно не знала, что так получится.
Элиана подавила вздох. Естественно, Анжи вела себя как последняя эгоистка... если не сказать больше. Но ведь она по-другому никогда и не умела. А сейчас она уже вообще никак не умеет и ничего не может. Сейчас она совсем расклеится, или, чего доброго, устроит истерику.
- Такое никто не предвидит заранее, Анж. Конечно, ты виновата. Но ты ведь не преступница. - Элиана вновь провела ладонью по волосам Анж и выпрямилась. - Всё, хватит нам с тобой шептаться. А то нас примут за террористок. О том, что будет дома, мы дома и подумаем.
- Элиана...
- Постарайся расслабиться, дорогая. После взлета мы с тобой еще поболтаем.
Элиана грациозной походкой направилась к тамбуру. Анж откинулась в кресле, поневоле залюбовавшись сидящим через несколько рядов от нее высоким широкоплечим красавцем с бритым затылком. Черный костюм, начищенные ботинки, физиономия с квадратной челюстью. Не иначе какой-нибудь спецагент какой-нибудь жутко секретной спецслужбы.
Потом она перевела взгляд в другую сторону и вздрогнула от отвращения: прямо в соседнем ряду сидел тот самый тип, которого она видела в кафе. И всё в том же сером пиджаке. Ничего себе, повезло: прямо бок о бок.
Какой-нибудь гнусный рекламный агент.
Сидя в своем кресле, Хейден снова перебирал в памяти последние события. И снова приходил к одному и тому же выводу.
Ему не нужно было лезть в это дело.
Собственно, у него была своя специализация. Хейден занимался маньяками-убийцами, объявленными в международный розыск. Считалось, что в подобных делах он был одним из лучших, однако сам Хейден прекрасно понимал, что пока ему просто здорово везет. Ему повезло и здесь, в Майами - то есть, сначала повезло. На свой "объект" он вышел меньше, чем за сутки. Бывший протестантский священник (!) из Мюнхена предал анафеме так называемую "неформальную молодежь" и устроил настоящую охоту на ее представителей. Выбирал в основном девушек, с кем легче справиться. Настигая выбранную жертву где-нибудь в глухом переулке или в подъезде дома, бил ножом - как правило, в живот - убивая не сразу, но давая несчастной несколько минут помучиться. Полицейский паталогоанатом признал, что этот удар в живот у него отработан на редкость четко. Потом, используя тот же самый нож и подручные средства (в этом он был необычайно изобретателен), чудовищно уродовал тело.