Артур всмотрелся. Чуть в стороне от костра, прикрытая маскировочной сетью, несла дежурство артиллерийская батарея. Если губернатор контролировал арсенал несуществующего нынче МВД, то "восьмая" почти сплошь состояла из потомков военнослужащих. Вполне естественно, что в их распоряжении оказались значительные "осколки" военной техники, а выстрелить из пушки по прямой мог бы и дебил. За сетью взгляд Артура нащупал какое-то шевеление.
– Они что, тоже ручные? - только и мог выговорить он.
– Они хуже диких!.. - прокомментировал "министр торговли".
Связанные цепями в упряжки, на привязи бесновались шесть болотных котов. Артур уже не удивлялся, что лошади испытывали такой панический ужас. На своих домашних предков серые чудовища походили не больше, чем альбинос Лапочка. Каждый размером со взрослую рысь, только в два раза шире, с вытянутыми вперед кабаньими клыками и торчащими, как у тойтерьеров, щетинистыми ушами - настоящие исчадия ада. В стане хищников валялся обглоданный лосиный скелет. Могучие рога, как протянутые кисти рук, взывали к низким облакам.
Сразу за развилкой хорошая дорога закончилась. Шипованные колеса запрыгали в глубоких колеях. Двое дядек в полковничьих папахах вручную крутили тяжелый ворот, задвигая на трассу бревно шлагбаума. На расстрелянном щите Артур не без усилий прочитал выцветшую от дождей надпись: "Водитель, стой! Въезд только для санитарного транспорта. За нарушение режима открываем огонь без предупреждения!"
С ума сойти, поежился будущий начальник связи, какой кошмар должен был происходить вокруг города, если оборону держали воинские части! А судя по разбитому в хлам центру, удержать оборону они не смогли…
В купе негромко постучали.
– Пошли! - сказал Чарли. - Тебя ждут.
В центре вагона было оборудовано нечто вроде кают-компании с овальным столом посередине. Сейчас тут собрались все пассажиры, кроме мам, и свободная от вахт охрана. Четверых юных "невольниц", похоже, не видел никто; их провели в вагон через второй тамбур и заперли в купе.
Люди буквально стояли друг у друга на головах. Коваль невольно поежился, попав под обстрел десятков любопытных взглядов. На фоне лохматой толпы он, с едва появившимся пушком на темечке, чувствовал себя голым. Но отвертеться от пресс-конференции не удалось. Еще во дворце Чарли предупредил, что слухи разносятся быстро, и полгорода в курсе о человеке, родившемся до года Большой смерти. Легенда о парне из Риги провалилась.
– Спрашивайте! - обреченно предложил Коваль и уселся на предоставленный ему стул венецианской работы.
Последующие два часа он четырежды прикладывался к бутылке с драгоценным пшеничным пивом, чтобы промочить горло. Он никогда так долго не говорил. Артур переживал, что людей будут волновать какие-то глобальные проблемы, связанные с катастрофой, ведь об этом периоде он ничего не знал. Но большинство вопросов были зациклены на самых земных, обыденных темах.
Большой ажиотаж вызывали семейные отношения; многие попросту не верили, что женщины и мужчины могли свободно сходиться и расходиться, строить новые союзы и разрушать старые. Несколько раз откровенная беспардонность ставила Артура в тупик, он беспомощно оглядывался на Рокотова, ища его поддержки, но торговец только пожимал плечами. Ему, как и прочим, совсем не казалось бесстыдным копаться в чужом белье. Шоком для присутствующих стали сведения о старом российском Уголовном кодексе и о свободном перемещении детей по городу.
– Как это может быть, - возмущался взъерошенный старичок в потрескавшихся очках и огромной, до колен, нейлоновой рубахе, - чтобы вор украл дважды и после этого был опять отпущен на свободу?
Кают-компания согласно загудела.
– О каком перевоспитании ты говоришь, дружище? - брызгал слюной очкарик. - Если вор уже получил год подземных работ или год рубил лес, этого вполне достаточно, чтобы воспитать любого. Следующим наказанием может быть только виселица.
Коваль не знал, что ответить. С сегодняшней точки зрения, старик был абсолютно прав…
– Как опасна была ваша жизнь! - тоненьким голоском протянула одна из женщин. - Нам читали древние газеты, но мы и поверить бы не могли, что под колесами телег тогда гибло больше людей, чем жителей в нашей общине…
У Артура комок подкатил к горлу. Он всё еще не мог привыкнуть к тому, насколько неузнаваемо изменился мир. С этими недоверчивыми, заскорузлыми людьми предстояло провести неделю; вот во что превратились привычные восемь часов в ночном поезде. Расстояния снова измерялись средневековыми мерками, и если люди срочно не наладят связь и не запустят паровики, то дальше станет еще хуже. Шоссе окончательно зарастут лесом, в котором станут хозяйничать кошмарные герои сказок. А там, по логике вещей, недолго до человеческих жертвоприношений! Артур и представить себе не мог, насколько скоро сбудутся его мрачные прогнозы…
Склянка на головном броневике отбила полдень.
– Привал! - объявил Чарли, вытаскивая слегка одуревшего от жары и духоты Артура из плотного кольца любопытных. Пассажиры всё никак не желали его отпускать, и пришлось пообещать, что завтра экскурс в прошлое будет продолжен.
На самом деле, невзирая на усталость, Артур был даже рад. Благодаря попутчикам он почти полностью восстановил в памяти детали последних дней. А главное, он вспомнил, как так могло случиться, что он согласился на двадцатилетнее погружение. Это замечательно, что он проснулся сейчас и здесь; в ушедшем мире ему снова бы не захотелось жить… Тосно караван обошел стороной. Коваль спросил, почему не поехали по новой трассе, которую прокладывали еще при нем, а выбрали старую двухколейную дорогу. Рокотов сумрачно потеребил усы и пообещал кое-что показать.
Фургоны организованно разворачивались в широкое кольцо посреди просторного участка земли, вытоптанного следами тысяч колес и конских копыт. В центре круга оказались обе пассажирские повозки и целый табун запасных лошадей, которых Коваль раньше не заметил. Очевидно, ковбои пригнали их позже. Броневик и "Урал" с гаубицей неторопливо барражировали снаружи, а третий, дальний, круг образовала редкая цепочка конных стражников.
Артур соскочил с подножки. От лесного чистейшего воздуха кружилась голова. Он огляделся и, к собственному удивлению, убедился, что место ему знакомо. Караван остановился на подступах к нефтебазе. Из бурьяна торчали почерневшие от времени останки автозаправки, на опушке в зарослях малины угадывались фундаменты административных зданий, а над кронами леса, словно забытые космические корабли, пузырились стационарные танкеры.
– С другой стороны! - подсказал Рокотов. Артур сначала не понял, куда указывал толстый палец коммивояжера. Взбегающий по пологому склону лес выглядел вполне обычно. Но всё же, всё же…
– Черт! - выдохнул Коваль. - Но так не бывает! 10. Зеленая атака и дети Красной луны
– Поэтому уже девять лет никто не ходит по верхней дороге. - Чарли свернул самокрутку и поднес к глазам бинокль. - На Валдае такие вещи происходили слишком часто. Там никто не хочет селиться, хотя для скота места отличные. Здесь тоже жили ковбои… - Он передал Артуру бинокль. Коваль настроил оптику и замер. Сначала ничего не происходило. Лес как лес. Затем он опустил взгляд чуть ниже и убедился, что зрение его не обмануло. Ветра не было, но трава шевелилась… Совсем недавно на месте чащобы расстилалось вспаханное поле. На краю опушки, там, где дикая зелень вгрызалась в оставшиеся от стоянки авиационные плиты, еще клонились от ветра недозревшие ржаные колосья и прослеживались отчетливые следы вспаханных борозд. Но дальше, метрах в десяти от пятна бетонки, раздвигая культурные побеги, непроходимым колтуном поднимались колючие заросли. Лес шел в атаку на поле. Именно такое, шекспировское, сравнение пришло Артуру в голову. И наступление тянулось не годами, что было бы нормальным, оно происходило прямо на глазах.
Словно от ветерка, чуть шевельнулись кусты боярышника, в другом месте тень от осины стала капельку длиннее. На другом конце стоянки ярко-зеленое покрывало травы чуть пригнулось, по нему прокатилась слабая волна, будто пробежали сотни полевок, и снова всё замерло. Но травка стала заметно гуще и оказалась ближе к дороге. Совсем капельку, возможно, на пять сантиметров. Если не смотреть внимательно, можно и не заметить! Было в этой тихой атаке что-то непередаваемо жуткое; Артур не представлял себе, как он теперь босиком сможет пройтись по лугу. Если растения обрели такую скорость роста, то что им помешает изменить и способы питания?
Полная тишина и едва заметное движение слева. Артур мигом повел окулярами. Осыпалась земля на борозде, полегло еще с десяток колосков, на их месте, откуда ни возьмись, расправлял жесткий ствол люпин. Теперь - то же самое справа. Только что там торчал продолговатый камень, а теперь его заслонила россыпь невянок. Цветы покачивались, будто их сию секунду воткнули в землю… Нет, полнейшее наваждение! Коваль мог бы поклясться, что группа молоденьких ясеней секунду назад занимала другое положение. Но ни один представитель флоры на Земле не способен в таком темпе пускать новые побеги. Исключение составлял бамбук, которого в Ленинградской области в помине не водилось, да и бамбук вел себя повежливее!
Притихший научный сотрудник вернул бинокль молча наблюдавшему за ним Рокотову.
– Они… оно сожрало поля фермеров?
– Угу. Растворило. И привело в бешенство скотину. Но дело не в посевах. За горкой - отсюда не видно - стоял большой поселок и завод. Поселок мертвый, там никто после Большой смерти не жил. Завод очень грязный, там всё завалено старой резиной, целые поля старой резины. Даже земля ею пропахла. Наверное, они делали из старых колес новые, не знаю. Или просто жгли колеса. Там была труба, и вся земля в округе черная. Теперь нет ни завода, ни деревни, ничего. Но зараза поползла дальше и захватила чистые ранчо…
– И что? Ничего нельзя сделать?
– Уже делают. - Рокотов сплюнул. - Нефтяники выжгут заразу. Вторично оно не вырастет, но ковбои уже не вернутся. Они никогда не возвращаются туда, где… где собственные свиньи пожрали их детей. А ты бы вернулся? Вот именно! - Чарли похлопал Коваля по плечу и тяжело спрыгнул в засохшую грязь. Два рослых бодигарда уже поджидали его внизу, еще двое остались в вагоне.
Артур поплелся следом, вспоминая вчерашнюю речь библиотекаря.
– Лева Книжник - самый умный человек в Совете, - тяжело сопя, покивал Чарли. - Пожалуй, даже умнее меня. Ха-ха! Но я не могу говорить его умными словами. Я умею торговаться и знаю, как не разорить коммуну. Но как остановить тех, кто раскачивает…
– Неужели с ними нельзя договориться?
– Они не желают ни с кем договариваться. Когда им что-то надо, они приходят и берут. Иногда платят. Они не враждуют с городскими, они враждуют с городами, и никто не может их остановить… А вот и нефтяники. Наконец-то!
В просвет между фургонами с треском и грохотом вкатился удивительный экипаж, мечта воинствующего футуриста. Широкая платформа на гусеничном ходу венчалась решетчатой башней, на вершине которой в будке от подъемного крана сидел человек в водолазном шлеме и держался за ручки огнемета. То, что это именно огнемет, а не водяная пушка, Артур догадался сразу: хобот орудия и передний бампер машины почернели от копоти. Гусеницы были не "родные", а узкие, снятые с портативных немецких экскаваторов. Под башней, поверх платформы, стоял снятый с колес американский кабриолет вызывающего оранжевого цвета. В нем сидели еще двое, без шлемов, но в компании с огромным бурым медведем.
"Господи, - быстро произнес Артур, зажмуривая глаза, - Господи, не дай мне сойти с ума! Если у них собаки плавают, как акулы, то почему бы медведям не летать?"
Но медведь никуда не полетел. Лошади, спокойно жевавшие сено, забеспокоились, но мохнатый гигант вел себя удивительно мирно. На шее у зверя крепился широкий ошейник с цепью, намотанной вокруг заднего сиденья кабриолета. Позади шестиместного ландо на платформе тягача помещались баллоны с горючим для огнемета и высокая проволочная клетка. В клетке на деревянном чурбане сидел чумазый мальчишка лет десяти и играл с двумя крошечными медвежатами. Дизель последний раз взревел, заслонка на трубе поднялась, выпустив в небо струю жирного дыма, и все стихло.
Пассажиры дилижанса боязливо обступили нефтяников. С водительского места поднялся худой мужчина с обветренным смуглым лицом, в брезентовой пожарной робе. На плече у водителя, перебирая морщинистыми лапами, восседал какой-то крылатый хищник, похожий на сокола. Нефтяник окинул толпу мимолетным взглядом и безошибочно выделил Арину.
Они помахали друг другу, затем мужчина легко спрыгнул на землю. Сокол захлопал крыльями, но удержался на плече. Начальница стражи пожала приезжему руку, затем о чем-то спросила мальчика в клетке. Медведь вел себя так, будто его ничего не касалось. Чарли, увлекая за собой Коваля, протиснулся сквозь толпу, и Артур разглядел топтыгина вблизи. Медведица-мать, несомненно, побывала не в одном сражении; под шерстью змеились десятки грубых шрамов, отсутствовали половина уха и треть нижней губы, на левой лапе когда-то неправильно срослась кость. Артур попытался представить зверя, который мог бы сломать медведице лапу, но ничего страшнее капкана не придумал.
– Привет, Рокотов! - звучно пробасила женщина с пассажирского сиденья лимузина. - Ты не научишь Андрюшу, как растолстеть? Он жрет за троих, но не может набрать и капли жира!
Андрюша захохотал так, что сокол чуть не свалился с плеча.
– Мама Луга! - Чарли церемонно поклонился, приложив ладонь к сердцу. - Это чудесная тайна моего рода, как сохранять жир в теле, и я унесу ее в могилу.
– Маме Луге нравятся заморыши вроде тебя! - Андрей обнялся с торговцем, быстрым взглядом скользнул по белому комбинезону Коваля. - Как здоровье мамы Рубенс?
– Спасибо, нефтяник. Она сильна, как твои медведи.
– Доволен ли папа Рубенс мазутом?
– Мазут прекрасно горит. Ты получил наш металл?
– Да. Железо крепкое. Я рад тебе, торговец.
– Я рад тебе, нефтяник.
Арина Рубенс терпеливо ждала, когда церемония приветствий закончится, никак не подавая виду, что караваном командует именно она.
– Что ты скажешь нам, дочь Красной луны? - непринужденно повернулась к девушке мама Луга.
Артур вздрогнул, но остальные восприняли обращение как нечто само собой разумеющееся.
– Я слышу их за рекой, - нахмурилась девушка, поправляя каску. - А что скажешь ты, сын Медведя?
Началось, механически отметил Коваль, взрослые люди непроизвольно играют в индейцев. Мы тихо сползаем к тотемам, ритуальным кострам и пляскам смерти…
Сын Медведя, держа на руках пушистого медвежонка, вылез из клетки и передал сына мамаше; та немедленно начала его вылизывать. Второй медвежонок, оставшись один, жалобно повизгивал. Мальчик уселся на гусенице, болтая босыми ногами в дырявых штанах.
– Они за рекой, - подтвердил мальчик, наклонив голову к плечу, словно прислушиваясь. - Сотня конных в болоте, еще сотня в лесу, и с ними…
– Я слышу железо, - немного погодя добавила Арина.
– Пушки? - напрягся Чарли.
– Нет, не пушки. - Девушка сняла каску, наморщила лоб.
Артура сзади подергали за рукав. Он оглянулся и увидел расплывшуюся до ушей физиономию Людовика. На ноге незадачливый воин еще носил повязку, но это не освободило его от первой смены караула.
– Будет драка! - возбужденно поведал Людовик. Он хотел еще что-то сказать, но тут сын Медведя встрепенулся:
– Дети Чингиса привели крылатых змей!
По толпе пронесся ропот. Чарли открыл и закрыл рот, Людовик икнул и перекрестился.
– Откуда, приятель, ты знаешь про крылатых змей? - грозно спросила мама Луга. - Не пугай людей сказками!
Она шевельнулась на своем сиденье, укрытая вязаной попоной, и тут Артур увидел, что мама Луга кормит грудью ребенка.
– Ты хочешь переждать день? - Главный нефтяник повернулся к Арине. С Рокотовым военные вопросы не обсуждали. - Утром, если захочешь, мы пошлем за ковбоями. Проводят вас до Вечного пожарища. Семьдесят клинков они выставят. Заплатишь всадникам золотом, а коммуне - пару коней.
– Мы не будем ждать! - поджала губы Арина, рыскнула глазами по толпе, нашла Людовика. - Солдат, ступай в мою машину, скажи, чтобы сыграли подъем. Мы выступаем!
Людовик без единого слова сорвался с места. Над стоянкой поплыл колокольный звон.
– Ты права, дочь Красной луны! - одобрительно кивнул Андрюша и погладил сокола. - Чем раньше вы переправитесь, тем меньше времени останется у дикарей на подготовку. Мы наведем понтон.
– Мы знаем, что нас ждет засада, и полезем напролом? - Коваль никак не мог воспринять такую нелепую логику.
Спешащий к вагону Чарли остановился так резко, что Артур стукнулся о живот главного торговца.
– Приятель, Арина знает, что делать. Если мы промедлим, дикари поймут, что мы боимся. А если мы боимся, у них может возникнуть мысль переплыть реку и напасть на нас тут. А если это случится, о дружбе с нефтяниками мы можем забыть!
Чарли повернулся, но Коваль схватил здоровяка за локоть:
– Подожди! Кто-то сообщил дикарям, что мы идем? Не слишком ли вовремя засуетились эти лесные братья? Возможно, я плохо стреляю, но мозги у меня в порядке. Нефтяники предлагали вам нанять фермеров, но сами умыли руки. Дикари ждут нас на том берегу, но не суются на этот. Что ты на это скажешь?
Чарли попытался вырвать руку, но Коваль держал его крепко.
– Знаешь, приятель, - нехотя огрызнулся торговец, - я ведь не верил, что ты проспал сотню лет в ледяной ванне. Я склонялся к мысли, что ты приплыл с норвежских островов. Но теперь я тебе верю. Только идиот из прошлого может так рассуждать. Клянусь прахом мамы Ксении, тебя убьют раньше, чем ты примешь присягу, если не научишься жить среди людей!
– Я спросил тебя: почему дикари не трогают нефтяников? Мама Луга продает им горючее, ведь так?! А нас считает хорошим тоном предупредить?
Артур посторонился, пропуская бегущих минометчиков. С крыш фургонов опускали на борта дополнительные листы железа, лошадей укутывали толстыми попонами, поверх крепили кольчужные сетки.