Виктор старательно притворялся, что не замечает хитростей мальчика, делающего все, чтобы побольше времени проводить с отцом. Правда, он строго следил за распределением нагрузки, а свои микротравмы Северус получал, когда отец ненадолго отвлекался на себя.
Итак, поездку Северус воспринял как приключение.
Неприятности начались еще в местном аэропорту. То керосина в баки недолили, то огнетушители недоукомплектовали, то еще что-то по мелочи, но в Лондон Снейпы вылетели с опозданием в два часа.
Когда Виктор с сыном на руках подбежал к стойке регистрации, то оказалось, что они опоздали, и самолет на Сидней уже вырулил на взлетную полосу. Приятная женщина посоветовала взять билеты на следующий рейс. Пока Виктор раздумывал над этим предложением, чуть не случилась катастрофа — самолет, на котором должны были лететь Снейпы, съехал со взлетной полосы. К счастью, обошлось без жертв, но Виктор понял: им не удастся уехать. И дело здесь было вовсе не в Игре. Просто этой проклятой закольцованной истории было нужно, чтобы Северус оставался на острове.
— Я могу что-то поменять, но менять придется здесь, — пробормотал Виктор, забрал документы и отказался от поездки.
Что именно и как менять, он не знал, просто не помнил подробностей, поэтому решил доучиться на курсах, получить удостоверение, параллельно мучая память, и вспомнить все, что когда-то смотрел-читал.
В изучении магии дело двигалось со скрипом — Грэм предупреждал, что для людей эльфийская магия не очень приспособлена — однако подвижки были. Во всяком случае, свечки зажигались сейчас практически сами собой. Как объяснил Грэм, это упражнение было дано для того, чтобы они не задумывались над тем, есть в них магическая энергия или нет, все должно было происходить автоматически.
Проблема заключалась в том, что эльф не искал легких путей в обучении своих ненормальных хозяев, и следующее, что они должны были научиться делать — это освоить эльфийский аналог аппарации. Эльфа не волновало, что у магов данная наука считалась одной из самых сложных. Он впал в истерику, когда Виктор осторожно предложил начать с чего-нибудь попроще. Оказывается, для эльфа появляться там, где его хотел видеть хозяин, было самым главным и основным; фактически, это умение составляло смысл жизни любого уважающего себя эльфа. Именно поэтому в эльфийский вариант аппарации было внесено изначальное игнорирование любых антиаппарационных барьеров. Грэм начал биться головой об стол, причитая, что хозяин его запутал. Мол, всех маленьких эльфов прежде всего учат именно аппарации, а все остальное потом. Виктор вынужден был признать его правоту, но от этого проще задача не становилась. С другой стороны, аппарация эльфов была на порядок качественнее и безопаснее, чем у магов, и исключала неприятные последствия — например, расщепы. Ну, не мог эльф думать о расщепах, когда его звал хозяин, поэтому механизм их перемещения, помимо всего прочего, включал с дюжину различных блоков защиты.
У Северуса, кстати, подвижки в магическом плане были более выраженные, чем у отца. Грэм пожал плечами и заявил, что это происходит потому, что Север еще ребенок. Детям проще учиться управлять собственной магией, они ее чувствуют лучше взрослых. И вообще, по мнению Грэма, маги совершили просто гигантскую ошибку, начиная обучение молодняка так поздно, в целых одиннадцать лет. Естественно, мозг уже несколько закостенел, и без палочки управление энергией становилось почти недоступно. К тому же, сам принцип обучения от простого к сложному — это, по мнению эльфа, было неправильно. Нужно вначале, пока дети еще все воспринимают как игру, учить их самому сложному, а разные мелочи лучше давать потом. А у хозяина все получается, потому что его мозги еще не засра… не замусорены стереотипами. Что может сделать хозяина по-настоящему могущественным магом, а уж про маленького хозяина и говорить нечего. Высказавшись, Грэм зажал себе рот ладонями и испуганно посмотрел на Виктора, но тот только кивнул, что-то обдумывая.
После того, как сначала Северус, а затем и сам Виктор сумели переместиться из гостиной в кухню — а это произошло через два месяца с начала тренировок, как раз перед получением удостоверения охранника — Виктор начал пытать Грэма на предмет того, какие вообще заклинания доступны эльфам. Оказалось, их не так уж много. В основном, конечно, хозяйственные. Из того, что интересовало Виктора больше всего, эльфы знали защиту: всевозможные щиты, купола, гашение чужих заклятий. Это очень здорово пригождалось домовикам, когда они присматривали за маленькими магами. Один сложный щит теоретически мог защитить даже от Авады. Почему теоретически? Да потому что никто на практике не проверял. Сама защита стояла у эльфов вторым пунктом после аппарации, что не могло Виктора не радовать. Но оставалось одно "но" — в арсенале эльфов не было ни одного атакующего заклятья. То есть теоретически можно было отбросить от себя противника, уронить ему что-нибудь тяжелое на голову, но прямое нападение не предусматривалось. Что возвращало Виктора к палочке и учителю-магу.
Приобретение палочки было оставлено на потом. Первоначальной задачей было изучить все, что мог дать им эльф.
Получив удостоверение, Виктор устроился инкассатором в одну частную охранную фирму, как и планировал раньше. Работа была посменная, что оставляло ему достаточно времени для Северуса и занятий с Грэмом. К тому же у фирмы оказался в распоряжении небольшой полигон, вполне подходящий для тренировок.
Виктора необычайно раздражало то, что он никак не мог обрести прежнюю форму. Но постепенно что-то начинало вырисовываться. Во всяком случае, реакция стала получше, чем у беременной каракатицы. В теперешнем состоянии Виктор вполне уже мог перехватить падающий на пол стакан, не прибегая к магии.
В сентябре Северус пошел в школу. Начальная школа, где ему предстояло учиться, находилась довольно далеко от дома, на другом берегу речки. Читать он к тому времени с грехом пополам научился, считать умел, а писать Виктор сына не учил, дабы не портить почерк. Учитель сам поставит руку мальчика так, как это нужно. Главное, что теперь Северус мог контролировать магию, и никаких выбросов на глазах у изумленной публики быть не должно.
— Интересно, а что, если бы не я, Север в школу не ходил бы, что ли? — Виктор отвел сына в класс. Ему пришлось потратиться на приобретение машины, чтобы отвозить ребенка в школу. Деньги, которые Виктору удалось стрясти с тестя, почти закончились.
В те дни, когда он работал, ему выделялось полтора часа на то, чтобы забирать сына из школы. Это условие он особо оговорил при заключении годового контракта, но подобный пункт лишал его обеда. Впрочем, Виктор всегда мог перекусить по дороге.
Чего Виктор не ожидал, так это проблем в школе. Все-таки Северус стал покрепче и уже мало походил на бледное чахлое растение, которое Виктор застал вначале. Так что обидеть его было, конечно, можно, но не без последствий для обидчика.
Через две недели от начала занятий Северус подбежал к машине и заявил:
— Миссис Браун хочет с тобой поговорить.
Виктор кивнул, вышел из машины и направился вслед за Северусом, который тянул его к зданию школы, ухватив за руку.
Учительницей оказалась женщина лет сорока со строгим лицом. Она носила очки, отчего казалась еще строже.
— Здравствуйте, миссис Браун, — Виктор вошел в светлый, хорошо обустроенный класс, где кроме принадлежностей для непосредственно учебы присутствовало огромное количество разных игр. — Северус сказал, что вы хотите меня видеть.
— Мистер Снейп? — учительница поднялась из-за стола. — Присаживайтесь, — она указала на стул напротив. — Я могу поинтересоваться, где миссис Снейп? Северус ничего толком не сказал, когда мы спрашивали.
— Мы в разводе, я отмечал это обстоятельство в анкете, — Виктор сел на предложенный стул и слегка нахмурился.
— Вот как. Пожалуй, это все объясняет. Северус, иди, поиграй или порисуй, пока мы с твоим папой разговариваем, — мальчик кивнул и отошел от стола. — Это довольно необычно — редко, когда ребенок остается с отцом.
— Так получилось, — сухо обронил Виктор, не собираясь рассказывать этой женщине, что его сын оказался просто не нужен матери и ее родственникам.
— В общем, речь не об этом. Как вам должно быть известно, учеников первого года обучения осматривает детский психиатр. Это было прописано в контракте, — Виктор кивнул, он помнил этот пункт. Про себя он тогда решил, что, может быть, это к лучшему. Что-то ведь заставило его мальчика в другой жизни пойти на службу к маньяку. А ведь Северус не терпел насилия. Он совсем недавно перестал вздрагивать, когда отец к нему прикасался. — На Северуса я попросила обратить более пристальное внимание, чем на других детей. Видите ли, у вашего сына существует определенная проблема с общением. Он очень умный мальчик, иногда мне даже кажется, что на грани гениальности, но вот общение…
— Можно покороче?
— Можно. Северус — аутист.
— Что? — Виктор привстал.
— Не волнуйтесь. У него очень легкая степень, она поддается коррекции.
— Чем это грозит Северусу?
— Он может начать замыкаться в себе. Вы в курсе, что аутистам не нужно общество других людей? — Виктор кивнул. — Если сейчас, пока он очень юн, не скорректировать его состояние, то впоследствии можно столкнуться со следующими проблемами: неуживчивость в обществе; выбор нескольких избранных лиц, допущенных в так называемый внутренний круг общения; неприятие других людей, что может повлечь за собой агрессию с их стороны, особенно в подростковом возрасте. Детям очень трудно объяснить, что вот конкретно этот мальчик не обращает на вас внимания и не хочет общаться не потому, что он «зазнался», а потому, что у него такие психологические особенности. Если человек, допущенный во внутренний круг, вдруг совершит «предательство» по отношению к нему, это может усугубить состояние.
— Это болезнь?
— Нет-нет, что вы. Это психологическое состояние. Медикаментозная коррекция в данном конкретном случае не требуется.
— Что я должен делать?
— Вот рекомендации психиатра, — миссис Браун протянула исписанный с двух сторон лист. — Если кратко, то вы должны как можно больше времени уделять сыну. Часто ходить в гости, особенно если там будут присутствовать другие дети. Ни в коем случае не показывать Северусу, что с ним что-то не так. Поручайте ему несложные задания: работа по дому, поход в магазин за хлебом и другие подобные дела. Да, и еще…
— Что?
— Это пока в фазе эксперимента, но доктор Хэзар сказал, что подобная терапия дает отличные результаты. Вы знаете, что в нашем городе есть небольшой дельфинарий? — Виктор отрицательно покачал головой. — Тем не менее — он есть. Для улучшения качества общения у детей, подобных Северусу, используют групповую терапию с дельфинами.
— Я не понимаю, — растерянно пробормотал Виктор.
— Дельфины очень дружелюбные животные. Групповая терапия включает в себя несколько детей и несколько животных одновременно, чтобы исключить привязанность ребенка, да и животного, к кому-то конкретному. К тому же это недолго. Всего пять полноценных занятий. Правда, подобные методы несколько дороговаты. Вы сможете выделить сто пятьдесят фунтов?
— Конечно, — Виктор прикинул бюджет. — Да, смогу.
— Отлично, тогда в субботу подходите с Северусом в дельфинарий, там будет ждать специалист. Я включу вас в группу. Пять занятий в течение месяца, сроки проведения обговорите на месте. Скорее всего, это будут выходные дни, чтобы дети могли проводить там весь день. Курс включает не только бултыхание в бассейне, но и уход за животными и кормление. А также коллективная чистка самого бассейна, — миссис Браун улыбнулась. — Результаты действительно потрясающие. У детей появляется тема для разговоров с одноклассниками. Уникальная тема, которая собирает вокруг этих детей просто огромное количество желающих послушать и узнать подробности. Тем самым преодолевается еще один барьер. Ведь в пять лет так хочется поделиться с кем-нибудь. Поэтому присутствие родителей обязательно, чтобы у ребенка не возникло желания поделиться с ними. И еще один плюс: Северуса научат хорошо плавать, что необходимо при работе в бассейне.
— Значит, в субботу?
— Да, в субботу в десять утра.
— Хорошо, мы приедем.
Глава 5
Год прошел очень быстро. Виктор даже испугался, как летит время, а ведь он еще не решил, что ему делать.
В ноябре у Виктора получилось полноценно аппарировать. Северус уже две недели как появлялся и исчезал — правда, по настоянию отца, только в пределах дома.
Постановка щитов проходила гораздо легче, и в течение последующих трех недель он изучил практически все. Дальше пошли преимущественно бытовые заклятья, которыми Снейпы все же не пренебрегали.
Виктор продолжал совершенствовать свое тело и реакцию, а Северус, которому в январе исполнилось шесть лет, старался во всем подражать отцу.
Мальчик сильно вытянулся и был хорошо развит физически для своих лет. Дельфины сделали свое дело. Уже после первого дня в бассейне Северус весь извертелся на сиденье машины, когда Виктор вез его в школу. Ему не терпелось рассказать кому-то про то, что он делал на выходных. Отец не подходил, он все это время провел с ним и даже принимал участие в обучении сына плаванью и чистке бассейна. Грэм — не вариант. Эльф только закатывал глаза и все время выл на одной ноте, что это ужасно и недостойно магов, у которых есть эльф — чего-то там чистить.
К концу учебного года Северус всегда оказывался в окружении других ребят. Учитывая их возраст, девочки в их круг не допускались. Друзей у Северуса не появилось, зато была огромная толпа приятелей, которые старательно копировали манеру поведения умного, физически сильного мальчика, который мог дать отпор любому. Когда Северус в первый раз пришел домой с синяком под глазом, Виктор включил в обязательные ежедневные тренировки элементарные приемы рукопашного боя, которые ребенок мог усвоить. Пользоваться магией отец Северусу категорически запретил. Виктор скоро понял, что для его ребенка худшим наказанием было остаться дома и не поехать с отцом в то место, где он учился драться и метать свой нож — чем мужчина и пользовался совершенно беззастенчиво. В случае каких-то проступков Север этих поездок лишался. Срок варьировался в зависимости от того, насколько Северус проштрафился, а запрет на магию включал одно ужасное слово, которое отец пригрозил произнести в случае, если Север будет колдовать вне дома. Это слово было «Навечно».
Защищаться же однако было надо, и Северус впитывал эти знания как губка. В конце второй недели ребенок пришел домой без синяков и довольный, зато буквально через час в дом Снейпов попытался ворваться грузный отец того мальчишки, с которым подрался Северус. Виктор мужика в дом не пустил, заблокировав ногой вход.
— Я не понимаю, что вы от меня хотите, — спокойно прервал он брызжущего слюной папашу.
— Вы должны наказать своего неуравновешенного сына!
— За что?
— Он избил Эдварда!
— Да что вы говорите, — Виктор только руками не всплеснул. — И что с того? Мальчишки постоянно дерутся. Недавно Север пришел домой с таким фонарем, что мы могли бы здорово на свете сэкономить, и я не побежал к вам за сатисфакцией.
— Вы и ваш сынок просто…
— Никто не смеет оскорблять моего сына, — прошипел Виктор. Мужик попятился. Создавалось впечатление, что он пришел сюда, чтобы поддразнить льва, но в последний момент заметил, что зверь не привязан. — На вашем месте я бы всыпал сынуле по первое число: за то, что проиграл, за то, что начал плакаться папаше, и за трусость, раз захотел решить свои житейские проблемы подобным образом. А теперь — убирайтесь.
— Да я…
— Ничего вы не сделаете. Ваш сын третировал половину школы, и есть куча свидетелей, которые видели и первую драку, после которой Север с синяком ходил, и вторую, причем обе драки спровоцировал ваш сын! — Виктор продолжал шипеть. Все это ему рассказала миссис Браун, которая не вмешивалась в драки, учитывая индивидуальность Северуса, чтобы не спровоцировать реверс аутичного состояния. — Если вы посмеете еще раз раскрыть рот, то я вас вначале по судам затаскаю, а потом сделаю с вами то же, что Северус сделал с Эдвардом. Хотя нет, я сделаю гораздо хуже. А теперь выметайтесь из моего дома и больше не смейте появляться!
— Папа, кто там? — раздался из глубины дома голосок Северуса. Виктор резко захлопнул дверь.
— Да никто, сектанты какие-то, я их уже с крыльца спустил, не волнуйся.
Связки и мышцы укрепились настолько, что руки Северуса уже не выкручивало в те редкие случаи, когда он стрелял. Хотя стрелял, это было громко сказано: стрелял Виктор, крепко фиксирующий руки сына в своих и служа надежной опорой для спины мальчика. Но Северус самостоятельно спускал курок, что давало ему право говорить, что он «стрелял из пистолета». То обстоятельство, что пистолет все еще (спустя почти год, после того как отец стал нормальным) держался в четыре руки, заставляло ребенка полдня дуться на Виктора. Конечно, сам он себя считал уже взрослым, нож же ему уже разрешали носить в ножнах и не отбирали при возвращении домой, а пистолет отец ему даже подержать самостоятельно не давал. Нож метать Северус пока не умел. Весь год Виктор посвятил тому, чтобы научить сына правильно его держать, ухаживать и не хвататься за режущую кромку.
Помучившись несколько дней сомнениями, Виктор решил немного увеличить нагрузку.
Хотя ничего особенного он не делал. Жизнь сына теперь походила на его собственное детство, проведенное на плацу и в казармах. Но в отличие от Северуса, он сам в этом возрасте все же был крепче. Поэтому Виктор увеличивал нагрузки медленно и неохотно.
Вроде бы все шло неплохо; даже проблемы, связанные с либидо, удавалось решать с одной из клиенток их фирмы, которая славилась тем, что любила мужчин. Точнее, она любила секс, а так как Тобиасу Снейпу ничего другого и не нужно было, то он вполне ее устраивал, и они время от времени расслаблялись на складе в окружении товаров ее магазинчика.