— Вот уж никогда не думала, что стану владелицей питомника… хомяков, — с сомнением протянула я.
— Соглашайся, — подмигнула Маша, — ну чем, в конце концов, ты рискуешь? Подумаешь, триста долларов. Через пару месяцев эти триста превратятся в полторы тысячи, а дальше пойдет по накатанной.
— Что ж… Работы у нас все равно нет… Ладно, можно хотя бы сходить взглянуть на этих хомяков.
— Супер! — взвизгнула Маша. Но тут же ее лицо приняло выражение крайней озабоченности. — Слушай, а деньги у тебя есть? А то у меня только сто пятьдесят…
— Найду, — вздохнула я. — Постой, а как же ты собиралась покупать хомяков, если у тебя не было этой суммы?
— Ох, Анюта, — улыбнулась Маша, — я знаю тебя чуть больше года, но уже изучила, как облупленную. Разве я могла даже предположить, что ты меня бросишь, не поддержишь в таком выгодном начинании? Я с самого начала знала, что твой ответ будет «да».
* * *Говорят, что большинство людей внешне похожи на своих животных. Однако заводчицей вуалехвостых хомяков оказалось стройное создание лет двадцати пяти, больше смахивающее не на упитанного грызуна, а на звезду американской эстрады Бритни Спирс. Длинные белые локоны, явно искусственного происхождения, ровный загар и жемчужная улыбка в поллица. Мы с Машей в первый момент даже оробели от такого великолепия. Покачиваясь на каблуках, девушка пригласила нас в гостиную.
Маша подтолкнула меня локтем в бок и прошептала:
— Я же тебе говорила, что заводчики этих животных не бедствуют. Смотри, какая обстановочка!
Квартира и впрямь была шикарной. Перламутрово-розовые стены, итальянский диван, обтянутый мягчайшей белой кожей, увесистая бронзовая напольная ваза в этническом стиле. Девушка предложила нам кофе и гостеприимно распечатала коробку дорогих бельгийских конфет.
— Меня зовут Карина, — с улыбкой представилась она. — Сейчас попьем кофейку и пойдем выбирать хомок.
Момент показался мне идеально удобным для расспросов.
— Скажите, Карина, а давно ли вы этим занимаетесь?
— Года два уже, — наморщив хорошенький носик, припомнила она. — Первых хомячков мне бойфренд подарил. Кто же знал, что так получится… Случайно наткнулась в Интернете на статью, а у моих хом как раз появилось потомство… В общем, дала объявление, и на следующий день всех хомячков сразу же раскупили.
Маша с горящими глазами пережевывала дорогой темный шоколад. Будь она мультипликационным героем, в ее глазах заплясали бы шестизначные цифры.
— Тогда я завела несколько пар. Проблем с ними никаких, только покормить несколько раз в день да поменять подстилку.
Я повела носом — в квартире Карины не пахло ничем, кроме ее дорогих духов. Приходилось мне бывать в жилищах страстных обожателей животных — в некоторых из них возможно дышать только широко открытым ртом, чтобы уберечь себя от рвотных позывов.
— Проблем нет, а деньги теперь есть всегда. Вот, даже квартиру новую купила, — звонко рассмеялась Карина. — Едва очередное потомство подрастает, как я даю объявление. Пару дней — и все расходятся, а я еду расслабляться на Канары.
— Может быть, посмотрим на них? — не выдержала Машка, на которую небрежное описание будней Карины произвело неизгладимое впечатление.
— Конечно, пойдемте.
Нас пригласили в одну из дальних комнат, которая оказалась специально оборудованной под нехитрые хомячьи нужды. Стильные белые стеллажи были уставлены просторными клетками, в каждой из которых ютилась пара хомячков. На первый взгляд они ничем не отличались от хомяка Пахома, которого давным-давно родители подарили мне в честь поступления в первый класс школы.
— Это и есть вуалехвостые сумчатые хомяки? — деловито осведомилась Маша.
— Именно так, — подтвердила Карина. — Вы не пугайтесь, что не все они соответствуют описанию. Просто некоторые еще не доросли.
— А почему они называются сумчатыми? — заинтересовалась я.
— У взрослых особей на животе имеется жировая складка, — охотно объяснила заводчица. — А вы тоже хотите заняться разведением?
Не усмотрев в ее тоне профессиональной ревности, мы кивнули. Карина одарила нас лучезарной улыбкой.
— Это правильно. Очень хорошее занятие для женщины. Времени не отнимает, а денег приносит — ого-го!
Я смотрела в пол, чтобы не встретиться с победным взглядом торжествующей Марии.
В тот вечер мы обе долго не могли уснуть. Чаевничали на кухне, потом решили, что новое начинание достойно более масштабных посиделок, и откупорили бутылочку белого вина. Все, как в старые добрые времена, — ночные посиделки в пижамах, приглушенные смешки, криво нарезанный сыр на тарелочке, куча планов и даже, как ни странно, перспектив.
В стареньком аквариуме на подоконнике мирно хрустели морковкой хомяки.
— Золотые вы наши. — Маша никак не могла уняться, все время подходила к аквариуму, дабы нарушить покой грызунов настойчивым постукиванием акрилового ногтя по стеклу. — Еще чуть-чуть, и вы поможете нам обогатиться!
— А сколько длится беременность у хомяков? — спросила я.
— Наверное, месяца два, — нахмурившись, выдала Маша. — Подумать только, через пару месяцев в этом самом аквариуме появятся милые создания, которых можно будет обменять хоть на дизайнерские туфли, хоть на килограмм черной икры!
— Сплюнь три раза, — на всякий случай предостерегла я. — Вдруг они не полюбят друг друга и вообще откажутся размножаться?
Знала бы я тогда, каков масштаб катастрофы, которая ожидает нас, лучше бы промолчала. И, пока не поздно, отнесла бы милых созданий обратно, в питомник приветливой блондинки.
МАША
Новорожденные хомячата были похожи на препарированные куриные желудочки — розовые, скользкие, лысые. Мне пришлось битый час воевать с собственным чувством брезгливости, чтобы рискнуть прикоснуться кончиком пальца к одному из них. Перевернув кончиком мизинца скользкий катышек, я убедилась, что это не просто сгусток биологической материи, а существо с зачатками всех положенных данному виду органов. Крошечные лапки, две черточки зажмуренных глаз, розовый микроскопический нос.
— Посмотри, а он даже хорошенький, — я обернулась на Анюту, которая, брезгливо сморщившись, маячила за моей спиной.
И вдруг внезапная боль острой иглой впилась мне в палец — отважная самка вуалехвостого сумчатого хомяка решила атаковать инородное существо, по-свойски тыкающее пальцем в одного из ее младенцев.
— Ай! — вскрикнула я, отдергивая руку. — Больно же!
— А ты что хотела? — усмехнулась Анюта, заглядывая мне через плечо. — Ничего себе хорошенькие… Что-то я сомневаюсь, что кто-то захочет их у нас купить.
— Вот погоди, вырастут, сама побежишь за следующей партией.
— Ну-ну.
Не обращая внимания на Анино скептическое настроение (за долгие месяцы нашей дружбы я успела к нему привыкнуть), я понеслась в магазин за жирными сливками и швейцарской брынзой, к которой хомячиха-мать (губа не дура!) питала болезненное пристрастие.
— Она нас разорит, — буркнула Анюта мне вслед.
— Напротив, — философски улыбнулась я, — она нас обогатит. Ну а пока она просто кормящая мамочка, которая должна хорошо питаться.
* * *Пожалуй, не стоит утомлять подробностями, рассказывая о том, как долог и утомителен был процесс взросления юного поколения вуалехвостых сумчатых хомяков. У меня руки чесались разместить в Интеренте объявление о том, что малыши готовы перейти во владение ласковых (и главное щедрых) хозяев. Но практичная Анюта сдерживала мой пыл — ей все казалось, что хомячата недостаточно повзрослели, чтобы резко сменить место обитания. Каждый день она брала подрастающее поколение на руки (причем ее пальцы отчего-то оставались в целости и сохранности, хомяки и не пытались их атаковать) и щупала их брюшки — появилась ли заветная складочка, отличающая вуалехвостую сумчатую породу от обычного пятикопеечного грызуна.
— Знаешь, мне кажется, что и у взрослых особей складка недостаточно видна, — хмурилась она, — так что не знаю, не знаю… Когда мы их брали, она явно была толще.
— Может быть, мы как-то неправильно за ними ухаживаем?
— Может быть, никакой складки не было и в помине? — как всегда, Анюта предположила самое худшее. — Просто они были перекормленными, а теперь похудели.
Дни бежали, отрывной календарь худел, как фотомодель из каталога купальных костюмов, деликатесы исправно покупались хитроглазым хомякам, похожим на пушистые плюшевые игрушки, и вот наконец нами было принято обоюдное решение: пора.
Проснувшись засветло, я понеслась в пункт приема объявлений газеты «Из рук в руки», Анюта же уселась в пижаме на кухне, лихо закурила и принялась окучивать Интернет.
Сотрудница газеты, женщина лет сорока с усталым разочарованным лицом и душераздирающими кудрями, слегка оживилась, пробежав глазами заполненный мною бланк.
Сотрудница газеты, женщина лет сорока с усталым разочарованным лицом и душераздирающими кудрями, слегка оживилась, пробежав глазами заполненный мною бланк.
— Вуалехвостые сумчатые хомяки? — приподняла тонко выщипанные бровки она.
Я гордо подтвердила:
— Вот именно.
— Надо же, что только не пытаются продать… — вздохнула она, — но такого еще ни разу не слышала.
— Это очень редкая порода. В Москве всего несколько питомников. Знаете ли, есть животные, которые не нуждаются в дополнительной рекламе.
— И сколько же они стоят? — заинтересовалась она. — Может, внучке купить? Здесь у вас написано, что недорого…
— Двести пятьдесят долларов всего, — бодро отчиталась я, — в данном случае просто копейки.
Дама ничего не ответила, только поджала морковные губки и несколько раз мелко перекрестилась.
Но мне было не до ее обид и амбиций: надо было взапуски нестись домой и устаканивать график телефонных дежурств. Газета выходит сегодня вечером, значит, ночь нам предстоит бессонная.
* * *В половину пятого утра телефон все еще безмолвствовал.
Анюта спала, свернувшись калачиком, на угловом кухонном диване, а я сонно таращилась в окно. Над Москвой занимался неаппетитно серый промозглый рассвет, в такие же мрачные тона было окрашено и мое настроение. «Может быть, газеты еще не успели поступить в продажу?» — с надеждой думала я, а перед глазами оптимистичным маячком всплывал образ прехорошенькой заводчицы хомяков. Ведь она, по ее собственным словам, обогатилась на редких зверушках, почему же нашими хомами никто не интересуется?
На следующий день мы обе чувствовали себя невыспавшимися и разбитыми. Единственный обнадеживающий факт: разбудила нас нахальная трель телефона. Я хрипло пробормотала в трубку: «Какого черта?», а в ответ срывающийся детский голос пролепетал, что это, мол, по объявлению. Сон как рукой сняло.
— Да-да, это питомник! — обрадовалась я.
— Сколько стоит хомяк? — застенчиво поинтересовалось дитя.
— Сегодня у нас скидки, — затараторила я, — всего сто долларов!
— Ни фига себе, — присвистнул невидимый собеседник, — да на такие деньги я лучше куплю скейтборд!
В течение дня было еще несколько звонков. Нет смысла пересказывать каждый разговор, потому что заканчивались они все одинаково: потенциальные покупатели возмущались нашими ценами, а одна особо зловредная пенсионерка даже пообещала натравить на нас налоговиков.
— Что делать будем? — Анюта мрачнела с каждым часом.
— Еще не вечер, — я старалась говорить весело, однако былая уверенность из моего голоса исчезла.
Но и вечером, и на следующий день, и даже через неделю ситуация не изменилась. А потом начался вообще сущий кошмар…
…Знаете ли вы, что хомяки размножаются быстрее, чем у любительниц эпиляторов отрастают волосы на ногах?
Мы не успели осознать всю масштабность надвигающейся катастрофы, как она… произошла.
Нет, мы старались изо всех сил. Как только выяснилось, что вуалехвостые сумчатые хомяки — товар, мягко говоря, неходовой, мы тотчас же рассадили их по отдельным емкостям, дабы остановить процесс неминуемого размножения.
Но хомяки, в отличие от нас, не ходят, взявшись за руки, по улицам, не обжимаются в кино и не дарят друг другу золотых побрякушек, прежде чем отправиться в постель. Для них физическая близость — процесс естественный, спонтанный и стремительный. Короче, к тому моменту как мы рассадили хомок по отдельным банкам, пятеро из них оказались в интересном положении.
Ну а дальше… Не могли же мы отлучить лысых розовых малышей от родителей? Они выглядели такими беспомощными и зависимыми. И снова мы не учли естественной закономерности: если некто растет на твоих глазах, то взросление становится незаметным. Очередной момент тоже оказался бездарно упущенным: уже новое поколение вуалехвостых хомяков грешило направо и налево со всеми вытекающими последствиями.
Мы уже давно отказались от идеи сделать на этих вуалехвостых сумчатых придурках деньги и даже пробовали безвозмездно предложить их ближайшему зоомагазину. Но администратор, стареющая девушка с презрительно поджатыми губами, процедила, что на каждое животное, поступающее в продажу, должен быть выписан официальный паспорт.
И вот в один прекрасный день мы оказались перед фактом: у нас больше нет свободных банок, клеток, кастрюль и старых аквариумов для того, чтобы обеспечить каждому сексуально озабоченному грызуну личную жилплощадь, тем самым воплотив в жизнь самый надежный способ контрацепции — аскетическое воздержание. Тогда мы попробовали расселить их по половому признаку. Сказать наверняка, кто из них является кавалером, а кто — дамой, не представлялось возможным, хотя Анюта поочередно брала хомок в руки и долго рассматривала их пухлые задики в поисках первичных половых признаков. Я предположила, что хомяки-мужчины более напористы и агрессивны, зато у самок — умные глаза.
Надо ли говорить о том, что и эта версия оказалась ошибочной? С нашей легкой руки формировались все новые хомячьи семьи.
И вот однажды…
— Я так больше не могу, — обреченно сказала Анюта, — они же вытеснили нас из квартиры. Вся кухня занята клетками, а запах такой, что я не могу выпить кофе, не зажав двумя пальцами нос.
— Может быть, все еще разрешится? — устало вздохнула я.
— Чудес не бывает. Эта заводчица нас здорово надула. Никакие они не модные животные. Никто не хочет их покупать, ни за пятьдесят, ни за пять долларов. Ты знаешь, сколько у нас на данный момент хомяков?
— Ну сколько?
— Сто сорок два!
— Ско-олько?! — присвистнула я.
— Вот именно. Остается только спустить их в унитаз.
— Ты шутишь?
— Или снять для них отдельную квартиру. Или сама предлагай выход, потому что ты это все и затеяла!
Не успела я возмущенно заметить, что Анюта и сама была непротив обогатиться, не прилагая никаких усилий, как зазвонил телефон.
— Да! — гаркнула Аня в трубку. — Что? Вы шутите?!
— Кто это? — прошептала я.
— Одна особь стоит сто долларов, для вас же все равно это слишком дорого, — продолжила она, не обращая на меня внимания, — как и для всех остальных… Что?… Хотите приехать? — она растерянно посмотрела на меня. — Что ж… Запишите адрес… Кстати, если возьмете нескольких, дадим огромную скидку.
И еще — несовершеннолетние детеныши у нас идут вообще бесплатно.
Повесив трубку, она взглянула на меня потрясенно.
— Он сказал, что живет совсем рядом и будет через пять минут…
— Может быть, это маньяк или грабитель, прикидывающийся покупателем хомяков? — заволновалась я.
— Тебе было бы легче, если бы он сказал, что придет через полтора часа?… Странная ты, Маша, сначала сама заварила эту кашу, а теперь не хочешь пальцем пошевелить, чтобы хоть что-то изменилось.
Поссориться мы не успели — раздался звонок в дверь. Таинственный покупатель прибыл даже раньше, чем через пять минут. Я схватила Анюту за руку, но она решительно вывернулась и направилась в прихожую.
АНЮТА
Высокий блондин, улыбавшийся с порога, вовсе не был похож на представителя криминального мира. На нем был уютный старенький свитер, на ногах — растоптанные тапочки.
Блондин смотрел на меня с таким любопытством, что я вдруг ощутила некоторую неловкость за невымытую голову и растянутый спортивный костюм, который от многочисленных стирок принял свойский пижамный вид. Нет, не замерло мое сердце, и дыхание было спокойным и равнодушным, просто… Просто давно мужчины не смотрели на меня вот так. Я уже отвыкла от голодных заинтересованных взглядов, с тех пор как… впрочем, моя печальная история уже была рассказана раз сто пятьдесят. Я забыла — каково это, обмениваться с кем-то многозначительными кокетливыми взглядами, вступить в старую как мир «игру невербальных коммуникаций» (как выражается моя подруга, психолог Алена).
— Я… это… — промямлила я.
— А я — Ростислав, — белозубо улыбнулся блондин. — Не знал, что у меня такие симпатичные соседки.
— Так вы… Тоже в этом доме живете? — выдавила я. — А мы думали, что вы за хомяками.
— Даже в этом самом подъезде, — подмигнул он, — просто мы, горожане, так редко обращаем друг на друга внимание… А пришел я действительно по объявлению. Когда увидел адрес, подумал — надо же, вот совпадение.
— Значит, решили себе животное завести. Что ж, вуалехвостый сумчатый хомяк — отличный выбор.
— Дело в том, что у меня профессиональный интерес… Я хозяин небольшого зоомагазинчика, но никогда о такой породе не слышал. Если они действительно такие… милые, как написано в объявлении, то я мог бы взять несколько штук… На реализацию, так сказать.
С каждым его словом уголки моих губ все больше растягивались в стороны. Черт его знает, может быть, и правда была Машка. Может быть, у нее — бизнес-предвидение, а я — рабыня общественного мнения и собственных замшелых убеждений. Может быть, благодаря ее свежей идее мы и правда сможем хотя бы немножко подправить материальное положение и выбраться из засасывающей, как зловонное болото, долговой ямы.