– Русского языка не понимаешь? Спасибо тебе! Перебудила весь дом, дура! Не хочу более с тобой дела иметь!
Слава богу, по имени ее не назвал, потому что вдруг услышал в ответ мужской голос:
– Че? Какая «дура»? Какой номер вы набирали?
Я сразу сообразил, что Катин муж неожиданно вернулся, она не могла звонить. Пришлось выкручиваться, извиняться:
– Номером ошибся.
Спортсмен успокоился, а я пошел проверить, спит ли Вера. Теперь уже на себя злился, следовало удержаться от звонка Катерине. Конечно, в нашей квартире толстые стены, дубовые двери, звук далеко не улетит, но, тем не менее, тревога в душе появилась.
Глава 11
Константин заглянул в опочивальню Веры и изумился. Кровать была застелена, в комнате царил идеальный порядок, жена явно не ночевала дома.
До утра Костя не сомкнул глаз. В полдень на экране его мобильного телефона снова возникли слова «абонент неизвестен». Орлов схватил трубку. Из нее донесся хриплый бас:
– Миллион долларов, и получишь Веру назад.
– Кто говорит? – испугался Орлов.
– Миллион долларов, и получишь Веру назад, – повторил незнакомец, потом вдруг прорезался дрожащий голос жены: «Косточка, сделай, как он просит. Езжай к Роману, возьми миллион мелкими старыми купюрами. Упаси тебя бог обращаться в милицию, меня убьют».
– Ты жива? – спросил Костя.
– Пока да, – ответила жена, – меня не бьют, не обижают, сейчас сижу, смотрю телевизор, но, если завтра к вечеру миллион не появится в нужном месте, тогда мне конец.
Вера стихла, зато снова загремел бас:
– Никому ни слова! Завтра в одиннадцать вечера жди звонка. Нет бабок, нет жены. Если вмешаешь ментов, она покойница! Впутаешь мать, сестру – жена умрет.
Костя посмотрел на меня.
– Понимаете? Я был вынужден сказать матери, что у Веры кома! Якобы я отвез ее в лечебницу.
– Почему сразу кома? – не поняла я. – Зачем так пугать Наталью Петровну?
Константин свел брови к переносице.
– А что я мог ей сообщить? Правду?
– Есть масса других болезней, – вздохнула я. – Например, гипертонический криз! Резкое повышение давления требует госпитализации, но диагноз не так страшно звучит, как кома!
Костя потер ладонями лицо.
– Надо знать маму. Она тут же помчится к Вере, захочет сидеть у ее постели. И как ей объяснить, почему к жене не пускают? Кома лучше, мать страшно испугалась, у нее разыгралась мигрень, она лежит в кровати. Скоро Вера очутится дома. Скажу, что врачи ошиблись.
– Ваше поведение выглядит глупо, – не выдержала я, – вы нашли деньги?
– Да, – кивнул Костя. – Не волнуйтесь. И очень прошу, не болтайте. Ситуация под контролем.
– Зачем вам понадобился Балалайкин? – спросила я.
– Похититель велел, чтобы чемодан с деньгами передал он, – объяснил Костя.
– Почему не вы? – поразилась я.
Орлов пожал плечами.
– Спросите у него. Я хочу вызволить жену, поэтому согласился на любые условия.
– Ага, – пробормотала я.
Константин встал.
– Надеюсь на вашу порядочность. Успокойте режиссеров и продюсера, скажите им, что кома – ошибочный диагноз. Мол, у Веры элементарная гипертония. У страха глаза велики, Наталья Петровна неверно поняла сына. Да, жена, наверное, была у Нади, она все узнала, мне предстоит скандал, но супругу похитили до того, как мы с ней поговорили. Можете мне не верить, но я люблю Веру и готов на все ради ее спасения. Секс с другими бабами – это просто секс!
Когда Орлов ушел, я повертела в руке мобильный, набрала номер и сказала:
– Здравствуй, Игорь, беспокоит Даша Васильева.
– Приятная неожиданность, – обрадовались на том конце провода, – уж не чаял тебя услышать, ждал, ждал звонка и понял: дружбы не получилось.
– Мог и сам звякнуть, – возразила я.
– Пару раз тебе навязывался, – ответил Игорь, – предлагал сходить в кино, театр, а ты отнекивалась. Я решил, что неприятен тебе, как напоминание о деле Мурмуль[9], и загрустил.
– Мне нужен совет, – перешла я к основной теме разговора.
– Готов помочь, – отрапортовал Игорь Леонидович. – О чем пойдет речь? Еда? Одежда? Путешествие? Озвучь тему заранее, я подготовлюсь.
– Похищение человека, – уточнила я, – знаю, ты на службе занимаешься другими проблемами, но мне больше обратиться не к кому. Я в растерянности.
– Кто объект? Дочь? Сын? – начал сыпать вопросами Игорь. – Разве они не в Париже?
– Украдена главная героиня шоу, которое я сейчас веду на кабельном канале. Ни родства, ни дружбы между нами нет, мы откровенно беседовали лишь один раз, но у меня появилось ощущение скорой беды. Я вижу море лжи. Мы можем встретиться?
– Улица Маркина, дом десять. Успеешь добраться через час? – деловито спросил Игорь.
– Постараюсь, – обрадовалась я, – а что там? Кафе, офис?
– Квартира на пятом этаже, – пояснил Игорь, – сейчас пришлю эсэмэску с полным адресом.
Жители блочной многоэтажки и не подозревали, что в их подъезде есть конспиративные явки спецслужб. Входная дверь квартиры ничем не отличается от соседних, но, переступив порог, вы понимаете, что помещение нежилое, его используют от случая к случаю, тут не пахнет супом-котлетами, не толпятся на полках милые безделушки, не висят картины. Более всего небольшая двушка походила на номер отеля средней руки, безликий и грустный.
– Посидим на кухне? – предложил Игорь.
– С удовольствием, – ответила я и продемонстрировала купленные по дороге банку кофе, пачку чая, пакет сахара и кекс. – Можем перекусить.
– Сема! – крикнул Игорь. – Ставь чайник, Даша харч приволокла. Умная женщина, знает путь к сердцу мужчины.
– Ты не один? – насторожилась я.
В тесной кухоньке, спиной к окну стоял парень, по виду чуть младше Аркадия, одетый в джинсы и серый пуловер.
Игорь выхватил у меня кекс и, разрывая целлофановую обертку, заговорил:
– Как ты верно заметила, похищения – не мой конек. Поэтому знакомься, Семен Собачкин.
Несмотря на предстоящий серьезный разговор, я не смогла удержаться от смешка.
– Собачкин? Чудная фамилия. Вы, наверное, любите животных?
– По вашей логике, человек с фамилией Людоедов – каннибал? – парировал Семен.
Я отправила мяч на его сторону поля.
– Не встречала пока Людоедовых.
– Это не значит, что их не существует, – не сдал позиций Семен, – или вы приверженка философского течения, которое считает: если я ничего не вижу, значит, этого нет?
– Течение не может ничего считать, – фыркнула я, – не по-русски сказано.
– Умный человек и на китайском поймет, – не остался в долгу Собачкин.
– Ребята, вы же не ссориться здесь собрались, – вздохнул Игорь. – Начнем. Итак, дорогие телезрители!
– Ой, не надо шутить на эту тему, – вздохнула я.
– Ты стала фанаткой ящика? – удивился Игорь. – Извини, не хотел задеть твои чувства.
Я села на полукруглый диванчик.
– Все намного хуже. Я в шоу работаю ведущей, его начнут показывать весной.
– А я спокойно стою, – заерничал Семен, – не упал на колени! Не знал, что нахожусь в компании звезды. Можно вас потрогать? Руки у меня чистые, я перед Новым годом душ принимал.
Я открыла рот, но Игорь помешал мне достойно ответить Собачкину.
– Это наш лучший спец по поиску пропавших, по имени Семен. Дарья Васильева, правая рука...
– Она же нога и кошелек Дегтярева, – перебил его Собачкин, – наслышан. У вас в наших узких кругах репутация меценатки и...
Я встала.
– Спасибо, Игорь, кажется, я зря пришла.
– Сядь, – велел приятель, – Сеня, перестань.
– Она первая начала, – пожал плечами парень, – примоталась к моей фамилии.
Я удивилась. Ну просто детский сад! Если он «лучший спец по поиску пропавших», то понятно, почему в России ежегодно без следа исчезает дикое количество людей.
– Кого похитили? – спросил Игорь.
Я в деталях изложила историю.
– И почему вы напряглись? – поинтересовался Семен, узнав подробности.
– А вам ничего не показалось странным? – воскликнула я. – Конечно, у меня нет звания лучшего из лучших, но соображать я умею. Какой похититель станет вести с мужем похищенной женщины беседы по телефону? Да еще разрешит ему болтать с женой? Преступники боятся, что их засекут, поэтому сводят разговоры с родственниками к минимуму. Максимум, что они могут позволить жертве, это крикнуть в трубку: «Я жива». А Орлова озвучила требования уголовника.
– Бывает всякое, – равнодушно заявил Семен.
– Теперь подумаем о Балалайкине, – не успокаивалась я, – он тут при чем? Выкуп обычно несет ближайший родственник, чем больше посторонних включено в дело, тем опаснее, преступник это понимает.
– Или он дурак, – вновь заявил Семен.
Я повернулась к Игорю.
– Пусть Собачкин уйдет. Впрочем, лучше я сама удалюсь. Я рассчитывала на дельный совет, а не на агрессию.
Семен плюхнулся на диванчик около меня.
– Если человек с тобой не соглашается, значит, он озлобленное животное?
Семен плюхнулся на диванчик около меня.
– Если человек с тобой не соглашается, значит, он озлобленное животное?
– Мы успели съесть пуд соли и перешли на «ты»? – возмутилась я.
– Просто я не люблю упираться в одну версию, – неожиданно миролюбиво произнес скандалист. – Похищение людей – искусство, часто это дело рук профессионалов, но встречаются и дилетанты. Я сказал, что ничего особенного в ситуации не вижу. Знаешь почему?
Напрашивался ответ: потому что ты идиот. Но это высказывание показалось мне некорректным, и я просто пожала плечами.
Семен вытащил из кармана портсигар, добыл из него одну сигарету, затянулся и выпустил клуб дыма. Я незамедлительно закашляла.
– Мешает? – улыбнулся Собачкин.
– Я бросила курить, – призналась я, – и почему-то теперь плохо переношу дым.
Семен встал, отошел к окну и открыл форточку.
– Так лучше?
Порыв холодного воздуха влетел в кухоньку.
– Да, намного, – согласилась я.
Игорь неожиданно засмеялся, я не поняла, что смешного нашел приятель в ситуации, а Семен продолжил:
– С большой долей вероятности мы столкнулись с крокодилом домашнего типа.
Собачкин говорил убаюкивающе монотонно, мне захотелось спать, но уже через секунду сон улетел прочь, потому что Семен заявил:
– Муж сам решил захапать миллион.
– Невероятно! – выпалила я. – Семья обожает Орлову.
Сеня кивнул.
– Верю. Но деньги тоже любит. Муж, по твоим словам, бабник. Жена очнулась после комы, хочет любви, внимания, страсти. А супруг отвык от семейной жизни, он уже пять лет как холостяк, не по паспорту, а по состоянию души. Могу представить дальнейшее развитие событий. Балалайкин поедет передавать кейс, ему дадут по башке, отнимут миллион, и ку-ку.
– А Вера? – прошептала я.
Собачкин засунул большие пальцы рук за пояс джинсов.
– Большинство людей погибает в первые пять часов после похищения. Я говорю не о детях, а о взрослых. Если преступник получил выкуп, то жертва ему больше не нужна. Предположим на секунду, что Веру сцапал уголовник. Тогда я за ее жизнь не дам и копейки, она стопроцентно покойница.
– Почему? – одними губами спросила я.
Игорь и Семен переглянулись.
– Помнишь ее фразу: «Меня не бьют, я спокойно смотрю телевизор»? – медленно произнес Игорь.
– Конечно, – подтвердила я, – но в ней нет ничего ужасного, наоборот, преступник постарался создать пленнице комфортные условия.
– Смотреть телевизор с завязанными глазами не получится, – снисходительно заметил Собачкин.
– Тонкое наблюдение, – фыркнула я.
Игорь положил руку мне на плечо.
– Вдумайся. Вере не завязали глаза, следовательно, она в подробностях рассмотрела того, с кем вынуждена делить кров. Вопрос: сколько секунд она проживет после того, как в руках похитителя окажется «лимон»? Мерзавец не скрывает свою внешность, значит, он не боится, что после освобождения жертва его опознает. Почему? Ответ прост: Веру убьют.
– Ой, мама, – прошептала я.
Сеня растопырил пальцы.
– Есть два варианта. Константин организовал похищение, Балалайкин для него выгодный свидетель, будет потом всем говорить, как его по башке огрели и бабки отняли. Тело Веры найдут неподалеку, или она исчезнет без вести. Второй вариант: муж с женой орудуют сообща, загребут деньги, и ищи ветра в поле.
– Вторая версия полнейшая ерунда! – заявила я.
– Ребята, – окликнул Игорь и показал пальцем на свой ноутбук. – У этой Веры с детских лет одни неприятности. Я порылся в ее биографии, интересная картинка получается. Прочитать?
Мы с Семеном, неожиданно проявив трогательное единодушие, воскликнули в один голос:
– Конечно.
Игорь начал повествовать:
– Отец Веры Иосифовой, Борис Арнольдович, трагически погиб во дворе родного дома, упал в незакрытый колодец. Тело его нашла Вера. Девочка увидела из окна, как папа возвращается с работы, побежала ставить на плиту картошку и накрывать на стол. Заботливая дочка даже успела почистить селедку, а отец все не появлялся. Вера вышла на крыльцо и увидела люк без крышки. Она не растерялась, полезла вниз, нашла тело отца, побежала домой и вызвала «Скорую».
– Вера сказала мне, что Борис умер от алкоголизма, – прошептала я.
– Кому захочется вспоминать пережитый ужас, – вздохнул Игорь, – и она права, Борис Иосифов квасил по-черному. Тут полно сообщений о его приводах в милицию. К Иосифовым два раза в месяц наряд выезжал. А! Ясно. Добрый муженек работал проводником на поезде Москва – Владивосток – Москва, он примерно четырнадцать суток в дороге. Отпашет смену, вернется домой, изобьет жену Аллу и снова в рейс. Так, справки из травмпунктов, у Аллы сломана рука, гематомы, выбит зуб.
– Почему его не сажали? – возмутилась я.
Семен кашлянул.
– Супруга заявления не писала, не хотела «родименького» свободы лишать. Таких много, надеются, что благоверный образумится.
– После смерти Бориса не прошло и года, как умерла его мать, – пересказывал прочитанное Игорь. – В подъезде с лестницы упала и сломала шею. Вскоре погиб и отец, Арнольд, он свалился на кладбище, наверное, поскользнулся, угодил виском о надгробье, и все. Старший сын Иосифова, Степан, женился на вдове брата.
Недолго отчим девочку воспитывал. Едва Вера окончила школу, как Степана долбануло током. Он полез чинить телевизор, забыв выключить его из розетки. И бумс! Нету дяди.
– Детство и отрочество Веры трудно назвать счастливыми, – прогудел Семен, – мать-то хоть своей смертью померла? От старости?
– Алла Мамалыгина жива, она еще не немощная старуха, – заговорил Игорь, – родила дочь в юном возрасте, могла сойти за ее старшую сестру. Алла Ивановна сейчас содержится в частной лечебнице для психических больных.
– Упс! – выпалил Сеня. – Лучше сдохнуть, чем в дурке очутиться.
– Согласен, – кивнул Игорь, – не повезло Вере, мало ей смертей близких было.
– Видно, она железная баба, раз все пережила и разбогатела, – заметил Сеня, – вызывает уважение.
– А потом она впала в кому и, чудом очнувшись, стала жертвой покушения, – дополнила я. – Больше никогда не пожалуюсь на свою плохую судьбу. Моя жизнь – просто мармелад в шоколаде... Игорь, где ты раздобыл столько информации о Вере?
– В базе данных, – не моргнув глазом сообщил приятель.
– Хочешь сказать, что на каждого гражданина собрано досье и любой праздный любопытный может прочитать документы, войдя в Интернет? – поразилась я.
– К этой информации допущен лишь очень узкий круг, это специальная база. Досье на всех россиян не составить, но кое на кого они есть.
– В том числе на Веру? – поразилась я. – Чем она привлекла внимание особых структур?
Игорь чуть склонил голову.
– Ты слишком любопытная. В свое время в СССР существовала программа отбора кандидатов для работы в одной конторе. Специально обученные люди присматривались к школьникам, студентам, искали тех, кто обладает необходимыми качествами. Сначала тщательно изучали биографию молодых людей, если она оказывалась незапятнанной, их приглашали на собеседование, а уж после, в случае, когда человек подходил по личностным параметрам его отправляли учиться. Вера была в этой программе, но ее для беседы не звали, отмели после составления досье.
– Почему? – не успокаивалась я.
– Причины не указывались, – пояснил Игорь, – не подошла, и точка. Но бумаги никуда не исчезают. Более чем подробный отчет о Вере лежит где надо. Сама она не знает, что некоторое время находилась под пристальным наблюдением. А я в курсе существования этой базы и всегда, если возникает интерес к кому-либо, просматриваю ее. Иногда, как сегодня с Орловой, выпадает большой пакет.
– Надо помочь Вере, ну, пожалуйста, придумайте что-нибудь, – тихо сказала я, – хватит с нее несчастий!
– Ко мне никто не обращался, – напомнил Собачкин, – ты совет спрашивала у Леонидовича.
Я умоляюще посмотрела на Игоря, тот исподлобья глянул на Сеню, Собачкин сел на табуретку.
– Ну вот! Опять я виноват! Злой я и жестокий!
Я изменила манеру общения с парнем и льстиво заявила:
– Вовсе нет, ты очень даже замечательный, лучший специалист по поиску пропавших.
– Это правда, – без ложной скромности согласился Семен.
– Вере не на кого рассчитывать, – с чувством произнесла я, – она не ждет помощи. Сеня, она и так много пережила, за что ей новая беда?
Собачкин провел ладонью по пластиковой столешнице.
– Сейчас подумаем, изучим историю.
Глава 12
Довольно скоро я снова очутилась в маленьком кафе, где некоторое время назад беседовала с Константином. На этот раз в компании с Семеном.
– Не нервничай, – приказал Собачкин, – мне не впервой, я умею убеждать людей. Как чего выясню, расскажу. Жди! Я пошел.
Еда в закусочной оказалась ужасной, все перечисленные в меню салаты были заправлены майонезом. Я попросила официантку:
– Принесите, пожалуйста, «Цезарь» без соуса, – и услышала в ответ: