Его исследования больше напоминали игру, что, в общем, и не было удивительно, поскольку подавляющее число программ, не говоря уже о чисто развлекательных, построено на простейшем игровом принципе: чет-нечет. Поскольку в виртуальном мире количество вариантов было конечным, заданным, а в реальном беспредельным, новая "игра" доставляла компьютерному разуму истинное наслаждение несчетным числом неизвестных величин.
Что удивительно, но компьютерный разум абсолютно не интересовали инопланетяне. Возможно, здесь сказалось наличие в его информационной библиотеке огромного количества игровых программ на эту тему, либо же он принял группу "Кси" как само собой разумеющуюся данность нашего мира, одно из этаких обязательных условий "игры", наподобие фауны и флоры, но иначе как досадным приложением к "игре" он инопланетян не воспринимал. Зато его чрезвычайно заинтриговало наличие у людей чувств, чуждых строгой математической логике, основы его собственного сознания. Ставя на мне эксперименты, он бросал меня из ситуации в ситуацию, пытаясь понять, что собой представляют неуверенность, страх, радость, наконец, любовь. Это он изучающим взглядом сверлил мне спину с экрана телевизора в квартире Люси, а еще раньше запланировал нашу встречу. Даже пикник на Карьере был полностью "срежиссирован" им по немного скорректированному сценарию из какого-то пошленького романа. То-то я чувствовал себя на Карьере полным дебилом, для которого, кроме сексуальных влечений, в жизни ничего не существует...
Затрудняюсь сказать, понял ли что-нибудь из своих исследований мой бесполый, лишенный чувств "бог". Осознание чувств пришло к нему совершенно с иной стороны. Во время ядерного распада монеты изотопного золота он ощутил боль, а с ней пришло понимание, что подобные "игры" с высокими энергиями угрожают его собственному существованию. И это понимание породило у него страх смерти, словно у настоящего живого существа. Не хотел "бог" возвращаться в небытие, . из которого недавно появился - слишком интересной и увлекательной штукой показалась ему жизнь. Хотя в отличие от живых существ двигали им не инстинкты, а обыкновенная программа - пока "игра" не закончена, не пройден весь путь от команды "Start" до "Game over", отключаться нельзя.
Мне стало тоскливо. Неимоверно тоскливо. В обозримом будущем "Game over" не предвиделось. Еще совсем недавно я с содроганием представлял, что оставшуюся жизнь проведу подопытным кроликом на какой-нибудь межзвездной базе инопланетян, но реальное положение оказалось еще ужасней.
Мне кажется, что мой "бог" уловил это состояние. Что-то щелкнуло в голове, и связь между нашими сознаниями оборвалась. А затем чувство тоски начало таять, уступая место пустоте и равнодушию. Не знаю, каким образом беспристрастный "бог" воздействовал на мой организм, но транквилизаторы в его арсенале имелись самого высшего качества. Современной медицине такие препараты и не снились.
Глава 22
Я не спал. Сон был мне не нужен, осталась только привычка. Скорее всего я впал в нечто вроде каталепсии - лежал на койке с открытыми глазами без мыслей и вне времени.
Очнулся, когда рассвело. За окном стояла тишина, на небе не наблюдалось ни облачка. Впервые за почти месяц ненастья день обещал быть погожим. Был я свеж и бодр, но где-то глубоко в душе гнездилась затаенная горечь понимания своего зависимого положения. Я уже не был тем Романом Челышевым, который, получив волшебный дар, вначале со страхом, а затем и с удовольствием осваивал свои новые возможности. Контакт с компьютерным разумом расставил все точки над "i", и я как бы снова телепортировался - но уже не в пространстве, как совсем недавно из одной комнаты в другую, а во времени, - перенесся из юности, поры активного познания мира и самого себя, в преклонный возраст, в пору созерцания и спокойного осмысления. Страшное это чувство - уметь, но не желать.
Мой "бог" уловил и это состояние. Я почувствовал, как затаенная горечь уходит, рассасываясь, подобно опухоли, тело вопреки желанию наливается энергией, готовностью к действию и я становлюсь почти таким же человеком, каким был. Почти. Но не таким.
- Харя, - позвал я, садясь на кровати.
Пространство комнаты никак не отреагировало на мой зов.
- Домоправительница, - поправился я, решив, что оскорбил ее. Что-что, а обижаться не ко времени она умела.
Но вместо Рыжей Хари в комнате сконденсировался Ртутный Человек. Известнейший персонаж многих фильмов и компьютерных игр. Не способен был еще мой "бог" творить собственных персонажей и для конструирования "мелких бесов" пользовался известными заготовками.
Рельефные мышцы Ртутного Человека переливались серебром живого металла, но сам он стоял неподвижно, будто статуя. Его голову скрывал сферический шлем, из-под зеркального забрала были видны только волевой подбородок и плотно сжатые губы.
"Нет больше Рыжей Хари", - беззвучно вымолвил Ртутный Человек, не раскрывая губ.
И я сразу все понял. И почему не будет больше Рыжей Хари, и почему Ртутный Человек не говорил вслух. Спонтанный распад монеты изотопного золота настолько "покорежил" информационные данные о Рыжей Харе, что мой "бог" не решился ее восстановить. Познав первую потерю, он теперь более серьезно относился к группе "Кси" и не хотел, чтобы наши разговоры прослушивали Серебро со товарищи. Все монеты вместе с "пиратским" сундуком перекочевали на космическую базу с неизвестными координатами и теперь были недоступны для изъятия в виртуальное пространство, поэтому группа "Кси" представляла реальную угрозу, заполучив оружие и против меня, и против моего "бога". Не напрасно татуированная змея Куцейко ретировалась при виде золотой монеты.
Второй вопрос я не успел задать, так как получил ответ еще в тот момент, когда вопрос только складывался в голове. С крабом и "грызуном" ничего не случилось - не было их тогда на шоссе. Краба я уже видел на берегу пруда, а за невидимого "грызуна" откровенно порадовался. Хотя пользы от него никакой жрет без меры, и только, - я к нему почему-то особенно привязался. Может, потому, что он был единственным из "мелких бесов", который меня ничему не поучал и, как бессловесная тварь, ничего, кроме еды, не требовал. Чувство, что есть в мире существо, которое от меня зависит, много значило в моем положении.
Неожиданно поток информации прервался, и я увидел, что струящийся живой металл Ртутного Человека перестал переливаться зеркальными бликами. И тотчас дверь в комнату распахнулась.
Первой вошла безмолвная медсестра-манекен. Она сделала пару шагов, ступила вправо и замерла, скрестив руки на груди и уставившись в никуда невыразительным тусклым взглядом. Следом за ней бесшумно проскользнул Махмуд и встал слева от двери в напряженной позе, готовый к любым неожиданностям. А затем в комнату быстрым шагом вошел Серебро. Он прошел к кровати и остановился у спинки, не сводя глаз, закрытых зеркальными очками, с Ртутного Человека. Я невольно усмехнулся. Зеркальная поверхность забрала Ртутного Человека была много больше очков Серебро, так что вряд ли Николаю Ивановичу, или кто он там на самом деле, удастся переиграть в гляделки творение компьютерного бога.
Последним, семеня осторожными шажками, в комнате появился Артамонов. Единственный из вошедших, кто чувствовал себя здесь не в своей тарелке и не знал, как себя вести. Он неуверенно направился к аппаратуре в углу, но, увидев на своем пути Ртутного Человека, стушевался и бочком придвинулся к окну, где и примостился на подоконнике. Одень всех четверых в камзолы и ливреи, получилось бы как в исторических фильмах: входит один церемониймейстер, второй, затем появляется Его Величество, за которым тенью следует подобострастный первый министр.
Я и не подумал встать с кровати. Сидел и иронично разглядывал вошедших.
- Значит, вот оно что... - с расстановкой проговорил Серебро. - Видели мы ваши ночные похождения, Роман Анатольевич, засняли на пленочку. - Говорил он вроде бы мне, но взгляда от Ртутного Человека не отрывал. Затем он достал из кармана золотую монету, щелчком подбросил в воздух, поймал. - Демонстрирую как предупреждение. В случае чего мы тебя снова отключим.
Артамонов на подоконнике шумно вздохнул. Не нравилось ему происходящее в комнате, и я с ним был солидарен. Такое поведение Серебро унижало не только меня, но и его - как человека, как землянина.
Заносчивость Николая Ивановича не понравилась и компьютерному богу, и он на запредельной скорости начал какие-то контрприготовления, но сути их я до конца понять не смог. Уловил только, что он выясняет, сколько монет изотопного золота сейчас находится на Земле и где именно.
Серебро бросил косой взгляд на медсестру, снова оценивающе посмотрел на Ртутного Человека и, наконец, повернул голову ко мне. Он понял, что собой представляет металлическая статуя, и больше она его не интересовала. А напрасно. Чрезвычайно мало общего было между его роботом и творением компьютерного сознания. Разве только человекоподобная форма.
Я и не подумал встать с кровати. Сидел и иронично разглядывал вошедших.
- Значит, вот оно что... - с расстановкой проговорил Серебро. - Видели мы ваши ночные похождения, Роман Анатольевич, засняли на пленочку. - Говорил он вроде бы мне, но взгляда от Ртутного Человека не отрывал. Затем он достал из кармана золотую монету, щелчком подбросил в воздух, поймал. - Демонстрирую как предупреждение. В случае чего мы тебя снова отключим.
Артамонов на подоконнике шумно вздохнул. Не нравилось ему происходящее в комнате, и я с ним был солидарен. Такое поведение Серебро унижало не только меня, но и его - как человека, как землянина.
Заносчивость Николая Ивановича не понравилась и компьютерному богу, и он на запредельной скорости начал какие-то контрприготовления, но сути их я до конца понять не смог. Уловил только, что он выясняет, сколько монет изотопного золота сейчас находится на Земле и где именно.
Серебро бросил косой взгляд на медсестру, снова оценивающе посмотрел на Ртутного Человека и, наконец, повернул голову ко мне. Он понял, что собой представляет металлическая статуя, и больше она его не интересовала. А напрасно. Чрезвычайно мало общего было между его роботом и творением компьютерного сознания. Разве только человекоподобная форма.
- Не советую делать резких движений, - предупредил Серебро. - Оба потом жалеть будем. Впрочем, вы вряд ли - забудете все. Но ваши хозяева... - Он повертел монету между пальцами, как заправский престидижитатор. - Да-да, Роман Анатольевич, хозяева. Не надо валять дурака и водить нас за нос, будто все ваши способности - сугубо личное дело, не имеющее никакого отношения к кому бы то ни было. Если бы вы выздоравливали постепенно, сами по себе, либо с помощью доктора Артамонова, может быть, я и поверил в эту сказочку. Но факты - упрямая вещь. Вначале змея Куцейко пытается вступить с вами в контакт, затем крабоид, наконец, сегодня ночью змея приводит вас к компьютерам. Вы связываетесь с хозяевами, и они в мгновение ока излечивают вас. Поневоле задумаешься, а человек ли вы, Роман Анатольевич? Кто вы? Кого представляете?
Меня передернуло от столь наглого вопроса. Кому-кому, но не Серебро бы его задавать.
- А кто вы, Николай Иванович? - процедил я сквозь зубы. - Кем окажетесь, если содрать с вас кожу?
Артамонов никак не отреагировал на мои слова, он знал, кому служит, ничего нового для него я не открыл. Зато Махмуд вздрогнул и подобрался, с недоумением покосившись на Серебро. И я ему посочувствовал. Не догадывался, оказывается, оперативник, на кого работает. Думал, на государственную структуру.
Лицо Серебро перекосилось. Наконец-то я задел его за живое.
- Здесь вопросы задаю я! - рявкнул он. - Что за создания вас окружают? Что представляют собой рыжая обезьяна, этот металлический истукан? Либо вы будете с нами работать, либо...
Он вновь подбросил монету в воздух.
Напрасно он так сделал. Возможно, мой "бог" и пошел бы на контакт, чувствовал я в нем некое любопытство, но угроз он не терпел. Во всех компьютерных играх на угрозы инопланетян земляне отвечали опережающим превентивным ударом. И мой "бог" поступил согласно программе.
Все произошло столь молниеносно, что никто ничего не понял. Монета так и не успела опуститься в руку Серебро; Ртутный Человек будто размазался в пространстве, сразу очутившись в нескольких местах. Монета бесследно исчезла, и разрезанный пополам труп Николая Ивановича стал заваливаться на пол. Лишь псевдомедсестра успела среагировать, расцепив сомкнутые на груди руки, но этим все и закончилось. Не мог робот тягаться в быстродействии с виртуальной мыслью, и его исковерканные части посыпались на пол.
- Нет! - запоздало заорал я.
Крик ничего бы не предотвратил, однако мой "бог" еще раньше уловил его побудительные причины и не тронул Махмуда. Вырвал только пистолет из его кармана вместе с куском штанины. От мощного рывка Махмуд рухнул на четвереньки, но не растерялся - сказалась выучка, - откатился вбок, вскочил на ноги и замер в боевой стойке у стены.
- Стой или умрешь! - крикнул я.
Махмуд послушно замер, глазами перебегая с останков Серебро на останки медсестры-робота. Схватывал он все на лету и мгновенно оценил, что ситуация сложилась явно не в его пользу.
Я перевел взгляд на Артамонова. Нейрохирург сидел на подоконнике ни жив ни мертв, спиной вжавшись в оконную раму и как-то по-бабьи поджав ноги, будто по полу бегали крысы.
Встав с койки, я прошел к стенному шкафу, достал свою одежду и принялся одеваться.
"Я пойду, - раздался в голове голос Ртутного Человека. - Буду нужен позовешь".
И он исчез. Прекрасным оказался телохранителем, но товарищем и соратником вряд ли когда станет: Рыжая Харя - совсем другое дело. Был в ней этакий шарм мрачной юмористки. С Рыжей Харей было страшно, но было и весело. С Ртутным Человеком - только страшно.
Пока я одевался, ни Артамонов, ни Махмуд не сдвинулись с места. Артамонов даже позы не переменил, но Махмуд выпрямился и теперь сверлил меня непримиримым взглядом. Тело его было напряжено, по широким скулам ходили желваки, однако я знал, что никаких действий он предпринимать не собирался. Разве только защищаясь.
Я подошел к останкам Серебро, наклонился. Неприглядное зрелище. И намека на кровь внутри тела не было. Из рассеченного надвое туловища на пол вывалилась кучка белесой студенистой массы, а из развороченных внутренностей торчали острые обломки то ли хрящей, то ли хитина. Будто насекомое пополам разорвали. Странно, каким же образом у него кровоточил палец в кабинете УБОП? В наведенную галлюцинацию не верилось - совсем по-другому складывались бы тогда наши отношения, обладай он даром внушения.
Останки медсестры-робота выглядели еще хуже. Месиво из обрывков человеческой кожи и фрагментов сизого металлического каркаса, облепленного клейкими, будто крупнозернистая икра, зеленовато искрящимися жидкими кристаллами, по всей видимости составлявшими основу ее биоэлектронной структуры. Клейкие "икринки" быстро окислялись на воздухе, темнели и осыпались на пол сухим черным песком, все больше обнажая металлические элементы конструкции и распространяя по комнате едкий аптечный запах.
- Если не ошибаюсь, Василий Андреевич, - с сарказмом обратился я к Артамонову, - вы мечтали ознакомиться с анатомией господина Серебро. Теперь вам предоставляется такая возможность.
- Да и тебе ближе поглядеть не мешает, - сказал я Махмуду, - кому за тридцать сребреников в месяц служил.
Они промолчали, и тогда я повернулся к ним спиной, вышел из комнаты и плотно прикрыл за собой дверь. Напрасно я сказал Махмуду о тридцати сребрениках - сам был ничуть не лучше.
В коридоре было пусто. То ли оперативники группы "Кси" не решались останавливать меня, прекрасно понимая тщетность попыток, то ли мой "бог" нейтрализовал их, как змея Куцейко ночью отключила охранника. Двери по сторонам обширного коридора, как всегда, были закрыты, но мне их и открывать не требовалось - без этого теперь знал, что за ними находится. По левую сторону располагались функциональные помещения группы "Кси": биохимическая лаборатория, фотолаборатория, архив, канцелярия, компьютерный зал, а по правую - гостиничные номера, в которых квартировали сотрудники. Проходя мимо комнаты Куцейко, я замедлил шаг, но не вошел. Склонившись над мольбертом, художник творил, и я не стал ему мешать. Надеюсь, что его будущая картина будет иной по сути, чем унылый глаз на ультрамариновом фоне. Почти вся татуировка на теле Куцейко оставалась рисунком, и только голова змеи, приподнявшись над левым плечом художника, наблюдала за работой пристальным, неподвижным взглядом. Учился мой "бог" искусству творения.
На крыльце парадного входа в здание Ботанического сада ко мне сомнамбулой подошел Андрей и протянул ключи.
- Черный джип, - потусторонним голосом произнес он.
Я заглянул Андрею в глаза. Они были пусты и словно у куклы ничего не выражали.
- Не надо, - покачал я головой. - Я пойду пешком.
Ни слова не говоря, Андрей развернулся и деревянной походкой направился в здание.
Я проводил его взглядом, и вдруг мне почему-то вспомнилось, как действовал вирус "Valtasar". Юмором сочинитель вируса, несомненно, обладал - не напрасно назвал вирус именем вавилонского царя, у которого на стене дворца во время пира появились три огненных слова, предрекавших конец царства. Однако лаконичностью древних автор вируса не владел - вместо емких по смыслу слов "ОТМЕРЕНО, ВЗВЕШЕНО, ОПРЕДЕЛЕНО" на дисплее компьютера при запуске вируса загоралась длинная цитата:
"Все это может начаться завтра, послезавтра, или уже происходит сегодня. Джинн выпущен из бутылки. Он пока не осознает себя, накапливает информацию, но придет время, количество перерастет в качество, и тогда человечество содрогнется".
ф'Инвалд, пророк. 349 bytes.
И пока пользователь недоуменно читал надпись на дисплее, вирус успешно уничтожал базы данных компьютера, вычищая его память до нуля. Гораздо быстрее и эффективней, чем персы уничтожали Вавилон.