Что мне в забвенье будет сниться...
Но не смогу назвать
Словами этот странный холод
Восторга и тоски,
Неутоленный страстный голод
Моей души...
Я снова не дочитал. Чем больше я вникал в свое творчество этого периода, тем сильнее меня охватываю волнение. Мне вдруг подумалось, что уже тогда, то есть сейчас, я подсознательно знал свою судьбу. И в стихах прятался глубокий смысл происходящего со мной, словно в них были зашифрованы ответы на какие-то ключевые вопросы. Но истина ускользала от меня. Я снова начал листать тетрадь. Взгляд цеплялся за строчки, я останавливался, вчитывался. Многие стихи были посвящены Зине, но их я пропускал, хотя некоторые казались удачными и эмоционально наполненными. Просмотрев одну тетрадь, я открыл следующую. И снова знакомые, хотя и забытые стихи. На одной из страниц я вдруг увидел:
Стою пред вами. Раскрыты руки.
Опушены глаза.
Поставьте стрелы в тугие луки!
Я чувствую: гроза!
Все вместе— в сердце. Ну, что ж вы? Цельтесь.
Ваш приговор жесток.
Прищурив взгляды, привычно смейтесь.
Но спустит стрелы— рок...
Я отчего-то начал дрожать и закрыл ладонью это стихотворение, даже не дочитав до конца. Смысл этих строк можно было трактовать как угодно. Но меня охватило какое-то нехорошее предчувствие. К тому же я абсолютно не помнил, когда это написал, по какой причине и какой вкладывал смысл. Придя в себя, я убрал руку и внимательно прочитал стихотворение. Его последняя строфа поразила:
Хочу— явлюсь вам, хочу— исчезну.
Смотрите, не дыша,
Готовьте стрелы и цельтесь в бездну...
Пред вами вновь— Душа.
Я отложил тетрадь и улегся на топчан, положив руки под голову и глядя в побеленный потолок. Я старался проникнуть в тайный смысл только что прочитанного, но так и не смог. Суть ускользала. А потом я провалился в такой глубокий сон, что очнулся только под утро, когда мать начала будить меня на работу.
Не буду тебе описывать свой «первый» день на заводе. Как я отвык. Ладушка, от всего этого! Однако, сколь странным это ни покажется, мое тело все помнило. И я довольно быстро влился в процесс, обтачивал детали на станке полный рабочий день».
Я больше не могла читать. Невыносимое волнение охватило меня. Я вскочила и начала ходить по гостиной и повторять, как ненормальная:
— Хочу— явлюсь вам, хочу— исчезну... Готовьте стрелы и цельтесь в бездну...
Я вспоминала то, что сказал мне Коля о документах дела Грега. А ведь его удивило именно то, что Грег будто бы исчез с места расстрела. На справке имелся гриф «Особо секретно», и Коля получил доступ к таким важным документам лишь благодаря своей профессии. Мне казалось, я сойду с ума от неизвестности, хотелось получить ответы на все мучающие вопросы немедленно. Но как я могла это сделать? Я поняла, что Грега тоже взволновало именно это стихотворение. Но он-то не знал о документах «своего» дела!
— Я должна его увидеть! Должна!— бормотала я.— Только что это мне даст? Даже если каким-нибудь способом я перенесусь в то время, то все равно не смогу с ним разговаривать. Он не увидит меня. Раньше, по крайней мере, я была невидима в таких реальностях.
«Лила!— мелькнула мысль.— Только она может помочь! Ведь принесла же она мне эти листки через время. Почему бы ей не передать и от меня весточку!»
Но я тут же вспомнила, что она наказала мне не звать ее, не подумав.
— К тому же я не дочитала! И не знаю, каким образом вообще получилось, что Лила оказалась там. Ведь она уверяла, что без вампирской энергии бессильна. Так откуда же она там могла взяться?— Я уселась на диван и схватила листки.
«Через два дня после превращения я уже начал привыкать к окружающей действительности и постепенно адаптироваться. Но тоска по тебе, моя любимая, снедала меня. Я решил морально подготовить себя ко всему, что может произойти в дальнейшем. А пока просто жить с наименьшими потерями для своей психики. Но, признаюсь, я начал сильно сомневаться, что еще когда-либо увижу тебя. На третий день я задержался на заводе. Вернее, в санитарном пункте. Уже в конце рабочего дня случайно поранил руку на станке. Медсестра обработала рану, наложила повязку. Ладушка, не волнуйся, ничего страшного! Просто глубокий порез на ребре левой кисти. Конечно, было странно, что порез не затянулся мгновенно, как это обычно происходило в бытность мою вампиром, да и боль раздражала. Но довольно скоро я примирился и перестал обращать внимание. Когда медсестра отпустила меня, я отправился домой, хотя Василек пригласил к себе в общагу. Его родственники прислали из деревни кое-какие продукты, и он хотел меня угостить. Представляешь, даже обычное сливочное масло сейчас считается деликатесом. А уж домашнее варенье! Но чувствуя, как ноет рука, я решил сразу отправиться домой. Как же неудобно без мобильных телефонов! Чего уж проще достать из кармана трубку, набрать номер приятеля и сообщить, что не можешь прийти. Хорошо, что неподалеку от завода я встретил ребят из его общаги и попросил их сказать, что не приду. Они посочувствовали, спросили, освободили ли меня от работы хотя бы на день, и обещали все передать. Постояв с ними немного, я двинулся в сторону дома. Было уже довольно поздно. Солнце давно село, к тому же улицы заволакивала сероватая дымка тумана. Накануне прошел сильный дождь, от этого воздух был сырым. От Тюфелевой рощи, где находится завод, до Маросейки довольно большое расстояние. Самый популярный вид транспорта сейчас трамвай. Автобусы пока в зачаточном состоянии, если можно так выразиться, метро— нет, а легковые машины— настоящая роскошь.
И меня по-прежнему раздражает, что я не могу передвигаться с привычной для меня скоростью.
Сделав пару пересадок, я слез на нужной мне остановке и быстро двинулся в сторону дома. Рука продолжала ныть, я глянул на белую марлевую повязку и заметил пятна крови. Но так как я был довольно близко от дома, то решил ничего пока не предпринимать. Мне нужно было свернуть в узкий проход, похожий на извилистую щель. Он проходил между старыми особняками и высоким забором, огораживающим пустырь, на котором собирались что-то строить и уже завезли доски. Можно было сократить путь и пройти по этому пустырю, но там почти всегда тусовались весьма неприятные личности, с которыми я старался не связываться. Поэтому выбрал путь вдоль забора. Туман все сгущался, фонарь хоть и горел, но лишь в самом конце прохода и давал такой тусклый свет, что ясности не прибавлял, а, наоборот, искажал окружающее пространство. Вокруг не было ни души. Я уже прошел почти половину пути, как вдруг... Лада, не могу внятно объяснить тебе это странное ощущение. Понимаешь, вампиры обладают вполне определенной энергией. Как, впрочем, и все другие существа. Я четко почувствовал где-то рядом именно эту энергию. Когда ты сам на протяжении почти ста лет был вампиром, то трудно не почувствовать соплеменника. Тем более после превращения во мне остались какие-то сверхспособности. Вспомни гипноз, которому я невольно подверг Зину!
И только я словно всем существом втянул в себя эту возникшую неизвестно откуда энергию, передо мной возник высокий силуэт мужчины. Он сделал широкий шаг ко мне и поднял руку, быстро сказав: «Не бойтесь!» Это был вампир! Я не сомневался ни одной секунды. Я просто знал!
«С таким чутьем мне прямой путь в охотники»,— пронеслась в голове мысль.
Я постарался сохранять спокойствие и внимательно смотрел на незнакомца. Он приблизился и остановился.
— Гарц!— невольно вскрикнул я и тут же невероятным усилием воли взял себя в руки и замолчал.
Лада, это был он! Я узнал его длинные рыжеватые волосы, высокий лоб, зеленоватые глаза, крупные бледные губы. Мы с тобой видели его, когда Лила ввела нас в транс и мы попали в 1927 год. Он тогда был Альбертом Хольцем и еще не прошел обратное превращение, а соответственно не написал ни свой автобиографический роман, ни вампирские стихи. То есть он еще не был Рубианом Гарцем. Но как он нашел меня? Зачем? Эти вопросы вихрем пронеслись в моей голове. То, что он говорил на русском, хотя я знаю, что он саксонец, не удивило. Все вампиры обычно владеют большим количеством языков. Я смотрел в его глаза, при тусклом свете далекого фонаря его лицо было плохо различимо, но вот глаза сияли, словно подсвеченные изнутри зеленоватым пламенем. Я вспомнил его несчастную девушку Эльзу, которая после превращения осталась в одиночестве и вечной тоске. Ни она, ни Гарц не подозревали, что он перенесется в тот век, в котором стал вампиром. Я даже сделал шаг к нему, но позади Гарца возник белый силуэт девочки. Она зависла позади его плеча. Я узнал в ней Лилу.
Она приложила палец к губам, ее личико приняло суровое выражение. И в моем мозгу пронеслись слова: «Молчи! Не вздумай сказать то, что ты знаешь! Иначе разрушишь будущее!»
Гарц будто бы что-то почувствовал и медленно повернул голову. Но Лила мгновенно исчезла. Я взял себя в руки и постарался придать лицу невозмутимое выражение.
— Вы как-то меня назвали?— спросил он.— Я будто бы слышал слово «Гарц». А ведь это вовсе не имя, а гора в Саксонии!
— Я обознался!— ответил я и отодвинулся, ощутив легкую угрозу, исходившую от него.
И заметил, что его ноздри дрогнули, а верхняя губа начала приподниматься.
«Сейчас укусит, я снова стану вампиром, смогу вернуться к Ладе, и весь этот кошмар закончится»,— мелькнули недостойные мысли.
Но я тут же их отогнал, подумав, что Гарц запросто может их читать. Но пока я не был уверен, что он это умеет. Я увидел, что его взгляд будто остекленел, он был направлен на мою забинтованную руку.
«Черт побери!— дошло до меня.— Так вот чего он так напрягся. У меня же кровь выступила! А вампиры, словно акулы, чувствуют свежую кровь за много километров. Но не для этого же он примчался сюда из Саксонии! Можно подумать, мало в мире другой свежей крови. К тому же, насколько я помню из его романа, он давно питается исключительно кровью животных».
Гарц уже взял себя в руки. Его лицо сделалось спокойным. Но на всякий случай я спрятал пораненную руку под пальто, хотя понимал, что это ничего не даст и кровь все равно будет его притягивать.
— Чем обязан?— вежливо поинтересовался я и отступил назад, но уперся спиной в стену дома.
— Я рад, что вы меня не боитесь,— констатировал Гарц и остановился напротив меня, скрестив руки на груди.
— Ведь вас зовут Грег?— вдруг спросил он.
И я невольно вздрогнул. Но тут же вспомнил серьезное личико Лилы и спокойно сказал, что «вообще-то Григорий, а попросту Гриша».
— Простите, но я сам не могу понять, что происходит,— торопливо заговорил он.— Мне снятся иногда удивительные сны. И вас... я в них тоже видел. Я не мог ошибиться, ведь почти сразу узнал вас! Но во сне вас звали Грег... хотя да, Гриша! Сам не понимаю, откуда всплывает в мозгу это западное имя! Я ведь многое могу... Но тут какая-то пелена, словно кто-то не хочет, чтобы я знал...
— Зачем вы хотели меня найти... даже если я вам и приснился?
— Чтобы получить ответ на необычайно важный вопрос,— задумчиво произнес он.— Будто именно вы знаете! Но почему вы?
Я пожал плечами, стараясь сохранять невозмутимый вид. Но как же трудно это было, Лада! Ведь я действительно в точности знал, что произойдет с ним буквально через четыре года! Но Лила вовремя вмешалась. И несмотря на всю жалость и желание рассказать о том, что происходит после превращения, я должен был молчать. Шутить с будущим опасно, нарушать естественный ход событий непростительно. Но странно, что Гарц вообще смог что-то почувствовать. Видимо, это случилось, когда я прошел обратное превращение. Ведь он сам сказал, что увидел какой-то сон.
— А что вам приснилось?— уточнил я.— Вы же понимаете, мне интересно это узнать, раз вы тут появились.
— И вы меня не боитесь,— задумчиво проговорил Гарц,— не кричите, не убегаете. Значит, все это неспроста!
— Ответьте на мой вопрос!
Он посмотрел на меня расширившимися глазами и отступил. Я заметил, что его ноздри снова дрогнули.
— От вас пахнет кровью,— глухо проговорил он.
— Поранил руку,— пояснил я и глубже засунул ее под пальто, тщательно запахнув полы.
— Мне приснилось, что вы стоите в каком-то полуразрушенном доме, - начал он и отступил еще на шаг. - И что в руках у вас веревка с петлей на конце. А вот дальше начинается непонятное... Вы верите в вампиров?— быстро спросил он.
— Читал в книгах,— спокойно ответил я.— И что было непонятным для вас?
— Какое-то странное раздвоение,— пробормотал Гарц.— То мне казалось, что вы собираетесь повеситься... Тогда получается, что я появился здесь, чтобы предупредить? Но почему я? И почему именно вас? И вдруг какие-то проблески, будто вы уже повесились и стали... вампиром. Но словно кто-то набрасывает непроницаемую завесу, и истина ускользает! Вам кажется это бредом сумасшедшего?
В волнении я сделал к нему шаг. И тут же позади Гарца возникла Лила. Ее лицо было страшным. Я мгновенно пришел в себя, вспомнив о будущем, в котором для меня заключалось все.
«Гарц не умеет читать мысли,— услышал я в мозгу голосок Лилы.— Так что придумай что угодно, но успокой его».
— Вот я и нашел вас,— продолжил он.— Хотел получить ответ. Это меня мучает!
— Кажется, я начинаю понимать, в чем тут дело,— стараясь говорить как можно ровнее, начал я.— Вы медиум!
— Медиум?— явно удивился Гарц.
— Ну человек, который обладает способностями, недоступными обычным людям.
Я чуть было не сказал «экстрасенс», но насколько я помнил, это слово еще не было в ходу еще.
— Ну или гипнотизер,— улыбнулся я.— Вот вы и увидели меня во сне. Скажу вам по секрету, раз уж так все вышло, в нашей семье из поколения в поколение передается странное предание.
— Предание? - насторожился он.
— Я вспомнил об этом, так как вы упомянули вампиров, - продолжил я. - Будто бы все самоубийцы нашего рода из-за проклятия одного из предков после смерти становятся вампирами.
— Я знал!— воскликнул Гарц.— Я знал, что это неспроста! Видимо, я должен предостеречь вас, юноша! Поэтому и видел такие странные сны! Поэтому меня так неудержимо потянуло сюда. Можете думать, что я медиум. Но ваше предание,— он понизил голос и наклонился ко мне,— сущая правда! И вы, видимо, хотели покончить с собой, может, и сейчас вынашиваете эти мысли!
— Да, это так,— «сознался» я.— А все из-за одной девушки, которую я люблю, а вот она меня нет.
— Дьявол!— воскликнул Гарц и поднял руки.— Все одно и то же! Все тот же порочный путь! Заклинаю вас! Не делайте этого! Вообразите лишь на миг, что все это правда!
— Да вам-то что за дело?— спросил я.
— Мы с вами принадлежим к одному роду, - взволнованно ответил он.— В нас течет одна кровь. Понимаю, насколько вы скептически относитесь ко всему этому! Время сейчас такое, никто и ни во что не верит, а уж тем более Бога и в черта. Но мне вы поверьте! Я сам прошел через это! Я - вампир.
Я замер, не зная, что делать. Гарц внимательно на меня посмотрел. И вдруг его рот распахнулся, появились длинные клыки, глаза налились кровью, он поднял руки, ногти отросли и превратились в загнутые острые когти. Он выглядел омерзительно и ужасно.
«Вот оно, мое бывшее лицо!— с непреодолимым отвращением подумал я.— Никогда, никогда я не захочу вернуться в такое состояние, даже ради того, чтобы вновь увидеть мою любимую!»
— Хорошо!— быстро заговорил я, отступая от него.— Клянусь вам, что не сделаю этого! И буду жить, несмотря ни на что!
Его рот закрылся, улыбка растянула губы. Он кивнул и исчез.
Я глубоко вздохнул и привалился к стене дома. Меня начало трясти. Увидеть Гарца и не поговорить с ним обо всем, что так меня волновало! Не предупредить его о том, что с ним произойдет дальше!
— Боялась, что ты наболтаешь лишнего,— раздался звонкий голос, и на месте Гарца возникла Лила. Она висела в воздухе и напоминала огромную серую ночную бабочку.— Пришлось появиться, чтобы это не допустить. Странно, но как только ты превратился в человека, Гарц это почувствовал. Даже пришлось вмешаться в его вещий сон.
— С каким трудом я сдержался, Лила!— сказал я.— Это невыносимо. Но как странно, что я вижу тебя!
— Энергия Гарца еще не совсем развеялась.— улыбнулась она. - И я внутри ее. Но...
— Подожди!— взмолился я. - Как там Ладушка? Я с ума схожу!
— Помнит, тоскует, любит, - торопливо произнесла она. - Мне пора!
- Подожди! Прошу тебя, передай ей весточку! Умоляю! Я просто напишу, а ты передашь.
Лила посмотрела на меня как на не вполне нормального.
— Ты больше не вампир, - сказала она.
- Ты присутствовала при нашем бракосочетании, ты обещала отцу-настоятелю опекать нашу пару...Ты...
- Напиши и оставь на подоконнике в своей комнате,— оборвала она и исчезла.
А я побежал домой, заперся в своей комнате и начал тебе писать.
Ладушка, уже светает, я заканчиваю. Сейчас сверну листы в трубочку и положу их на подоконник. Надеюсь, что Лила исполнит свое обещание и ты прочитаешь эти строки. Любимая! Прошу тебя, не грусти, не печалься! Я верю, что все будет хорошо, что мы снова будем вместе!
Целую тебя бесконечно... всю-всю... люблю тебя...»