Моряки «Оушен Хоп», как чайки за кормой их судна, оказались позади стремительно продвигающейся вперед свой Родины. Не могут они догнать-понять обновленную странную Россию, выбирающуюся из-под обломков социализма. Оттого, может быть, и подались в дальние края в надежде пересидеть среди волн российское лихолетье.
«Океанская надежда», покинув Индию, устремилась в Африку. Форштевень резал волну, ветер не давал покоя либерийскому флагу, под которым был зарегистрирован танкер. Экипаж занимал себя судовыми работами. Миша и Олег очищали от ржавчины балластную цистерну на корме. Скала работал на совесть. Пыхтя и сопя, он усердно тер переборки железной щеткой. Балалайкина работа не вдохновляла. Он забрался в более-менее сухое место между шпациями и, прикрыв глаза, стал мечтать. Неудачи последнего времени слегка поохладили его пыл, но стремление каким – либо образом резко улучшить свое бренное существование продолжали будоражить его фантазию. Какого-нибудь конкретного плана, как занять в мировом сообществе более достойное положение, у него не было. Он успокаивал себя тем, что все произойдет как-то само собой. Весь путь к богатству и славе его воображение прокручивало в ускоренном режиме. Это было неинтересно. Самое главное начиналось потом, когда уже есть и деньги, и почет. Он представлял себя на шикарной яхте. Его окружают грудастые блондинки, милые, как кошки, и такие же глупые. Миша берет трубку и по спутниковому телефону звонит в покинутую им Россию. Звонит своему товарищу. «Привет, Максим! Как дела?» – «Это кто? Ты что ли, Балалайкин?» – «Да, я» – «А где ты?» – «Я – на Гавайях. Отдыхаю на своей яхте» – «Где?!! На чем?!!» – «Чем занимаешься, Макс?» – «Дома канализацию прорвало. Устраняю. Потом, когда закончу, пойду искать хлеб. Говорят, в 10 микрорайоне есть. Очередь, правда, два километра» – «Ну, ладно, пока. Пора ужинать» – «А что у тебя на ужин?» – «Омары, креветки, запеченная каракатица. На десерт – ананасы и бананы» – «Ух ты! Здорово!»
Большая капля конденсата, смешавшись с ржавчиной и приобретя от этого бурый оттенок, обретя необходимую массу, оторвалась от подволока, преодолев короткое расстояние, смачно шлепнулась на лицо Балалайкина. Приятный диалог, звучавший в фантазиях Михаила, прервался. Он недовольно открыл глаза и осмотрелся. На расстоянии протянутой руки он увидел прикрученный к переборке пакет коричневого цвета. Слегка озадаченный, Миша отвязал его и открыл.
Олег, работавший невдалеке, услышал приглушенный вскрик.
– Миша, ты чего там?
Гробовая тишина заполнила отсек. Балалайкин смотрел на прозрачные камешки и молчал. Бриллианты весело лучились от едва пробивавшегося через люк света. Мишин мозг завис.
– Балалайкин, ты че? Что с тобой? Чего молчишь? – заволновался Олег.
Миша очнулся. Выйдя из ступора, он нарочито громко сказал:
– Все нормально, Скала. Работаю.
– А чего кричал?
– Палец поранил.
Первый шок у Миши прошел. Сверкая не хуже бриллиантов, он спрятал пакет за пазуху и полез наверх.
– Шабашим, Скала. Пора и перекурить.
Глава 22
Внутренняя жизнь Балалайкина после шальной находки круто изменилась. Однако внешняя продолжала оставаться прежней – он очень боялся, что команда заметит довольство на его лице и что-нибудь заподозрит. На всякий случай, он стал еще большим пессимистом, чем был. Зато, придя к себе в каюту, он тут же начинал отчаянно мечтать.
Судно же, не заметив крутого перелома в судьбе одного из своих матросов, подошло к берегам Африки. Местный грузовой терминал не отличался высокой пропускной способностью и «Океанская надежда» жарилась на рейде, ожидая очереди. Используя неожиданный отдых, народ развлекался, как мог. Славик в каюте в очередной раз паковал японские трофеи. Олег тягал на бот-деке гири, вымещая излишнюю энергию из своего организма. Крошкин у себя в каюте примерял многочисленные вещи, приобретенные в портах захода и репетировал перед зеркалом амбициозное возвращение домой. Николаич на мостике изучал документы и карты и тосковал по дому. Андрей и Вадик, воспользовавшись неожиданной паузой, занялись рыболовством. Ловить решили акулу.
– Потом сфоткаемся с ней, – агитировал партнера Мелкий.
– И печень у нее вкусная, – осторожно заметил Сочинцев.
Не слишком рассчитывая на удачу, ловцы опустили мощный крючок, с нанизанным на него увесистым куском мяса, на толстой леске в воду. Как только наживка погрузилась в море, последовал мощный рывок и Вадик, державший катушку, на которую была намотана леска, упал и заскользил худым своим телом по палубе к борту. Отчаянно крича, он мертвой хваткой держал катушку. Древний инстинкт охотника придавал ему силы. Мелкий пассивно наблюдал за динамично развивающимися событиями, лишь разинув рот. Вадик зацепился за леерное ограждение и в море не упал. Андрей, очнувшись от временного ступора, выхватил из рук Вадика леску и ловко намотал ее на находящийся рядом кнехт.
– Поймали! Акулу поймали! – кричал Мелкий, помогая подняться Сочинцеву.
Механик, пережив небезопасное приключение, его радости не разделял.
– А как мы ее вытащим?
Мелкий немного подумал и засиял:
– Есть идея!
Взяв выброску, они сделали вокруг лески петлю. Потом опустили удавку поближе к воде.
– Теперь давай вместе сделаем. Ты приподнимаешь акулу, на сколько сможешь, а я – затягиваю аркан, – штурман был возбужден и его слюна горячими каплями била по лицу Вадима.
– Хорошо, хорошо, я все понял.
– Поехали!
Сочинцев уперся ногами в кнехт и потянул катушку на себя. Акула, видимо, устав от борьбы, сопротивление оказывала не сильное. Через время она показалась на поверхности. Это была рыба-молот. Мелкий быстро опустил удавку, зацепил ее за рога-глаза морской хищницы и резко затянул.
– Есть!
– А дальше что?
– Сейчас конец наматываем на турачку брашпиля и тянем.
Вадик сбегал в машинное отделение и дал питание на брашпиль. Турачка крутилась, рыба-молот медленно поднималась вдоль борта. Когда она была уже на палубе, возник вопрос, что с ней делать дальше.
– Давай ее пока в бассейн бросим, а завтра что-нибудь придумаем. Может Лысый из нее рыбных котлет понаделает. Ну, и здоровая же она. Ладно, давай, потащили.
С трудом подняв двухметровую слегка притихшую рыбину, друзья отнесли ее в бассейн.
День катился к своему завершению, обещая скорую прохладу. Ночью было тихо, как в клубе глухонемых.
Утром Брумбель проснулся в прекрасном расположении духа. У людей, переваливших за пятый десяток, это бывает довольно редко. Поэтому капитан решил углубить позитив. Он взял полотенце, надел плавки и шлепанцы и пошел к бассейну. Слегка размявшись и похлопав себя по бокам, он разогнался и прыгнул в бассейн. Приятная прохлада с брызгами приняла его в свои объятья. Тело, приобретя необходимый тонус, пело от счастья. Николаич, переполненный бодростью и душевной гармонией, открыл под водой глаза. В полуметре от него неизвестное чудовище висело в толще воды, лениво перебирая хвостом. Взгляд его расположенных на рогах глаз был зловеще спокоен.
Если бы существовал такой вид спорта, как выпрыгивание из воды, то Яков Николаевич, несмотря на свой возраст, вполне смог бы претендовать на установление мирового рекорда.
Стоя на краю бассейна и трясясь всем телом, капитан пытался понять, как рыба-молот смогла запрыгнуть на судно. Отойдя от потрясения, он закричал:
– Боцман! Боцман! Боцмана ко мне!
Через минуту прибежал Славик.
– Это что? – спросил Николаич, показывая рукой на бассейн.
– Бассейн, – удивленно ответил боцман.
– Я и так вижу. В нем что?
– Вода.
– В воде что, идиот?!
– Ого! А шо це таке?
– Это я хотел бы у тебя узнать!
– Не знаю, Николаич. Акула, вроде. Тильки з рогами.
– Это рыба-молот. Что она делает в нашем бассейне?
– Плавает.
– Как она сюда попала?
– Не знаю.
– Зови сюда всю команду.
Допрос экипажа ничего не дал. Вадик и Мелкий молчали, рыба-молот, как ей и положено, тоже. Остальные просто не знали. Дальше возник вопрос, что с ней делать. Не возить же с собой по всему миру. Да и купание в бассейне теперь представлялось проблематичным.
– Давайте воду спустим, и она сдохнет.
Решение было здравое, но ситуацию осложняло то обстоятельство, что пробка, закрывающая сток воды, вышла из строя и в отверстие был вставлен деревянный чоп. Вытащить его можно было, только если нырнуть в бассейн.
– А давайте накормим акулу до отвала мясом, а потом кто-нибудь нырнет и вытащит чоп, – предложил Мелкий.
– Ты предложил, вот ты этим «кем-нибудь» и будешь, – приказал капитан.
– Мне нельзя, меня дома мама ждет, – испугано сказал Андрей первое, что пришло в голову.
– Всех мама ждет. Витя, неси мясо. Олег, держи Ниточкина. Как акула наестся, кидай его в воду.
Рыба-молот наедалась долго, удлиняя агонию Мелкого. Видя, как мучается не переполненный героизма Андрюха, его подельник Вадик сказал:
– А давайте накормим акулу до отвала мясом, а потом кто-нибудь нырнет и вытащит чоп, – предложил Мелкий.
– Ты предложил, вот ты этим «кем-нибудь» и будешь, – приказал капитан.
– Мне нельзя, меня дома мама ждет, – испугано сказал Андрей первое, что пришло в голову.
– Всех мама ждет. Витя, неси мясо. Олег, держи Ниточкина. Как акула наестся, кидай его в воду.
Рыба-молот наедалась долго, удлиняя агонию Мелкого. Видя, как мучается не переполненный героизма Андрюха, его подельник Вадик сказал:
– Скала, отпусти его. Я нырну.
Мимо пораженного его самоотверженностью и благородством экипажа Вадик прошел с гордо поднятой головой.
– Спасибо, друг! – крикнул Андрей.
Вадик разбежался и прыгнул в бассейн. Обожравшаяся мяса акула лишь слегка повела своими круглыми глазами. Сочинцев быстрыми движениями расшатал чоп и вырвал его из отверстия. Вынырнул он возле бортика, где его схватили Скала и Славик и вытащили из воды.
На ужин Лысый приготовил суп из акульих плавников и рыбные котлеты.
– Спасибо, брат! – с чувством сказал Никочкин Вадику, когда они вышли из кают-компании, – спас ты меня.
– Да ладно, что уж там. Я когда-то в энциклопедии читал, что рыба-молот на людей не нападает.
К ночи танкер поставили под погрузку. Краткосрочный отдых закончился, уступая место трудовым будням.
Глава 23
Красное море пылало жаром, как только что сваренный борщ. «Океанская надежда» с полными танками африканского мазута, аккуратно резала килем ровную, как стекло, поверхность воды. Яков Николаевич нервно ходил по мостику и задавал сидящему на стуле Андрею глупые вопросы:
– Как мы Суэцкий канал проходить будем? Это же какая ответственность! Там от берега до берега доплюнуть можно. Ты сможешь пройти? Наверняка нет. Что нам делать? Может, сообщить в компанию?
– Николаич, не парьтесь. Пройдем как-нибудь. Вы же сами говорили: «Не боги горшки обжигают».
– «Не боги»!.. Тут другая ситуация.
– До этого же все шло гладко.
– Вот именно. Похоже, конец фарта наступил.
– Николаич, еще ничего не случилось.
– Когда случится – поздно будет.
Андрей, осознав бессмысленность попыток успокоить капитана, пошел в каюту.
Суэцкий канал неумолимо приближался. Прямо перед самыми створами судно облепили, как мухи забытое на веранде варенье, утлые суденышки местных торговцев. Они, как обезьяны по лианам, шустро залезли на борт по веревкам и тут же на палубе разложили свой товар.
– Кожа-можа! Падхады, рюский! Дешево дам!
Андрея, наблюдающего через иллюминатор, как Славик выторговывает у араба черную кожаную куртку, осенило. Он выскочил из каюты и по трапу спустился на палубу.
– Эй, правнуки фараонов, а среди вас моряков бывших нет?
Торговцы загалдели и, недолго посовещавшись, выслали делегата.
– А зачем тебе, рюский, моряк?
– Нужен.
– Я когда-то плавал.
– А Суэц проходить доводилось?
– Очень много раз.
– Отлично! Пойдем со мной. У тебя есть шанс немного подзаработать.
– Немного?
– Та делов-то на копейку. Пошли.
Поднявшись на мостик, сияющий Мелкий представил араба капитану:
– Вот, Николаич, наш рулевой! Канал знает, как свои пять пальцев.
Араб зарделся, как девушка на первом свидании. Но отгордившись, перевел разговор в деловое русло:
– А сколько денег дашь, если судно проведу?
– Двадцать долларов, – ответил Брумбель.
– У-у-у! Мало.
– Пятьдесят.
– Сто.
– Шестьдесят.
– Восемьдесят.
– Семьдесят.
– По рукам!
Араб не только появился очень кстати, но и не обманул – провел судно по узкому каналу без замечаний. Николаич во время всего пути следования стоял за спиной рулевого-араба, трясясь так, как будто работал с отбойным молотком. Мелкий же, смотря на песчаные пустыни по берегам, вспоминал родные черноморские пляжи.
Выйдя в Средиземное море, судно сбавило ход. Николаич рассчитался с египтянином и довольный пошел в каюту. «Хоть здесь повезло», – с радостью проговорил он, погружаясь после всех переживаний в глубокий сон.
Глава 24
Вполезности для общества тайных незаконных организаций, называемых в народе емким словом «мафия», есть большие сомнения. Они грабят, убивают, заваливают молодежь наркотиками, а зрелых мужчин – проститутками. Вред от них очевиден. Но, несмотря на всю титаническую работу полиции, милиции и прочих «ции», извести на корню сплоченных бандитов не удавалось никогда. Мужчины с повышенной агрессивностью лишь становились хитрее и изворотливее. Более того, мощные кланы во многих странах небезуспешно внедряются в экономику и влияют на политику государств. Они, как поражающий организм рак, выбирают слабые места и активно подчиняют их своей власти.
В Осаке на конспиративной квартире проходила сходка одного из кланов Якудза. Открыл заседание оябун:
– Месяц назад мы отправили груз нашим американским партнерам. В счет оплаты партии кокаина, которую мы получили на этой неделе. Груз был отправлен на греческом судне. Экипаж в известность не ставили, – засмеялся пахан, и все угодливо заулыбались.
– А если судно не зайдет в Штаты? – когда все отсмеялись, угрюмо спросил старый бандит. Он до сих пор ходил в бригадирах и втайне завидовал оябуну.
– Главное было вывезти груз из Японии. Через нашего человека в Греции мы отслеживаем перемещения «Оушен Хоп». Через месяц судно будет в Америке. Туда полетят двое наших людей, чтобы снять груз и передать американцам. Тамун и Ямокадо прятали груз, они и полетят в Штаты.
Названные якудза вскочили со своих мест и подобострастно поклонились.
– Спасибо, оябун, за доверие. Мы оправдаем его.
– Хорошо. Теперь дальше. Вчера полиция арестовала двадцать корейских проституток. Наш человек сказал, что необходим выкуп. Нужно собрать деньги с казино.
Дальше главный мафиози определил бойцов для рэкетирования игорных заведений и глубоко за полночь закрыл сходку. Мафиози вышли из дома и растворились в черной, как их дела, японской ночи.
Глава 25
– Андрей, добавьте на баке еще один шпринг. И посмотри, может прижимной покороче взять, – командовал с крыла мостика Николаич. Удачный проход Суэцкого канала и не менее удачный заход в генуэзский порт добавили ему профессиональной уверенности.
Яков Николаевич уже был не тем боящимся всего юнгой – капитаном, каким он был в начале рейса. Предыдущие неудачи научили его многому и закалили характер. Море редко кого оставляет в изначальном состоянии. Оно либо ломает человека, либо делает его крепче.
На борт поднялись береговые рабочие и подсоединили шланги. Заурчали насосы и африканский мазут, подогретый до необходимой температуры, потек по трубам в береговые резервуары.
Балалайкин, переодевшись после швартовки, подошел к Брумбелю.
– Николаич, у меня вахта вечером. Можно я в город схожу?
– Нет, одного тебя я не пущу.
– Это почему еще?
– Опять сбежишь.
– Не собираюсь даже.
– После обеда с Ниточкиным и Бугаевым пойдешь. Все, и не уговаривай!
Миша пошел назад в каюту, вытащил из-за пазухи сверток с бриллиантами и положил его в нишу за переборкой. Тяжело вздохнув, он пошел на завтрак. В кают-компании сидели Ниточкин, Вадик Сочинцев и Славик. Витя накрывал стол.
– О, эмигрант пришел! – весело крикнул Андрей.
– Чего такой грустный, хлопчик? – спросил Славик.
– Да ну вас! – сказал Миша и сел возле иллюминатора.
– Миха, ну вот, положим, ты сбежишь. А на что жить будешь? Там же за бесплатно ничего нет.
– А может у меня есть деньги, откуда вы знаете?
– Это восемьсот долларов, что ты за месяц заработал?!
– А может и больше, – тихо проговорил Миша, но Славик услышал эти слова.
– Все равно убегу, – твердо сказал Балалайкин после паузы.
После завтрака Андрей поднялся на мостик.
– Николаич, а Балалайкин опять сбежать хочет. Сейчас в кают-компании говорил.
– Вот же гад! А мне говорил, что не будет. Позови сюда Подбочко и Бугаева.
Когда боцман и матрос поднялись на ходовой мостик, Николаич продолжил:
– Вот что, мужики. Балалайкин опять хочет сбежать, чем, безусловно, поставит всех нас в очень неприятное положение.
В компании мы пока на хорошем счету, но если у нас пропадет матрос, все может измениться. Так что слушайте мой приказ. Изловить Балалайкина, связать его и посадить под замок в артелку. Будем выпускать его только в море.
Искать долго Мишу не пришлось. Он сидел на корме, с тоской смотря на видимый вдалеке генуэзский рыбный базар.
– Ты уж извиняй нас, хлопче, но приказ кэпа – закон, – сказал Славик и ловко схватил Балалайкина под мышки.
Скала, как клещами, сжал Мишины ноги и обмотал их веревкой.
Подпольный миллионер бился за свою свободу энергично, но безуспешно. Вскоре он оказался связанным и запертым.
– Ничего, гады, будет и на моей улице праздник. Да еще и с фейерверками и салютами. Дайте только время.