– Я уже готов. – Он вытащил из кармана и надел круглые очки а-ля Джон Леннон. Ну вот, теперь я Теренс Джонс, чувак, похожий на Харрисона Гембла. Это и есть мой маскарадный костюм для выхода в свет. Риск, но иногда он обязателен, и тогда большие шляпы и темные очки незаменимы. Теренс – гей. Не забудь: когда пойдешь со мной в какой-нибудь укромный уголок колледжа, я буду героически держать оборону.
– А, переживем! – отмахнулась Тру, но в душе огорчилась, вспомнив, как вела себя с ним в пляжном домике: сгорала от желания, как отчаявшаяся поклонница.
Харрисон рассмеялся.
– Что ж, надеюсь, Теренс Джонс поработает на тебя. – Она старалась придать своему тону беззаботность, чтобы он не догадался, что внутри у нее бурлит целый котел чувств. – Мы должны поговорить с Уизи…
– Я уже сделал это. Пока ты переодевалась наверху, я убедил ее повременить с вопросом об апартаментах и не приставать к тебе, так как у тебя сейчас трудное время. Я также сказал, что если она хочет уйти из дому и снимать квартиру, то должна сначала доказать свою состоятельность. И знаешь, она согласилась.
– Правда? – Тру не сумела справиться с Уизи, но поскольку сама попросила Харрисона сопровождать их для моральной поддержки, то преисполнилась чувством благодарности, когда он урегулировал этот вопрос. Но все-таки его победа чуть-чуть раздражала ее. – Между прочим, у тебя волосы уложены лучше, чем у меня.
– Не согласен. У тебя чудесная прическа, особенно эти кончики, которые так мило завиваются вверх.
Нет, Тру отказывалась воспринимать его лесть, но это глупое чувство вернулось – она хотела, чтобы он замечал в ней малейшие детали и целовал ее просто так, не задумываясь.
В чем же ее проблема?
– Но я должен сделать комплимент местному парикмахеру Генри Картеру, – продолжил Харрисон. – Он никогда не слышал столь часто употребляемый в последние годы термин «продукт». И уже одно это заставляет меня сделать вывод, что я провел хороший день среди местных. Никто из них не думает, что я большая шишка. И мне это нравится. Старая миссис Финч, у которой достаточно средств, чтобы открыть госпиталь в свою честь, доверила мне свою пустую корзину, пока собирала помидоры. Что ж, очень полезное времяпрепровождение. Теперь я наконец-то узнал об опасностях неправильного пищеварения, о чем понятия не имел прежде. Тебе нужно покупать продукты с большим содержанием клетчатки. Я внимательно осмотрел твой буфет: таких совсем мало.
– Клетчатка не моя проблема, – вздохнула Тру. – Дабз так и не позвонил. А нам нужно поговорить.
И она рассказала Харрисону о Лили и двух подругах с острова Сибрук.
– Надо же… – протянул он. – Они должны были принести с собой попкорн и что-нибудь сладкое, если пришли только для того, чтобы развлечься.
– Возможно… но они напомнили мне об идее, которая уже витала в моей голове: нам с Дабзом просто-напросто надо сбежать.
Харрисон нахмурился.
– Ты действительно этого хочешь?
– Честно говоря, не знаю. – Тру пожала плечами. – Пышная свадьба скорее для Пенн и Дабза, чем для меня.
– Но разве ты не хочешь пригласить своих друзей? Надеюсь, и меня в том числе?
Она на секунду закрыла глаза.
– Нет, ты не приглашен. Только без обид!
Харрисон приподнял брови.
– Почему? Я в городе и не собираюсь чинить какие-либо неприятности.
– Харрисон, – Тру положила руку ему на плечо, – мне очень жаль, но Дабз не питает к тебе особой симпатии, как ты знаешь.
– Но еще есть ты? Если хочешь, чтобы я пришел, – я приду. Или ты позволяешь ему устанавливать свои правила?
– Пойдут разговоры…
– Неужели?
– Да.
– С чего бы это? У нас не было длительных отношений, и потом, прошло уже столько времени…
Тру посмотрела ему прямо в глаза.
Там, за очками Джона Леннона, светилась ирония, но было и еще что-то… то самое, что всегда возникало между ними: отголоски той ночи на Палм-Бич. Она помнила настойчивый призыв его тела, перед которым не могла устоять.
Сердце защемило от старой боли, и Тру отвернулась к окну, не желая видеть даже профиль Харрисона, не желая вновь испытывать стыд за свое предательство.
Но тогда все было впервые и она была так молода, а он просил так много, слишком много, словно хотел, чтобы Тру забыла о реальном мире, чтобы отказалась от всех правил и руководствовалась только своим собственным сердцем.
Как если бы, будучи художником, она писала на чердаке свои невообразимые картины, чтобы потом показать их всему миру.
Прижавшись лбом к холодному стеклу, Тру смотрела, как мимо пробегают миля за милей…
Глава 21
– Приветствую вас! Теренс Джонс, – представился Харрисон, пожимая руку ректору технического колледжа Трайдент.
«Не проморгайте, – словно хотел он сказать, – у вас в руках уникальная девушка. И мы надеемся, что она получит все самое лучшее, пока будет находиться в вашем заведении».
На вид женщине лет пятьдесят с небольшим, решил Харрисон. Белокурые локоны обрамляли высокий лоб над резкими проницательными глазами, а темно-вишневая помада подчеркивала очертания уверенного рта.
– Не беспокойтесь, мистер Джонс, ваша дочь…
– Крестная дочь, – солгал Харрисон не моргнув глазом.
– Ваша крестная дочь… – дама продолжала сжимать его руку, – полюбит наш колледж.
– У нее большие планы: два года здесь, затем университет Южной Каролины. Мы надеемся, что, обучаясь в вашем колледже, она обретет крылья, которые ей так необходимы.
Ректор кивнула.
– Уверяю вас, она познакомится со всеми последними достижениями в интересующей ее области знаний, и здешняя программа даст ей уверенность для дальнейшего обучения в университете. Там любят наших студентов. И вы скажите вашей крестнице, что если у нее возникнут какие-то проблемы, пусть обращается прямо ко мне.
– Спасибо. – Харрисон почувствовал невероятное облегчение.
– Я имею в виду… – Она быстро оглянулась и перешла на шепот: – Кто-нибудь говорил вам, что…
– Да, мэм. – Он почти подмигнул, хотя на самом деле был озадачен, насколько эмоционально воспринимает будущее Уизи, ее планы… – Что я похож на одного известного певца? Я никогда не встречался с ним, но предположительно мы дальние родственники. По линии Джонсов.
– Ничего страшного. – Она наконец отпустила его руку и подвинулась ближе. – Не беспокойтесь, мистер Гембл, я не выдам ваш секрет.
Черт!
Но, поразмыслив, Харрисон решил, что нет ничего дурного в том, что ректор колледжа оказалась столь проницательной, и шепнул:
– Спасибо.
Шагая за Уизи и Тру и повторяя историю Теренса Джонса каждому, кто спрашивал, он чувствовал себя в своей тарелке. Слава богу, здесь были и такие, кто его не знал, – это уже облегчение.
– Теренс? – вежливо поинтересовалась Тру.
Она напоминала ему нежный нарцисс в своем бледно-желтом платье с пышной юбкой до середины икры и выглядела чертовски сексуально.
– Да-а? – протянул он, излишне растягивая гласные на южный манер, чего обычно не делал. Может быть, виной тому старание изобразить Теренса?
– Миссис Бангер, глава кулинарного отделения, будет рада поговорить с тобой. – Тру нежно ему улыбнулась, но глаза ее говорили, что она расстроена, а значит, просит его о помощи – или, напротив, просит не вмешиваться.
Эта головоломка мучила его несколько лет, поэтому он доверился инстинкту.
Миссис Бангер, невысокого роста, кругленькая, в цветастом платье, встретила его радушной улыбкой.
– Вы, молодой человек, вылитый Харрисон Гембл.
Он улыбнулся ей.
– Меня совершенно не волнует, кто вы, мистер Джонс, на самом деле, – продолжила дама. – Мы составляем кулинарный календарь на каждый месяц. Вы согласны быть мистером Январем? Это большая честь. Мы хотим, чтобы вы позировали для некоторых наших студенческих десертов. Кстати, наши питомцы готовят и «Мун-пай» и «Твинки».
Харрисон был смущен.
– «Мун-пай» и «Твинки»?
– Вы знаете, есть такая популярная песня: «Перекусим, детка…», ее поет Харрисон Гембл, и там упоминаются и «Мун-пай», и «Твинки»…
Харрисон почесал висок и пожал плечами.
– Это как-то связано? Я фанат оперы и музыки барокко, поэтому не в курсе, но уверяю вас: позировать буду рад. Я полагаю, вы имеете в виду… без одежды?
Лицо миссис Бангер покраснело.
– Нет-нет, что вы! – Она сделала паузу. – Хотя, возможно, нам следует уточнить…
– Вы просто дайте мне знать, что решите, миссис Бангер. Я буду готов в любом случае. Моя крестная дочь, Уизи Мейбенк, будет держать меня в курсе.
– Превосходно, – улыбнулась миссис Бангер.
Тру потянула его за рукав, и после того как они отошли на достаточное расстояние, шепнула ему на ухо:
– А что, если тебя здесь не будет?
– Я прилечу, – прошептал он в ответ. – Я всегда мечтал быть мистером Январем.
Тру надула губы.
– Ты хоть иногда можешь быть серьезным?
– А ты хоть иногда можешь не быть?
– Ты хоть иногда можешь быть серьезным?
– А ты хоть иногда можешь не быть?
– Это будущее Уизи. – Она сдвинула брови и смерила его строгим взором.
– И я только что навел мосты с ее преподавателями.
– С миссис Бангер – да. Но что будет с Уизи, когда выяснится, что ты Харрисон Гембл?
Он пожал плечами.
– Как это может ей повредить?
Тру заморгала.
– Они перестанут воспринимать ее просто как Уизи. Она станет известна как крестная дочь Харрисона Гембла. Ты знаменитость. На всех, кто, так или иначе, связан с тобой, падает твоя тень.
Харрисон секунду смотрел на нее.
– Как интересно. Значит, я несу ответственность?
Она помолчала.
– Нет, не совсем так, но…
– То есть я темная туча?
– Нет, но что-то вроде этого.
– Ты когда-нибудь слышала о протекции?
– Конечно.
– Я думаю, может, ты беспокоишься больше о себе, чем об Уизи? Может быть, это Дабз и его матушка предпочитают держать тебя в тени? Но проще приписать это мне? Тому ужасному эффекту, который я оказываю на каждого, у кого есть шанс блеснуть? Но не лучше ли посмотреть на себя самого? Ни за что не поверю, чтобы люди не захотели узнать Уизи, такую, какая она есть. Она не позволит, чтобы такое случилось.
Тру ссутулилась и обхватила себя за плечи.
Уизи ждала их и вся светилась от радости:
– Теренс! Тру! Здесь так здорово! Всего месяц до начала занятий, так что пора подыскивать квартиру…
Харрисон подвигал бровями, напоминая ей об их уговоре. Это был их тайный знак. Уизи поняла и быстро прихлопнула рот ладошкой. Он говорил ей, что они вернутся к этой теме позже. Не сегодня. И если ей удастся закрепиться в колледже и найти общий язык как с преподавателями, так и с другими студентами, и она успешно закончит первый семестр, он купит ей машину.
Все это они обговорили, пока Тру переодевалась наверху. У Уизи и Харрисона тогда состоялся весьма продуктивный разговор.
– Ты знаешь, что такое социальное общение? – спросил он. – Я певец и актер, но все свое актерство я оставляю там, в концертном зале. Когда-нибудь ты будешь вести грандиозные ток-шоу. Но одно пока еще остается тебе неизвестно – ты сама значишь куда больше, чем твоя страсть к работе. У тебя есть семья и друзья, и они тоже значат куда больше. Если бы тебе пришлось выбирать между сестрой и работой, то есть возможностью стать ведущей ток-шоу, что бы ты выбрала?
– Тру, – не раздумывая ответила Уизи.
– Видишь? И если бы передо мной стоял выбор: новый хит или Гейдж, – я выбрал бы Гейджа. – И конечно, Тру, но он предпочел не касаться этой темы.
Уизи, казалось, и так поняла.
– Это значит, что твоя работа, то бишь твои интервью, заканчивается там, в студии. Когда ты в школе или дома, будь сама собой – сестрой, другом, умницей, фанатом «Звездного пути». Повсюду, где ты, должна быть радость. Ты, Уизи, делала мой день светлее, когда я приходил и поливал грядки твоей матушки. Ты понимаешь, о чем я?
– Очень даже понимаю. – И она обняла его в подтверждение своих слов.
– И позволь тебе напомнить, что твое ток-шоу только часть тебя самой. Чем ты интереснее, тем интереснее будет зрителю. И я собираюсь купить машину для Уизи, для друга.
– Правда?
– Когда ты была маленькой девочкой, тебе больше всего нравился синий цвет. И ты постоянно указывала мне на небо, потому что хотела, чтобы и мне он понравился.
– Да, я помню.
– Так что если Тру не возражает – мы ведь не можем не учитывать ее мнение, она твоя старшая сестра и заботится о тебе, – я куплю тебе синий автомобиль. И теперь ты для меня Номер Один – это твое кодовое имя. Согласна?
Уизи запрыгала от радости и завизжала:
– Да-а-а! А ты для меня Номер Два!
И теперь в просторной комнате колледжа Номер Один – Уизи делала все, что могла, чтобы доказать свою готовность к обучению – расхаживала по комнате, сложив руки на груди, и с кроткой улыбкой Моны Лизы на губах изображала то Опру, то Келли, то Рейчел Рэй… Но, слава богу, несмотря на все свое старание, оставалась самой собой – Уизи Мейбенк.
Тру, казалось, не замечала перемены в поведении сестры и осматривала комнату, приподняв левую бровь. Некоторые из студентов выглядели довольно-таки вызывающе. Присутствовал некий байкерский шик. Один парень явно косил под Чарлза Мэнсона, и еще один, постарше, был в футболке с персонажем известного мультика на груди – «Неугомонные детки». Обычное явление для студенческой среды – неплохие люди, которые стараются хоть как-то выделиться. А некоторые, стараясь произвести приятное впечатление, определенно нуждались в совете.
– Прекрасно, – сказал Харрисон. – Почему бы нам не осмотреть другие помещения? А после приступим к барбекю.
– Правильно, – согласилась Тру.
Тряхнув головой, Уизи отбросила волосы на плечи и гордо прошествовала вперед.
Харрисон сжал локоть Тру.
– Того, что ты заложила в нее, хватит на долгое время. Ты хорошо воспитала сестренку. Она мыслит здраво и знает, что делает. Так что тебе не стоит слишком переживать.
– Откуда ты знаешь?
– Из того, что сказала ректорша; и потом, это в характере Уизи – преуспеть. Мне кажется, тебе стоит чуть больше довериться судьбе.
– Я доверяла, – вздохнула Тру, – пока не случилось несчастье с нашими родителями. Они ушли слишком рано.
Харрисон не мог заставить Тру поверить чему-то, если она сама не хотела. И из того, что он понял, Уизи забудет все, что ей говорили. Все, что он мог сделать, – это попытаться помочь. Так же как пытался помочь брату. Если уж они отвернутся от него, тогда ничего не поделаешь.
Он всегда расстраивался, когда те, о ком он заботился, отвечали неблагодарностью, но научился жить, не задерживаясь надолго на одном месте. Складывал вещи в чемодан и уезжал.
Ничего похожего не происходит с суперзвездой, потому что ты отмечен Господом и никто другой не станет с тобой возиться. Он придумал свое собственное маленькое королевство, где был правителем, и это у него хорошо получалось. Если исключить продюсеров, которые все время дышали в спину, требуя новых хитов. И еще постоянный дефицит личного пространства.
И одиночество.
Тем временем вечер набирал обороты. Тру правильно сделала, определив сюда сестру. Уизи восхищалась красивой новой библиотекой. Спрашивала, будут ли ее новые преподаватели столь же доброжелательны. После того как осмотрели все, что могли, включая парковку для студентов, они прошли в просторный холл, где стояли столы и в воздухе витал пряный запах жареного мяса.
– Ммм, просто слюнки текут, – сказал Харрисон.
– Надеюсь, у них есть что-нибудь вегетарианское? – спросила Уизи. – Может быть, тофу барбекю?
Харрисон с сомнением пожал плечами, но оказалось, что в меню входит салат с тофу для тех, кто не ест мясо.
Они расположились за одним из столов, накрытых пластиковой скатертью в красно-белую клетку. Середину стола украшала композиция из шелковых подсолнухов с маленьким пугалом сбоку. Все это было очень мило, хотя и скромно, и сразу же настраивало на правильную ноту родителей, которым предстояло платить за обучение своих чад.
Харрисон оглядел танцевальный зал и заметил в полутемном углу, освещенном всего парой тусклых фонарей, пульт, а вскоре и диджей занял свое место.
– Еще даже не осень, – вздохнула Уизи, – но они знают: мы все хотим, чтобы она поскорее наступила.
Ее энтузиазм заставил сердце Харрисона растаять, и он с Тру обменялись многозначительными взглядами. Сердце Тру тоже переполняли эмоции. Она была так рада за сестру, так горда и взволнована открывающимися перед ней перспективами в связи с предстоящим обучением в колледже.
Харрисон вспомнил, что когда ему было столько, сколько сейчас Уизи, он испытывал ужасную депрессию и лишения, но знал: выбранный путь – верный, как бы тяжело ни было.
– Ты помнишь чувство, которое она испытывает сейчас? – спросил он Тру.
– Да, – кивнула она, – помню.
Он услышал едва заметную горечь в ее голосе.
– Еще не поздно сделать то, что ты когда-то хотела. – Харрисон откусил от огромного сандвича и замолчал, не желая выглядеть всезнайкой.
Отодвинув тарелку с барбекю, Тру обдумывала ответ, когда за их столиком разместилась семья одного из студентов. Сам молодой человек, как выяснилось, работал в Беркли на стройке. Худой загорелый симпатичный парень поделился своими планами получить специальность техника-радиолога в области медицины и добавил:
– Медицина сейчас активно развивается в этом направлении, а значит, работа будет. Меня всегда интересовали большие машины, способные проследить все процессы, происходящие в человеческом организме.
Уизи слушала его с неподдельным интересом, а потом сказала:
– Здорово! А я хочу стать телеведущей.
Мамаша юноши рассмеялась.
– Как интересно. Довольно странно обучаться этой специальности в Трайдене.
– Зачем тебе колледж? – поддержал супругу отец юноши. – Отправляйся прямо в Голливуд.