С этим сознанием сразу же оказывается, что нет будущего, нет надежды, нет желания, нет амбиций. Вы переживаете этот миг, им наслаждаетесь, ему радуетесь.
175 Когда есть чем поделиться
У людей есть гнев, у людей есть ревность, у людей есть ненависть, и под именем любви они начинают всем этим делиться, потому ничего другого у них нет. Когда медовый месяц кончится, и вы снимете маски, и откроется реальность – чем тогда вы будете делиться? Тем, что у вас есть. Если гнев, значит, гневом, если собственничество, значит, собственничеством. Тогда начинается борьба, конфликты и ссоры и каждый пытается подчинить себе другого.
Медитация даст нечто другое, возможность делиться чем-то другим. Медитация даст вам качество, энергию, которая может стать любовью, когда что-то вас с кем-то связывает. Обычно у нас этого качества нет. Нет ни у кого. Его нужно создать. Любовь – не что-то такое, с чем вы рождаетесь. Это нечто такое, что вам предстоит создать; нечто такое, чем вам предстоит стать… Борьба, усилие и великое искусство.
Когда вы переполняетесь любовью изнутри, вы можете делиться. Но это возможно, только если вам удастся прийти к согласию с собой. А медитация есть не что иное, как способ научиться согласию с собой.
176 Планетарное существо
Нужно ли себя с чем-то отождествлять? Нужно ли себя ограничивать такой маленькой территорией? Нужно ли себя ограничивать политикой? Заявите свои права на все наследие Земли. Эта Земля – ваша. Станьте планетарным существом из существа национального. Забудьте об Индии и Англии, думайте обо всем земном шаре. Думайте обо всех и каждом как о братьях и сестрах; они действительно вам братья и сестры!
Будучи, например, индийцем, вы противопоставляете себя всем остальным. Неизбежно: как иначе вы определите свою принадлежность к индийской национальности? Вы против Китая, против Пакистана, против пятого и десятого; всякое отождествление в самой основе против. Если вы за что-то одно, естественно, вы против чего-то другого. Не будьте за и против – просто будьте. Есть множество более интересных вещей, о которых можно думать. Вы не спрашиваете: «С какой болезнью мне лучше себя отождествлять – с туберкулезом или раком?» Вы этого не спрашиваете; а эти национальные отождествления точно как туберкулез или рак.
В лучшем мире не будет никаких стран, в высшем мире не будет никаких религий – достаточно просто быть человеческим существом. И однажды человеку предстоит выйти за пределы даже человеческого – тогда он становится божественным. Тогда даже эта Земля слишком мала, чтобы вас вместить, тогда звезды – тоже ваши, вся эта вселенная – ваша. А когда человек становится вселенским, он достиг.
177 Что дальше?
Говорят, когда Гиббон закончил свою всемирную историю, он заплакал. Он работал над ней тридцать лет, работал и работал день и ночь, год за годом. На сон ему оставалось только четыре часа, каждый день – двадцать часов работы. Закончив, он заплакал. Его жена не могла поверить своим глазам, ученики онемели от изумления.
«Почему ты плачешь?» – спросили они. Все довольны, работа выполнена, величайший исторический труд завершен. Но он плакал: «Что теперь я буду делать? Мне конец!» И через три года он умер; ему ничего больше не оставалось делать. Он всегда оставался молодым; в тот день, когда работа была окончена, он состарился. Это случается с каждым творцом. Живописец вкладывает в живопись столько страсти, что, когда картина окончена, возникает чувство: «Что дальше? Зачем я это сделал?» Нужна огромная осознанность, чтобы видеть, что радость живописи содержится в самой живописи. Результата нет – цель и средство не отдельны.
Если вы чем-то наслаждаетесь, вся суть в этом; не просите ничего другого. Что еще нужно? Достижение свершается в самом процессе. Благодаря ему вы выросли; вот в чем достижение. Благодаря ему вы стали глубже; вот в чем достижение. Вы подошли ближе к центру своего существа; вот в чем достижение. Если вы осознанны, чувство бессмысленности исчезнет.
178 Ответственность
У страдания нет внешней причины – причина внутри. Вы всегда складываете с себя ответственность, но внешнее служит только предлогом.
Да, страдание вызывается внешними поводами, но ничто внешнее его не создает. Когда вас оскорбляют, оскорбление приходит снаружи, но гнев – у вас внутри. Гнев не вызывается оскорблением, не возникает вследствие оскорбления. Если бы внутри вас не было энергии гнева, оскорбление осталось бы бессильным. Оно бы просто прошло мимо, не обеспокоив вас.
Вне человеческого сознания нет причин; причины существуют только внутри вас. Вы сами причина всего в своей жизни, и понять это – значит понять одну из самых фундаментальных истин. Понять это – значит начать путешествие трансформации.
179 Страдание
Блаженство – единственный критерий того, приближаетесь вы к достижению истины или нет. Чем ближе вы подходите к истине, тем более становитесь блаженны; чем дальше вы от истины, тем больше становится страдания. Страдание – не что иное, как расстояние от истины; блаженство – степень приближения, близость. Когда человек становится с истиной одним целым, это высшее возможное блаженство, которое нельзя отнять, потому что расстояние исчезло, всякое пространство между вами и истиной исчезло.
Истина существует во внутреннем центре нашего существа, но мы существуем на его периферии. Мы живем на задворках, совершенно забыв дворец. Мы украсили небольшое крыльцо и думаем, что больше ничего нет. Мы нищие, сами осудившие себя на нищету. Природа предназначила каждому быть императором. Природа создает только королей и королев, но мы никогда этого не принимаем – кажется, это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Мы счастливы в своем страдании. Страдание дает нам нечто – и это эго. Страдание дает эго, блаженство его отнимает.
Нам хочется быть, хотя бы и в страдании; но мы не хотим исчезнуть. Но такова ставка в игре: человек должен исчезнуть, и только тогда возможны блаженство и истина.
180 Психологическая болезнь
Все творческие люди опасны, потому что, если им не позволить творчество, они станут разрушительными.
Человеческие существа – единственные на Земле животные, способные к творчеству; ни одно другое животное так не опасно, потому что ни одно животное не способно к творчеству. Животные просто живут, их жизнь развивается по определенной программе, и они никогда не сбиваются с предназначенного им пути. Собака живет собакой и умирает собакой. Она никогда не пытается стать буддой, но, конечно, и не сходит с ума, не становится Адольфом Гитлером. Она просто идет по накатанной колее. Она очень консервативна, ортодоксальна, буржуазна; все животные, кроме человеческих существ, буржуазны.
В человеческих существах есть нечто эксцентричное. Им хочется что-то сделать, куда-то попасть, кем-то быть; если же этого им не позволить, если они не смогут быть розой, то захотят быть сорняком, – но они хотят чем-то быть. Если они не смогут быть буддами, они станут преступниками. Если они не смогут создавать поэзию, они будут создавать кошмарные сны. Если они не смогут расцвести сами, то не позволят расцвести никому другому.
181 Помнить
Естественно, много раз вы забудете, что все божественно. Не беспокойтесь: как только вы снова вспомнили, продолжайте помнить. Не раскаивайтесь, что на час забыли. Это естественно… такая старая привычка; многие жизни мы жили с этой привычкой. Это так естественно. Не чувствуйте себя виноватым. Если хотя бы несколько секунд в двадцать четыре часа вы можете помнить, этого достаточно – так велик потенциал истины, так она сильна, что одной ее капли достаточно, чтобы разрушить весь ваш мир неистинного. Одного луча света достаточно, чтобы рассеять тысячелетнюю тьму.
181
Помнить
Естественно, много раз вы забудете, что все божественно. Не беспокойтесь: как только вы снова вспомнили, продолжайте помнить. Не раскаивайтесь, что на час забыли. Это естественно… такая старая привычка; многие жизни мы жили с этой привычкой. Это так естественно. Не чувствуйте себя виноватым. Если хотя бы несколько секунд в двадцать четыре часа вы можете помнить, этого достаточно – так велик потенциал истины, так она сильна, что одной ее капли достаточно, чтобы разрушить весь ваш мир неистинного. Одного луча света достаточно, чтобы рассеять тысячелетнюю тьму.
Таким образом, вопрос не в количестве, помните. Вопрос не в том, чтобы помнить двадцать четыре часа в сутки – да и возможно ли это? Но когда-нибудь вдруг вы увидите, что невозможное стало возможным.
182 Подвижность
Очень хорошо, что люди меняют одну работу на другую; это позволяет им сохранять подвижность. Лучший мир будет более текучим, чем теперь, и люди должны будут постоянно меняться, чтобы ничто не застывало и не коснело, – косность болезненна.
Всякая новая работа, всякий новый проект вносит в существо новое качество – и делает вас богаче.
183 Органическое единство
Можно собрать машину – но нельзя таким же образом собрать цветок; цветок нужно вырастить. Ему свойственно органическое единство, внутреннее единство – в нем есть центр, и центр является первым, за ним следуют лепестки. В механическом единстве сначала являются части, потом целое. В органическом единстве первично целое, части вторичны.
Можно писать поэзию, в которой нет ничего поэтического. Можно написать рассказ без всякого центра – много шума из ничего… сказку дурака, где много ярости и звонких фраз, но смысла нет.
Смысл исходит от человека, поэта; смысл не в поэзии. Если поэта что-то переполняет, его поэзия становится сияющей, озаряется светом, и в ней появляется некое тонкое единство. Она пульсирует жизнью, у нее есть сердце, и это сердце бьется… можно услышать биение ее сердца. Тогда поэзия живет и растет, продолжает расти. Она почти как ребенок, которого вы родили, – вы умерли, может быть, но ребенок продолжает расти. Настоящая поэзия продолжает расти, даже когда поэта больше нет. Так продолжают жить Калидас или Шекспир. В поэзии есть нечто органическое; она не просто искусственно сложена из частей.
184 Величайшая амбиция
Каждое человеческое существо рождается с величайшей амбицией – амбицией расцвести в любовь, вырасти в любовь. И я вижу каждое человеческое существо как возможность, потенциал, обещание. Чему-то неслучившемуся еще предстоит случиться, и пока оно не случилось, не может быть никакой удовлетворенности и покоя; только агония, страдание, несчастье.
Только когда вы достигнете цветения, только когда почувствуете, что теперь осуществлены – стали тем, ради чего родились, достигли своего предназначения, и ничего большего не осталось, только когда в осуществленности амбиция исчезла без остатка, – человек блажен… никогда не прежде.
185 Настоящий вопрос
Девяносто девять вопросов из ста просто вздорны, и из-за этих девяноста девяти вам не удается найти по-настоящему ценный. Эти девяносто девять с шумом и гамом толпятся вокруг вас, кричат и галдят, и настоящему вопросу не удается в вас возникнуть. Голос настоящего вопроса бесшумен… едва слышим, едва различим, а эти ненастоящие – величайшие крикуны и пройдохи. Из-за них вы не можете задать правильный вопрос и найти правильный ответ.
Узнать, что вздор есть вздор – глубокое понимание. Тогда вздор выпадет у вас из рук – потому что, зная, что держите в руках вздор, вы не сможете держать его долго. Самого понимания, что это вздор, достаточно, чтобы ваши руки стали пустыми, а когда ваши руки пусты, и в них нет вздора, остается только один вопрос – настоящий вопрос.
И красота в том, что если остается только один настоящий вопрос, ответ близок… Внутри самого вопроса. Ответ – в самом центре вопроса.
186 Интроверты и экстраверты
Человек, который не свободен перестроиться в зависимости от момента и ситуации, остается рабом. Есть две разновидности рабов – экстраверты и интроверты. Экстраверты – рабы внешнего. Они не могут идти внутрь; они совершенно забыли дорогу. Если с ними заговорить о том, чтобы идти внутрь, они просто посмотрят на вас недоуменно. Они не поймут, о чем вы говорите; они подумают, что вы говорите бессмыслицу.
Человек, который стал слишком интровертным, постепенно теряет связь с внешним миром, теряет ответственность и способность действовать – и многого лишается. Он замыкается в себе; он превращается в могилу. Экстраверт становится политиком, интроверт становится эскапистом, беглецом от реальности, – и оба состояния нездоровы, оба невротичны.
Действительно здоровый человек не застывает в чем-то одном. Движение внутрь и наружу происходит точно как вдох и выдох… входящий и выходящий воздух в дыхании. Вы свободны быть в обоих состояниях. Благодаря этой свободе вы выходите за их пределы, достигаете трансценденции. Вы целы и тотальны.
187 Уязвимость и сила
Те, кто чувствует себя в уязвимости слабыми, не смогут быть уязвимыми долго: рано или поздно слабость превратится в страх и они закроются. Таким образом, правильный подход в том, чтобы быть и уязвимым, и сильным. Тогда вы можете оставаться уязвимыми каждый день, и ваша сила будет расти, и у вас будет достаточно храбрости, чтобы становиться более и более уязвимыми.
Действительно смелый человек абсолютно открыт – вот критерий храбрости. Только трус закрыт, сильный человек – силен, как скала, и уязвим, как роза. Это парадоксально – но всякая истина парадоксальна.
Всегда помните: когда вы воспринимаете нечто парадоксальное, не пытайтесь привести его в последовательность, потому что последовательность будет ложной. Реальность всегда парадоксальна: с одной стороны, вы чувствуете уязвимость, с другой стороны, вы чувствуете силу – это значит, наступил момент истины. С одной стороны, вы чувствуете, что ничего не знаете. С другой стороны, вы чувствуете, что знаете все – наступил момент истины.
С одной стороны, вы всегда чувствуете один аспект, с другой стороны – прямо противоположный аспект, и когда у вас есть оба эти аспекта одновременно, всегда помните: нечто истинное совсем рядом.
188 Шизофрения
Нет разделения между обыденным и духовным. Но из-за явления вины такое разделение возникает. Поэтому чувство вины должно быть отброшено. Не думайте, что вы должны свести обыденное и духовное воедино, – они уже едины, и никак нельзя их разделить. Вы должны понять собственное чувство вины и отбросить его, иначе оно всегда будет создавать шизофрению. Если чувство вины проникает достаточно глубоко, оно может создать настоящее раздвоение. Человек может действительно раздвоиться – до такой степени, что один из двоих не будет знать о существовании другого. Раздвоенность может стать настолько сильной, что две стороны никогда не смогут встретиться, никогда не столкнутся друг с другом.
Вы должны понять собственное чувство вины. Просто живите как можно более естественно и ничего не классифицируйте как «духовное» и «обыденное». Сама эта классификация неверна, потому что ведет к разделению. Этого не должно быть.
Вы не разделяете, когда видите ночью луну и ею любуетесь, или однажды видите улыбающегося ребенка, и вам от этого радостно. Что духовно, что материально? Вы видите распускающийся цветок, и что-то расцветает в вас, и вы радуетесь. Готовится еда, она вкусно пахнет, и вдруг вам становится приятно. Что духовно, что обыденно?