— Вы их накажете? — Лизандра говорила голосом актрисы из грошовой драмы.
— Разумеется, — пообещал он, взял дрожащую руку Лизандры и решительно положил себе на сгиб локтя. — Позвольте доктору Тримпу проводить вас до кареты. Доктор Тримп! — позвал он, не спуская глаз с вдовы.
Доктор с любезной улыбкой выступил вперед:
— К вашим услугам, милорд и миледи.
Дункан вручил ему виконтессу, будто драгоценный груз. Лизандра коснулась руки доктора только кончиками пальцев, будто он страдал оспой.
— Виконтесса, не соблаговолите ли подождать в обществе доктора Тримпа и вашей горничной, пока я не накажу злодеев? — спросил Дункан так, как говорят адвокаты. — Не хочу, чтобы вы видели неприятную сцену.
Лизандра бросила на Маршу хитрый взгляд.
— Я подожду, милорд. Но поспешите, прошу вас. — Она сложила губы в обольстительную улыбку.
— Почему вы с ней? — спросила Марша, едва они остались одни в толпе.
— Я пригласил ее прогуляться со мной, — сказал он безразличным тоном. — Хотел выпытать, насколько искренней она была, заключая с вами сделку.
Марше сразу стало легче. Он подумал о том же, что и она. Это наводило на мысль, что они очень подходят друг другу не только в том, что касается поцелуев. Не то чтобы ее интересовал брак или что-то отдаленно на него похожее. «Оук-Холл превыше всего!» — теперь это был ее девиз. Она повторяла его снова и снова каждый раз, когда думала о Дункане Латтиморе.
— Разумеется, я виду не подал, будто знаю о вашем с ней уговоре, — продолжал он. — Или что мы с вами не просто знакомые.
— Так вы думаете, что между нами нечто большее, чем просто знакомство? — поддразнила она его. Интересно, хочет ли он с ней целоваться? Что до нее, она очень даже хочет его поцеловать.
Но сейчас он, кажется, и не замечал, что между ним и Маршей есть невидимая связь, влекущая их друг к другу каждый раз, стоит им встретиться. Он смотрел вслед Лизандре. Похоже, эта невидимая связь была у него теперь с вдовой, не с Маршей.
Ее сердце тревожно забилось. Хотя чего ей волноваться?
— Я рад, что сегодня узнал леди Эннис поближе, — заявил Дункан. — Она несколько избалованна, но у нее есть свои достоинства.
— Достоинства? — возмутилась Марша. — Эта женщина только и умеет, что все разрушать. Она глупа!
— О, она совсем не глупа, — проворковал он. — Она умна, как я или вы.
— Ха! — воскликнула Марша.
Дункан наконец соблаговолил ее заметить. Склонил набок голову и взглянул на нее искоса.
— Вы ревнуете? — спросил он.
— К кому? — Голос Марши звенел.
— К Лизандре, потому что я вместе с ней.
Марша рассмеялась.
— Разумеется, нет. С какой стати?
Некоторое время он молча ее рассматривал.
— Действительно, с какой стати? Мы с вами всего лишь… — И остальное, очень неприличное, он прошептал ей на ухо.
Марша почувствовала, что краснеет.
— Да, но сердце здесь ни при чем. Такого уговора не было.
Он стиснул зубы.
— Я вас понял.
— А мое сердце должно принадлежать только мне. Не забывайте.
— Я отлично это помню.
— Кроме того, вы слишком заняты. У вас есть Джо. И Финн.
— Правильно. — Он кивнул, с любезной улыбкой на лице. — Кстати, в Лизандре есть и хорошее. Она очень красива и может быть очаровательной, когда хочет. Полагаю, она могла бы найти хорошую партию. Ей бы побольше уверенности в себе.
— Вы считаете, ей недостает уверенности?
— Ее родители — миссионеры. Сдали бедняжку в школу, как багаж. Она видится с ними раз в пять лет. Призналась, что они не дают ей ни пенни. Думаю, потому-то она и ищет снова богатого мужа. — Он задумался. — И это очень печально.
Марша хмыкнула.
— И каков же ваш вердикт? Она сдержит обещание?
— Полагаю, она намерена выполнить то, что обязана по договору. О вашей сделке она ни разу не обмолвилась, зато говорила о пьесе, которую поставят в школе осенью. Хочет найти что-то посолиднее, чем сценарий, написанный школьницами. Ей нужен спектакль, на который она сможет пригласить друзей. Она подумывает о «Макбете».
— Она так сказала? — Марше очень хотелось его обнять, но разве могла она осмелиться?
Он кивнул.
Марша с надеждой спросила:
— Она не заикнулась насчет того, что возьмет меня обратно на должность начальницы?
Дункан покачал головой.
— Мне жаль, но — нет.
— Неудивительно. — Марша решила не унывать. — Тогда она еще не знала, что я записала в школу внучку герцога. По крайней мере, она не собирается закрывать школу. А потом я смогу убедить ее принять меня обратно.
— Знаю, что вы попытаетесь это сделать.
Граф сказал это как-то безразлично, и Марше вмиг стало неуютно.
— Идете наказывать шалунов?
— Нет. — Он одарил ее сияющей улыбкой. — Но если Лизандре нравится думать, что сегодня рядом с ней рыцарь в сверкающих доспехах, я буду счастлив поддерживать в ней эту фантазию.
«А я как же?» — хотелось ей спросить. У нее тоже была фантазия, чтобы некий мужчина поцеловал ее прямо посреди ярмарки на Ридер-стрит.
Положение становилось невыносимым. Дункан ткнул через плечо большим пальцем в том направлении, где ждала карета.
— Так я пойду, ладно? Пришлю вам доктора Тримпа.
— Хорошо.
Марша смотрела, как он уходит, и ее сердце обливалось кровью. Она уже начала тосковать без него. Но разве она имеет на него право? И никогда не будет иметь.
Она бросилась вдогонку.
— Я сама дойду до вашей кареты и поберегу ноги доктора Тримпа.
Жалкая отговорка. Похоже, Дункан видел ее насквозь, потому что бросил на нее понимающий взгляд, но не сказал ни слова.
Ей стало еще хуже.
— Вы меня избегаете?
— Нет, конечно. Я думал, это вы избегаете моего общества.
— Да, возможно. — Она вздохнула. — И мне очень жаль.
Он остановился, уперев кулаки в бока.
— Почему?
Он стоял, щурился на солнце — и этот момент был ослепительно хорош собой.
— Потому что вы мне нравитесь, — ответила она.
— Это все?
— Что вы хотите сказать?
— Я вам нравлюсь. — Он воздел руки. — Так и доктор Тримп вам тоже нравится.
Она покраснела.
— Да, но я не стала бы… — Марша умолкла.
— Вы бы не позволили, чтобы он вас целовал. Не так ли?
Она кивнула.
Пожав плечами, Дункан зашагал прочь.
— Вы сделали свой выбор. И мне, моя дорогая, пора сделать свой.
— Хорошо, — сказала она и вдруг остановилась снова. — Каков же ваш выбор?
Он смерил ее взглядом.
— Это глубоко личное дело, миледи, — сказал он мягко.
— О-о! — простонала она. Ей вдруг стало не хватать воздуха, как будто огромный невидимый кулак ударил ее в живот. — Ладно.
Дальше они шли в полном молчании. Про себя она повторяла: «Оук-Холл превыше всего», — снова и снова, чтобы не заплакать, но едва ли ей стало легче.
Когда они подошли, доктор Тримп стоял рядом с каретой.
— Леди Эннис внутри в целости и сохранности, — сказал он. — С ней горничная.
Лизандра выглянула в окно кареты. Когда она увидела Маршу, ее брови поползли вверх.
— Как хорошо, что вы тоже здесь. Моя горничная не может развязать узел на сумочке. Не поможете ли?
— Я сам вам помогу, — предложил Дункан.
Марша почувствовала приступ раздражения, но сдержалась.
Лизандра улыбнулась:
— Благодарю вас, лорд Чедвик. Женские пальцы, поскольку они тоньше, ловко распутывают узлы. У Марши большие руки, но, разумеется, все же меньше мужских — надеюсь.
Больших сил стоило Марше воздержаться от ответных оскорблений. Она села в карету, и Лизандра захлопнула дверцу.
— Где ваш ридикюль? — спросила Марша.
А затем увидела, что на сиденье лежит шелковая сумочка — ридикюль Лизандры. Вряд ли он теперь годился на что-нибудь путное из-за красных пятен сока. Но никаких узлов на ридикюле не наблюдалось.
— Оставьте лорда Чедвика в покое, вы слышали — в покое! — яростным шепотом потребовала Лизандра. — И я возьму вас назад в Оук-Холл на должность начальницы.
— Что?!
— Я видела, как вы на него смотрите.
Марша была застигнута врасплох и не успела сказать ни слова, прежде чем Лизандра сказала:
— Уходите. — И буквально вытолкнула ее из кареты.
Марша очутилась на улице, рядом с доктором Тримпом, словно рыба, которую за ненадобностью вышвырнул обратно в воду пресыщенный, но опытный рыбак.
Лорд Чедвик забрался в карету. Лицезрение его широкой спины и длинных сильных ног привело ее в отчаяние.
В следующую минуту карета тронулась с места. В окне Марша видела спокойный, надменный профиль Лизандры.
— Оук-Холл превыше всего, — пробормотала Марша.
— Что? — не расслышал доктор Тримп.
— Ничего, — сказала она.
Как же так? В тот момент, когда ей казалось, что она получила все, что хотела, Марша почувствовала себя такой несчастной, как никогда прежде.
Глава 26
Выказывать притворное равнодушие перед леди Маршей Шервуд оказалось делом не столь легким, как Дункан надеялся. Особенно если на его попечении был мальчик, который каждый день требовал, чтобы ему дали с ней увидеться. Особенно если по ночам его терзали чувственные сны об этой женщине.
И особенно после того, как Дункан провел восхитительный вечер в особняке Брэди на Гросвенор-сквер, где все семейство развлекало его за изысканным, чудесным обедом. Вот только леди Марша, к сожалению, была нездорова и присутствовать на обеде не смогла.
Дункан знал, что она прямо над его головой, вероятно, читает в постели и притом здорова как бык. И эта мысль сводила его с ума. Он решил, что она не желает видеть Финна, а не его, Дункана.
Он наслаждался обществом леди Брэди, которая опекала его по-матерински, и лорда Брэди, опекавшем его, соответственно, по-отцовски. Было легко представить себе, что он сделался членом их семьи…
Донести бы эту мысль до их старшей дочери.
А сегодня они с Джо снова пошли в парк, но на сей раз Дункан решил, что они будут гулять там же, где все остальные.
— Мне нравится в этой стороне, — сказал Джо.
Оба лежали на траве, закинув руки за головы.
— Почему? — спросил Дункан.
— Тут красивее. — Джо смотрел на полог из ветвей и листьев над головой. — Деревья выше. И небо голубее.
Дункан рассмеялся.
— Должен тебе сказать, деревья здесь те же самые, что и с нашей стороны. А уж небо и подавно то же самое.
Джо радостно улыбнулся.
— Ну, может быть, это потому, что я… — Перекатившись на живот, он склонился к уху Дункана: — Я здесь счастливее.
Дункан нашел руку Джо и крепко сжал.
— Может быть. Я тоже.
Джо снова улегся на спину и довольно вздохнул.
Почему он, Дункан, не сделал этого давным-давно? Осадил лошадь, когда она собиралась прыгать. Если он хочет жить с Джо и признать его сыном, нельзя останавливаться на полумерах. Жизнь дается лишь однажды. И Джо заслуживает такого отца, который признавал бы факт отцовства всегда — и везде.
Мимо проследовала стайка нарядно одетых матерей семейств. Дункан встретился взглядом с каждой из них. Они смотрели на него надменно.
Он не стал отводить взгляд. Его сын будет вести полноценную жизнь, как и он сам.
— Есть же люди, которые позорят общество, — громко сказала одна из дам.
Дункан взглянул на Джо, который ничего не слышал, поскольку внимательно разглядывал облака.
— Вот это похоже на собаку! — воскликнул он, радостно тыча пальцем в небо.
— Ты прав, — сказал Дункан.
— Я назову его Джеком, как звали того мальчика, который прыгал через подсвечник. Он мне нравится.
— И мне, — сказал Дункан. — Интересно, не поджарился ли его зад, когда он прыгал через пламя свечи?
Джо засмеялся так весело, что начал кататься по траве. Потом сел, изо рта его торчала травинка, и он ее выплюнул.
— Идем, папа, — сказал он. — Хочу видеть зверей. И герцога.
Джо помог ему встать.
— Терпение. У нас в запасе целый час. Сначала нужно что-нибудь съесть и выпить, а затем поедем.
Они пошли к выставочному залу. По просьбе Джо Дункан отправил пригласительное письмо герцогу Бошану, ни на минуту не сомневаясь, что его светлость откажется. Но тот принял приглашение. Вероятно, его светлость убедил рисунок, который Джо приложил к приглашению. Там был жираф Майкл с такой непомерно длинной шеей, что голова на рисунке не поместилась.
По настоянию Джо сегодня утром Дункан послал приглашение также и Марше. Но она написала в ответ, что все еще нездорова, к сожалению, и пожелала им приятной экскурсии. К письму была приложена бумажная игрушка, из тех, что вертятся на ветру. Такие Дункан видел на ярмарке на Ридер-стрит.
«Это для Джо, — писала она, — с любовью, от леди Марши».
Постоянные знаки внимания к его сыну брали Дункана за душу больше всего.
Поэтому из чувства благодарности, после веселой экскурсии в выставочный зал в компании герцога, они зашли в магазин игрушек и купили для леди Марши красивого расписного деревянного жирафа, на морде которого сияла улыбка. Джо немедленно заявил, что это Майкл с его рисунка.
— Я сам хочу отдать ей Майкла, — сказал он, сунув жирафа под мышку. — Где ее дом?
— Сначала надо получить приглашение.
Джо надулся.
— Она сказала, что хочет познакомить меня со своей мамой. Разве это не приглашение, папа?
— Обычно — да, — сказал Дункан. — Но она не сказала когда. Она должна сказать нам время.
— Как глупо. — Джо сполз с сиденья и сел на полу кареты. Сощурил глаза и поджал губы.
— Сядьте как следует, молодой человек, — строго велел Дункан.
Джо с неохотой сел на место и сложил руки на груди.
— Это называется «хорошие манеры», — сказал ему Дункан. — Знаю, иногда это может показаться глупостью. Но в конце концов, правила — совсем неплохая штука. Представь, что леди Марша врывается в наш дом посреди ночи. Мы спим, а ей захотелось нанести нам визит. Она будит тебя и приговаривает: «Джо, вставай! Давай выпьем чаю».
Рассмеявшись, Джо разнял руки.
— Я так не хочу. Мне нравится смотреть сны. — Он дернул ногой без видимых на то причин.
— Видишь? — улыбнулся Дункан. — Она назначит время, когда нам можно к ней приехать. Тогда и поедем.
— Посреди ночи я не поеду, — рассудительно сказал Джо.
«А меня бы это не остановило», — подумал Дункан, а потом ему вдруг стало неловко предаваться головокружительным воспоминаниям в присутствии сына.
— Лишь бы поскорее, — сказал Джо, болтая ногами.
Дункан очень старался быть терпеливым, но как было бы чудесно навестить леди Маршу у нее дома! Выпить чаю с леди Брэди. Познакомить Джо с братьями Шервуд. Посмотреть лошадей в их конюшне.
Кто знает, когда это случится на самом деле?
И тут Дункана осенило.
— Давай устроим леди Марше сюрприз. Пошлем ей Майкла, и пусть ломает голову, от кого он. Она будет гадать, а мы не скажем ни слова. Пока не спросит нас прямо.
Лицо Джо просияло.
— Мне нравится. Мы напишем письмо, но не от нас, а от Майкла. Тогда ей ни за что не догадаться, от кого он!
— А жирафы умеют читать и писать?
— Майкл умеет, — сказал Джо, улыбаясь во весь рот.
Они снова пошли в парк, на ту сторону, где небо голубее и деревья зеленее, счастливые тем, что им предстоит секретная миссия.
Весь день потом Дункан ждал ответного письма, с благодарностью за Майкла, но письма так и не было. Тогда он стал ждать неожиданного визита на следующий день с утра пораньше — разумеется, она сумеет улизнуть из дому, пока высший свет еще спит. Но она не пришла.
Он твердил себе, что это и к лучшему. Она рисковала своей репутацией каждый раз, когда осмеливалась к нему приходить.
В час дня он сам отправился к ней с визитом, что она решительно запретила ему делать. Но у него свои желания, понял он. А она может просто выгнать его вон.
«Боже правый», — подумал он, входя в гостиную дома Шервудов. Там было полно народу. Явившиеся с визитом джентльмены; молодые леди — подруги леди Марши и леди Дженис; чопорные матроны и пожилые господа, как же без них. А еще престарелый баронет, и сестры Дженсен, и доктор Тримп…
Очевидно, в доме маркиза и маркизы Брэди привечали всех.
Когда леди Марша увидела его, произошла крайне любопытная штука — ее лицо просияло. Затем улыбка померкла, и она отвернулась.
Он встревожился. Уж не перегнул ли он палку, изображая безразличие к ней? Неужели она действительно приревновала его к леди Эннис на ярмарке на Ридер-стрит? Неужели поверила, что он испытывает хоть малейший романтический интерес к хозяйке Оук-Холла?
Он сумел создать такое впечатление, хотя ему и в голову не приходило, что Марша станет ревновать, пока не увидел ее реакцию на их совместное с леди Эннис присутствие на ярмарке — изрядно приправленную женской подозрительностью.
— Вы сегодня будете на музыкальном вечере у Фортнемов? — спросил он, когда, улучив свободную минуту, леди Марша взяла чашку чаю.
— Не уверена. У нас целая куча приглашений; не знаю, куда мы поедем. — Она ответила ему с любезной улыбкой, в которой было достаточно дружеского участия, но недостаточно того тепла, что согрело бы ему сердце.
Она пытается от него отделаться. И очень мило и обходительно, мог бы он сказать. Гм, наверное, она решила с ним покончить.
Сомнительно. Во-первых, леди Марша постоянна в своих чувствах, если уж они у нее возникли. Во-вторых, ее взгляд неотступно следовал за Дунканом по всей гостиной. Она наблюдала за ним, как он наблюдал за ней. Однако никаких попыток заговорить с ним не делала.
Днем прибыло письмо для Джо с благодарностью за жирафа, к которому прилагалась красивая книжка с картинками. В отдельной записке, адресованной Дункану, она писала: