Однако геройства Федорыча со временем стали все больше и больше раздражать милицейское начальство. Подобрав под себя огромные ресурсы, он тем самым отрезал власть предержащим путь ко многим «кормушкам». Люди Федорыча контролировали заводы, фабрики, рынки, сотни частных фирм, магазинов. Они проникли на крупнейшие предприятия автомобильной промышленности. В результате многоходовой операции, к которой были подключены органы госбезопасности, спецслужбы и власти на местах, многих из подельников Федорыча удалось или ликвидировать, или посадить за решетку на большие сроки. Сам же Федорыч, к тому времени уже отметив пятидесятилетие, решил уйти на пенсию. Подросло новое поколение законников, способных взять в свои руки его дело. Он стал чем-то вроде генерала в отставке.
Осев в результате в Дербенте, городе на берегу моря, он не отгрохал себе особняк, не купил яхту. Всю жизнь он привык обходиться малым. Видимо, эта черта досталась ему от родителей, всю жизнь пахавших за гроши и так и умерших нищими, пока он мотал очередной срок.
Комар впервые услышал об этом легендарном воре в законе еще подростком от своих полублатных дворовых приятелей. Потом ему выпала честь топтать зону вместе с одним из людей Федорыча, Бубликом. Тот мотал двадцатипятилетний срок и постоянно получал добавку за неподчинение требованиям администрации, нарушение режима, избиение зэков и надзирателей. Тот сразу увидел в Комаре перспективного человека, способного не только махать кулаками и тырить мелочь по карманам, но и четко продумывать свои действия. Бублик принял его в свое ближайшее окружение. Благодаря чему к концу срока Комар имел определенный вес и круг знакомств в криминальных кругах.
Комар ехал к Федорычу в некотором волнении. Все-таки не каждый день едешь на встречу с человеком, чью биографию изучают во всех Академиях МВД.
– Эй, шеф, – обратился Комар к водителю такси. – Стоп. Вот этот дом. И на будущее – купи себе навигатор. А то с таким знанием города скоро без клиентов останешься.
Таксист смерил пассажира презрительным взглядом и, пряча в бардачок протянутую Комаром мятую купюру, заявил:
– Я вообще-то менеджер крупного банка, а это так, подработка на время кризиса, типа благотворительности для неимущих.
Комар молча полез в карман, погремел там мелочью, достал червонец и всей ладонью припечатал его на приборную панель.
– Держи, финансист. Узнаешь себе цену – сдачу вернешь, – и вышел, хлопнув дверью. Осадок остался неприятный. «Надо было на своей тачке ехать, – подумал с досадой. – Но я ж пить буду, и, судя по отзывам корешей, по-взрослому».
Комар огляделся: район представлял собой довольно безрадостную картину. – невзрачные домики, покосившиеся заборчики. Жилье Федорыча не отличалось от остальных домов богатством и изыском. Такой же неприметный деревенский домик с маленьким цветником под окном и спутниковой тарелкой на крыше. Калитка была открыта, поэтому Комар прошел по дорожке к веранде и постучал в двери.
– Добрый день! Хозяин дома?
В окне отодвинулась занавеска, и появилось лицо пожилого мужчины. Он махнул рукой, приглашая зайти в дом.
Авторитетные люди заранее предупредили Комара, что законник не очень приветлив с незнакомыми. Что живет он довольно замкнуто. Разговоров не любит. Но если кто-то и способен дать дельный совет, то это именно Федорыч.
Хозяин сидел за столом и обедал. Перед ним стояла тарелка с яичницей, кусок колбасы и початая бутылка вина.
– Добрый день! – войдя в дом, Комар протянул хозяину руку и посмотрел тому в глаза.
Старый вор окинул гостя взглядом.
– Кто такой? По какому делу? – сухо и настороженно спросил он.
– Вам привет от дербентских – Сокола, Марата, Бороды.
– Что ж, спасибо. Это все, что ты хотел? – спросил хозяин дома, не отрываясь от поглощения пищи.
– Я недавно на волю вышел. Поэтому вам еще привет с зоны от Бублика, Медведя и Коли Худого.
Старый вор оценивающе посмотрел на гостя. Кто такие, эти Медведь и Худой, он почти не помнил. Вроде бы какие-то беспредельщики, с которыми давным-давно приходилось иметь дело. А вот привет от Бублика многое значил. Раз человек пришел от него, значит, человек этот стоящий. С Бубликом они познакомились во время очередной ходки. Из интеллигентной семьи, Сергей Баранкин вначале был гордостью родителей и учителей. Учился на «отлично», постоянно побеждал на олимпиадах по математике, алгебре и геометрии. Кроме того, писал стихи, неплохо играл на гитаре. В старших классах он с друзьями сколотил рок-группу, которая стала в своем городе довольно известной среди подростков. Но в политехническом институте, куда он без труда поступил, Сергей резко изменился. Ему стало скучно. Забросив музыку и учебу, он увлекся боевыми единоборствами. Нашел себе соответствующих друзей. Со временем они начали заниматься рэкетом, выбивая деньги с торговцев на рынке. Это нравилось Бублику, получившему такую кличку в банде из-за своей фамилии, намного больше, чем грызть гранит науки и трынькать на гитаре на полуподпольных концертах. Да и денег это приносило намного больше.
– Мне нужна помощь, – неуверенно перешел Комар к причине своего визита. – Нужные люди сказали, что можно к вам обратиться.
– Раз сказали, значит, правда. Я, конечно, не бог, но могу многое. Заходи, садись. Федорыч, – представился вор, протянув руку.
– Комар.
После упоминания гостем зоновских корешей старик заметно оживился. Настороженность во взгляде и голосе пропала.
– Выпьешь? – предложил Федорыч.
– А чего-нибудь покрепче, чем это, нет? – Комар кивнул, указывая на вино.
Старик поднялся из-за стола, подошел к старому, еще советскому, серванту и открыл дверцу одной из секций.
– Коньяк? Водка? Виски? – хозяин с легкой улыбкой вопросительно посмотрел на Комара.
– Пожалуй, водочки. У меня от этих коньяков-виски постоянно изжога. А водка – она и в Африке водка. Может, и вы со мной?
– Нет-нет. Я бы с радостью, но здоровья хватает только на бокальчик вина. Доктор запретил бухать. – Федорыч открыл бутылку «Столичной», налил гостю, поднял свой бокал с вином и чокнулся.
– За братву!
– За пацанов!
– Так вот. Я думал сначала, что все это фигня. Пока год назад меня не увезли в реанимацию после того, как на свадьбе опрокинул 200 грамм коньячка.
– Да-а, старость – не радость…
– Как там Бублик поживает? – сменил тему Федорыч, наливая гостю вторую рюмку.
– Да ничего. Через месяц должен откинуться по амнистии. Как у человека авторитетного и уважаемого, на зоне у него есть все. Кроме разве что свободы.
– Увидишь – привет ему от меня передавай. Помню, когда мы с ним три года на одной зоне срок мотали, каждый день в шахматы играли. Сейчас как подумаю – ё-моё! – как такое возможно? Я сейчас хорошо если раз в месяц сам с собой сыграю. Рассеянный стал, да и мозги не так, как раньше, работают.
– А я что-то не припомню, чтобы у нас кто-нибудь в шахматы рубился. За пять лет – ни разу не видел.
– Не те сейчас люди пошли, не те… – задумчиво произнес Федорыч. – Вот раньше как было? Все по понятиям жили. Беспредельщики если и были, то их быстро на место ставили. А теперь? Не молодежь пошла, а сволочь. Ни авторитетов, ни уважения к воровским законам.
– Ну почему, не так все и плохо. Да, нарванных хватает. Но и нормальных, адекватных пацанов не меньше. По крайней мере, там, откуда я откинулся, все в порядке. Были несколько персонажей, создававших проблемы, но мы их быстро усмирили.
– Да ты закусывай, закусывай. – Пока Комар наливал себе очередную рюмку, хозяин дома достал из холодильника банку соленых огурцов, открыл банку тушенки. – Вижу, ты нормальный пацан. Но все-таки поверь старому уголовнику – практически никто сейчас не живет по понятиям. Мир катится черт знает куда. Тебе повезло увидеть остатки прежнего криминального мира. Но это уже скорее исключение, чем правило.
Комар лишь пожал плечами. Спорить на эту тему не хотелось, да и не имело смысла.
– А хочешь расскажу, как я начинал? Хотя, думаю, ты уже слышал…
Федорычу уже немного ударило в голову вино и потянуло на воспоминания. Несмотря на то что болтать он не любил, все-таки иногда человеку хочется просто побеседовать с кем-то.
– Слышал. Но мало ли что люди могли дофантазировать.
– Тогда слушай. Вором-то я, можно сказать, случайно стал. Был у нас в классе пацанчик. Не помню уже, за что я его невзлюбил. Ну и пошел он на перемене в туалет. Зима на дворе. А жил я хоть и в городке, но школа была старая. Сортир на улице. Такой, знаешь, кирпичный. С перегородками по пояс. Присядешь на корточки по-большому, только макушку видно. Ну и накинул тот пацан пальто, шапку. Забежал в отсек, приспустил штаны, а я следом – раз, стянул шапку и наутек. Бросил ее в кусты и как ни в чем не бывало вернулся на урок. Пацан тот так и не нашел вора. А родителям сказал, что потерял шапку. Тогда стучать было не в почете, могли отметелить за углом ногами. Я день выждал, вернулся, забрал ту шапку. Выменял ее потом у бабки, что самогоном торговала на литр. Распил ее на танцах с пацанами. Вошел во вкус. А дальше – пошло-поехало.
Комар лишь пожал плечами. Спорить на эту тему не хотелось, да и не имело смысла.
– А хочешь расскажу, как я начинал? Хотя, думаю, ты уже слышал…
Федорычу уже немного ударило в голову вино и потянуло на воспоминания. Несмотря на то что болтать он не любил, все-таки иногда человеку хочется просто побеседовать с кем-то.
– Слышал. Но мало ли что люди могли дофантазировать.
– Тогда слушай. Вором-то я, можно сказать, случайно стал. Был у нас в классе пацанчик. Не помню уже, за что я его невзлюбил. Ну и пошел он на перемене в туалет. Зима на дворе. А жил я хоть и в городке, но школа была старая. Сортир на улице. Такой, знаешь, кирпичный. С перегородками по пояс. Присядешь на корточки по-большому, только макушку видно. Ну и накинул тот пацан пальто, шапку. Забежал в отсек, приспустил штаны, а я следом – раз, стянул шапку и наутек. Бросил ее в кусты и как ни в чем не бывало вернулся на урок. Пацан тот так и не нашел вора. А родителям сказал, что потерял шапку. Тогда стучать было не в почете, могли отметелить за углом ногами. Я день выждал, вернулся, забрал ту шапку. Выменял ее потом у бабки, что самогоном торговала на литр. Распил ее на танцах с пацанами. Вошел во вкус. А дальше – пошло-поехало.
– А зачем вы у инспектора школьного шапку стянули? Ведь знали же, что рано или поздно найдут.
– Конечно, знал. К тому времени репутация у меня среди школьников и учителей была ниже плинтуса. Но в ментуру не хотели сдавать. Собирались вытянуть на тройки и после девятого класса распрощаться. Директор все трясся над имиджем школы. Боялся, что понаедет комиссий всяких. А у него у самого рыльце в пушку. Жену устроил секретаршей, хоть она ни разу на работу не приходила. Толкал налево дрова для отопления школы. Да-да, у нас дровами топили, как в деревне. Так вот, поспорил я на солидные деньги с пацанами, что украду у того инспектора шапку. Ну, и отгреб потом за это по полной программе. Мне припомнили все. Батя тоже в стороне не остался. Короче, пошла жизнь по кривой дорожке.
– Не жалеете?
– А чего жалеть? Я столько пережил и навидался, сколько многим за пять жизней не пережить и не увидеть. Ладно, увлекся я что-то. Ты мне лучше вот что скажи: какого лешего приперся ко мне? Уж точно не приветы передавать. Выкладывай, что за дело, какие проблемы?
– Что ж, если коротко, то дело вот в чем. У моего кореша, с которым срок мотали, мы думаем, убили жену. Причем не какие-нибудь гоп-стопщики, а серьезные люди, имеющие влияние в уголовном мире, смотрящие за городом. А если быть точнее, то заказчиком был конкретный человек.
– Зачем же убивать жену?
– Брат отморозка пять лет назад положил глаз на жену кореша. Ну и в результате отправился на тот свет. Вот родственничек и решил отомстить.
Слово за слово, Комар выложил Федорычу все нюансы истории. Правда, не уточняя ни имен, ни мест событий.
– Короче, Федорыч, вот тебе чисто теоретическая задачка: прав отморозок, убивший женщину врага, или не прав?
Комар, уже слегка навеселе, внимательно посмотрел на собеседника, сидящего напротив и задумчиво морщившего лоб.
– Если короче – не прав, – коротко резюмировал старик.
– Тогда вопрос второй: что следует сделать с теми, кто способен убить жену врага?
– Не знаю, как поступают сегодня, но в наше время таких уродов приговаривали к позорной смерти. Уважающий себя человек не опустится до подобного – убивать родственника врага. Каждый должен сам отвечать за свой поступок. А впутывать сюда жену, детей, родителей – мягко говоря, подло.
– Ага, понятно, – Комар злорадно сощурил глаза и о чем-то задумался. – А теперь я расскажу, зачем я пришел сюда.
Федорыч откинулся на спинку кресла и, скрестив на груди руки, всем видом дал понять, что готов слушать.
– Отморозок, интересующий меня, – Расул Бекбулатов. Вы не могли про него не слышать.
– А как же. Заметная фигура. Без его ведома в Дербенте ничего не происходит. А его брата, значит, твой кореш завалил?
– Да.
– Вот это комедия! – Федорыч рассмеялся, обнажив ряд сияющих железных зубных коронок. – Помню, как тот все время ходил с толпой охранников. Боялся смерти страшно! На каждом шагу мерещились киллеры. А вышло смотри как – из-за бабы копыта отбросил. Неисповедимы пути Господни!
– Мне нужно побольше информации про этого Расула. Чем занимается, на чем бабло поднимает? Сможете помочь?
– А ты-то здесь при чем? Не про свою ли жену ты только что распинался?
– Нет. Я, как и вы, без семьи, сам по себе. Помогаю корешу. Он жизнь мне спас дважды – тут уж сам Бог велел выручить.
– Понимаю. По поводу Расула и всего его клана скажу так: люди серьезные. Приходилось с ними несколько раз пересекаться – неприятные типы. Занимаются дурью – крупные партии наркоты гоняют. В общем, грязные дела прокручивают эти даги. У нас в стране и так людям нелегко, а те их еще и на наркоту сажают. Но что тут поделать, нас, авторитетов, уже никто всерьез не воспринимает. Да что я снова, я же уже говорил на эту тему. Кроме того, банда Бекбулатова приторговывает девочками в турецкие бордели. Сначала здесь чуть ли не каждую неделю пропадали студентки и школьницы. Потом, видимо, пацаны решили не гадить там, где живут, и ездят за «живым товаром» в соседние области.
За разговорами собеседники не заметили, как за окном стемнело и в комнате воцарились сумерки. С улицы на стол падал тусклый свет фонаря. В соседней комнате мерно тикали настенные часы. В оконное стекло упрямо билась муха.
– Ладно, мне уже пора. Спасибо за помощь.
Комар глянул в мобильнике, который час, и поднялся из-за стола.
– Если что – заходи. Помогу – чем смогу. Вижу, ты пацан хороший. Таких сейчас мало осталось – кто живет по понятиям, а не по волчьим законам.
– Ага, хорошо, Федорыч.
– И привет передавай, если кого увидишь.
– Обязательно.
Выйдя во двор, Комар остановился и глубоко вдохнул свежий вечерний воздух. Информация, полученная от старого вора, оказалась весьма полезной. Зная, что Бекбулатов занимается только крупными партиями наркотиков, Комар уже начал прикидывать в голове план дальнейших действий. Погода была приятной, и он решил не брать такси, а пройтись немного пешком.
Ситуация понемногу приобретала четкие очертания. Комар теперь знал слабое место Расула. Оставалось только придумать, как нанести удар. Единственное – нужно обсудить все с Климом. Составить план, разделить роли. Выйдя к оживленному перекрестку, Комар быстро поймал такси и уже через десять минут был на пороге квартиры, которую они с Климом снимали. Открыв двери, он вошел – Клима дома не было. Это несколько озадачило, так как еще утром мужчины договорились быть к вечеру дома. Комар обошел все комнаты, глянул на стол в кухне и дверцу холодильника – записки Байков тоже не оставил. Набрал по мобильнику – абонент временно недоступен. Оставалось только сидеть и ждать его возвращения.
12.
У популярного среди местных байкеров пивного бара было, как обычно, шумно. Из заведения доносились звуки рок-хитов, у входа толпилась группа подростков в косухах. Они все пошатывались от выпитого алкоголя и почти все курили. Парни рассказывали про свои ночные похождения, девушки заливисто смеялись. Время от времени на мотоциклах подъезжали байкеры, кто со спутницей, кто в одиночестве. Затем к бару с шумом подкатила компания байкеров на восьми мотоциклах. Припарковав своих железных коней недалеко на тротуаре, они завалились в бар и оккупировали в углу большой длинный стол. Каждый заказал для начала по литру пива. Вечер только начинался.
Клим уже минут пятнадцать стоял на противоположной стороне улицы и внимательно наблюдал за происходящим. Если бы его сейчас увидел кто-нибудь из знакомых, то ни за что не узнал бы. На Климе была бейсболка, которых от никогда в жизни не носил. Борода и усы двухнедельной небритости, кожаная куртка и высокие шнурованные ботинки придавали ему вид заядлого рокера. Вообще-то ничего против рока он не имел. Ему нравились старые группы. Pink Floyed, Led Zeppelin – он мог часами слушать их альбомы. Но вот эта внешняя составляющая казалась ему чем-то ненастоящим. Зачем люди носят одинаковую одежду, одинаковые шляпы, стараются внешне походить на кумиров? Зачем каждый вечер разговаривают об одном и том же? Такое ощущение, что люди оградились ото всех и живут в своем маленьком уютном мирке. Клим вдруг заметил, что у ребят у входа даже манера общения почти идентичная. Он вспомнил, что то же самое происходило и в школе. Дети разбивались на стайки по интересам и замыкались в своем кругу, ничем не интересуясь, кроме своего «огорода». Одни ходили на футбол – и он был единственным смыслом их жизни. Другие зарывались в книги, не замечая, как юность проходит мимо. Клим всегда старался держаться в стороне от этих «стаек». Интересовался всем понемногу, дружил тоже не компаниями, а с теми, с кем было интересно, кто мог рассказать что-нибудь новое. Родители даже подшучивали над сыном, что тот водится и с хулиганами, и с ботаниками. Вот только не вырастет, мол, из тебя ни преступник, ни ученый. Пока Клим размышлял, у бара между парнями началась драка. К входу подъехали полицейские, запихнули зачинщика в машину и под свист и улюлюканье его друзей повезли в участок. Докурив третью сигарету, Байков перешел дорогу и юркнул в бар.