У Северцева перехватило дыхание. Только теперь он осознал цену, заплаченную противником за его манипуляции с мечом.
– Я их!..
– Выживут!
Дмитрий прыгнул на сиденье машины, включил двигатель.
Монах с посохом вывернулся откуда-то из-за детской горки, ткнул посохом в «Фольксваген». Но машина прыгнула вперед, и разряд необычного оружия пролетел мимо.
Во двор въехали два джипа с мигалками, из них начали выскакивать бойцы ОМОНа в пятнистых комбинезонах и касках. К ним подскочил командир первой группы и принялся яростно жестикулировать, тыкая пальцем в сторону маневрировавшего «Фольксвагена».
Северцев, все еще заторможенный и вялый, все же нашел силы выпрямиться и достать из бардачка нож. Но его инстинктивный порыв защититься опоздал. «Фольксваген» с визгом шин сшиб омоновца, вырулил в арку. По корме машины сыпанули пули, разлетелось на брызги заднее стекло.
– Пригнись! – бросил Дмитрий, поворачивая на улицу. Резко затормозил, так что Северцев ударился лицом о приборную панель. Дорогу перегородил микроавтобус, из которого посыпались горохом все те же пятнистые фигуры с оружием в руках.
– Десантируемся! – выскочил из машины Дмитрий, держа в обеих руках по мечу.
Северцев выпал с другой стороны, побежал, ковыляя, вслед за другом. Они свернули за угол, пересекли тротуар, газон, перепрыгнули через ограждение тротуара и бетонную тумбу. Омоновцы топали сзади, гремя ботинками, не решаясь открывать огонь, чтобы не задеть случайных прохожих, шарахающихся от бегущих.
Рядом притормозил фургончик «Скорой помощи», опустилось боковое стекло водителя.
– Садитесь, быстрей!
Дмитрий покосился на фургон, продолжая бежать. Водитель был ему незнаком – пожилой дядя в белом халате. Из-за прозрачно-матовой перегородки за его спиной выглядывал еще один мужчина в халате, помоложе – то ли врач, то ли санитар. Отодвинулась боковая дверца фургона.
– Прыгай! – мотнул головой Дмитрий на «Скорую помощь».
Северцев приноровился, все еще чувствуя себя разбитым, прыгнул. За ним вскочил в машину Дмитрий с мечами. Дверца встала на место. «Скорая помощь» понеслась с нарастающей быстротой, кренясь на поворотах.
Северцев кое-как устроился на переднем сиденье, рядом с Дмитрием, лицом к медработникам, увидел еще одного их коллегу в халате и узнал капитана Коряцкого, командира группы захвата ФСБ, с которым он познакомился днем в ресторане «Колумб».
Добро
– Не дергайтесь, господин Северцев, друг мой, – сказал капитан, демонстративно оттопырив карман белого халата: у него был пистолет. – Даже вам с вашей выучкой не удастся увернуться от пули в столь тесном помещении.
– Кто это? – осведомился Дмитрий, держа мечи так, чтобы в любой момент можно было нанести удар.
– Капитан Коряцкий, – сказал Северцев. – Управление ФСБ по борьбе с незаконным оборотом археологических ценностей.
– Сильно сомневаюсь, – качнул головой Храбров, – что эти ряженые из конторы.
– Напрасно, – остался спокойным капитан. – Я действительно сотрудник конторы, как вы изволили выразиться. Хотя представляю еще одну службу, не менее крутую.
– Какую же?
– Службу контроля ведической истории.
– Впервые о такой слышу.
– Немудрено. И вот что, господа путешественники-экстремалы, давайте обойдемся без демонстрации друг другу своих возможностей. Я заметил ваш перегляд, и оружие у вас серьезное, слов нет, но лучше убрать мечи подальше и не прикасаться к ним. Каждый из них обладает собственным пси-энергетическим зарядом и вполне способен изменить психику владельца. Особенно второй – меч крестителя.
Северцев вспомнил свои ощущения во время боя, покосился на Дмитрия. Тот криво улыбнулся.
– Откуда вы знаете столь удивительные подробности, капитан?
– Служба такая.
– Бред!
– Мне нравится ваша оценка нашей работы. Значит, утечек информации не было.
– Остановите машину! Мы выйдем.
– Не стоит этого делать.
– Если вы все знаете, то должны понимать, что меня ничто и никто не остановит! Я перебью вас всех, несмотря на ваши пушки в карманах!
– Наверное, так оно и есть. Однако наш общий знакомый просил передать вам, чтобы вы не спешили с выводами… витязь.
Дмитрий поднял бровь, с недоверием ощупал лицо капитана запавшими глазами, в которых мерцал ледяной огонь.
– Кого вы имеете в виду?
– Хранителя Родового Искона, разумеется. Вы встречались с ним у городища Костьра в ночь перед выходом наследника крестителя.
– Кого?
– Монах Евхаристий, служитель распятого, адепт прихода, не имеющего никакого отношения к Русской православной церкви, с которым вы сражались и которому отрубили руку, является прямым потомком Чернаги-крестителя. Он очень опасный человек. Да и человек ли – это вопрос.
Дмитрий откинулся на спинку сиденья, подумал, опустил мечи.
– Интересный вы разговор ведете, – хмыкнул Северцев, щупая бок; ссадина от пули уже не кровоточила, но рубашка прилипла к боку и неприятно бередила рану при каждом движении. – Может быть, поделитесь информацией?
– Доберемся до места, и вы все узнаете.
– А куда мы едем?
– К Хранителю.
– К тому самому, Хранителю Родового… э-э… Искона?
– Нет, Хранителей много, каждый имеет свою зону ответственности. Мы едем к Хранителю Мечей Мира.
– Надо же! Неужели и такие существуют?
Капитан промолчал.
«Скорая помощь» продолжала мчаться по ночному городу, не включая ни сирены, ни проблесковых маячков.
– Долго еще ехать? – спросил Северцев, слегка расслабляясь.
– Нет.
– И где же Хранитель хранит свои мечи? В музее, что ли?
– Свои… – показал кривую улыбку капитан. – Это Мечи Мира, мечи всех времен и народов. Как вы относитесь к магии, к волшебству?
– Странный вопрос, – озадачился Северцев.
– Не более странный, чем ваш вопрос о Хранителе.
Северцев с сомнением посмотрел на приятеля, сосредоточенного на каких-то своих мыслях.
– Ну… это область знаний… о которой больше всего любят рассуждать дилетанты.
– Недурно, – снова усмехнулся капитан. – К счастью, знания половым путем не передаются, иначе вид хомо сапиенс давно исчез бы с лица земли.
Северцев внимательно посмотрел на собеседника и вдруг понял, что тот далеко не так молод, как кажется. Мнения о нем Олег не изменил, все же этот человек действовал слишком жестко, если не жестоко по отношению к другим людям, к примеру, к Витюше Костину. Однако капитану скорее всего было плевать, нравится он кому-нибудь или нет.
«Скорая помощь» остановилась у двухэтажного особняка за трехметровой металлической решеткой. Открылись решетчатые ворота. Машина, хрустя гравием, заехала на территорию владения, обогнула фонтан, свернула за угол здания и нырнула в ворота приземистого строения во дворе.
– «Хвост»? – посмотрел на спутника в халате капитан.
Тот поправил наушник рации, выслушал кого-то, отрицательно покачал головой.
– Выходим.
Сопровождавшие капитана мужчины и он сам сняли халаты, вылезли из машины в тесное бетонное помещение, освещенное тусклой лампой в сетчатом колпаке. Открылась металлическая дверь. Капитан шагнул в проем первым, обернулся:
– Осторожнее, низкая притолока.
Северцев и Храбров молча последовали за ним, слегка наклонив головы: оба были высокими, на голову выше остальных, и в значительной степени походили друг на друга. Разве что у Дмитрия были усы и бородка, а у Олега нет.
Спутники капитана остались в гараже, хотя, возможно, это строение предназначалось для других целей.
Дверь закрылась. Помещение напоминало лифт, стены которого были сплошь утыканы острыми иголками. Даже пол оказался покрытым не толстым ворсистым ковром, каким он виделся издали, а такой же щеткой иголок, только более густой.
– Лифт в подземный бункер? – поинтересовался Северцев.
– Угадали, – кивнул капитан.
– Глубоко?
– Не поверите.
– Метров сто? Двести?
– Семь километров. И находится бункер, как вы изволили выразиться, не под Москвой и даже не под нашим материком.
– Шутите? Где же?
– Под Арктикой.
Северцев и Храбров обменялись недоверчивыми взглядами.
Капитан Коряцкий, или кто он был на самом деле, подмигнул обоим, бросил одно слово:
– Поехали!
Острия иголочек на стенах налились алым свечением, пахнуло озоном. На миг у всех находящихся в лифте сердце свалилось в пятки – наступила и тут же прошла невесомость.
– Ничего себе скорость… – пробормотал Северцев.
По губам проводника скользнула снисходительная усмешка.
– Это магическая скорость, Олег Николаевич. Мы не движемся в пространстве, мы его особым образом складываем.
Новая пульсация алого света, новый рывок сердца и желудка от наступившей невесомости. Короткая дурнота.
Дверь открылась.
Дверь открылась.
– Приехали. Выходите.
– И вы хотите сказать, что мы преодолели… более трех тысяч километров?!
– Уточняю: независимо от того, верите вы в это или нет.
Ошеломленные всем происходящим, что не укладывалось в привычные представления о событийной реальности, путешественники вышли из лифта в коридор с грубо обработанными каменными стенами и неровным, в буграх и рытвинах, полом. Капитан остался в лифте.
– А вы? – оглянулся Северцев.
– Я вернусь за вами через час.
Дверь закрылась… и исчезла! На ее месте отсвечивала мелкими кристалликами стена горной выработки.
– Приветствую вас в Обители Мечей, – раздался за спинами друзей чей-то басовитый сочный голос.
Они обернулись.
В конце коридора стоял седой длиннобородый старец в белой рубахе, подпоясанной красным кушаком, в полосатых штанах, заправленных в мягкие белые сапоги.
– Хранитель… – пробормотал Дмитрий.
Есть
Он был очень похож на старика-волхва, с которым Храбров познакомился на Урале, особенно выражением светло-голубых, сияющих внутренним огнем, глаз. И все же это был другой человек.
– Идите за мной.
Каменная стена в тупике коридора, казавшаяся твердой, массивной, монолитной, поплыла дымком, протаяла в глубину, образуя проход.
Северцев и Храбров сделали несколько шагов, следуя за проводником, и оказались в огромной естественной пещере, с потолка которой свисали серебристо-белые сталактиты и прозрачно-ледяные сосульки, светящиеся изнутри. Они-то и освещали зал ровным рассеянным светом.
Впрочем, едва ли эти сосульки были ледяными. Температура в пещере держалась на уровне не менее плюс тридцати градусов по Цельсию, как на солнцепеке, и запахи бродили по обширному пространству зала соответствующие: запахи нагретого камня, раскаленного песка, пыли, металла и – на грани чувствительности – каких-то газов, от которых першило в горле. Но не это остановило гостей.
Весь пол пещеры был заставлен множеством каменных пальцев толщиной с голову человека, из вершин которых торчали… рукояти мечей! Их было не меньше нескольких сотен, и над каждой рукоятью раскаленным столбиком дрожал воздух.
– Мать честная! – пробормотал Северцев. – Это что – действительно музей? Или склад?
Старец обернулся:
– Это хранилище Мечей Героев, символизирующих начало высшей справедливости. В соседнем зале хранятся Мечи Зла и Порока. Меч воина-крестителя Чернаги будет храниться там.
Дмитрий, держащий черный меч левой рукой, невольно посмотрел на него, но тут же поднял глаза.
– Откуда вы знаете…
Старик скрыл улыбку под усами.
– У нас своя служба информации. Не отставайте.
Он двинулся вдоль стены пещеры в дальний ее конец.
Северцев задержался, разглядывая рукоять меча с огромным сверкающим алмазом и часть лезвия, торчащего из каменного столба.
– По-моему, я где-то его видел…
Проводник оглянулся:
– Это Талвар-и-Джанг, Меч Ислама, символически объединяющий власть и могущество. Алмаз на эфесе – знаменитый Кох-и-Нор.
– Гора света…
– Точно так.
– Но я слышал, что алмаз давно хранится отдельно от меча…
– Страз.
– Что?
– Хранится страз, искусная копия, почти неотличимая от подлинника. Здесь – истинно существующий алмаз.
– А вот этот, рядом?
– Мечи – не просто куски остро заточенного металла. Легенды, былины, мифы, сопровождающие их, как правило, несут достоверную информацию о владельцах и деяниях оных. Меч, на который ты указал, принадлежал арийскому нибелунгу Зигфриду.
– Вот красивая рукоять… почему она такая… двухцветная?
– Это Бжейкула-Вжашла, меч абхазского героя Цвицва. Сам меч с одной стороны черный, с другой серебристый, соответственно двойственному состоянию души героя, наряду с подвигами совершившего немало дурных поступков.
– А вон тот, длинный?
– Гунрир, меч Гейрреда-конунга.
– За ним тоже рукоять интересная…
– Это Эскалибур, или Калибурн, как его иногда называют.
– Меч короля Артура? Но ведь Артур – легенда…
– Я же говорил, в легендах зашифрованы вполне реальные исторические события, происходившие на земле в ранние времена. Жизнь короля Артура – вовсе не миф. Обратите внимание на соседний орт.
– Что?
– Замковый столб.
– Рукоять светится, будто ее раскалили…
– Это «пламенный меч обращающийся», с которым по легенде был поставлен херувим у врат рая после «грехопадения» Адама.
– А на самом деле кому он принадлежал?
– Герою без имени, причем не человеку.
– Как – не человеку?!
– На Земле существовало множество цивилизаций, созданных другими разумными существами, от насекомых до динозавров. К сожалению, следов их деятельности практически не сохранилось, за редким исключением. Этот меч – бесценная реликвия времен экспериментов с первыми носителями разума, созданными искусственным путем.
Северцев встретил взгляд Дмитрия, недоверчиво покачал головой:
– Вы говорите поразительные вещи… А если я проболтаюсь?
– Постарайтесь избежать подобных ошибок, Олег Николаевич.
– Откуда вы меня знаете?
– Служба такая, – уклонился от прямого ответа седобородый.
Дмитрий, разглядывающий пещеру, подошел к темно-серому столбу с нашлепкой, похожему на гипертрофированно увеличенный фаллос.
– Красивый меч…
– Это Эгей, меч Тезея, греческого героя. Чуть подальше – Берсерк, меч Зигмунда. У стены – Хатиман, сина-меч, символ древнего Китая. Но пойдемте, други, время не ждет.
Хозяин и гости прошествовали в конец зала, остановились у самого большого каменного пальца с огромным мечом, рукоять которого могла уместить сразу с десяток ладоней.
– Вот это ножичек! – с дрожью в голосе проговорил Олег.
– Это Расей, – с уважением поклонился мечу старец. – Меч былинного богатыря Святогора. Рядом – Сияющий, меч Руслана-витязя, защитника Рода. Дайте Боривой.
– Что?
– Дайте мне меч Боривоя-витязя.
Дмитрий, поколебавшись, протянул старику меч с простой, обмотанной черной лентой рукоятью.
Старик взял его двумя руками, благоговейно поцеловал лезвие, поклонился до пола. Меч на мгновение засиял, как язык пламени. Старик подошел к одному из пустых каменных столбиков, примерился и одним движением воткнул меч в столб сверху вниз, погрузив его в камень чуть ли не целиком. Столб оделся сеточкой молний, запахло озоном.
Старик отступил, еще раз поклонился.
– Спи с миром, древний закон. – Последнее слово старик произнес с ударением на первом слоге. Обернулся. – Вот и все, витязи, идем дальше.
В стене открылся невидимый ранее проход. Короткий коридорчик привел друзей в еще один зал, почти такой же большой, как и первый, но более темный, мрачный и душный. Здесь было еще жарче, чем в первом. Из сотен столбиков, в большинстве своем коричневых и черных, торчали рукояти мечей.
– Бог ты мой! – сказал Северцев. – Сколько же их всего?!
– Примерно столько же, сколько и в светлом схроне, – отозвался старец. – Шестьсот шестьдесят четыре. С вашим мечом будет шестьсот шестьдесят пять.
– Число зверя…
– Еще нет. И надеюсь, не будет.
– Как тут жарко, неуютно!
– Здесь спит Алчность Мира, не стоит удивляться. И не стоит находиться здесь долго. Дмитрий Олегович, дайте Чернобой, меч Чернаги.
Дмитрий молча протянул черный меч, с облегчением вздохнул, массируя кисть левой руки со скрюченными побелевшими пальцами.
Хранитель подошел к ближайшему столбу с голой вершиной, воткнул в нее меч, зашипевший, как рассерженный кот. Поднялась к потолку пещеры и растаяла струйка синеватого дыма.
– Идем отсюда.
– Подождите, – опомнился Северцев. – Пока мы еще не ушли… что это за меч, со змеями и полумесяцем?
– Это Котравей, меч Дурги, супруги индийского бога-героя Шивы.
– Почему он в этом зале, а не в первом?
– Потому что служил неправому делу.
– А тот, в рубинах?
– Завоеватель, меч нормандского герцога Роберта-Дьявола. Рядом, в золотой насечке, Бич Божий, меч Гуннов, или меч Аттилы.
– А этот? – Северцев протянул руку к рукояти меча и отлетел в сторону, не сразу сообразив, что произошло.
– Не дотрагивайтесь! – сверкнул глазами Хранитель. – Это Иезек, меч Яхве, Пожиратель Душ. Прошу руками ничего не трогать, это опасно!
– Почему же вы храните эти мечи? Не лучше ли их уничтожить?
– Каждый меч – символ войны или мира, магический жезл, реализатор власти и одновременно фигура равновесия. Их почти невозможно уничтожить как физический объект. Приходится хранить подальше от людских глаз, чтобы никто не соблазнился применить их еще раз. Но идемте, нам пора.
Северцев и сам чувствовал нарастающее темное давление на голову, закрадывающийся в душу страх, подспудное желание оглянуться, схватить оружие, куда-то бежать, кричать и драться, и он поспешил из зала вслед за переживающим те же эмоции Дмитрием.