Поздняя оттепель - Мария Захарова 9 стр.


— Влад… Пап, прости. Я… должен был…

— Ничего, все нормально, — перебил покаянную речь Владислав. — Тут на днях Элин муж заходил. Мы как-то не очень поговорили. Ты извинись, когда увидишь. Просто… не вовремя все.

— Дмитрий? — Константин своим ушам не поверил. Еще перед отбытием Михалыча из Москвы, он обратился к тому с просьбой, оградить отца от неприятностей. Ответ получил вполне однозначный — не маленький, знал во что ввязывается, а теперь… — Что хотел?

— Так… неважно.

— У тебя точно все нормально?

— Конечно. Ладно, мне пора. Рад был тебя слышать. Матери привет передавай. Увидимся, — оборвал разговор Яровой, скорым прощанием оставив в душе сына неприятный осадок. Что-то все-таки произошло помимо похорон.

Словно вторя одолевшей его тревоге, с вопросом подоспела мать:

— Как он? Все в порядке?

— Вроде бы, — прозвучало с сомнением.

Эмиля нахмурилась.

— Как-то ты неуверенно.

— Да так… Не знаю. — Делиться с матерью печальной новостью он не стал. Зачем ей скорбеть по незнакомому человеку? — Пойду, с Зоей договорю, — засобирался.

— Кость, кстати, а у меня ведь хорошая новость имеется, — остановила сына Эля.

— Очень хорошая? — он обернулся и, наконец-то, заметил, что мать буквально светится. Ответ созрел сам собой. — Дмитрий…

— Да, возвращается, — еще шире заулыбалась Эмиля. — И, не поверишь, с кем!

Костик вопросительно изогнул бровь. На этот раз никаких предположений.

Мать рассмеялась:

— С дедом!

— С кем? Он что его связал и в багаж сдал? — вклинился в их разговор вынырнувший из кухни Роман.

— Чего не знаю, того не знаю, — все еще посмеиваясь. — Если хотите, можете встретить и узнать все их первых рук. Как раз должны успеть, — взглянув на часы. — Они в восемь вылетают.

— Ура! Глоток свободы! Идем собираться? — обрадовался Роман и, хлопнув брата по плечу, заспешил на второй этаж.

— Он ничего не сказал? — Костик задержался.

— Только, что все, как надо, — понимания нетерпение сына, ответила Эля. — Кость, — позвала, когда тот собрался уходить. — Ты не знаешь, почему Зоя плакала вчера? Вы, вроде бы, разговаривали…

— Плакала? С чего ты взяла? — мужчина нахмурился.

— Да так… Мы столкнулись на кухне. Она за водой спускалась.

— И что?

— Слезы не красят женщину, — объяснила мать.

Сын не ответил.

* * *

Как не хотелось Костику разобраться во всем немедленно, с расстановкой точек над "ё" пришлось повременить. К игре на лужайке присоединились Алена с Сонечкой, и разрушить эту идиллию у мужчины не поднялась рука. Да и Ромка, разговаривающий с матерью возле машины, с нетерпением поглядывал на него.

— Ну все, мальчики. Поторапливайтесь. Лариса уже дала отбой Василию, так что опаздывать вам нельзя.

— Нормально, мам. Даже при всех пробках за четыре часа должны доехать, — успокоил Элю Константин.

— Я за рулем! — воспользовавшись занятостью старшего брата, Ромка выхватил ключи.

— Дай сюда!

— Не обсуждается! Сегодня моя очередь, — запротестовал младший, спеша устроиться на водительском сидении.

— Вы куда? — заметив их сборы, к машине подошли женщины.

— В аэропорт, — открыв дверь, ответил жене Роман.

— Дмитрий возвращается, — Эля.

— Здорово! — Алена просияла. — Скоро ты будешь свободна! — пообещала Зое. Кто-кто, а дочь в способностях отца не сомневалась ни на секунду.

Костик также посмотрел на Зою. Женщина улыбалась, но в ней чувствовалось напряжение.

— Не волнуйся. Все будет хорошо, — попытался поддержать Константин, прекрасно понимая, что это пустое. Единственный человек, который по-настоящему сможет успокоить беглянку — Дмитрий. Если, дай Бог, все сложилось.

* * *

С радостным воплем "дед", Роман сграбастал старика в объятья прямо на выходе из терминала. И заслужил смешливую отповедь:

— Поставь немедленно, двухметровое недоразумение! Сломаешь!

Ромка послушался и даже на "недоразумение" не поворчал. Видать, соскучился.

— Здравствуй, дед, — дождавшись своей очереди, Костик также приобнял старика.

— Здравствуй-здравствуй, — Алексей Игоревич нахмурился. — У меня к тебе разговор будет, — пообещал старшему внуку и пальцем погрозил.

— Всегда готов! — отсалютовал Костька. — Только сперва до дома доберемся. Устал?

— В гроб вы меня вгоните, точно говорю, — посетовал пожилой Власов. — Особенно этот ваш — цербер, — покосился на Дмитрия.

Михалыч усмехнулся.

— Вы всех нас переживете, Алексей Игоревич. Не прибедняйтесь!

— Переживешь вас, как же, — насупился старик, но Константин успел заметить быстро погашенную ухмылку. Цедров деду нравился.

До дома Барковских добирались в молчании. Алексей Игоревич прикорнул на заднем сидении. Дмитрий же отказался что-либо обсуждать. "Вместе со всеми узнаете", — отрезал он еще в аэропорту, и переубедить упрямца не удалось.

Как и следовало ожидать, их возвращения ждали всей дружной компанией, исключая детей. Эля тут же бросилась к мужу на шею, Лариса взялась за старика.

— Хотите чаю? У нас рыбный пирог есть, сегодня пекла. Или может отдохнуть? Проводить вас в комнату? Эля все приготовила.

Дед долго не думал:

— Можно и чаю. Вас, молодежь, без присмотра нельзя. Все глупостей норовите натворить, — поделился соображениями он, и Лариса хихикнула.

— Давненько меня молодежью не называли. А ведь… приятно же.

Когда все собрались на кухне и семь пар глаз в ожидании воззрились на Дмитрия, Михалыч полез в портфель.

— Вот, — файл с документами полетел к Зое через стол. — Паспорт можешь порвать или сохранить — не важно. Действителен новый. Свидетельство о рождении. Через два месяца у вас суд. Прости, раньше не получилось. Копия письменного согласия мужа на проживание ребенка с тобой здесь. Ты подала на алименты, но от раздела имущества отказалась в его пользу. В общем, сама почитаешь. До положенного срока в город соваться не советую. Пусть устаканится. А в остальном… проблем возникнуть не должно. Вас в любом случае разведут, так что можешь жить спокойно.

Глава 15

— Доброе утро, а где все? — Этот вопрос Константин адресовал Ларисе — единственному человеку, которого смог найти в непривычно тихом доме.

Она шинковала овощи и сбрасывала их в стоящую на плите кастрюлю, в которой уже что-то бурлило и фыркало, издавая до неприличия манящий аромат.

— Кому утро, а кому и день в разгаре, — удостоив мужчину смеющегося взгляда, Лариса вернулась к готовке.

Костик машинально перевел взгляд на электронное табло духового шкафа — пятнадцать минут двенадцатого. Впрочем, он и так это знал.

— Подумаешь… Еще даже не полдень, — протянул обижено, стащив с тарелки сырный ломтик. — Так… где все-то?

— Все?.. — Лариса отложила нож. — Димыч с Васяткой, еще семи не было, в город укатили. Девочки с Ромашкой и дедом на озере, уток кормят. Эля в кабинете, работает. Будь лаской, отнеси матери поднос, пока он еще цел, а я тебе другой соберу.

Костик отдернул руку от кусочка бекона, на который положил глаз.

— А омлет будет?

— Будет, если надо. А теперь иди. Она, как обычно, не завтракала.

Константин щелкнул пятками, приложил руку к воображаемому козырьку и схватился за поднос.

— За твой омлет, хоть на край света!

— Тогда еще проследи, чтобы съела все, — напутствовала горе-вояку Лариса.

В кабинете полумрак: задернуты шторы, не горит свет. Мать перед включенным ноутбуком за столом, словно призрак.

— Господи, ты чего, как крот в норе? — Костик нащупал выключатель.

— Да так…

— А я в качестве засланца с подкреплением, — протопал к столу.

— Догадалась. Может, сам съешь, спасешь мать?

— Не-е-е… мне омлет с ветчиной обещан, — отказался Костик. — Справляйся сама.

— Продажный ты, Костька. Променять мать на жареные яйца!

— На жареные яйца от Ларисы! — с усмешкой уточнил обвиняемый и подтолкнул к матери поднос. — Что? Я обещал проследить, — на недовольную мину. — Над чем работаешь?

— Ни над чем. Голова не соображает, — Эмиля взялась за кружку с чаем.

— Ну, хоть думала-то о чем?

— О доме.

— Доме?

— Хочу дом купить.

— Серьезно? — озадаченный Костик опустился на стул. — С каких это пор ты думаешь о доме?

— А что, плохо разве вот так? Участок, беседка, уединение. Вы с Ромкой будете приезжать, внуков привозить. Да и Алексею Игоревичу будет, где воздухом подышать.

— Деду? А он-то здесь причем?

— Я разве вчера не говорила? Он теперь будет жить с нами.

— В смысле с вами? — Прежде чем расхохотаться, Костик несколько долгих мгновений недоуменно смотрел на мать. — Ну ты даешь! Я ведь практически поверил! Но дед с тобой и с Димычем — это перебор!

— Вот этот хочу. — Эмиля развернула ноутбук экраном к сыну. — Большеват, конечно, но зато всем места хватит, если что. И до города относительно близко.

Константин подтянул к себе ноутбук, пробежал глазами по характеристикам, щелкнул на увеличение главной фотографии.

— Так ты не шутишь?

— Нет. Зачем? — Аппетит приходит во время еды, и, ответив сыну, Эмиля отправила в рот последний сырный ломтик. — Ты же вознамерился дом построить, а я вот куплю, — прожевав, улыбнулась она.

— Но, мам, это же бешеные деньги. При всем желании, мы не сможем столько вывести, — включил голову Костик. — Если только не хотим разориться.

— Нам не придется ничего выводить, не переживай, — успокоила сына Эмиля.

— Как это не придется?! Где, в таком случае, ты собираешься взять без малого двадцать…

— Кость, ты бы дослушал сначала! — она вскинула руку, тем самым заставив сына замолчать. — Дмитрий бизнес продает.

— Что?! Как продает? Зачем? — Константин подался вперед, словно сокращение расстояния между ним и матерью способно помочь поверить в сказанное.

— Вот так, — Эля едва заметно поморщилась. — За все в жизни приходится платить, разве ты не знаешь?

— Но… Это из-за Зои? Из-за того, что он вмешался? — ответ пришел сам собой.

— А ты как хотел, Кость? Собирать досье на мэра, шантажировать обнародованием… Дмитрий знал, на что идет.

— Но… Черт! Мам, я, правда, этого не хотел, — Константин вскочил на ноги. Чувство вины не позволило усидеть на месте.

— Все нормально, Кость. На самом деле так даже лучше. Не придется разрываться на два города. Да и работа у него уже есть. Василий давно зазывает к себе — начальником службы безопасности.

— Это другое. Работать на себя и на чужого дядю — разные вещи.

— Пусть так, но Дима готов. Не забивай себе голову, тем более что ничего уже не изменишь. Иди лучше за обещанной яичницей, — посоветовала мать, поставив опустевшую кружку на поднос. — Задание выполнено.

* * *

— Все, дорогие мои. Как говорится, пора и честь знать. Внеплановый отпуск слишком затянулся. Мы завтра в Москву возвращаемся, — обрадовала гостей Лариса, когда после сытного ужина большая часть из них устроились в гостиной: Алексей Игоревич с внуками за шахматной доской, Тася с Софией и Зоей на ковре с куклами, Алена с Элей и Дмитрием перед телевизором — смотреть новостной канал.

— Мы тоже. Дел накопилось, — убавила звук Эля.

— А нам что делать прикажете? — Роман оторвался от игры, чтобы посмотреть на мать.

— Эй, мы никого не гоним. Живите, сколько нужно. Наш дом — ваш дом, — счел нужным уточнить Василий.

— Особенно вас касается, Зоя, — Лариса погладила мужа по предплечью.

— Что вы… Неудобно. Да и нужно как-то устраиваться, — Зоя поднялась. — Мы очень вам всем благодарны, правда. Но…

— Неудобно спать на потолке — одеяло падает, — отрезала Лариса, не приемлющая отказа. — Не говори чепухи. Куда вы пойдете? Ни денег, ни работы…

— Ну, скажем, работа — не проблема. И все же поживите пока. Хотя бы до суда, — вставила слово Эля.

— Согласен. В свободное плавание уйти успеешь. Нечего горячку пороть.

— Правильно. Соглашайся, девочка, раз предлагают. Успеешь еще самой за себя в ответе быть, — поддержал Дмитрия Алексей Игоревич. — Тем более последнее никто не отдает. Вишь, лица какие… зажиточные, — посмеялся он, передвинув слона на "е5". — Шах.

— Дед, так не честно! Я… Вот же!.. — Ромка принялся изучать расстановку.

— На самом деле, Зой, оставайтесь, — Алена подергала штанину подруги. — Тасе здесь нравится. Да и мы с Романом теперь никуда не торопимся. — Узнав о новых обстоятельствах отца, Алена безоговорочно согласилась с необходимостью переезда.

Зоя сошла с лица.

— Дмитрий, простите… Я, правда… Если бы могла что-то изменить, я бы…

— Прекрати! Прекрати, девочка, — Михалыч поднялся, подошел к Зое, взял за плечи. — Я ни о чем не жалею, и тебе не советую. Радоваться надо, благодарной быть, но не сожалеть. Если, конечно, стремишься забыть о прошлом и идти дальше.

— Спасибо! Вы самый лучший человек на свете! — сморгнув слезы, Зоя порывисто прижалась к мужской груди.

— Полно… — Михалыч пошатнулся от неожиданности.

— А как же дядя Костя, мама? Он тоже очень-очень хороший! — подала голос Тася. — Я хочу жить с ним! Я хочу, чтобы он был моим папой! — ошарашила всех собравшихся.

Константин опомниться не успел, а девочка уже забиралась к нему на колени.

— Дядя Костя, вы нас не бросите? — устроившись в кольце его рук, заглянула в глаза — Правда?

— Правда, — его ответ срезонировал в ошеломленной тишине. — Я никогда вас не брошу, обещаю, — Зое. — Они будут жить у меня, — остальным.

* * *

— Мы к тебе не поедем.

— Хорошо, давай снимем квартиру.

— Нет.

— Зоя, что за бред?! — Терпение Константина лопнуло. — Ты с малолетней дочерью по улицам шляться собралась?!

— Нет. — Она посмотрела на него, как на полоумного. — Мы пойдем к двоюродной сестре моей матери, — твердо.

— Впервые слышу! — Константин встал в позу. — Я что, настолько тебя обидел, что лучше вникуда, чем принять помощь?

— Ты меня не обижал.

— Конечно, не обижал! А не смотреть мне в глаза — новая поведенческая привычка! Раньше ты вела себя иначе! — Они выясняли отношения на веранде, и погожий вечер был единственным свидетелем этой ссоры.

— Раньше — может быть, а теперь все изменилось!

Наконец и она повысила голос. Посмотрела на него с вызовом во взоре. Константину впору аплодировать: хоть какой-то признак неравнодушия!

— Что, черт возьми, изменилось?! Объясни. Я устал гадать. Зоя…

Он, напротив, обуздал гнев. Сбавил обороты. Все-таки взрослые люди и должны уметь контролировать себя.

— Все! Все изменилось, — она также взяла себя в руки. — Мне не нужна твоя жалость. Только не она…

— Жалость? Причем тут жалость? — Константин в замешательстве. — А как еще я должен относиться к женщине в твоей ситуации? Радоваться?

Зоя побледнела, отшатнулась. И вдруг вспыхнула, словно спичка. Накинулась с обвинениями.

— Да хотя бы радоваться! Это лучше, слышишь?! Все только и делают, что жалеют меня! Бедная, несчастная Зоя! Твердят о нормальной жизни, а откуда ей взяться?! Из сочувствующих взглядов?! Мне начинает казаться, что я другого не заслуживаю — только жалости! И так всегда будет! Одна только жалость! Ничего больше!..

— Это ерунда. Все устроится. Вот увидишь, — Константин попытался взять ее за руку, но женщина отмахнулась.

— Увижу? Когда?

— Пройдет суд. Начнешь все с начала. Встретишь новых людей…

— И что? Что изменится после суда? — она сникла также внезапно, как загорелась. — Я перестану быть тебе противна? Или другому, когда он все узнает? — после паузы, с болью в голосе и безнадегой в глазах. — Мне не нужна жалость. И, пожалуйста, давай не будем больше…

— Подожди! — Он все же схватил ее за руку, развернул обратно к себе, не позволив уйти. Вынудил встретиться взглядами. — Считаешь, жалость — все, что я чувствую?

Кивок в подтверждение и смеженные веки, чтобы спрятать боль.

— Думаешь, тебя нельзя желать? — В нем вновь просыпается злость, и пальцы впиваются в безвольные женские кисти, открывая выход накипевшему. — Дура! Господи, какая же ты дура!

Константин сознательно груб и уже не думает о последствиях. Надоело все! К черту! В ад! Хочет большего, пусть знает!

— А это что, по-твоему?! Жалость?! — Ее рука прижата к мужскому паху. В широко распахнутых женских глазах легко читает изумление. Костик доволен. — Даже сейчас ты умудрилась возбудить меня, как какого-то мальчишку. Даже сейчас, собачась с тобой, я думаю о сексе. О том, как раздену тебя, разведу ноги и окажусь внутри. Жестко. Глубоко. До упора, — он едва цедит слова, всем естеством ощущая навязанное ей прикосновение. Сгорая в нем. — А вынужден строить героя, потому что ты ждешь этого от меня! Потому что обижена и обездолена, не доверяешь мужчинам, боишься их. Потому что должен быть хорошим!

Глава 16

— Спасибо, — забрав из багажника последний пакет, Константин протянул Дмитрию руку. — Да и вообще спасибо. За все. Я так и не поблагодарил. Повезло матери с тобой. Хотя, о чем я… Всем нам повезло. Практически ангел-хранитель!

— Смешно…

Михалычу вроде бы неловко, но на рукопожатие ответил крепко, по-мужски.

— И за отца, спасибо. Он звонил. Просил извиниться. Сказал, вы поговорили не очень.

— Ерунда, проехали, — Михалыч засобирался. Дернул ручку багажника — проверить, достал из кармана ключи, но Костику любопытно.

— Дим, может расскажешь?

— Что?

— О чем говорили, — оглянувшись на ожидающих возле подъезда женщин.

— Баран твой отец упертый. Вот о чем, — Михалычу тема неприятна.

Назад Дальше