— Ты уверена? — издевательски спросил он. И стал рассказывать.
Интернет для начинающих
«Реальность вне интернета существует сегодня в Северной Корее, в Туркменистане и на Кубе. Реальность Москвы, Питера, любого европейского или американского мегаполиса, без интернета в 2009 году немыслима, как без мобильных телефонов и электричества.
В сети я провожу от 12 до 17 часов в сутки, начиная с 1993 года».
(Из онлайн-конференции Антона Носика на сайте Professionali.ru, 10 ноября 2009)
— Летом 1990 года я работал в издательстве. Книгоиздательский цикл тогда состоял в том, что в одном месте делали фотонабор — так называемый typeset, в другом месте загружали файл с фотонабором в печатную машину и выводили пленки, которые в третьем месте, называемом «типография», превращались сначала в печатные формы, а потом в оттиски этих форм на бумаге.
Я работал в том месте, где производился фотонабор, — в издательстве. А место, где выводились пленки, располагалось от издательства в паре километров, что в городе Иерусалиме с его жарким климатом и гористой местностью было довольно утомительным путешествием. А место, где осуществлялся фотонабор, находилось в религиозном квартале Меа Шаарим. Это была лаборатория, которая печатала еврейские священные книги, ну и, в частности, русские книги для моего издательства. Клиентов у них было много, и все они таскались туда с разных концов города. И поэтому в какой-то момент владельцы этой фотолаборатории, съездив в Нью-Йорк за тем же, за чем все хасиды ездили в Нью-Йорк, — получить благословение у rabbi и вернуться в Израиль с набитыми контрабандой чемоданами, которые не досматривали, — привезли, помимо всех порнографических журналов, которые истинно правоверный должен ввозить из Нью-Йорка, какое-то количество модемов. С этого времени ходьба закончилась, и началась пересылка файлов телефонным способом.
Соответственно, так у меня в распоряжении появился первый модем. Я пошел в компьютерный магазин выяснять, что я с помощью этого модема мог бы делать. И мне рассказали, что существуют такие BBS’bi, куда нужно дозваниваться, регистрироваться, и можно там общаться и скачивать программы. Я попросил распечатать мне список этих BBS’ob и стал на них дозваниваться. Так я попал в компьютерную сеть.
— И что ты стал там делать?
— Завел много друзей, скачал много программ. Стал участником разнообразных обсуждений и форумов. Это еще был не интернет, это была Fido. Потом, в 1993 году, в Fido появилась конференция Internet, посвященная обмену данными между разными сетями.
Вымышленный праздникСегодня якобы исполняется 15 лет Рунету.
Министр связи по этому поводу открывает в Экспоцентре торжественное торжество.
А на самом деле дата из пальца высосана.
Домен RU 7 апреля 1994 года был делегирован закрытому режимному предприятию.
В российском интернете в то время не было (и не планировалось) ни сайтов, ни пользователей, кроме ограниченной группы лиц, которым этот доступ предоставлялся сугубо в служебном порядке.
К интернету в нашем понимании эта келейная ведомственная микросеть имела не больше отношения, чем холерный вибрион — к Homo Sapiens.
С тем же успехом можно еще юбилей х. 25 отмечать как день рождения Рунета[6].
Из журнала dolboeb, 7 апреля 2009
— Потом я узнал, что есть сети побольше, и там есть разновсяческие возможности. Но доступ туда можно было получить двумя способами: либо чей-то чужой, ворованный аккаунт, либо чей-то служебный аккаунт. У меня был аккаунт математического факультета Иерусалимского университета.
— Откуда?
— От одного студента, который там учился. Я использовал модемный пул Иерусалимского университета, чтобы заходить в интернет. Но тогда еще не было графического веба, так что это была общалка, и немножечко началась электронная почта тогда же. Потом настал 1994 год, появился графический веб, появились серверы, на которые можно было зайти и странички полистать с помощью браузера. Он назывался «Нетскейп». В этом «Нетскейпе» еще была такая вещь — «вьюсорс» (view source. — Ю.И.), «посмотреть исходный код». В 1994 году мы все посмотрели исходный код, а в 1995-м мы уже выучили язык, на котором там все было написано, и стали его, наоборот, писать, то есть стали делать свои странички, а потом — сайты. И Тёмины (Артемия Лебедева. — Ю.И.) первые сайты, и мои первые сайты — это все продукция 1995 года.
— Чему были посвящены твои первые сайты?
— Тогда еще Microsoft не выпустил Windows-95 — а мало было его выпустить, надо было еще, чтобы его все поставили, — и понятие русской кодировки было довольно эзотерическим. Их существовало штук 38 — разных русских кодировок. Пока Microsoft всех не изнасиловал на тему принятия в качестве стандарта его уебищной кодировки CP1251, она же Windows Cyrillic, вообще не было понимания того, что мы можем писать по-русски и понимать написанное. Поэтому первые мои страницы, так же как и Тёмины первые страницы, были на английском языке. Моя первая страница была каталогом русских ресурсов интернета. Другая страничка, которую я сделал, была посвящена технологиям создания страниц… Еще, когда умер Бродский, я сделал страничку его памяти, куда московский химик Сергей Кузнецов прислал 600 килобайт набранного им в разные годы творчества Бродского. В общем, мы научились делать странички. Потом захотели заниматься этим профессионально и учредили фирмы: Тёма — в Москве, я — в Израиле. Моя фирма называлась «Шарат».
— Как это переводится?
— «Сервер».
— Какой полет воображения, — я не могу сдержать улыбку.
— Да, — совершенно серьезно отвечает Носик. — Фирма выиграла тендер музея Израиля, выиграла тендер Банка Израиля, потом — Министерства иностранных дел и делала им сайты. А в ежедневной израильской газете, в которой я тогда работал, я писал ежедневную колонку под названием «Наша сеть».
— Про что именно?
— Про интернет. Какие есть сайты, какие есть программы. Из ныне существующих примеров наиболее похожей является колонка Саши Гагина (Паровозов News. — Ю.И.). Так я стал писать про интернет в разных изданиях и делать сайты. А тем часом мой израильский друг Дёма (Демьян Кудрявцев. — Ю.И.), с которым мы вместе все эти премудрости осваивали в свое время, приехал в Россию, пошел к нашему с ним интернетовскому знакомому по имени Тёма Лебедев и стал партнером в его студии.
— А ты с Тёмой каким образом был знаком?
— По интернету. У него были странички, и у меня были странички. Его странички ссылались на мои странички, мои странички ссылались на его. И вот Дёма и Тёма сидели в Москве и ваяли сайты. А потом мой друг Емеля Захаров[7] захотел сделать интернет-провайдер. Потому что они, мои московские друзья, подключались к «России Онлайн», она с них брала 7 долларов за час, а сервис давала при этом чудовищный и хамский. И они решили, что сделают интернет-провайдер для нормальных людей. Взяли денег, создали провайдерскую фирму («Ситилайн». — Ю. И.). А потом им пришло в голову, что этой фирме нужен сайт. И они позвонили мне в Израиль на мобильник. Я в это время ехал с какого-то телеинтервью к себе в редакцию. Они мне сказали: «Слушай, а вот сайт, например. Кто делает сайты?» «Сайты делает Тёма Лебедев, — сказал я, — вот вам его телефон». Они позвонили Тёме Лебедеву, пришли, познакомились, подружились. Через некоторое время Дёма стал директором «Ситилайна», «Ситилайн» создал компанию «Нетскейт», компания «Нетскейт» поглотила студию Лебедева, которую она впоследствии из себя исторгла. Но следующим шагом «Ситилайна» после создания собственно сайта было осознание того, что мы, конечно, продаем людям доступ в интернет и берем с них деньги, но хорошо бы приложить усилия к тому, чтобы людям было что делать в этом интернете. Потому что, если им там нечего делать, они там недолго просидят, а мы с них берем почасовую оплату. Соответственно, следующая задача — создание контента. И тут Емеля и Дёма еще раз вспомнили независимо друг от друга, что есть у них в Израиле друг, который сидит и пишет ежедневную колонку об интернете в русской газете, откуда многие люди эту колонку вырезают и складывают на будущее, понимая, что у них сейчас интернета нет и они не понимают, о чем это, но когда-нибудь поймут, и им это пригодится. И они мне позвонили еще раз и сказали: «Слушай, вот ты колонку пишешь?». Я говорю: «Пишу». «А давай ты ее будешь писать не в газете, а в интернете?» Я сказал: «Давай». Так родился
«Вечерний Интернет».
«Добро пожаловать на сервер Вечернего Интернета. Это — первое в истории Рунета ежедневное сетевое обозрение на русском языке. Издание, начатое 24 декабря 1996 года, было прервано на 17 месяцев по причинам почти объективного свойства, но с тех пор благополучно возобновлено 30 июля 2000 года с пока неясной периодичностью. Автор, составитель, веб-мастер и постоянный ведущий рубрики — журналист Антон Носик».
«Добро пожаловать на сервер Вечернего Интернета. Это — первое в истории Рунета ежедневное сетевое обозрение на русском языке. Издание, начатое 24 декабря 1996 года, было прервано на 17 месяцев по причинам почти объективного свойства, но с тех пор благополучно возобновлено 30 июля 2000 года с пока неясной периодичностью. Автор, составитель, веб-мастер и постоянный ведущий рубрики — журналист Антон Носик».
(С главной страницы «Вечернего Интернета» на vi.bhost.ru)
— «Вечерний Интернет» всего лишь один проект, а планов у моих друзей в России было громадье. А в Израиле продолжалось унылое кропание сайтов, которое позволяло компании «Шарат» отбить существование сервера и секретарш. И постепенно выяснилось, что московскими делами мне приходится заниматься значительно больше, чем израильскими, хоть я и в Иерусалиме живу. И как-то само собой сложилось, что в марте 1997 года я переехал в Москву и продолжил вести «Вечерний Интернет» там. В феврале 1997 года открылся счетчик «Рамблера» — не поисковик, который открылся в предыдущем году, а рейтинг «Рамблера», — и «Вечерний Интернет» вошел в десятку самых посещаемых сайтов, а я его вел. Потом случился кризис 1998 года… Я продолжаю или уже ответил на вопрос, как я попал в интернет?
Борьба за власть— В кризис 1998 года пострадали все. А интернет никуда не девался и никуда не должен был деваться.
— Почему?
— Потому что в структуре трат постиндустриального общества в ситуации необходимости затягивания поясов люди доинтернетовские скорее сэкономили бы на машине, дорогой одежде и путешествиях, но не на телефоне, а люди интернетовские скорее сэкономили бы на том же самом, но не на интернете. Есть потребности, которые входят в жизнь. Ты сперва думаешь: «Как я в интернет попаду?», а потом уже — «Как я машину поменяю?». Идея экономии на интернете, чтобы поменять машину, в кризис утрачивает актуальность. Что лучше: «Я затяну пояс и попозже поменяю машину» или «Я затяну пояс и больше не буду общаться с друзьями, читать книжки, писать тексты и т. д.»? Так что интернет продолжил расти так, будто этого кризиса не было. И Глебу Павловскому, который за этим следил, пришло в голову, что надо создать первую русскую интернет-газету. Он пригласил меня к себе и спросил, не интересно ли мне будет этим заняться.
«Весь коллектив умещался тогда в комнатке четыре на три метра, а нас было семь или восемь человек, — скажет Носик в 2006 году во время публичного интервью в московском клубе «Китайский летчик Джао Да» в рамках проекта «Разговорчики». — Будущий культовый дизайнер Линкси[8] сидел у окна, а ныне труженик «Немецкой волны» (имеется в виду Deutsche Welle. — Ю.И.) Боря Бойчевский сидел у двери. А кроме них еще сидели Алексей Валерьевич[9], Норвежский Лесной[10], Юлия Миндер[11], ваш покорный слуга и другие. И вот помимо основной работы — производства Газеты. ру — Линкси и Бойчевский через всю комнату спорили: хуже тот сквозняк, который устраивает Бойчевский своим вентилятором, или тот, который Линкси устраивает открытым окном. Эта полемика была дополнительной нагрузкой к производству».
Почти все, с кем Носик начинал делать первые коммерческие проекты в Рунете и вообще заниматься интернетом всерьез, сегодня не менее известны в широких, в том числе и офлайновых, кругах, чем он сам. Он любит этим бравировать. Гордиться тем, что хорошо знаешь всех культовых персонажей русского интернета, особенно логично сейчас, когда одних только русскоязычных блогеров-тысячников стало столько, что со всеми не перезнакомишься, даже если поставишь себе такую цель.
Другой предмет его гордости — близость к людям, принимающим политические решения, и обладание информацией, которой другие не располагают. По сути, это вид информационной зависимости. Антон Носик — так же, как, например, и Артемий Лебедев, — из тех людей, у которых мозг никогда не «выключается», не перестает получать и обрабатывать информацию, поступающую со всех сторон. Отчасти отсюда — и другие зависимости Носика: «выключить» такую голову иногда можно только принудительно, то есть с помощью алкоголя, например.
«Напротив был кабинет Марата Гельмана и всех, кто с ним в тот момент работал, — вспоминал Носик в “Разговорчиках”». — Там одновременно могли размещаться и Макс Фрай, и радиостанция “Маяк”. А за углом находился ФЭП (Фонд эффективной политики Глеба Павловского — “Разговорчики”), там была такая пробирка, а в пробирке растили жабу… и вот она у нас уже президент несколько лет. Ее растили с двух процентов. Киселев в своих “Итогах” показывал опрос: во втором туре встречаются Путин и Примаков, у Путина 2 %, а у Примакова — 75 %. А Павловский по случайности тогда был тот человек, который для нас деньги высекал из скалы. И я его спрашиваю: “Глеб Олегович, что ж вы делать будете, когда у Путина всего 2 %, а у того 75?”. Павловский отвечает: «Вы знаете, мы последние полтора года занимались тем, что надували через трубочку лягушку. Вот пришел Примаков — никому не известное хромоногое чмо — иза несколько месяцев торговли лицом на премьерском месте уже надул себе такой рейтинг. Да что Примаков! А этот комсорг пожарной бригады Сергей Степашин? Посадили его в то же кресло, трубочку сунули — и надули рейтинг за несколько месяцев. Вы посмотрите на него — он есть вообще? Его не видно. А рейтинг у него — 15 %, вы понимаете, 20 миллионов человек готовы видеть президентом России вот это вот. А этот у нас в пробирочке — ну, просто молодой пока. Вы не волнуйтесь”».
Газету. ру Носик начал делать в декабре 1998 года, набрав команду из тружеников гуманитарной сферы, которые в интернете не работали, а, по его выражению, «просто торчали»: после дефолта финансовое положение целого слоя креативщиков резко ухудшилось. Запуск издания пришелся на начало 1999-го, и в первые полгода его аудитория перевалила за 100 тысяч человек. А дальше началась политика.
— Павловский не рисковал делать свой первый эксперимент с русским интернет-изданием на собственные деньги, поэтому привлек на это финансирование «ЮКОСа», — объясняет Носик. — Соответственно, он Газетой. ру не владел. И когда начала обостряться ситуация 1999-го и 2000 годов и очень высока была вероятность того, что победит «московская группа» (Лужков и Примаков), а Глеб Павловский был тесными узами связан с администрацией президента, в «ЮКОСе» решили, что не следует иметь Фонд эффективной политики подрядчиком, потому что Фонд эффективной политики с «московской группой» конфликтовал.
И люди из «ЮКОСа» предложили мне со всей моей командой делать Газету. ру в «ЮКОСе» без помощи подрядчика в лице Глеба Павловского. Я сказал ему об этом предложении. Глеб Павловский подумал минуту и сказал мне: «Мое встречное предложение состоит в том, что пусть они забирают «Газету», а ты делай, что хочешь. Бюджет предоставляю. Придумывай, чем ты и твоя команда хотите заниматься дальше в этом жанре».
Я оказался перед выбором. Поехал в Нефтеюганск, познакомился поближе с «ЮКОСом». Вернулся и сказал Павловскому: «Делать будем две вещи: газету, как наша Газета. ру, — аналитическое комментарийное издание, и ленту новостей. Потому что лента новостей — это товар повышенного спроса. В Газете. ру лента новостей — 60 % того, что люди читают. Лента — это отдельный жанр, который надо сейчас осваивать: информационное агентство в Сети. А газету надо делать, потому что это приятная вещь и приятные люди в ней работают». Глеб посовещался и вернулся с ответом: «Как же это прекрасно! Давайте делать».
Поэтому, когда «ЮКОС» тем же летом нанял команду, которая будет продолжать издание Газеты. ру вместо нас, мы этой команде радостно передали все, что имело отношение к Газете. ру, и запустили с 1 сентября Ленту. ру, а ближе к октябрю запустили газету «Вести». А в это время компанию «Нетскейт» — то, что от нее осталось после кризиса 98-го года и выхода из нее Студии Лебедева, — купил Владимир Гусинский. И через некоторое время выяснилось, что Гусинскому мои друзья этот самый «Нетскейт» продали, включая и «Вечерний Интернет», который я продолжал вести, вместе со мной в качестве менеджера.
— А тебе забыли сказать?
— Нет, они сказали, но после того, как продали. Ну, сделка и сделка, никого же нельзя подставить. Соответственно, между мной и «Медиа-Мостом» начались разговоры по поводу того, как бы я мог возглавить эту структуру, продолжая заниматься тем, чем я занимаюсь, то есть «Лентой» и «Вестями».
В результате этих переговоров Носик стал делать портал на базе НТВ, который должен был стать частью интернет-холдинга «МеМоНет» («Медиа-Мост Нетворке»), задуманного Гусинским. Поскольку 80 % бюджета «МеМоНета» шли на предоставление пользователям канала «НТВ+» доступа к интернету, задача портала NTV.ru состояла в том, чтобы, по словам Носика, «продемонстрировать преимущества хорошего интернет-канала перед плохим». Иначе говоря, сделать такой сайт, который было бы неудобно читать, подключившись к сети через модем, потому что на нем много графики, аудио и видео. Фактически это был мультимедийный новостной сайт, который в России так никто и не сделал до 2005 года, когда в одночасье появился и раскрутился YouTube. Открыться сайт НТВ. ru должен был в сентябре 2000 года.