Днем он заехал в посольство за Матвеем, оказавшимся плюгавым рябым мужичонкой с хитринкой в глазах, а дальше начались бесконечные мучения. Сначала вор ограничивался тем, что демонстрировал ловкость рук, предъявляя ему бумажник, всего минуту назад спокойно лежавший во внутреннем кармане сюртука Каверина, или часы, совсем недавно надежно прикрепленные цепочкой к жилету, причем Алексей никак не мог понять, как ему удается их украсть. Дальше было только хуже: стоило чопорному барону М. с лорнетом заглянуть к ним и осведомиться, успели ли секретные агенты сработаться, как с руки его чудодейственным образом исчез перстень, подаренный барону первой юношеской любовью. Каверин был готов показать под присягой, что Матвей даже не подходил к послу, и тем не менее, когда перстень неожиданно обнаружился в кармане у Сержа, куда просто никак не мог попасть, Алексею было строго-настрого приказано не спускать с вора глаз.
– Если этот затейник провалит все дело, – сказал Новосильцев, напирая на слово «затейник», – то отвечать будете вы, сударь. Да-с.
Затем сотрудник посольства круто повернулся на каблуках и проследовал к выходу. Даже его спина выражала неподдельное негодование.
– Матвей, – попросил Алексей, – ты лучше брось свои шутки, а? Нам с тобой и так скоро попотеть придется.
– Да понял я, – откликнулся мужичонка жалобным голосочком. – Вы только не тревожьтесь, барин. Сказано: надо найти шкатулку – значит, найдем. Как она выглядит-то?
– Шкатулка как шкатулка, крышка с перламутром, а внутри – бумаги на французском языке.
– Эх, не силен я в языках-то, – вздохнул Матвей. – С перламутром, говорите?
– Именно.
– Большая или маленькая?
О размере шкатулки Каверину ничего не было известно.
– А пес ее знает, – отозвался офицер. – Шкатулка, и все тут. Находится в доме, но где хозяин ее прячет – неизвестно.
– Ничего, отыскать ее – дело нехитрое, – фыркнул Матвей. – Все люди, ежели у них что ценное есть, норовят его в одних и тех же местах прятать. Не то мы, у кого ничего своего ценного нет, давно с голоду околели бы.
«И во что я ввязываюсь?» – вздыхал про себя Алексей, когда карета без гербов везла его с «помощником» к особняку-развалине, откуда вся троица должна была ехать на бал.
– Матвей на кухне, – сообщил он сейчас Полине. – Я приставил к нему Григория, чтобы тот чего-нибудь не стащил.
Мадемуазель кивнула и снова повернулась к зеркалу.
«Какой вздор! – смутно думала она, разглаживая складку на платье. – Какой-то мошенник, я и этот офицер… Бумаги, Египет… Александр завоевал Египет, который был провинцией персидской империи. Как интересно, должно быть, было жить в те времена! Не то что сейчас – чины, ленты… Фи, какая скука!»
– Наверное, уже пора ехать, – сказал Каверин, поглядев на часы, которые Маша по приказу хозяйки водрузила на камин в комнате. (Вообще следует отметить, что все бесполезные, с точки его зрения, вещи, которые спутница тащила с собой, в доме, где почти ничего не было, оказались как нельзя кстати).
Полина убрала маску в сумочку-мешочек, висевшую у нее на локте, и двинулась к выходу, а Алексей направился на кухню, где облаченный во фрак Матвей с засаленной колодой в руках учил денщика шулерским фокусам.
– Что еще за дела, Матвей? – заворчал Каверин.
– А я что? Я ничего, – ответил вор, широко распахивая глаза и ухмыляясь.
У Алексея так и чесались руки дать ему подзатыльник, но молодой человек пересилил себя и, послав Гришке испепеляющий взгляд, потащил Матвея к двери.
– А костюмчик господа мне дали знатный, – говорил вор, пока неумолимый офицер конвоировал его к карете. – Ей-ей, ваше благородие, в такой одеже и на казнь не жалко!
Алексей затолкал Матвея в карету, подал руку Полине и наконец сел сам.
– Если у вас в сумочке есть ценные вещи, – сказал он по-французски своей спутнице, – будьте осторожны с вашим соседом!
Однако, когда посольский кучер привез их к особняку Эпине-Брокара, выяснилось, что осторожность надо было соблюдать как раз самому Алексею – приглашение, которое вручил ему Серж, куда-то таинственным образом испарилось.
– Матвей! – воскликнул офицер, скрипнув зубами.
Вор развел руками. Рассвирепев, Каверин схватил его за ухо.
– У вас в кармане, в кармане оно, клянусь!
Алексей отпустил его и действительно обнаружил конверт в левом кармане, хотя отчетливо помнил, что клал его в правый.
– А все Матвей да Матвей… – бурчал сообщник, притворяясь обиженным.
Они вышли из кареты. Особняк Эпине-Брокара был окружен красивым садом, ярко освещенным, несмотря на то что было еще светло. Тут и там меж кустов и деревьев мелькали смеющиеся, флиртующие, загадочные маски.
– Ну, с богом! – выдохнул Каверин, опуская на лицо черную полумаску, отделанную белым кантом.
Матвей нехотя натянул гротескную маску с огромным носом. Полина приставила к лицу пеструю, отделанную перышками маску, сквозь прорези которой загадочно блестели ее глаза.
– Свету-то, свету! Вот уж точно не пожалели! – Матвей, похоже, принадлежал к тем людям, которые не могут помолчать и минуты. – Хорошо живут!
– Тихо, Матвей! Ни слова по-русски, понял?
Осторожность Каверина станет вполне понятна, если учесть, что хозяин дома был «немного шпионом, немного авантюристом». Кто знает, что за люди могли оказаться у него в гостях!
Алексей отдал приглашение, троица пересекла сад и поднялась по лестнице. Тут выяснилось, что дом огромен и сориентироваться в лабиринте комнат, прямо скажем, не так-то просто.
«И что стоило проныре Сержу раздобыть план здания загодя?» – подумал разъяренный Алексей.
«И что стоило месье Каверину расспросить месье Новосильцева о плане дома? – подумала недовольная Полина. Но тут же упрекнула и себя (мадемуазель была весьма справедливой особой): – Да и я сама вполне могла бы это сделать!»
Сообщники, переглядываясь, топтались на месте.
– Ну, теперь куда? – спросил Алексей по-русски, совершенно забыв, что минуту назад сам просил не говорить на этом языке.
В большом зале танцевали под музыку оркестра, состоявшего из сорока, никак не меньше, человек.
– В спальню, – подсказала Полина.
– Что? – изумился Алексей.
Однако Матвей неожиданно поддержал барышню Серову.
– Самые важные бумаги обычно стараются хранить под рукой. Случись пожар или что непредвиденное, так сразу – хвать добро и в окошко. Так что сначала посмотреть в спальне.
Алексей насупился. Хорош же он, агент особой службы, – не мог сам додуматься до такой простой вещи! И по старой привычке не удержался от колкости:
– Я вижу, вы успели плотно пообщаться с нашим другом.
– Нет, – сухо ответила Полина, – я читала об этом в мемуарах одного главы полиции, покинувшего свой пост.
– Значит, будем искать спальню, – вздохнул Каверин.
Но тут две девушки с разных сторон подошли к молодому человеку с явным намерением пригласить его на танец, и офицер совершенно растерялся. Чтобы его приглашала женщина? Да еще та, которой он не представлен? Полное попрание всех правил приличия!
Тотчас же на выручку поверженному агенту подоспела Полина.
– Месье занят, – сухо сказала она и стиснула локоть спутника так, что Алексей даже малость переменился в лице. – Идем!
И трое сообщников нырнули в лабиринт, в недрах которого скрывалась заветная шкатулка с перламутровой отделкой.
Порядочно поблуждав по разным комнатам и спугнув несколько обнимающихся парочек, наши друзья оказались возле комнаты, расположенной в дальнем крыле дома. Здесь Полина остановилась, раздумывая.
– Что? – спросил Алексей, оглядываясь на нее.
– Когда мы подъехали к особняку, – пояснила мадемуазель-агент под нумером два, – я обратила внимание, что в одной из комнат занавески задернуты. Судя по всему, мы как раз возле нее.
Матвей потянулся к ручке двери, но, прежде чем успел коснуться ее, та неожиданно повернулась. Кто-то открывал дверь с другой стороны! Толкаясь и натыкаясь друг на друга, сообщники удрали в комнату напротив и затаились. В коридоре меж тем показались двое: один – в красной маске дьявола, другой – седой, широкоплечий, с величественной осанкой. Свою маску он держал в руке.
– Помилуйте, месье Эпине-Брокар, вы выставляете чудовищные условия, – говорил «дьявол». – Наше предложение вполне разумно, но больше заплатить мы не сможем.
– Сможете, мой дорогой, – отвечал Эпине-Брокар, мягко улыбаясь. – Этот секрет не из дешевых, я знаю, что продаю.
– Мне надо посоветоваться, – сказал «дьявол» после недолгого молчания.
Эпине-Брокар похлопал его маской по руке.
– Так-то лучше, мой дорогой. Можете посоветоваться… однако не слишком долго. Есть ведь и другие интересующиеся, знаете ли.
Мужчины завернули за угол и скрылись из виду.
Полина, Каверин и Матвей выбрались из укрытия и вернулись к заветной двери. Толкнув ее, Алексей обнаружил, что замок заперт.
– Не извольте тревожиться, – ухмыльнулся Матвей. Затем извлек из кармана нечто, до странности напоминающее дамскую шпильку, и приступил к работе.
Через полминуты дверь была отворена.
– Пошли, – шагнул вперед Алексей.
Матвей поглядел на него и улыбнулся:
– А на стреме кто стоять будет?
– На стреме? – озадаченно переспросил Каверин.
– Ну да, следить, чтобы меня не сцапали.
Алексей вскипел. Его гордость офицера отказывалась мириться с тем, что он оказался в подручных у вора. Привезти, проследить, чтобы выполнил тот свое дело – одно дело. Но это…
– Кто-то должен караулить, – повторил воришка, подметив терзания молодого офицера.
– Я буду караулить, – вызвалась Полина.
– Вы?!
Как бы Каверин ни относился к невыносимой спутнице, но он не мог позволить женщине выполнять грязную работу.
– Нет, – объявил Алексей, – это исключено!
– Хорошо, – легко согласилась Полина. – Тогда я иду с Матвеем.
Офицер позеленел. Надо сказать, что помимо уже перечисленных видов женщин, которые его отталкивали, ему совершенно претил присущий некоторым особам авантюрный дух.
– Чтобы он не вздумал обмануть нас, – пояснила Полина по-французски.
Клокоча от раздражения, Алексей был вынужден согласиться.
– Если кто-то появится, – напутствовал его Матвей, – свистните, барин.
И пока агент нумер один стоял на стреме, агент нумер два вместе с безномерным Матвеем деловито принялась обыскивать спальню.
Оставшись в коридоре один, Алексей обнаружил, что время тянется ужасающе медленно. Молодой человек буквально не находил себе места, корни волос у него вспотели, чего не было даже перед той дуэлью, которая привела его в особую службу. То он обливался холодным потом, то его кидало в жар. Один раз по коридору прошел лакей, но, на счастье Каверина, не достиг спальни и степенно спустился по роскошной раззолоченной лестнице.
«Эх, государева служба… И чего они там копаются?»
Надо сказать, Алексея бы совершенно устроило, если бы документы лежали в открытом доступе на самом видном месте. Но, очевидно, Эпине-Брокар вовсе не разделял его мнения, потому что время шло, а двое сообщников не возвращались.
Потеряв всякое терпение, Каверин отворил дверь и вошел.
Он оказался в небольшом кабинете, смежном со спальней, где застал удивительную картину: Полина, стоя на коленях и отвернув угол ковра, пыталась отодрать от пола паркетную шашку. Матвей, рывшийся в секретере, взирал на ее потуги с благодушием пожарного, который видит обывателя, явившегося тушить огонь со стаканом воды. За несколько секунд до появления Каверина Матвей как раз извлек из секретера приятно звякнувший мешочек с золотыми луидорами и, дабы тот не чувствовал себя одиноким, пребывая взаперти в столе, спрятал его в карман.
– Где шкатулка? – спросил Алексей.
– Видимо, под полом! – сердито ответила Полина. – Там тайник. Слышите, как простукивается пустота? Но я никак не могу его открыть!
Каверин пришел к ней на помощь, и вдвоем они отодрали от пола ни в чем не повинную шашку.
– Здесь ничего нет, – объявил офицер с разочарованием.
– Я же говорил вам, сударыня, – укоризненно молвил Матвей, пряча в карман второй мешочек с луидорами. Настроение воришки с каждым мгновением становилось все лучше. – Под полом просто щель, и более ничего.
Однако Полина, как уже упоминалось неоднократно, была на редкость упряма. Она наклонилась и стала шарить рукой внизу.
– Ой! – вдруг вскрикнула мадемуазель. – Там какой-то сверток!
А Матвей в тот момент повернулся к двери и насторожился. Тем временем раскрасневшаяся Полина извлекла на свет божий прямоугольную коробку, замотанную в толстую материю и обвязанную бечевкой.
– Кто-то идет, – буркнул вор, поспешно закрывая секретер. – Говорил же я вам, надо было на стреме стоять!
– Мы уже нашли то, что нам надо, так что уходим как можно скорее, – сказал Алексей, поспешно возвращая на место шашку и поправляя ковер. По правде говоря, молодой человек испытывал огромное облегчение от того, что все кончено и им не надо больше ничего красть.
Как три пули, они вылетели из кабинета и настолько быстро, насколько позволяли приличия, бросились к лестнице. Но лабиринт снова порядком помучил нашу троицу, прежде чем агенты оказались в большом зале, где одна из давешних девушек, завидев Каверина, надула губки и со значением обняла танцующего с ней молодого хлыща. Однако Алексею было не до нее.
Наконец трое авантюристов вышли из дома, и Каверин, оказавшись на свежем воздухе, вздохнул с облегчением.
– Ну вот и ладно, – сказал он, оглядываясь по сторонам и убеждаясь, что никто их не видит. – Мадемуазель Серова, дайте мне шкатулку.
– Это я ее нашла! – сердито возразила Полина.
– Вам угодно и тут пререкаться со мной? – обманчиво кротким тоном осведомился Алексей.
Сердясь на себя, на него, на весь свет («наверняка всю честь находки он припишет себе! ненавижу!»), Полина вытащила сверток из атласной сумочки, которая, по правде говоря, по размерам своим вовсе не была предназначена для такого рода вещей, и отдала его офицеру.
Не без труда Алексей развязал бечевку, развернул материю – и оторопел.
Глава 5 Шкатулка из фиалкового дерева. – Сюрприз за сюрпризом. – Благородный маневр, именуемый бегством. – Вызов
Это была вовсе не шкатулка, отделанная перламутром, а совершенно другая – розоватого дерева, именуемого фиалковым, изящная вещица с резной крышкой, вовсе не предназначенная для того, чтобы ее прятали под полом.
Завидев, что именно вытащила из тайника мадемуазель, Матвей сложил губы трубочкой, словно хотел сказать «фью-ю», но удержался.
– Мы нашли не ту шкатулку, – мрачно промолвил Алексей.
– А может, все же ту? – с надеждой предположила Полина.
– В каком смысле, сударыня?
– В таком, что бесполезные вещи не прячут в тайниках под паркетом, – сердито бросила Полина, отбрасывая со лба назойливый светлый локон. – Может быть, он переложил бумаги из той шкатулки в эту?
– А что, в самом деле! – поддержал ее проныра Матвей.
Алексей оглянулся и, убедившись, что их никто не видит – большое дерево надежно скрывало троицу от посторонних взоров, – открыл шкатулку. Одного взгляда хватило, чтобы понять: секретными протоколами французского правительства тут и не пахнет. В шкатулке не было ничего, кроме связки пожелтевших писем. В глаза Каверину бросились строка: «Дорогая Эжени…» и дата «14 мессидора».
Здесь требуется небольшое пояснение. Когда во Франции к власти пришли республиканцы, то они сочли, что старый календарь устраивает их еще меньше, чем старый режим. Отрубив головы королю и королеве, революционеры энергично принялись реформировать само Время. Во-первых, приказали вести счет от 22 сентября 1792 года, даты, признанной первым днем и первым годом новой эры. Во-вторых, разделили год заново на 12 месяцев по 30 дней плюс пять или шесть дополнительных, посвященных прославлению великой и могучей Республики. Месяцы получили новые названия – брюмер, жерминаль, флореаль и так далее; мессидор был одним из летних месяцев. Так как дни недели, ясное дело, устарели ничуть не меньше, чем названия месяцев, семидневная неделя была заодно заменена десятидневной. Увы, время одолеть куда труднее, чем одного человека, пусть даже человек этот – король, и новый календарь продержался лишь до конца 1805 года.
Словом, все указывало на то, что в шкатулке находится какая-то никчемная рухлядь по меньшей мере тридцатилетней давности, и она никак, ни при каких обстоятельствах не поможет России решить турецкий вопрос. Для очистки совести Алексей проглядел всю пачку, но там были лишь письма к какой-то Эжени да мятый конверт, в котором вообще ничего не оказалось.
– Н-да… – уронил расстроенный офицер, запихивая бумаги обратно в шкатулку и закрывая ее.
– Это не протоколы? – спросила Полина несчастным голосом.
– Нет, – коротко ответил Каверин.
И к чести его следует сказать, что он тотчас же закрыл тему, не позволив себе насмешек над неловкостью спутницы или ее привычкой заглядывать под пол в домах чужих людей.
– Матвей…
– А что Матвей?
– Где наша шкатулка?
– Я все обшарил – стол, стены, шкафы, – пожал плечами воришка. – Там нет вашей шкатулки. А в секретере – только незначительные бумаги.
– Камин… – внезапно промолвила Полина. Щеки ее раскраснелись, глаза горели. Видно было, что мадемуазель тяжело переживала свое поражение.
Матвей ахнул.
– А ведь точно, камин! Некоторые там устраивают тайники и держат важные бумаги. Только нечасто это бывает, потому как рядом все-таки огонь, одна искра и…
– К верхней части камина приделаны две статуи, – напомнила Полина. – Я вообще-то сразу подумала, что они великоваты и как-то не подходят к обстановке… Что, если в одной из статуй и находится тайник?