Точно так же офицеру сдаются и все карты памяти с нашлемных камер, дронов и мобильных телефонов. Они (то есть, эти самые телефоны) здесь тоже служебные, с заранее оплаченным трафиком. Звони – не хочу! Чрез коммутатор базы, естественно – другой сотовой связи тут тоже нет. Только интернета у них не имеется, конструктивные ограничения, чтоб их… Пользоваться же своими аппаратами нам не разрешается – попытки ломануть нашу телефонную сеть уже были зафиксированы не единожды. Да и не станут тут работать никакие айфоны и прочие новинки – наша сеть предназначена только для специальных аппаратов.
Вот ведь тоже странная особенность Дикого поля! Здесь ведь нет сотовой связи, отсутствует интернет. Да и вообще со связью, как таковой, тут невесело. Есть даже специфическая отрасль бизнеса – передача информации за границу Дикого поля. У нас имеется своя собственная сеть, которая охватывает весь город. И некоторые прилегающие территории. Именно для этой цели ставят свои вышки наши электронщики. Здесь так называют подразделение связистов, обеспечивающее нам возможность позвонить домой даже и с полевого выхода. Надо сказать, что по поначалу появление вышек было воспринято населением в штыки – пару-тройку ретрансляторных вышек ухитрились подорвать, а оборудование украсть и перепродать. Руководство миссии презентовало несколько наших телефонных аппаратов атаманам – и все стихло. Особо непонятливых обидели и вовсе по-серьезному… не мы – сами атаманы руку приложили. А когда народ понял, что на их информационно-передаточный бизнес никто не покушается – успокоились даже самые записные горлопаны.
Так что надо сказать пару добрых слов в адрес этих ребят-связистов – они не напрасно едят свой хлеб! Среди них есть даже сугубо гражданские люди – но дело своё и они знают туго! Мы прикрываем их бригады на выездах. И установка очередной вышки – всегда праздник! Легче будет вызвать помощь, передать информацию дежурному…
Я не знаю, какой черт тут высунул свой хвост – но попытки глушения радиосвязи предпринимались здесь не единожды. Гарнизон базы сидел ослепший и оглохший, судорожно стискивая в руках винтовки. Нам так и не удалось установить зачем это делалось и какими силами? Кто и какие цели преследовал, вырубая целые диапазоны? Уж и не говоря о том, что такая аппаратура явно не на колене производилась и стоила весьма недешево! Ни разу не удалось даже засечь сам источник помех.
Вот тогда и вышла на наше руководство фирма «Кайл и Моргенсен», предложившая свои услуги в построении современной «адаптивной и криптозащищенной сети мобильной связи военного назначения». Чем уж таким отличалась эта система от обычного гражданского стандарта сотовой связи – понятия не имею!
Но ни одного успешного случая взлома или заглушения сети ни разу с тех пор не произошло.
Система работала.
Да, не имелось интернета – так он в городе особо и ни к чему…
В смысле – нам на выходе он ни к чему, такие компьютеры имелись на базе. И воспользоваться ими мог любой служащий базы. Денег это не стоило никаких. Вставляй свой чип-идентификатор в специальную прорезь – и ты во всемирной паутине!
Условие одно – ничего не писать о том где мы находимся. На военной базе в пригороде Львова – и все.
Так что наши офицеры информационного отдела тоже не зря ели свой хлеб. Пока доложишь руководству о проведенной операции, дашь соответствующие указания подчиненным, составишь заявку на пополнение истраченных боеприпасов… да и много ещё всякой канцелярщины… Словом, только тогда и вспоминаешь о том, что надо ещё как-то обработать сделанные фотоснимки и видеозаписи, рассортировать…
А тут включаешь комп – пожалуйста! Всё уже готово. Подретушированы фотоснимки, отредактированы и обработаны видеозаписи. Каждый материал помещен в специальную папку с именем того, кто эту запись сделал. Расшифрованы данные с боевой системы управления – все передвижения каждого члена отряда нанесены на топокарту. Да ещё на ней нанесен весь маршрут отряда, с привязкой – где и кем была сделана соответствующая видеозапись или фотоснимок. Так работать можно!
Эх, в Афганистане бы нам такой сервис!
И никто из командиров групп ещё ни разу не забыл передать немногословным труженикам информационного фронта свои материалы. Никому не охота делать лишнюю работу – своей предостаточно!
А с другой стороны (и я поймал себя на этой мысли только сейчас), любой наш шаг кому-то подконтролен. Мы все носим в бою включенные приемопередатчики боевой информационно-командной системы. Я могу видеть на карте местоположение каждого солдата – и это плюс! Но точно так же его видят и операторы на базе. И допусти я в бою какой-либо промах, скрыть этого уже не получиться. Это мы только сначала полагали, что данные девайсы созданы только для того, чтобы обеспечить наилучшую управляемость подразделением в бою. Нет, эта-то задача присутствует, кто б спорил! Но и в далеком штабе тоже прекрасно осведомлены о том, что конкретно в данную минуту делает какой-нибудь капрал Гонсалес. Залечь в тенечке подремать, разумеется, можно… Только вот не удивляйся потом тому, что взводный сержант, ехидно улыбнувшись, «обрадует» тебя внеочередным взысканием. Или кошелек внезапно похудеет – руководство базы наложит штраф «за ненадлежащее исполнение служебных обязанностей».
У всех полезных вещей есть какой-то скрытый недостаток, увы…
Надо сказать, что я сам, давно уже выйдя из стадии юношеской доверчивости и восхищенности всеми техническими новинками, потратил немало времени, изучая свое нынешнее боевое снаряжение. И о тех его возможностях, которые официально не оглашаются, некоторое представление все же имею. И поэтому, во время проведения допроса Мутного, мой шлем был снят и мирно покоился на песке, отвернув свой объектив (а заодно и микрофон…) в противоположную сторону. А звуковой фон на захваченной базе тогда был приличным, так что записать наш с ним разговор было не так-то уж и просто.
А Крамер?
Так я и с ним тоже поделился некоторыми своими…э-э-э… соображениями, так сказать… Ну вот нет у меня слепого доверия к вышестоящему командованию, такой уж я странный человек. Жизнь, знаете ли, научила кое-чему. Понимаю, что это насквозь неправильно и является прямым нарушением всех распоряжений и должностных инструкций, но… воевать-то я буду рядом с мастер-сержантом и его парнями, а не с неведомо где сидящими яйцеголовыми умниками. От них помощи в бою я не дождусь. А вот какой-нибудь гадости непосредственно на базе, или соответствующей пометки в личном деле – это запросто! Достаточно того, что в моем рапорте будет обнаружено хоть одно несоответствие с содержимым записи нашлемной камеры – и привет!
Да, я офицер.
С немалым боевым опытом и хорошо знающий свою работу.
Но перевесят ли эти достоинства мнение неведомых аналитиков?
Сомневаюсь…
Не думаю, что мои предшественники были уж совсем непроходимыми тупицами – их бы попросту не назначили на такую должность. Но – все они мертвы. А командование не сделало никаких выводов из произошедшего. Да, укрепили защиту базы, отдали соответствующие приказы – и что?
Да, ничего – это не помешало похоронам Каллиадиса…
А я очень не хочу быть следующим. Независимо от того, что думает руководство по данному поводу.
И поэтому в наших записях есть некоторые… скажем так, неточности. Не туда смотрел в какой-то конкретный момент, не так голову повернул… Мало ли какие бывают обстоятельства? А вдруг, именно в тот самый момент, обнаружилось какое-то опасное движение? Или даже признак такового? Как раз в той стороне, которая находится в строго противоположном направлении от действия, интересующего неведомых штабных аналитиков? Это вам, сидящим в теплом кабинете, все одинаково – так и не вы же свою голову подставляете! Из монитора пули не вылетают!
Итогом моего разговора с Крамером явилось то, что, улучив момент, он утвердительно кивает мне головой.
– Сэр, все наши ребята думают точно так же.
И всё, более ничего никому разъяснять не нужно. Пропасть между штабными и строевыми – она никуда не делась. То, что хорошо для них – далеко не всегда так же хорошо и для нас.
Доклад мой прошел вполне обыденно, а предоставленный видеоматериал оказался весьма неплох. Во всяком случае, наши сотрудники, которые отвечают за пиар-поддержку, оказались им довольны. Благосклонного кивка удостоило меня и начальство. А в личном деле всех, кто принимал участие в мероприятии, была сделана соответствующая запись, что такой-то принимал участие в боевых действиях.
Поэтому, мои дальнейшие действия по «установлению контакта с местным населением» были руководством санкционированы, и наши автомашины назавтра выкатились за ворота.
Доклад мой прошел вполне обыденно, а предоставленный видеоматериал оказался весьма неплох. Во всяком случае, наши сотрудники, которые отвечают за пиар-поддержку, оказались им довольны. Благосклонного кивка удостоило меня и начальство. А в личном деле всех, кто принимал участие в мероприятии, была сделана соответствующая запись, что такой-то принимал участие в боевых действиях.
Поэтому, мои дальнейшие действия по «установлению контакта с местным населением» были руководством санкционированы, и наши автомашины назавтра выкатились за ворота.
Два джипа с пулеметами, шесть человек ближнего прикрытия, не считая водителей – и я, единственный офицер. Разумеется, присутствовал здесь и Крамер – куда же без него?
Наша цель – бар, где работает Алла Червоненко. Незнакомая мне девушка, у которой я должен выяснить некоторые любопытные вопросы.
Поиск бара много времени не отнял, эта дорога была хорошо знакома моим ребятам.
Зарулив к зданию бара, автомашины занимают оборонительную позицию, уставив стволы пулеметов в противоположные стороны. Мы можем стартовать в любом направлении, не обязательно по прежнему маршруту. Перед выездом все возможные пути эвакуации были тщательно продуманы, и группа рядового Баркера тщательно проверила прилегающую территорию.
Рутинное мероприятие, скажет кто-нибудь? Шаблон?
Пусть так.
Но это делалось здесь всегда, и я не вижу необходимости что-то менять. Мало ли… С местного населения станется выкопать какую-то яму прямо поперек дороги. Ну и что, что по ней кому-нибудь ехать нужно? А ему – свои интересы ближе. Дорога – она общая, стало быть – ничья. Вот потребности собственного хозяйства – они существенно важнее! Мне, может быть, трубу какую-нибудь надо проложить! И все – дорога перекрывается канавой. Никто и ни с кем ничего не согласовывает, дорожное покрытие не ремонтируется… словом, бардак!
Как и везде в этой стране.
Вы что же думаете, во Львове лучше? Это, откуда же, интересно знать, вообще возникают такие мысли? И там ровно то же самое происходит – всем и на всех наплевать. Можно сколько угодно времени напоминать местным властям о необходимости координации подобных мероприятий – результат будет нулевым. «Дайте денег – все поправим!» И первое время на это велись – давали. Это уже потом пришло понимание полной бесполезности таких действий. Любые суммы прямо-таки растворялись в воздухе, ещё по пути к исполнителю. Да и у тех имелось свое понимание первоочередности поставленных задач…
Так что денег теперь не дают – бесполезно.
А здесь гораздо проще найти местного атамана, дать ему ящик патронов – и канаву зароют в тот же день. Протянешь зазря время – и в канаве зароют нерадивых исполнителей, такое тут тоже случалось.
В какой-то мере атаманы действовали даже эффективнее официальных властей. Правда, их методы… но это же не наша страна?
Так что Баркер со своими парнями не просто так катается по окрестностям.
– Сэр, надо снести забор на вот этом перекрестке. Только неделю назад его не было – и вот, появился… За ним вполне можно разместить пару автоматчиков или пулемет.
– Что там, Леон? – я обращаюсь к старшему группы по имени, это позволяет установить неформальный контакт. Такое никогда не бывает лишним.
– Местный житель решил разбить там огород… грядки уже видны.
– Ну, что ж, он выбрал для этого неподходящее место. Кто из атаманов контролирует этот район?
– «Батька» Свирид.
– Ну и имя у него!
– Сэр, он вполне деловой человек. Во всяком случае, наши просьбы всегда выполняет в срок.
– Что нужно для того, чтобы этого забора не было бы уже завтра?
– Ничего – просто сообщить ему об этом. Ну и подкинуть ящик патронов к русскому автомату… Их у нас много. Даже необязательно это делать прямо сейчас, захватим как-нибудь с собой и оставим в баре – ему передадут. У нас патроны финские – их тут ценят! И меняют один к двум.
Ну да, официально передавать вооружение и боеприпасы кому-нибудь, кроме правительственных войск, мы не имеем права. А поскольку таковых тут нет, то боеприпасы будут списаны на учебные стрельбы – у нас тоже есть автоматы Калашникова. Если вдруг понадобится – то и их можно списать «ввиду полного расстрела стволов». Так всегда было – я не придумываю ничего нового. Да и у проверяющих не возникнет никаких вопросов. Все логично – боеприпасы ведь из чего-то отстреливаются? Так, почему тогда автомат выглядит новехоньким?
Потому и выглядит – не будешь же оплачивать чьи-то услуги старьем? А то и «наработают» соответственно…
Свирид не подвел. Уже к вечеру забор и огород были снесены подъехавшим откуда-то бульдозером. Что при этом думал хозяин огорода – никого не интересовало. Разумеется, никто и не собирался компенсировать ему ущерб – сам виноват, не лезь на дорогу, не мешай людям ездить!
Бар…
Собственно говоря, я даже затрудняюсь дать ему конкретное определение. Вполне может быть, что это можно так назвать. На мой взгляд, это что-то ближе к ресторану. Хотя и весьма странно устроенному.
Большой зал (ну, по местным, разумеется, меркам), балкончик и проходы в отдельные помещения. Центральная стойка, за которой стоит очень даже миловидная брюнетка. Судя по внешности, цыгане там явно не просто мимо проходили. Но её это совсем не портит, наоборот! Среднего роста, чуть полноватая фигура, но это даже придает ей особенный шарм. Темные глаза, которые сейчас внимательно на меня смотрят. И низкий голос, который меня о чем-то спрашивает…
А, черт!
– Да, мисс, я тоже рад нашему знакомству! Позвольте представиться – Джон Нефедофф!
– Я знаю, – кивает эта очаровательная женщина. – Вы прибыли на смену бедняге Майку… увы, ему так не повезло!
На стойке сами собою материализуются два стакана. Откуда она их достала? Надо быть внимательнее! Я-то ей все время в глаза смотрю, а вот руки упустил из виду совершенно!
Чуть слышно звякает о край стакана горлышко бутылки.
– Помянем его! Есть у нас такой старинный обычай.
– Я знаю.
Поднимаю стакан и, не чокаясь, опрокидываю.
Ух!
Это не просто водка!
– Я редко кому наливаю из этой бутылки. С Майком мы так поминали его предшественника. Очень печально, что теперь я это делаю с вами – поминая его.
Похоже, что она говорит вполне искренне, ей на самом деле грустно.
– Мисс, я даже не знаю, что сказать…
– А ничего не надо говорить, Джон. То, что уже произошло никто из нас изменить не в силах. Вот постараться избежать – это да!
Алла покачивает головой.
– У меня тут есть свои обязанности, Джон. К сожалению, я не могу уделить вам много времени. Вас проводят – тут есть комната, где обычно располагаются ваши офицеры.
– Но я хотел бы с вами поговорить, мисс!
– Просто Алла. Меня вскоре должны подменить на некоторое время. Если вы ещё не покинете нас к этому времени, я охотно составлю вам компанию…
Чтобы я ушел отсюда просто так?! Ну уж, знаете ли, нет! Дождусь!
– Алла, я вас обязательно буду ждать!
Неразговорчивый парень (это здесь официанты такие?) проводит нас в отдельную комнату. Окон здесь нет, но на стене тихо шелестит кондиционер. По местным меркам – роскошь!
Ибо наличие сего агрегата значит очень многое.
У хозяина заведения есть подключение к электросети – что само по себе замечательно, ибо единой энергосистемы в Диком поле нет давным-давно. Большинство мачт электролиний давно уже порезали на металлолом – это конкретные деньги. Платить за такую роскошь хуторяне не собираются – для их нужд хватает маломощных портативных генераторов. Никто из них не нуждается в централизованном электроснабжении и оплачивать из своего кармана чужую собственность не намерен. И то сказать – зачем им электричество? Крупных животноводческих комплексов с машинным доением тут нет. Тот скот, что у них имеется, обслуживают «наемные» (ага, за еду…) работники. Компьютеров у хуторян нет, как нет и интернета. Нет и сотовой связи – не нужны мобильные (да и вообще любые) телефоны. Отсутствуют и телевизоры – так тут и телевещания не имеется никакого, ни к чему оно атаманам. А аккумуляторы радиостанций и автомашин вполне можно подзарядить от бензогенераторов или недорогих китайских ветряков.
А здесь – вон, висит на стене кондиционер.
Значит – либо есть сеть (откуда, интересно знать?), либо во дворе стоит дизель-генератор. Стало быть, есть и дизтопливо – тоже товар дефицитный. И тратить такой товар на подобную глупость могут позволить себе немногие.
Атаманы – без вопросов, это статусная тема.
Крупные торговцы – тоже вполне в состоянии себе это позволить.