– Сэр, неподалеку есть дом – и он обитаем. Я видел во дворе женщину.
– Одну?
– Больше никого. Мужчин, во всяком случае, рядом с нею нет. Оружия тоже не заметно.
Вариантов нет – идем туда. Раненых пока оставим здесь, скорость передвижения сейчас важнее. Быстро поясняю это солдатам, они согласно кивают – всё понятно.
А вот и дом…
Ну, да – дом! В черте города, как и многие другие. И огород есть, вон, даже и грядки видны. Легкий, чисто символический, заборчик. Ну, естественно, что не огорожено, не заперто и не прибито гвоздями – ничьё! «Священный принцип» Дикого поля, да…
Женщина копается в земле, приседает на корточки, что-то там разглядывая. В профиль она очень даже ничего, надо же! Тут вовсю война гремит, в нескольких сотнях метров всего, а она – грядки окучивает! Так увлеклась, будто бы ничего вокруг особенного и не происходит вовсе. Вот и славно, а мы пока в дом проберемся!
Окно на противоположной стороне оказалось приоткрытым – жарко! Ну и славно, нам это очень даже на руку.
Комнатка оказалась небольшой и ухоженной – чувствуется женская рука! А вот следов присутствия мужчины не видно. Не чувствую запаха табака, под вешалкой в коридоре стоят домашние тапочки небольшого размера. Нет и детских игрушек, стало быть, не имеется в доме и детей. Отлично, нам это подходит.
Комнат в доме оказалось всего четыре, и осмотрели мы их быстро.
– Джефф, когда хозяйка войдёт в дом, проследи, чтобы следом за нею не ввалился ещё кто-нибудь, менее приятный на вид.
– Есть, сэр! – шепотом же отвечает Крамер.
Долго ждать не пришлось, послышались легкие шаги, стукнул о пол какой-то огородный инвентарь, и дверь в комнату распахнулась.
– Вы мне позволите? – принимаю из рук хозяйки дом корзинку со всякой зеленью. Аккуратно ставлю её на стол, краем глаза фиксируя огородницу.
Очень даже милое личико, совсем молодая девушка. Понятно, отчего тут нет детей, да и мужчины постоянного не заметно.
Против ожидания, хозяйка не всполошилась и не стала голосить и хвататься за сердце. Нет, ну, надо же, а?! Да у нас дома уже истерика была бы во весь рост, а тут? К ней, что, каждый день непринуждённо заглядывают люди в военной форме? Оборванные и пахнущие порохом?
– Прошу простить меня за столь неожиданное вторжение, мисс! Позвольте представиться – майор Нефедофф!
– Я вас видела… вы на машине приезжали в бар. К Алле.
Голос у неё оказался под стать внешности – негромкий и мелодичный. Русые волосы, аккуратная стрижка… ей бы ещё макияж соответственный – и хоть на телешоу приглашай!
– Надо же! Как тесен мир, мисс!
– Но что вы делаете здесь?
Черт возьми, вот это спокойствие!
– Увы, мисс… я вынужден просить у вас помощи!
– Вы?! У меня?!
– Наша машина подорвалась на фугасе… двоих моих солдат ранило. Вы не позволите ли принести их сюда, чтобы они дождались тут медиков?
Девушка усмехается. Ну, да… взрывы и стрельбу не слышал, пожалуй, только глухой.
– Вам так нужно для этого моё согласие? Вон тот сарай подойдёт?
А мы умеем быть язвительными! Всё она прекрасно понимает!
Ладно, сыграем открытыми картами, другого варианта нет, мне позарез нужен лояльный к нам местный житель! Жительница, да хоть ребенок!
– Мисс, нас ищут. И очень бы просил вас, в том, разумеется, случае…
– Если кто-то постучит в мою дверь?
– Да. Поверьте, мы умеем быть благодарными! Моё командование…
– Которое сейчас ничем не может даже вам помочь…
Молчу. А что я ей могу возразить?
– Ладно… Черт с вами – тащите!
– Джефф!
– Понял, сэр!
И за дверью затопали ботинки.
– Садитесь, – жестом указывает на стул девушка. – Как вас зовут, майор?
– Джон. А, вы? Как я могу обращаться к вам?
– Мария.
– Я приношу вам свои извинения, мисс Мария! Поверьте, только крайняя необходимость…
– Да, ладно вам, майор… Мне-то можете сказки не рассказывать. Я работала медсестрой в нашей больнице. И там такого насмотрелась – вам и во сне столько не увидать!
– Вы неправы, мисс! Я бывал в Афганистане, Ливии – можете представить, чего только я там не нагляделся!
– И везде вас встречали с распростертыми объятиями?
Ну, однако, у неё и способность задавать неудобные вопросы! Разговор как-то скомкался.
Надо отдать должное мастер-сержанту – вернулся он очень быстро!
Оглядев визитеров, Мария только вздохнула.
– В той комнате есть люк на чердак – вам туда! И побыстрее!
А то мы и сами не догадываемся…
И, кстати – как Мария могла меня рассмотреть? Ведь в бар я проходил быстро, особо нигде не задерживался. Видела меня в общем зале? Но, тогда и я бы её заметил, слишком уж она выделялась бы среди той публики. Во дворе посторонних не было никого, официант, который к нам приходил, мужчина… Где же она там сидела? Надо будет, при случае, у неё спросить. Впрочем, когда это можно будет сделать, неизвестно – девушка, сразу после того, как мы поднялись наверх, куда-то вышла. Я слышал, как хлопнула входная дверь.
На чердаке оказалось тесно, повсюду лежали какие-то старые, покрытые столетней пылью, ящики и рассохшиеся бочки. Отыскав среди всего этого хлама удобное место, мы уложили туда Фергюссона. Он был уже совсем плох, самостоятельно передвигаться не мог. Лоу, хоть и стоял ещё крепко на ногах, соображал уже с трудом, последствия контузии давали себя знать все сильнее. Я осторожно, стараясь производить как можно меньше шума, подтащил к люку несколько ящиков, чтобы максимально ограничить обзор тому, кто захочет сюда залезть. Хотя в душе-то было понятно, что в случае чего, чердак попросту прочешут снизу из автоматов – и конец всем нашим надеждам. Мастер-сержант нашел себе позицию около слухового окна, оттуда открывался неплохой обзор. Когда же я подобрался к нему, он, ни говоря ни слова, кивнул мне налево.
Что там?
Пыль…
Пыль на подоконнике – её не было.
Вопросительно смотрю на Крамера, тот отрицательно качает головой. Не он – её стер кто-то другой.
Значит, мы на этом чердаке, точнее – у этого окна, далеко не первые, кто отсюда за чем-то наблюдает.
И за чем именно здесь можно присматривать?
Каких-либо интересных объектов поблизости не имеется, разве что на дорогу глядеть? Ну… похоже, что именно туда и были устремлены помыслы неведомого наблюдателя. Она здесь просматривалась весьма неплохо. Как позиция для ведения огня – место так и вовсе великолепное.
Впрочем, я не полицейский следователь и не оперативник ФБР, у меня нынче имеются задачи гораздо более важные.
Джефф протягивает руку и сжимает моё предплечье. Но я и сам уже вижу, как из-за развалин выходят несколько человек – наши преследователи. Левее – ещё одна группа, те сейчас с увлечением проверяют полуразрушенный дом. А что, позиция там, в смысле убежища, очень даже неплохая. Крыша почти цела, а в паре окон даже стекла остались! Не все, понятное дело, но относительную защиту от ветра и дождя они кое-как могут обеспечить. Ну до них мне дела нет, а вот первая группа – те интересуют меня гораздо больше! Ибо целенаправленно топают прямо к нашему дому. Стало быть, ещё несколько минут – и степень искренности нашей хозяйки станет очевидна. Никто и ничто не помешает ей нас попросту продать. Ничем особенным при этом не рискуя, поскольку о нашем присутствии здесь моё командование ничего не знает. Я далек от мысли о том, что бывшая медсестра, да ещё и в этом городе, будет иметь какие-либо заблуждения относительно наличия у нас средств связи. Радиостанций мы не имеем – и она могла неплохо этот факт разглядеть. Так что и ждать мести от руководства базы ей нечего. А бандиты её не сдадут – тут повсюду действует круговая порука – не хуже чем на Сицилии. И в лучшие-то времена местная милиция не очень-то могла рассчитывать на лояльность здешнего населения, а уж теперь…
Топот ног!
И сразу же – повелительный окрик хозяйки дома.
– Эй! Всю пыль с улицы мне сюда притащить хотите?!
– Ишь, ты! – звучит чей-то уверенный басок. – Во, как разоралась-то!
– И що? Мой дом – я хозяйка!
– Да ладно… – уже миролюбивым тоном продолжает невидимый собеседник. – Не ори… Ты тут никого чужого не бачила ли?
– Тебя вот вижу!
– А ранее?
– Та были здесь какие-то ободранцы…
– Где?!
– А, ось, глянь за углом – туда и почапали…
– Мыкола!
– Здеся, пан сотник!
– Мигом!
Внизу забухали ботинки – неведомый Мыкола понесся исполнять приказание.
Внизу скрипит стул – он стоит почти под люком, на него мы становились, подавая наверх Фергюссона. Интересно, Мария успела его протереть? Наверное, да, иначе сотник бы на него не уселся.
– И по дому гляньте!
– Это с какой-такой радости?! – возмущается девушка. – А ну, как прихватят тут чего?
– А що, есть чего прихватывать?
Мария фыркает и выскакивает из комнаты, слышно, как она на кого-то кричит за дверью. Спустя минуту, все бандиты вновь собираются в комнате – дом не настолько велик, чтобы его надо было осматривать так долго.
– Чисто всё, пан Михал!
Хлопок двери, торопливые шаги по коридору.
– Пан сотник!
– Чо?
– А ось – гляньте!
Внизу на какое-то время воцаряется тишина. Сотник что-то там рассматривает.
– Хде взял?
– Так за поворотом – ось, как она и гуторила. Тамотка бревно лежит. Старое, сгнило почти, вот его никто на дрова и не попилил пока…
– Да и хрен с ним!
– Так я это… тудыть, надо думать, они и садились, когда своего поранетого перевязывали.
Бинт!
Из аптечки Фергюссона!
Мы перевязывали его внизу. И тогда же, я, полагая, что делаю это незаметно, спрятал старую окровавленную повязку под камень, который лежал у забора. Так, значит, Мария всё видела… Вот куда и зачем она выходила – относила за поворот старый бинт!
– Ты глядь, девка, не соврала! Учтём! Помнить буду, сама знаешь – за нами не заржавеет! Завтра к нам заходи – отыщешь?
– А то ж… – фыркает наша хозяйка. – Кто ж вас не знает-то?
– Добре! Хлопцы – а ну, рысью!
Внизу слышен топот ног, хлопает входная дверь.
И только сейчас я замечаю, что продолжаю сжимать в руках оружие. Меня колотит нервная дрожь. Напротив, на балке, распластался Крамер, держащий наготове гранату. И – тишина, никто из нас не решается даже вздохнуть.
В томительной тишине проходит ещё какое-то время. Мы слышим, как внизу, что-то напевая себе под нос, возится хозяйка. Какие-то шаркающие звуки… она подметает пол?! Ну и нервы у этой девушки!
– Майор! Вы там что, решили поселиться навсегда?
– Что мы будем теперь делать, сэр? – мастер-сержант, присев на корточки, осматривает Фергюссона.
– Ну… как-то надо дать знать командованию, нас вытащат отсюда, я уверен!
– Как, сэр? Не в смысле, как вытащат, здесь-то всё понятно, а как связаться?
А вот черт его знает… тут и мыслей никаких нет. Патрули наши теперь навряд ли появятся здесь скоро, да и маршруты их, после произошедшего нападения, будут наверняка изменены. По прежним путям никто поехать просто не рискнет. Можно, конечно, наблюдать, потом выйти на пересечку, рискуя быть расстрелянным своими же…
И гарантированно потерять Фергюссона, он просто не доживёт до этого момента. Да и кто будет нас кормить всё это время? Укрывать, наконец!
Идти к атаманам? А кто из них организовал нападение на нас? Не сам ли Панас? Очень даже может быть, он таким образом попросту убрал бы всех свидетелей его последнего «фокуса». Да и любой другой… за деньги-то? Не смешите, они и свою мать зарезать могут, если им за это заплатить!
Стоп…
Есть одна дикая мысль!
– Алла, сардж!
Крамер понимает меня с полуслова.
У этой женщины есть возможность связаться с базой!
Как? Да, черт её знает! Но она может это сделать! Я не раз получал косвенные подтверждения наличия этой связи. Кто-то ведь возит ей от нас спиртное и многие другие вещи…
Всё здорово – но как теперь к ней попасть? Одно дело – когда мы все, под броней и со связью, лихо заруливаем в бар. И совсем другое, когда туда пробирается почти безоружный оборванец… Тут и до двери-то можно не дойти.
– Сэр… а если спросить… – мастер-сержант чуть наклоняет голову в сторону двери.
Мария?
Несолидно как-то…
А, что, у нас есть выбор?
– Нет, майор, я не стану вашей связной. И в бар не пойду. Есть, знаете ли, причины, по которым я не могу там часто появляться. И поверьте – они достаточно серьёзные. Вы все не очень-то хорошо себе представляете, что это за место… – наша хозяйка отрицательно покачивает головой.
– Бар…
– Да? – язвительно интересуется девушка. – В котором можно купить танк? Или партию «живого товара»? Грузовик «дури» – тоже не самое невероятное, что там можно отыскать… Вы, что, Джон, так и не поняли, почему именно это место никогда не подвергается «наезду» с чьей угодно стороны? Почему у хозяйки нет никакой вооруженной охраны?
– Но… у нас нет такой информации!
– У вас, майор. Лично у вас. Поверьте, что уж ваше-то руководство вполне в курсе происходящего…
Она усмехается.
– И подставляться, посещая этот гадючник, я совершенно, не собираюсь. Туда никто не приходит просто так, чтобы, например, попить или поесть…
– Но ведь все мои предшественники, запросто заезжали туда именно за этим!
– Вы так в этом уверены, Джон?
Она встаёт и отодвигает стул.
– Я подумаю, майор… Но ничего обещать вам не могу, уж извините.
11
Вот это номер…
Её слова, как я ни прокручивал в голове наш разговор, выглядели абсолютно логично и правильно. Бар Аллы, как точка передачи информации, был абсолютно безупречен. Знал ли Каллиадис об этом? Теперь я полагаю, что, как минимум, он об этом догадывался. А вот передавал ли он эту информацию сам? Не факт…
Впрочем, передача могла быть и обезличенной – мало ли какие пакеты информации могут прийти на любой коммуникатор любого солдата из группы сопровождения? А учитывая то, куда мы их все после выезда сдаём… Хозяин устройства может даже и не подозревать об этом! Да хоть и мой собственный прибор… я же в его электронные потроха не залезаю – просто возможности такой не имею.
Может ли такое быть? Да запросто!
А ведь могли передавать не только информацию! Что там Мария говорила? Про грузовик «дури»?
Вариант того, что кто-то из моих солдат выполнял ещё и такую миссию, я исключить тоже не могу. И тогда картина нападения на нас начинает просматриваться с совсем уж неожиданного ракурса… Атаман, отдавший приказ о моем устранении, может и не понимать истинной причины. Убрать могли хотеть не только меня… и даже не столько меня!
А внешне все выглядит логично – Панас зачищает концы. Да, чужими руками. Ну и что, он же не обязан лично брать в руки пулемет?
Алла… милая наша хозяюшка бара… сколько тайн прячется за твоей любезной улыбкой? И кто слушает наши разговоры в баре?
Панас?
Ну, да… он совсем голову потерял, что ли? Не представляет себе какие последствия могут повлечь эти «невинные шалости»?
А какие, кстати говоря?
Кто, кроме моих предшественников посещал это заведение? Руководство базы?
Нет, никто из них никогда там не был – информация обо всех посещениях бара нашими офицерами есть в открытом (не для всех, разумеется) доступе. Я, во всяком случае, это проверить мог – что и сделал в свое время. Ведь эта территория – моя зона ответственности, как-никак! А здесь должностные инструкции неумолимы – их поменять или отменить не может даже сам Вершбоу! По затылку ему прилетит тотчас же – эти файлы ежедневно синхронизируются с центральным сервером объединенного командования. Так устроена система – все смотрят за всеми.
И человек, независимо от занимаемой должности, должен иметь внятные объяснения причины своего посещения любой точки вне пределов базы – таков порядок. Патруль или приказ руководства – ок, всё в порядке. Миссия, утверждённая свыше? Тоже вопросов никаких. Но, чем выше ты поднимаешься по служебной лестнице, тем меньшей свободой перемещения обладаешь. На стоящего вверху начальника смотрит уж слишком много глаз – и не только снизу, кстати говоря. Это рядовой солдат никому особо не интересен, а уж командир базы или генерал…
Просто так поехать в бар, пива попить – Вершбоу не может. Да и никто другой, равного ему ранга – выезд секретоносителей такого уровня за пределы оборонительного периметра строго регламентирован. По каждому факту выхода за периметр такого человека составляется специальное сообщение. И я его пишу, да и не только я, надо полагать.
А вот, Лоренц, кстати говоря, выезжал! Ну, так он и не военный, в общем-то, на него эти ограничения не распространяются…
Стоп…
Не военный?
Имеющий возможность вертеть подполковником как заблагорассудится?
Воля ваша, джентльмены, но я не настолько легковерен, знаете ли…
Проводя взглядом уходящую Марию, поворачиваюсь к Крамеру. Мастер-сержант внимательно разглядывает улицу. Что-то, надо полагать, ему не по нраву – на его лице виднеется выражение недовольства.
– В чём дело, Джефф?
– Не по душе мне всё это, сэр… неправильно! Мы прячемся как загнанные крысы – и от кого?! От каких-то… я даже и не знаю, как всё это выразить словами! А эти, «умники», что сидят сейчас в безопасности, и пальцем не пошевелили, чтобы нас вытащить! «Вертолеты не могут вылететь», надо же!