Оруженосцы, благоразумно избегавшие подавать помощь своим хозяевам во время битвы, толпой устремились на арену, чтобы подобрать раненых, которых с величайшей заботливостью и вниманием перенесли в соседние шатры и в другие помещения, заготовленные в ближайшем селении.
Так кончилась достопамятная ратная потеха при Ашби де ла Зуш- один из самых блестящих турниров того времени. Правда, только четыре рыцаря встретили смерть на ристалище, а один из них попросту задохнулся от жары в своём панцире,однако более тридцати получили тяжкие раны и увечья,от которых четверо или пятеро вскоре также умерли, а многие на всю жизнь остались калеками. А потому в старинных летописях этот турнир именуется «благородным и весёлым ратным игрищем при Ашби».
Теперь принцу Джону предстояло рассудить,кто из рыцарей наиболее отличился в бою, и он решил отдать пальму первенства тому рыцарю, которого народная молва окрестила Чёрным Лентяем.
Некоторые из присутствовавших возражали принцу, указывая, что честь победы на турнире принадлежала рыцарю Лишённому Наследства: он один одолел шестерых противников и выбил из седла и поверг на землю предводителя противной партии.Но принц Джон стоял на своём,утверждая,что рыцарь Лишённый Наследства и его сторонники непременно проиграли бы состязание, если не подоспел на выручку могучий рыцарь в чёрных доспехах, а потому ему и следует присудить приз.
Однако, к удивлению всех присутствующих. Чёрного Рыцаря нигде не могли отыскать. В ту минуту, как кончилось состязание, он покинул ристалище, и некоторые из зрителей видели, как он медленно ехал к лесу с тем апатичным и равнодушным видом,за который его и прозвали Чёрным Лентяем. Тщетно дважды трубили, трубы и герольды громким голосом вызывали его вперёд- он не явился. Принцу Джону пришлось снова решать, кому следует вручить приз. Теперь уже нельзя было долее откладывать признание прав рыцаря Лишённого Наследства; потому он и был провозглашён героем дня.
По залитому кровью, усеянному обломками оружия и трупами лошадей полю маршалы повели победителя к подножию трона принца Джона.
- Рыцарь Лишённый Наследства,- сказал принц Джон,- если вы всё ещё не согласны объявить нам своё настоящее имя, мы под этим титулом вторично признаем вас победителем на турнире и заявляем, что вы имеете право получить из рук королевы любви и красоты почётный венец, который вы своею доблестью вполне заслужили.
Рыцарь почтительно и изящно поклонился, но не произнёс ни слова в ответ.
Опять зазвучали трубы,и герольды громогласно провозгласили честь храбрым и славу победителю. Дамы замахали своими шёлковыми платками и вышитыми покрывалами. Зрители всех сословий единодушно изъявляли свой восторг, а маршалы проводили рыцаря к подножию почётного трона, где сидела леди Ровена.
Победителя поставили на колени на нижней ступени подножия трона. Казалось, что с той минуты, как прекратилась битва, он двигался и действовал уже не по собственной воле,а скорей по указке окружавших его людей.Некоторые заметили, что, когда его вторично вели через ристалище, он шатался. Ровена величавой поступью сошла с возвышения и только хотела возложить венец, который она держала в руках, на шлем рыцаря, как все маршалы воскликнули в один голос:
- Так нельзя. Нужно, чтоб он обнажил голову.
Рыцарь слабым голосом пробормотал несколько слов, которые глухо и неясно прозвучали из-под забрала. Только и можно было разобрать, что он просит не снимать с него шлема.
Но маршалы - из желания ли соблюсти все формальности или из любопытства - не обратили внимания на его заявление и, разрезав завязки шлема, расстегнув латный нашейник, обнажили его голову. Перед взорами присутствующих предстало красивое, потемневшее от загара лицо молодого человека лет двадцати пяти, обрамлённое короткими светлыми волосами. Это лицо было бледно как смерть и в одном или двух местах запятнано кровью.
Слабый крик вырвался из груди Ровены,когда она увидела его.Однако, овладев собой и вся дрожа от сдерживаемого волнения, она принудила себя выдержать роль до конца. Она возложила на склонённую перед ней голову рыцаря великолепный венок, назначенный в награду победителю, и произнесла внятно и спокойно следующие слова:
- Жалую тебе этот венец,сэр рыцарь,как награду,предназначенную доблестному победителю на сегодняшнем турнире. - Тут она замолкла на несколько секунд, но потом прибавила с твёрдостью: - И никогда венец рыцарства не был возложен на более достойное чело.
Рыцарь склонил голову и поцеловал руку прекрасной королевы, вручившей ему награду за храбрость, потом внезапно пошатнулся и упал у её ног.
Последовало всеобщее смятение.Седрик, онемевший от изумления при внезапном появлении своего изгнанного сына,бросился было вперёд, словно желая разлучить его с Ровеной. Но маршалы успели предупредить его: угадав причину обморока Айвенго, они поспешили расстегнуть его панцирь и увидели, что у него в боку зияет рана, нанесённая ударом копья.
Глава XIII
Как только было произнесено имя Айвенго, оно стало передаваться из уст в уста со всею быстротой, какую могло сообщить усердие одних и любопытство других.Очень скоро оно достигло слуха принца Джона,лицо его омрачилось,когда он услышал эту новость,затем,оглянувшись вокруг, сказал с пренебрежительным видом:
- Что вы думаете, господа, а в особенности вы, сэр приор, о рассуждениях учёных относительно не зависящих от нас симпатий и антипатий? Недаром я сразу почувствовал неприязнь к этому молодцу, хотя и не подозревал, что под его доспехами скрывается любимчик моего брата.
- Фрон де Беф, пожалуй, должен будет возвратить своё поместье Айвенго, - сказал де Браси,который,с честью выполнил свои обязанности на турнире, успел снять щит и шлем и присоединился к свите принца.
- Да,- молвил Вальдемар Фиц-Урс,- этот воин, вероятно, потребует обратно замок и поместье, пожалованные ему Ричардом, а потом благодаря великодушию вашего высочества перешедшие во владение Фрон де Бефа.
- Фрон де Беф,- возразил принц Джон,- скорее способен поглотить ещё три таких поместья,как поместье Айвенго, чем вернуть обратно хоть одно. Впрочем, я полагаю, что никто из вас не станет отрицать моего права раздавать ленные поместья тем верным слугам, которые сомкнулись вокруг меня и готовы нести воинскую службу не так,как те бродяги, которые скитаются по чужим странам и не способны ни охранять отечество, ни показать нам свою преданность.
Окружающие были лично заинтересованы в этом вопросе, и потому никто и не подумал оспаривать мнимые права принца.
- Щедрый принц! Вот истинно благородный властелин: он принимает на себя труд вознаграждать своих преданных сторонников!
Таковы были слова,раздавшиеся среди приближённых принца: каждый из них сам надеялся поживиться за счёт любимцев и сторонников короля Ричарда, а многие уже преуспели в этом.
Аббат Эймер присоединился к общему мнению, заметив только, что «благословенный Иерусалим» нельзя, собственно, причислять к чужим странам, ибо он есть наш общий отец, отец всех христиан.
- Однако я не вижу,-продолжал аббат,- какое отношение имеет рыцарь Айвенго к Иерусалиму? Насколько мне известно, крестоносцы под начальством Ричарда не бывали дальше Аскалона, который, как всем ведомо, есть город филистимлян и не может пользоваться привилегиями священного города.
Вальдемар, ходивший из любопытства взглянуть на Айвенго, воротился в ложу принца.
- Этот храбрец,- сказал он,- вряд ли наделает много хлопот вашему высочеству, а Фрон де Беф может спокойно владеть своими поместьями: рыцарь очень серьёзно ранен.
- Какова бы ни была его судьба, он всё-таки победитель нынешнего дня, - сказал принц Джон,- и,будь он самым опасным из наших врагов или самым верным из друзей нашего брата- что почти одно и тоже,- следует залечить его раны: наш собственный врач подаст ему помощь.
При этих словах коварная улыбка появилась на губах принца. Вальдемар поспешил ответить,что Айвенго уже унесён с ристалища и находится на попечении друзей.
- Мне было грустно смотреть,- продолжал он,- на печаль королевы любви и красоты: ей предстояло царствовать всего один день, да и тот по милости этого происшествия превратился в день скорби.Я вообще не такой человек,чтобы женская печаль могла меня растрогать,но эта леди Ровена с таким достоинством сдерживала свою скорбь, что о ней можно было догадываться лишь по её стиснутым рукам и сухим глазам, смотревшим на бездыханное тело у её ног.
- Кто эта леди Ровена, о которой столько говорят?- спросил принц Джон.
- Она богатейшая наследница знатного саксонского рода,- отвечал аббат Эймер,- роза красоты и бесценная жемчужина, прекраснейшая из тысячи, зерно ладана, благовонная мирра.
- Мы утешим её скорбь,-сказал принц Джон,- и заодно улучшим её род, выдав замуж за норманна.Она, должно быть, несовершеннолетняя, а следовательно, мы имеем королевское право располагать её рукой.Что ты на это скажешь,де Браси? Не желаешь ли получить землю и доходы, сочетавшись браком с саксонкой, по примеру соратников Завоевателя?
- Если земли окажутся мне по вкусу, невеста мне наверняка понравится, и я буду крайне признателен вашему высочеству за это доброе дело, - отвечал де Браси. - Оно с избытком покроет все обещания, данные вашему верному слуге и вассалу.
- Мы этого не забудем,-сказал принц Джон.-А чтобы не терять даром времени, вели нашему сенешалю распорядиться, чтобы на сегодняшнем вечернем пиру была эта леди Ровена.Пригласите также и того мужлана- её опекуна,да и саксонского быка, которого Чёрный Рыцарь свалил нынче на турнире. Де Бигот,- продолжал принц, обращаясь к своему сенешалю, - постарайся передать им наше вторичное приглашение в такой учтивой форме, чтобы польстить их саксонской гордости и лишить их возможности отказать нам ещё раз. Хотя, клянусь костями Бекета, оказывать им любезность- всё равно что метать бисер перед свиньями!
Сказав это, принц Джон собрался уже подать сигнал к отбытию с ристалища, когда ему вручили маленькую записку.
- Откуда?- спросил принц, оглянувшись на подателя.
- Из-за границы, государь,но не знаю откуда,- отвечал слуга,- это письмо привёз сюда француз, который говорит, что скакал день и ночь, чтобы вручить его вашему высочеству.
Принц Джон внимательно посмотрел на адрес, потом на печать, скреплявшую шёлковую нить, которой была обмотана свёрнутая записка: на печати были изображены три лилии. Принц с явным волнением развернул письмо и, когда прочёл его, встревожился ещё сильнее. Записка гласила:
«Будьте осторожны- дьявол спущен с цепи».
Принц побледнел как смерть, сначала потупился, потом поднял глаза к небу, как человек, только что узнавший, что он приговорён к смерти. Оправившись от первого потрясения, он отвёл в сторону Вальдемара Фиц-Урса и де Браси и дал им поочерёдно прочесть записку.
- Это значит,- сказал он упавшим голосом,- что брат мой Ричард получил свободу.
- Быть может, это ложная тревога или поддельное письмо?- спросил де Браси.
- Нет, это подлинный почерк и печать самого короля Франции,- возразил принц Джон.
- В таком случае,- предложил Фиц-Урс,- пора нашей партии сосредоточиться в каком-нибудь сборном месте, например в Йорке.Через несколько дней, наверно, будет уже слишком поздно. Вашему высочеству следует прекратить эти забавы.
- Однако,- сказал де Браси,- нельзя распустить простолюдинов и йоменов без обещанных состязаний.
- Ну что ж,- сказал Вальдемар,- ещё далеко до ночи,пускай стрелки выпустят в цель несколько десятков стрел, а потом можно присудить приз. Тогда всё, что принц обещал этому стаду саксонских рабов, будет выполнено с избытком.
- Спасибо,Вальдемар,- сказал принц.- Между прочим, ты мне напомнил, что я должен ещё отплатить тому дерзкому простолюдину, который осмелился вчера оскорбить нашу особу. Пускай и вечерний пир пройдёт своим чередом, как было назначено сначала. Даже если это- последний час моей власти, я посвящу его мщению и удовольствиям: пусть новые заботы приходят завтра.
Вскоре звуки труб вновь собрали зрителей, начавших было расходиться. Вслед за тем было объявлено, что принц Джон ввиду неотложных дел вынужден отменить завтрашний праздник.Тем не менее ему не хотелось отпускать добрых йоменов,не испытав их искусства и ловкости.Поэтому он соблаговолил распорядиться, чтобы назначенное на завтра состязание в стрельбе из луков состоялось теперь же,до захода солнца. Наилучшему стрелку полагается приз: рог в серебряной оправе и шёлковая перевязь с великолепной вышивкой и медальоном святого Губерта, покровителя охоты.
Сначала более тридцати йоменов явились на состязание. Среди них были и королевские лесничие из Нидвуда и Чарнвуда. Но когда стрелки поняли, с кем им придётся мериться силами, человек двадцать сразу же отказались от своего намерения,так как никому не хотелось идти на заведомый проигрыш.В те времена каждый искусный стрелок был хорошо известен во всей округе, и все состязавшиеся знали, чего они могут ждать друг от друга, вроде того, как в наши дни известны каждому любителю спорта приметы и свойства лошади, которая бежала на скачках в Ньюмаркете.
Однако и после этого в списке соперников значилось восемь йоменов. Желая поближе рассмотреть этих отборных стрелков, принц Джон спустился на арену. Некоторые из них носили форму королевских стрелков. Удовлетворив своё любопытство, он огляделся вокруг, отыскивая ненавистного ему йомена. Оказалось, что тот спокойно стоит там же, где вчера.
- Эй, молодец!- сказал принц Джон.- Я так и думал, что ты только нахальный хвастун, а не настоящий стрелок! Я вижу, ты не решаешься выступить рядом с этими ребятами.
- Прошу извинить, сэр,- отвечал йомен,- у меня есть другая причина, чтобы воздержаться от стрельбы, а не боязнь поражения.
- Какая же именно?- осведомился принц Джон. Сам не зная почему, он испытывал мучительный интерес к этому человеку.
- Я не знаю,- отвечал йомен,- та ли у них мишень, что у меня, привыкли ли они к ней, как я? И ещё потому, что сомневаюсь, будет ли приятно вашей светлости,если и третий приз достанется человеку, невольно заслужившему ваше неудовольствие.
Принц Джон покраснел и спросил:
- Как тебя зовут?
- Локсли,- отвечал йомен.
- Ну, Локсли,-продолжал принц,- ты непременно примешь участие в состязании после того, как эти йомены покажут своё искусство. Если выиграешь приз, я надбавлю тебе двадцать червонцев, но если проиграешь, с тебя сдерут твой зелёный кафтан и прогонят с арены кнутом, как наглого болтуна.
- А что, если я не захочу стрелять на таких условиях?- сказал йомен.- Ваша милость- человек могущественный, что и говорить! У вас большая стража, так что содрать с меня одежду и отстегать легко, но принудить меня натянуть лук и выстрелить нельзя.
- Если ты откажешься от моего предложения,начальник стражи сломает твой лук и стрелы и выгонит тебя отсюда, как малодушного труса.
- Вы не по совести ставите мне условия, гордый принц,- сказал йомен. - Принуждаете меня к соперничеству с лучшими стрелками Лестера и Стаффордшира, а в случае неудачи грозите мне таким позором. Но я повинуюсь вашему желанию.
- Воины, присматривать за ним хорошенько!- сказал принц Джон.- Он уже струсил,а я не хочу,чтобы он уклонился от испытания. А вы, друзья, стреляйте смелее. Жареный олень и бочонок вина приготовлены для вас вон в той палатке. После вручения приза вы можете подкрепить свои силы и отведать прекрасного вина.
Мишень установили в верхнем конце южного проезда на ристалище. Участники состязания должны были поочерёдно становиться на нижнем конце проезда; отсюда до мишени было достаточное расстояние для стрельбы из лука, что называлось «на ветер». Очередь устанавливалась по жребию, каждый стрелок должен был выпустить по три стрелы. Состязанием заведовал старшина низшего звания, носивший титул «старшины игр», так как маршалы турнира считали для себя унизительным руководить забавами йоменов.
Выступая один за другим, стрелки уверенно посылали в цель свои стрелы. Из двадцати четырех стрел десять вонзились в мишень, а остальные расположились так близко от неё, что попадание можно было считать хорошим.Из десяти стрел, попавших в мишень,две вонзились во внутренний круг, и обе принадлежали Губерту - лесничему, состоявшему на службе у Мальвуазена. Его и признали победителем.
- Ну что же,Локсли?-со злой усмешкой сказал принц Джон,обращаясь к смелому йомену. - Хочешь ты помериться с Губертом или предпочитаешь сразу отдать свой лук и колчан?
- Коли иначе нельзя,- сказал Локсли,- я не прочь попытать счастья. Только с одним условием: если я дважды попаду в цель Губерта, он должен будет стрелять в ту цель, которую я выберу.
- Это справедливое требование,- сказал принц Джон,- и мы на него согласны. Губерт, если ты побьёшь этого хвастуна, я насыплю тебе полный рог серебра.
- Человек может сделать только то, что в его силах,- отвечал Губерт. - Мой дедушка отлично стрелял из лука в битве при Гастингсе, и я надеюсь, что не посрамлю его памяти.
Первую мишень сняли и поставили другую такую же. Губерт,как победивший на предварительном состязании, стрелял первым. Он долго целился, прикидывая глазом расстояние, в то же время держал лук натянутым, наложив стрелу на тетиву. Наконец он ступил шаг вперёд и, вытянув левую руку так, что середина или прицел лука пришёлся вровень с лицом, оттянул тетиву вплоть до самого уха. Стрела засвистела в воздухе и вонзилась в круг, но не в центр мишени.