Двое из трех папаш с мобильниками подняли головы и, как охотничьи псы, повели носами. В долю секунды Аманда оказалась в центре внимания. Когда она подошла к джакузи с горячей водой, один из папаш толкнул коленом третьего папашу, который все еще пребывал в неведении, и привлек его внимание к происходящему.
«И не мечтайте», — со злостью подумал Джон.
Этот внезапный и беспричинный приступ ярости застал его врасплох. Мужчины всегда и везде обращали внимание на Аманду, и до сегодняшнего дня ему это даже нравилось.
Аманда спустилась по ступенькам в джакузи. Когда вода достигла ее бедер, одними губами проговорив: «Горячо! Горячо!» — она оттолкнулась от бортика и погрузилась в воду по плечи. Заняв место у бортика, она выжидающе посмотрела на Джона.
— Ты идешь?
Джон метнул последний злобный взгляд в сторону папаш среднего возраста. Теперь, когда тело Аманды скрылось в джакузи, они вернулись к своей электронной почте, так и не вспомнив о своих женах и детях.
Джон последовал за Амандой в горячую бурлящую воду и занял место рядом с Кэт.
— Ну, — сказал он, — где ты сегодня была?
Кэт приподняла голову и с подозрением открыла один глаз.
— А, это ты, — сказала она и снова опустила голову на бортик.
— Ты не ответила ни на один мой звонок.
— Телефон разрядился, извини.
— Предполагалось, что мы работаем в паре.
— Я же сказала, извини.
— Ну так заряди телефон, бога ради!
— Заряжу, естественно, — раздраженно отозвалась Кэт и одной рукой погоняла перед собой воду.
В бассейне за их спиной началась новая игра. Бетонные стены отражали громкие крики детей.
— Марко!
— ПОЛО!
— Марко!
— ПОЛО!
Послышалось шлепанье ног, а потом жалобный детский крик:
— Нечестно! Вылезай из воды!
— О господи! — сердито сказала Кэт и выпрямилась.
Она сложила ладони рупором у рта и прокричала, обращаясь к родителям:
— Они не могли бы шуметь еще громче? — И снова откинулась на бортик. — Глазом не успеешь моргнуть, а они уже здесь. Брызгаются и писают в воду, а родителям и дела нет. О, просто великолепно, — она закатила глаза — в помещение бассейна вошло еще одно семейство. — Давайте, — она махнула руками Джону и Аманде. — Положите руки на бортик, не оставим им места.
— Они просто весело проводят время, — сказала Аманда, хотя и последовала указаниям Кэт.
Джон даже не подумал шевельнуться и держался возле форсунки.
— Итак, — продолжил он, — чем ты сегодня занималась?
Кэт пожала плечами:
— Взяла интервью у Питера Бентона и повидала Исабель Дункан. А ты что делал?
Джон выпрямился и быстро глянул на Аманду.
— Ты видела Исабель?
— Да.
— Как она?
— Злая, как черт. Ей на челюсти поставили шины, так что толку было мало. За исключением знакомства с Питером.
— Как ты к ней попала?
Кэт пренебрежительно отмахнулась.
— Это было нетрудно.
Джон не сводил с нее глаз, он наконец все понял.
— О нет, ты не могла этого сделать.
— Естественно, сделала. Как еще было туда проникнуть?
Мимо джакузи, пыхтя и визжа от восторга, прошлепала пузатая малышка, за ней «гнался» папа.
Кэт скривилась.
— И это подгузник для купания? Он даже воду пропускает. Какой смысл их надевать?
— А мне кажется, это прелестно, — сказала Аманда. — Вы видели маргаритки на ее купальничке?
Джон с тревогой взглянул на жену — она смотрела вслед убегающей малышке. Джон заставил себя отвернуться и снова спросил Кэт:
— И что сказал Бентон?
— Мне кажется, университетским следует чаще бывать на солнце. Слишком они мрачные.
— Так, значит, ты ничего от него не узнала.
Кэт пожала плечами:
— Я спросила его про палец — я имею в виду, он даже не пытался его как-то спрятать, — а он совсем разъярился. Наверняка за этим скрывается какая-то тайна.
Джон вздохнул и потер лоб.
— Ладно. Послушай, мы должны состряпать какой-нибудь репортаж. Займемся этим сейчас или после обеда?
— Все уже сделано.
— Что?
— Репортаж. Я отослала его час назад. Расслабься.
Джон агрессивно подался вперед.
— Ты решила, что у меня ничего нет?
— А что, есть?
— Университет продал обезьян. Ты об этом знаешь?
Кэт недовольно посмотрела на Джона, отвернулась и сказала в сторону:
— Я отошлю поправки.
— Нет, — твердо возразил Джон. — Поправки отошлю я. Полагаю, ты поставила мой копирайт под оригиналом?
Кэт снова принялась гонять перед собой воду, разглядывая при этом собственные пальцы. Она хоть имя его указала?
Возле джакузи появился пожилой мужчина.
— Найдется местечко? — поинтересовался он.
Аманда подвинулась в сторону.
Мужчина спустился на две ступеньки, оглядел всю компанию и подмигнул Джону.
— Я смотрю, вам одному тяжко приходится. Хотите, возьму одну на себя?
— С радостью, — сказал Джон и мотнул головой в сторону Кэт.
Кэт медленно повернула голову и одарила мужчину таким холодным и убийственным взглядом, что тот предпочел вернуться обратно в свой шезлонг.
— Извращенец, — буркнула Кэт.
— А мне показалось, он просто хотел попасть в нашу компанию, — сказала Аманда.
— А мне показалось, что тебе просто нравятся все подряд, — сказала Кэт.
— Почти все, — с усмешкой парировала Аманда.
Она вытерла лицо и встала. Вода ручейками стекала с ее ног.
— Пойду в номер.
Пока она выбиралась из джакузи, Джон напряженно следил за группой папаш, которые снова открыто пялились на его жену.
Джон резко вскочил, вода забурлила и кругами пошла в стороны. Шагая через ступеньку, он вылез из джакузи, схватил ближайшее полотенце и укрыл им Аманду.
— О, спасибо, малыш.
Аманда закрепила полотенце на груди, подхватила халат и направилась к выходу.
Джон пошел следом. Открывая дверь, он оглянулся на мужчин, которые продолжали пялиться в его сторону. Он указал сначала на Аманду, потом на свое обручальное кольцо и одними губами сказал: «Моя».* * *В ту ночь они занимались любовью так, что Джон совсем запыхался. Его трясло от дрожи, он чувствовал себя, как охваченное страстью животное, он предъявлял свои права на обладание, и Аманда отвечала ему тем же.
Раньше Джон гордился тем, что другие мужчины находят его жену привлекательной. В эту ночь ему хотелось их убить. Никогда еще он так остро не чувствовал, чего они в действительности хотят. Женатые мужчины, отцы семейства, их жены и дети были там, рядом с ними. Как же он может отпустить ее в Лос-Анджелес?
Но была одна вещь, которая пугала его даже больше, она пугала его настолько, что он даже думать об этом не хотел. Джон считал себя любящим и преданным мужем. Ради Аманды он был готов на все. Если бы ей потребовалась его печень, он отдал бы ее, не задумываясь. Глаз? Для нее-то — да все, что угодно. И все же именно в этот момент, когда его прекрасная, безупречная, желанная жена лежала рядом, он не мог сдержать свои мысли в узде — и они через весь город устремлялись к Исабель Дункан.9
Бонзи с Лолой, которая крепко уцепилась за ее грудь, пригнулась к полу в темном углу. Она первой услышала позвякивание ключей и пронзительным криком дала сигнал остальным: люди вернулись.
Флуоресцентные лампы сначала раздражающе замигали, а потом загудели и приступили к работе.
В клетке напротив Бонзи и Лолы Сэм издал пронзительный вопль и начал наматывать круги в своем тесном узилище. Он остановился, чтобы жестами показать: «Плохие гости! Плохие гости!» — а потом прыгнул на решетку и начал яростно трясти прутья всеми четырьмя конечностями. Когда Сэм отпрыгнул назад, из его правого большого пальца сочилась кровь. Не обращая внимания на рану, он сел на корточки у входа в свою клетку и настороженно задрал голову, шерсть у него на загривке встала дыбом. Другие бонобо сидели, ждали, вели наблюдение.
Потом послышались человеческие шаги. Люди в ботинках на тяжелой подошве шли по бетонному полу. По мере их приближения Бонзи охватывала паника. У нее не было возможности увидеть их до тех пор, пока они не окажутся напротив ее клетки.
Джелани, Сэм и Макена сидели в клетках напротив клетки Бонзи, так что она их видела, но сами они из-за бетонных перегородок видеть друг друга не могли. И никто из них не видел Мбонго, хотя они и знали, что он рядом. Он был единственным в семье, кто находился вне поля зрения, и по его напряженным крикам было ясно, как тяжело ему находиться в подобном положении.
Звук шагов стал громче, и наконец появились люди. На этот раз их было двое. Бонзи узнала только одного, он приносил еду. Два раза в день этот человек проходил по коридорам, чтобы просунуть в специальные щели в клетках подносы с одинаковыми безвкусными шариками и пополнить из шланга запас воды. Он никогда не смотрел бонобо в глаза, никогда не разговаривал с ними, но всегда спорил и ругался с кем-то невидимым.
Второй был новеньким. У него были светлые волосы, серые глаза и кривая, безрадостная улыбка.
— Похожи на шимпанзе, — сказал он.
— Это вам они понадобились, — с грубым смешком отозвался тот, кто приносил еду.
— Похожи на шимпанзе, — сказал он.
— Это вам они понадобились, — с грубым смешком отозвался тот, кто приносил еду.
Незнакомец перевел взгляд на него.
— Я хочу сказать, что можно было купить шимпанзе намного дешевле, — сказал разносчик еды и опустил глаза.
Альфа-самец подбоченился и сделал то, что не могла сделать Бонзи: он оглядел всех членов ее семьи и пересчитал их по головам.
— Они хоть едят? — спросил он.
— Вроде да.
«Горошек, — знаками показала Бонзи. — Хороший горошек. Принести горошек».
— Потому что мне надо, чтобы они выглядели здоровыми и ухоженными. — Альфа-самец присел на корточки перед клеткой Бонзи и посмотрел ей в глаза. — Это у них кто? Матриарх?
«Я — Бонзи, я — Бонзи, — жестикулировала бонобо. — Дай мне горошек. Яйца. Хорошие яйца. Сэм больно».
— Что это за чертовщина? Какое-то обезьянье вуду? У меня от этого мороз по коже, — сказал разносчик корма и отвел глаза.
Бонзи, удерживая взгляд альфа-самца, сжала левую руку в кулак и похлопала себя по уху, а потом разогнула указательный палец и выставила его перед собой.
— Заткнись, Рэй. Она пытается что-то сказать.
«Сэм больно, — настойчиво повторяла Бонзи. — Сэм больно. Надо хороший горошек».
— Какого черта она делает? — спросил младший в иерархии.
Альфа-самец продолжал следить за Бонзи, а она все настойчивее выражала свои требования.
— Она что-то нам говорит.
— Что?
— Не знаю.
«Бонзи выпусти. Дай ключ. Делай быстро».
Младший из мужчин повысил голос.
— Мне это не нравится. Так не должно быть. Разве это нормально? Их что, искусственно вывели? И вообще, разве они не должны постоянно сношаться? Как попали сюда, ни разу этим не занимались.
— Идиот, они сидят в разных клетках.
Мужчина, который разносил корм, переступил с ноги на ногу и уныло посмотрел в конец коридора.
— Но подожди, — сказал альфа-самец, — мы совершим революцию. — Он придвинулся поближе к решетке и прошептал: — Да, девочка моя?
Бонзи не шелохнулась, для нее отрицательный ответ выражался обычным молчанием.
— Да, девочка моя? — повторил он, изо рта у него пахло чем-то невкусным.
Бонзи так и не пошевелилась.
— Скоро я увезу вас отсюда.
Альфа-самец встал на ноги и обратился к младшему:
— Ладно, пошли отсюда.
На обратном пути он дважды ударил открытой ладонью по клетке Сэма. Звук удара эхом разлетелся по бетонному коридору, и Сэм забился в угол.10
Аманда взяла с собой так мало вещей, что, когда она отсортировала свои вещи от вещей Джона, оказалось, что их все можно уложить в рюкзак.
— Полагаю, ты еще не скоро вернешься в Филадельфию, — с грустью сказала она, складывая свою четвертую, и последнюю блузку.
— Не знаю, — отозвался Джон. — Все зависит от того, как будет раскручиваться эта история.
— Я не думала об одежде, когда решила лететь прямо отсюда. — Аманда застегнула молнию на рюкзаке и выпрямилась. — Наверное, придется попросить твою маму собрать для меня вещи, хотя меня совсем не греет мысль, что она будет рыться в ящике с моим бельем.
— Уж лучше моя, чем твоя, — фыркнул Джон.
Аманда хлопнула его по груди:
— Ха! Это точно.
Джон взглянул на часы.
— Что ж, думаю — нам пора.* * *По дороге в аэропорт они почти не разговаривали, а когда Джон припарковал взятую напрокат машину, совсем притихли. К тому времени, когда они подошли к линии безопасности, они не разговаривали уже несколько минут подряд. Держась за руки, они медленно-медленно приближались к той точке, где им предстояло расстаться. Аманда вдруг развернулась и прижалась к его груди. Он взял ее лицо в свои руки и поднял к себе. Он видел, что она старается сдержать слезы.
Джон вытер ее глаза большими пальцами.
— Ты уверена, что с тобой все будет хорошо?
Аманда шмыгнула носом и кивнула.
— Угу, со мной все будет прекрасно, — чересчур бодро ответила она, потом достала из сумочки бумажный платок и высморкалась. — Мы ведь не будем видеться каждую неделю, да?
Джон немного поколебался и покачал головой. Он бы все отдал за то, чтобы ответ был другим, но большую часть ночи он не спал и пытался проанализировать их финансовое положение. Пришлось признать, что они еле-еле сводят концы с концами на его жалованье. Даже без затрат на перелеты через всю страну им и так наверняка придется запустить руку в свои сбережения.
— Если только мы не выиграем в лотерею. Но мы будем каждый день разговаривать по телефону, да и свадьба Ариэль всего через каких-то две с половиной недели.
Аманда была уже второй в очереди.
— Все будет хорошо, — постарался приободрить ее Джон. — А я тем временем что-нибудь придумаю. Можем обмениваться визитами каждые две-три недели. Это не так плохо, если только это на время.
Аманда поднесла руки к лицу и провела пальцами ото лба до подбородка.
— Я правильно поступаю?
— Наверно, да, — сказал Джон. — Надеюсь, что да. В любом случае мы в этом деле вместе. Мы же одна команда, ты не забыла?
Мужчина, стоявший перед Амандой, прошел через контроль.
— Посадочный талон и удостоверение личности, — попросила женщина-офицер из Управления транспортной полиции.
Аманда передала ей документы и снова повернулась к Джону.
— Кажется, все. — Она поцеловала его. — До свидания.
— До свидания, малыш, — он крепко прижал ее к себе. — Как приедешь, сразу звони.
— Ладно.
Женщина-офицер сверилась с фотографией в правах Аманды, потом отметила что-то маркером в посадочном талоне и вернула документы. Аманда храбро улыбнулась в ответ и исчезла.
Джон шел вдоль стеклянной стены, пока Аманда снова не попала в поле его зрения. Он наблюдал, как она сняла сапожки и положила их вместе с сумочкой и лэптопом в серые коробки на ленте конвейера. Потом — как ей сделали замечание, и она вытащила из коробок сапожки и сумочку и положила их прямо на ленту. Он смотрел, как она стоит босиком перед металлодетектором и ждет, когда ее пропустят дальше. А потом Аманда исчезла уже по-настоящему.
— До свидания, малышка, — тихо сказал Джон.* * *Мобильник зазвонил в тот момент, когда он парковался возле «Резиденс Инн». На долю секунды Джон позволил себе вообразить, что рейс Аманды отменили или хотя бы отложили. Даже если бы это подарило им последний ужин вдвоем…
— Алло?
— Привет, это Элизабет.
— Привет, — отозвался Джон, стараясь, чтобы она не почувствовала в его голосе разочарование. — Ты получила поправки?
— Да. Слушай, надо, чтобы ты вернулся в Филадельфию. Как скоро ты сможешь это провернуть?
— Зачем? Почему?
— Я хочу, чтобы ты тут кое над чем поработал.
— Я уже и так кое над чем работаю.
— Да, но эта история с обезьянами стала вроде как материалом Кэт…
— Черта с два!
— …и в любом случае вам, кажется, не очень хорошо работается вместе…
— Что она тебе наговорила?
— Это не важно. Ты нужен мне здесь.
— Что… она… тебе… сказала?
— Это не важно. Честно говоря, у меня так и так нет денег, чтобы держать там вас обоих, а Кэт более чем способная. И потом, мне нужен человек для другой колонки. Так что возвращайся как можно скорее.
Элизабет повесила трубку.
Джон захлопнул мобильник и швырнул его на сиденье. Припарковав машину, он вцепился в руль обеими руками и, стиснув челюсти, тупо уставился на контейнер для собачьих какашек, который стоял прямо у входа в гостиницу.
«Более чем способная».
А вы, сэр, нет. Джону хотелось кого-нибудь прибить. Еще никогда в жизни он не был так близок к совершению акта насилия. Это была его серия репортажей, его материал, а Кэт ловко присвоила его себе, как какой-нибудь фигляр, который сдергивает скатерть с накрытого стола в День благодарения.
Вуаля!* * *На подъездной дорожке машины Тима и Фрэн не было, но они могли просто отправиться за покупками. В то, что они уехали совсем, Джон поверил только после того, как заглянул в комнату для гостей.
Свидетельства визита Фрэн были повсюду: кружевные салфетки; устланные бумагой полки; по-новому переставленные выдвижные ящики; по-новому сложенные полотенца и простыни. И все выглажено. Джону показалось забавным, что она выгладила его джинсы и нижние рубашки, но, когда он обнаружил, что она, кроме всего прочего, выгладила еще и его трусы, веселья у него поубавилось.
Стол был накрыт новой скатертью, так что Джон прихватил ужин «Хангри Мэн», сел на диван и закинул ноги на стол. Отправив в рот ложку с липким картофелем, он не мог не вспомнить о версии этого блюда в исполнении Аманды — пюре, щедро сдобренное сливочным маслом. А еще Джон вспомнил о чудесной еде, которую она приготовила для него и которая теперь гнила в мусорном контейнере за «Резиденс Инн». То, что он ее выбросил в мусорку, было сравнимо с предательством, он испытывал настоящую боль, чуть ли не на физическом уровне. Но вот уж черта с два он предложил бы Кэт то, что приготовила Аманда. Если бы Кэт тонула, он бы ей и соломинки не протянул. И так он относился к ней еще до того, как увидел фотографию. Если и надо что-то сделать, так это вычислить Сесила, бедняга наверняка уже не один год не пробовал домашней еды. Но об этом варианте Джон вспомнил, только когда оказался в самолете.