- Будет война, сэр? - Хеллборн понизил голос.
- Не будем себя обманывать, Джеймс, - сэр Натаниэль переключился на оранжевые карандаши. - Мы ждали ее, мы к ней готовились, мы желали ее. Мы даже молились на нее.
- Сколько у нас времени? - голос Хеллборна упал еще на несколько децибелов.
- Несколько недель, не больше. Максимум месяц, говорят оптимисты, но я никогда не был оптимистом, когда речь шла о Грядущей Войне. Жаль, она начинается как минимум на пять лет раньше, чем мы рассчитывали. Но далеко не все на этой планете зависит от нас.
- Пять лет? - переспросил лейтенант. - Что мы могли успеть за пять лет? Простите, если говорю банальности, сэр, но подготовку к войне нельзя закончить. Ее можно только прекратить. Что бы мы ни сделали за пять лет, наши противники… и союзники тоже не будут стоять на месте.
- Об этом как-нибудь в другой раз, Джеймс, - вздохнул Гренвилль. - Вы лучше продолжай рассказывать. Как к вам отнеслись восточники… фризы… - Сэр Натаниэль запнулся и натужно рассмеялся. - Вечно я путаю эти жаргонизмы. Неважно. Как все прошло в Исландии?
Хеллборн откинулся в кресле.
- Местное отделение секретной службы и полковник Рузвельт собственной персоной проявили такое удивительное равнодушие к моим приключениям, что я даже забеспокоился. Но сэр Уолтер посоветовал мне не обращать внимание на пустяки. Гораздо большим везением я считаю тот факт, что всего через несколько суток из Рейкъявика в Лондон отправлялся почтовый дирижабль. И вот я здесь.
- Похоже, у сэра Уолтера все под контролем, - кивнул Гренвилль.
- У меня сложилось аналогичное впечатление.
- Как вам понравился русский десант? - "поленница" зеленых карандашей была идеальна.
- Я предоставлю вам подробный отчет, сэр…
- Это само собой. Но мне интересны ваши впечатления уже сейчас. В двух словах, в общих чертах…
- Не знаю, сэр… - задумался Хеллборн. - Меня одолевают двойственные чувства. Это была блестящая операция - и безумная одновременно. Вы понимаете, что они сделали?! Просто взяли побольше солдат и запихнули их в обычные дизельные субмарины. Набили до отказа, как банку креветками. Они там плыли стоя, как пассажиры трамвая в час пик. Экипажи были буквально прижаты к своим постам. Минимальный паек, без элементарных удобств. Попробуйте проделать такой фокус с английскими, альбионскими… с моряками любого флота Старого и Нового Света - и они обязательно взбунтуются! Теперь я вижу, что у русских подобные фокусы в порядке вещей. А я-то считал полковника Горлинского старым болтуном и фантазером!
- Полковник Горлинский действительно фантазер, но кое-в-чем его рассказы не были далеки от истины. Уж мне-то вы доверяете? Я имел с ними дело в прошлую войну, - гросс-коммандер задумчиво поднял взгляд с потолку, - и мне совсем не понравилось то, что я увидел… Их потери были велики? Я не имею в виду сражение, - уточнил сэр Натаниэль.
- Они потеряли как минимум одну субмарину, я слышал разговоры их офицеров на берегу.
- Они были расстроены этим фактом? - один из синих карандашей оказался короче других.
- И да, и нет, сэр. Не могу объяснить почему, - замялся Хеллборн, - но мне это не понравилось.
- Мне это тоже никогда не нравилось, - вздохнул Гренвилль. - И не только мне. Вот и сейчас. Короткий бросок и вся Европа в шоке. Одни в панике, другие в восторге. Правительство Его Величества выразило глубокое сожаление в связи с инцидентом. Данорвежский кабинет министров заседает круглые сутки, но не может принять решение. В Кристиании бурные демонстрации, "Копенгаген не способен удержать древнее национальное достояние".
- Древнее? - удивился лейтенант.
- Северяне раскопали в какой-то саге упоминание о визите викингов на Свальбард. И на этом основании… Хорошо, что они не претендуют на Северную Америку или Новый Альбион! - рассмеялся Гренвилль.
- Вряд ли они навещали Альбион, сэр, - пожал плечами Хеллборн.
- Вам виднее, ведь это была одна из безумных теорий вашего учителя, профессора Лайнбрейкера.
- Профессор никогда не поддерживал эту теорию, напротив! Это его старый враг, профессор Стэнхоуп…
- Избавьте меня от этого! - Гренвилль выставил перед собой ладони в протесте. - Лучше скажите, что вы делаете сегодня вечером?
- Простите, сэр?… - моргнул Хеллборн.
- Я спрашиваю совершенно серьезно.
- Я только что с корабля; даже не знаю, где я буду сегодня ночевать, - развел руками лейтенант. - Уезжая, я вернул ключ хозяйке пансиона…
- Пустяки, Джеймс; оставайтесь в посольстве, в гостевых комнатах. Не имеет смысла снимать новую квартиру на… - гросс-коммандер задумался и снял трубку телефона. - Мисс Блади, зайдите ко мне.
- Что вы хотели сказать, сэр? - не понял Хеллборн. Сэр Натаниэль не успел ответить, ибо на пороге оказалась мисс Блади, его секретарша, угрюмая дама двадцати пяти лет. Если бы не загадочный шрам, пересекавший лицо, ее бы тоже могли рисовать на плакатах. Форма сержанта ВМФ ей совершенно не шла. Еще она была вдовой, имела прескверный характер и работала в Лондонском отделе совсем недавно. На этом знания Хеллборна о сотруднице сэра Натаниэля исчерпывались.
- Прямой рейс только через три дня, сэр, - с ходу заявила мисс Блади. - Насколько мне известно, вы предпочитаете для наших сотрудников ("наших сотрудников" мисс Блади тщательно подчеркнула) прямые рейсы. Раньше ничего нет. Заказать билеты?
- Да, конечно. Ничего не поделаешь. Спасибо, мисс Блади. - Гренвилль бросил взгляд на браслет часов. - Вы можете быть свободны до вечера.
- Вы возвращаетесь домой, Джеймс, - продолжил сэр Натаниэль, когда дверь закрылась. - Здесь вам делать больше ничего. Главное Управление хочет иметь как можно больше свободных агентов поближе к дому.
- А сегодня вечером, сэр?… - напомнил Хеллборн.
- Ах, да. Будет большой прием в посольстве Транскавказии. В честь Нового Года.
- Не поздновато ли? - удивился лейтенант.
- Разумеется, - продолжал сэр Натаниэль, - в честь настоящего Нового Года был большой прием в МИДе для всех дипломатов и глав государств; их много в эти дни в Лондоне. Но транскавказцы желают в очередной раз громко напомнить о себе; особенно этот их премьер с непроизносимой фамилией. Как всегда, нас ждут двести или триста сортов вин - только ради этого стоит заглянуть.
- Но почему Новый Год?
- Транскавказцы - ортодоксы; по крайней мере, премьер и посол. Их церковь до сих пор пользуется византийским календарем, вот и выпадает у них Новый Год на 13-е число. По крайней мере, так мне объяснили, - развел руками гросс-коммандер. - У вас есть парадный мундир?
- Он остался где-то в Бергене. Все, что у меня есть - это костюм, любезно предоставленный сэром Уолтером. Иначе бы мне пришлось возвращаться в Лондон прямо в грязной полевой униформе, - добавил Хеллборн.
Гренвилль порылся в ящике стола и извлек на свет визитную карточку.
- Вот, зайдите в "Аберкромби и Финч", у нашего посольства там открытый счет. В их гардеробе можно найти мундиры всех флотов и армий планеты. Они живо подгонят один из них под ваш размер. Здесь сто фунтов, на всякий случай, на такси и прочие мелочи.
- Мелочи, сэр?
- Лондон по-прежнему дорогой город, - кивнул сэр Натаниэль. - Встретимся вечером.
* * * * *Примерка подходила к концу, когда к Джеймсу обратился прежде незамеченный клерк.
- Мистер Хеллборн?
- Совершенно верно.
- Вас просят к телефону.
- Магрудер, - сказал голос в трубке. - Через двадцать минут в сквере напротив посольства Литбела.
- Я вернусь за мундиром чуть позже, - сказал Джеймс, повернувшись к продавцу.
- Конечно, мистер Хеллборн. Мундир будет вас ждать.
* * * * *Посольство Литбела находилось в том же квартале, что и посольство Транскавказии, как и еще две дюжины посольств. Это был совсем новый район, заново выстроенный после Великой войны. Впрочем, тогда четверть Лондона лежало в руинах. "Воздушные волки" графа Цеппелина-младшего постарались от всей души.
В уютном скверике нашлось немало пустых скамеек. Лондон первой половины января не располагал к неспешным прогулкам и посиделкам в парке. Не с точки зрения чистокровного альбионца, разумеется.
В центре сквера возвышался памятник маршалу Веллингтону, еще один из многих. На этот раз Железный Герцог возвышался на боевой колеснице древних кельтов. Копыта лошадей попирали римского легионера в униформе Новой Империи. Легионер лежал на животе и его лицо было направлено к зрителям, так что каждый мог без особого труда узнать "маленького декана". Скромная надпись на постаменте гласила: "Спасителю Британии".
Джеймс полюбовался памятником и развернул газету, захваченную на журнальном столике в ателье. Судя по всему, ее не положили туда владельцы для развлечения клиентов - но кто-то из клиентов ее (газету) забыл. Плохая бумага и нечитабельный азиатский язык с маленьким алфавитом на 70-80 знаков. Ясное дело, боевой листок какой-то мелкой партии борцов за свободу. Оставалось рассматривать фотографии. Маленькие смуглые люди в рваной одежде чего-то требовали, а большие белые и смуглые люди избивали их дубинками и прикладами. Фотографии были крупнозернистые, плохого качества; таким образом, действие могло происходить в любой из великих азиатских империй к востоку от Суэца.
- Вам не стоило так рисковать, Хеллборн, - сказал голос у него за спиной.
Джеймс на всякий случай обернулся; голос принадлежал именно тому человеку, которого он ожидал здесь встретить.
- Не понимаю, о чем вы, - нарочито равнодушным голосом ответил альбионец.
- Я про ваши подвиги в Ледовитом океане.
- Простите, а что я должен был делать? Добровольно отправиться в Сибирь - или вообще в расстрельный подвал? Я не понимаю ваших претензий, бразза…
- Вы пытаетесь меня оскорбить? - собеседник приподнял бровь.
- Ни в коем случае… конфетка.
- Послушай, южный слизняк… - "Магрудер" обовал себя на полуслове. - Мне некогда. Где это?
Хеллборн порылся в кармане пиджака и протянул собеседнику сигаретную пачку. Одна сигарета скрылась в боковом кармане плаща, вторую Магрудер закурил от взлетевшего "Зиппо" и тут же прикончил, в три-четыре затяжки.
- Если это имеет какую-то ценность, вы сможете забрать деньги со своего старого счета в Генеральном Банке Ландоффайра, - добавил "Магрудер".
Уже поворачиваясь, он внезапно замер, и Хеллборн понял - ему отчаянно хочется сказать что-то умное и напыщенное. И "Магрудер" это сказал:
- В нашей работе надо работать головой.
И ушел.
"В работе надо работать…"
Хеллборн покачал головой. Это звучало просто ужасно - на всех известных ему языках.
* * * * *Посольство Транскавкаской Советской Республики сверкало в ночи тысячью огней - и это не было преувеличением. Конечно, если подсчитать каждую маленькую лампочку.
- Обычная процедура, Джеймс, - напомнил Гренвилль. - Круги по залу, глаза и уши широко открыты. Уйдете, когда сочтете нужным - или если увидите Возможность с большой буквы. Не мне вас учить. Пойду, поздороваюсь с послом. Вот он, очками сверкает, и лысиной тоже… Ларри!!! Старый альфонс!!! Сколько лет, сколько зим!…
А Хеллборн принялся кружить по залу. Здесь было очень мало знакомых лиц, но они были. "Здравствуйте - добрый вечер - как здоровье вашей жены? - передавайте привет вашему уважаемому отцу - попробуйте это вино, оно великолепно! урожай 28-го года! - ах, эта ужасная война! - что же теперь будет? - эти русские совсем обнаглели!"
- …эти русские совсем обнаглели, - говорил высокий данорвежский дипломат с красным лицом. Кажется, это был первый вице-консул. Оставалось только надеяться, что лицо его покраснело от гнева, а не от алкоголя. - Мы не понимаем, почему правительство Его Величества фактически потакает этой бессовестной агрессии?! Сегодня они вспомнили о своих полумифических правах на Свальбард; завтра они вспомнят свою "флаго-демонстрационную" высадку в Шотландии. А что будет послезавтра?!
- Простите, мистер Хенстридж, - говорил чиновник из британского МИДа (кажется, его звали Биндер), - но мы не совсем понимаем, чего вы от нас ожидаете? Если даже доблестная данорвежская армия не покидает свои казармы, а флот стоит в портах, то что должны делать мы? Если даже правительство Данорвегии не может решить, находится ли ваша страна в состоянии войны с Россией, то как должна поступить Британия? Мы всегда готовы оказать содействие нашим союзникам, но при одном условии - если союзники знают, чего хотят. Хотя бы от самих себя.
Хенстридж еще больше покраснел, но ничего не успел ответить. Оркестр на сцене, до тех пор игравший веселую восточную мелодию, неожиданно разразился звуками "Правь, Британия; Боже, храни короля". Не очень умело, но с превеликим энтузиазмом. Король, впрочем, на сцене все равно не появился.
- Леди и джентельмены, Его Превосходительство лорд-протектор Британского Содружества Наций сэр…
Дальнейшие слова потонули в грохоте оваций и партийных салютах.
- О, дьявол… - сказал кто-то в толпе неподалеку от Хеллборна. - Вот уж неожиданный гость…
Нет, он не имел в виду лорда-протектора. Оркестр заиграл "Slava, slava russkomu narodu!"
- Леди и джентельмены, Ее Превосходительство президент Российской Республики госпожа Мария Спиридонова!
Серию удивленных возгласов и крепких скандинавских ругательств заглушила очередная овация. Госпожу Президента в первую спешили приветствовать ее восточноевропейские и азиатские союзники, потом британцы: а) из вежливости; в) потому что лорд-протектор демонстративно приложился к ее ручке. Потом и все остальные; кроме потерпевших данорвежцев, разумеется, и еще двух-трех заклятых врагов Matushki-Rossii.
Кровавая Мэри просто светилась счастьем и как будто помолодела на 15-20 лет. "Вот она, вершина мира, ма!" - словно говорила она всем своим видом. Здесь следовало добавить традиционное "эту женщину одновременно любила и невидела другая половина мира…", но к чему повторять очевидные банальности?
Один из транскавказских чиновников поспешил поднести ей микрофон. Кто-нибудь другой на ее месте мог бы откашляться - или сделать вид, что набирает полную грудь воздуха - но только не она.
- Лорд-протектор (вежливый полупоклон в одну сторону), господин посол (в сторону лысого "альфонса"), дамы и господа! Я счастлива приветствовать вас сегодня, в этот праздничный и торжественный день, в одном из величайших городов нашего мира! К сожалению, я вижу на лицах некоторых из вас печать недоумения и даже враждебности. "Как она посмела?" "Что она себя позволяет?" Дамы и господа, когда вы говорите или думаете так - "как ОНА посмела!", то имеете в виду не меня, а Россию!!! Это Россия посмела! Это русский народ собрался с силами и вернул себе то, что принадлежало ему по праву! Земли, пропитанные кровью множества поколений наших предков, которые кто-то посмел присвоить себе, пока мы задыхались в огне революции и гражданской войны, стремясь построить новый и лучший мир - не только для русского народа, но и для всех людей нашей планеты! Нет, мы больше не говорим о мировой революции; мы протягиваем вам не кончики наших штыков, но руку мира и дружбы. Мы не стремимся вновь поработить нации, вместе с нами страдавшие в царской России - тюрьме народов, которые вместе с нами, плечом к плечу, сражались за нашу и вашу свободу в тяжелые годы Революции. Нет, совсем нет! Я вижу здесь наших добрых друзей и союзников, statesmen и офицеров Речи Посполитой (в воздух поднялись две дюжины бокалов), и я счастлива сообщить всем присутствующим, что около часа назад солдаты Войска Польского и армии Первого Литовского Фронта вступили на территорию Восточной Пруссии, дабы положить конец этому исскуственному и нежизнеспособному образованию, больному ублюдку Версальского договора, гнезду тевтонских агрессоров, вот уже семь веков подряд несущих смерть и страдания братским славянским народам! И мы говорим вам - никогда больше! НИКОГДА! Слава России! Героям слава!!!
(и уже другим тоном, без всякого перехода:)
- Лорд-протектор (полупоклон), господин посол (полупоклон), дамы и господа…
Сопровождаемая под руку лордом-протектором, Кровавая Мэри сошла со сцены и растворилась в толпе.
- Вот так и пали гиганты…
- Куда катится этот мир?!
- Kranty tewtonchikam.
- Scheise! Scheise! SHEISE!
- Juden und komissaren!
- А мы предупреждали! Мы предупреждали! - надрывался консул Хенстридж. - Мы знали, что все к этому идет!
Некоторые дипломаты направились было к выходу - к телефонам и телеграфам, связаться с родиной и запросить инструкции. Большинство остановилось на полпути.
- У нас рабочий день давно уже закончился, - заметил коротышка-американец.
- У нас еще не начинался, - в тон ему отвечал корейский вице-консул.
- У нас все еще спят, - скромно признался халистанец в огромном тюрбане. Просто за компанию, ибо вряд ли Его Величество Магараджа будет переживать из-за войны на далекой Балтике. У него своих проблем по горло.
- БАНГ! - прогремело на одном из балконов, и чье-то тело упало в оркестровую яму.
- Какой-то тевтонский офицер, - стало ясно через несколько минут. - Застрелился от избытка чувств.
- Ну и глупец. Если ему так не терпелось умереть, мог поспешить к себе на родину. Там еще не скоро все закончится.
- О чем вы?! Русские и поляки раскатают пруссаков в два счета!
- Вам не приходилось видеть укрепления Кенигсберга?
- А вам не приходилось видеть линкор "Ян Собесский"? Или русский танк "Мастодонт"?!
Лейтенанту Хеллборну приходилось видеть и то, и другое, и третье. Поэтому он потерял всякую надежду извлечь полезную информацию из сегодняшнего вечера. Но надежда не торопилась умирать, пусть даже она увидела Лондон.
- Джеймс, мальчик мой! Как нельзя кстати! Как я рад тебя видеть! Ты давно в Лондоне? И до сих пор не навестил старика!
- Профессор Лайнбрейкер? - Хеллборн изобразил смущенную улыбку. - Я только сегодня приехал. Честное слово. И завтра-послезавтра снова уезжаю. Служба.
- Все еще лейтенант? - Профессор Лайнбрейкер, совершенно седой ("белоснежный", как говорили на Родине), но крепкий старичок, должен был встать на цыпочки, чтобы положить руки на плечи Хеллборна и покрутить его из стороны в сторону. - Что-то натворил? Или тебя специально не продвигают? Ведомственные интриги?