– Ты не работаешь, – Саша вздохнул, – Откуда такие деньги?
– После смерти отца все его сбережения перешли мне, – я вздохнула, – Счет накопительный, так что там приличная сумма.
– За несколько лет ты потратишь все, если будешь покупать что–то подобное на Новый год, – босс покачал головой и протянул мне ножницы.
Я как раз закончила заворачивать часы, и мне понадобилось отрезать лишнюю бумагу. Справившись с задачей, я положила часы на упакованный Бентли, и устало вытянула ноги.
– У тебя в пакете еще что–то осталось, – заметил босс, и я хлопнула себя по лбу.
– Точно!
Я схватила ножницы и занырнула в пакет, чтобы отрезать этикетки. Когда я это сделала, я вытащила стопку серой шерсти и кожи, и протянула ее Саше:
– Держи. Это тебе.
Он удивленно уставился на мои протянутые руки, а потом перевел взгляд на мое лицо.
– Без комментариев, пожалуйста. Ты себе решил мозги отморозить? – я вздохнула, – Зима холодная выдалась. И у тебя нет машины.
– Я собрался ее купить.
– До этого еще надо дожить, – фыркнула я, – К тому же скоро праздники, в лучшем случае ты получишь ее за день до Нового года, пока оформят все бумаги, – я вздохнула, – Короче, не спорь. Просто прими подарок.
Саша взял у меня мягкую ткань и улыбнулся.
– Спасибо. У меня для тебя ничего нет.
– Мне ничего не нужно, – я откинулась на спинку дивана, – Перчатки померь, вдруг маленькие.
Он послушно натянул черные кожаные перчатки и пошевелил пальцами.
– В самый раз. Как ты угадала с размером?
– Лучше не спрашивай, – вздохнула я.
ГЛАВА 16
– Лиса–Алиса, у меня плохие новости, – выдохнул Никита по скайпу.
– В чем дело? – я напряглась и устроилась на кровати поудобнее.
– Я не смогу вернуться к Новому году, – начал он и у меня внутри все просто рухнуло, – Я надеялся, что мы успеем, но не выходит. Все билеты уже раскуплены.
Я ничего не ответила, просто отвернулась от монитора, и уставилась на стену, увешанную моими медалями и фотографиями птиц, которые делал мой отец.
– Мне очень жаль, правда, – пробормотал он.
– Ничего, – я снова посмотрела на него, выдавив из себя улыбку, – Справимся.
– Как твои дела?
– Нормально, – сухо ответила я, – Тео здесь очень нравится. Садик хороший и все дети русские.
– Ты же знаешь, что можешь оставить его с мамой, – сказал Никита, нахмурившись, – Я хорошо зарабатываю, чтобы ей не нужно было работать.
Я уставилась на него с ужасом. Он не в первый раз заводил подобный разговор, намекая на то, что Тео было бы лучше в Таллинне. А нам вдвоем было бы проще в Хельсинки.
– Ты знаешь, что я этого не сделаю, – отчеканила я, – Он – мой сын. Я не скину его на плечи матери, устраивая свою личную жизнь в другой стране.
Никита вздохнул и закрыл глаза. Потом он открыл их и почесал затылок.
– Ты знаешь, что я не это имею в виду.
– Разговор окончен, – мой голос стал слишком резким, и его глаза округлились, – Точка.
– Как знаешь. Не обижайся, пожалуйста.
Теперь я глубоко вздохнула, зажмурилась, и досчитала мысленно до пяти.
– Я не обижаюсь. Все в порядке.
– Я люблю тебя, – протянул он, – И у тебя обалденная новая стрижка.
– Спасибо. Ладно, буду укладываться. У нас тут полдвенадцатого ночи.
– Спокойной ночи. Целую, – Никита послал мне воздушный поцелуй и подмигнул с игривой улыбкой.
Я ничего не ответила, просто отключилась. Закрыв скайп, я зашла на свою страничку ВКонтакте и разослала всем в списке друзей маленькие поздравления. Саши среди их числа не было, но я тоже набросала ему пару строк:
«С Рождеством! Пусть этот светлый праздник принесет тебе немножко радости»
Когда я поднималась с кровати, чтобы сходить на кухню за мандаринами, ноутбук булькнул, оповестив меня о новом сообщении:
«Радости, как же. Я копаюсь в бумагах, пока в клубе радостно гудит толпа. Но все равно, спасибо ☺»
Я улыбнулась смайлику в конце, и настрочила ответ:
«Держись, босс. До закрытия осталось каких–то три часа»
Ответ пришел моментально:
«Не издевайся. Я уже старый для ночного образа жизни»
Я написала:
«Ты нарываешься на комплимент?»
Босс коротко написал:
«А ты мне его сделаешь?»
Я с улыбкой набросала:
«Ты должен заслужить»
Саша ответил:
«Приезжай, я постараюсь что–нибудь придумать»
Я рассмеялась, а потом посмотрела на часы. В принципе, я могла бы съездить на часик. Тео уже спит у мамы в спальне, она тоже скоро ляжет. Я подумала, и ответила:
«Только без рук, ок?»
Следующее сообщение было таким:
«Только если ты будешь умолять»
Я фыркнула и закрыла ноутбук. Встав с кровати, я натянула джинсы и черную водолазку, а потом поплелась на кухню. Найдя там маму, которая радостно расставляла мой рождественский подарок, я взяла из вазы на столе мандарин, и начала его чистить.
– Мам, я съезжу в «Палаццо» ненадолго.
Мама посмотрела на меня с интересом:
– К Александру?
Я нахмурилась, и положила несколько долек цитрусового себе в рот. Начав жевать, я произнесла:
– Типа того.
– Езжай, – мама пожала плечами и водрузила оранжевую прихватку–крокодила на ручку духовки, – Твой подарок класс. Сразу все заиграло, – сказала она, окинув взглядом свою новенькую кухню.
– Старалась, – вздохнула я, разглядывая яркие оранжевые пятна, появившиеся на фоне серых стен и такой же мебели, – Красок тут явно не хватало.
Я доела мандарин и почистила второй, для нее. Когда я вручила ей несчастный фрукт, она запихнула его целиком в рот и невнятно сказала:
– Если ты вдруг решишь не приезжать ночью, не волнуйся, я справлюсь с Тео.
Я тупо воззрилась на маму. Она пожала плечами, продолжая жевать.
– Ну, мало ли, – хихикнула она, когда проглотила фрукт, – Вы же еще не переспали?
– Ты в своем уме? – взвизгнула я, – Я замужем.
– Ага, ага, – мама улыбнулась и подошла, опираясь на свой костыль, ко мне. Хлопнув меня по плечу свободной рукой, она сказала, – Я просто сообщила тебе, чтобы ты не испытывала угрызений совести.
С этими словами она, широко улыбаясь, выпорхнула из кухни. Я посмотрела ей вслед и покачала головой. Потом пошла в прихожую, надела пальто и решила вернуться на кухню. Схватив четыре мандарина и запихнув их по карманам, я обулась и вышла из квартиры, тихонько прикрыв за собой дверь.
Добравшись до Хилтона, я припарковала машину в ухода в гостиницу, и посеменила быстрым шагом к черному входу. Не хочу снова проходить через общий зал, так что пойду прямиком в ВИП. В коридоре меня встретил Дима:
– Только по пригласительным, – отчеканил он, окидывая меня строгим взором.
Вот это да. Он и год назад был не маленьким, а сейчас стал просто необъятным. Кожа его стала смуглой, голова – лысой, а в правом ухе блестел большой белый камень.
Растянувшись в улыбке, я выдала:
– А бывшим работникам?
Дима прищурился и посмотрел на меня внимательнее. Я убрала челку, открывая лицо, и улыбнулась еще шире.
– Алиса? Это ты?
– Ага. Тебя тоже не узнать, – я ему подмигнула, и он отступил, пропуская меня к двери.
– Какими судьбами? – выпалил он, – Сто лет тебя не видел.
– Да так, в гости, – ответила я, остановившись, – Как вы тут?
– Неплохо, правда, без тебя скучно. И без Майи тоже.
– Все меняется, все течет, – вздохнула я, открывая дверь, – Потом подойду, поболтаем.
Он кивнул, натянул маску страшного секьюрити и занял свою привычную стойку, скрестив руки за спиной.
Потешный такой.
Войдя в зал, мне по голове сразу ударила громкая музыка. Просканировав глазами помещение, я уставилась на диджейский пульт, и с радостью отметила, что за своим законным местом стоит Дэн. Крутил он новогодние и рождественские треки в техно–обработке, создавая праздничное настроение толпе. Она радостно гудела и визжала, дергаясь в припадках на танцполе.
Я перевела взгляд на барные стойки, которых по–прежнему было три. За двумя из них стояли незнакомые мне девушки, а за третьей была Бри, разливающая заказы клиентам. Я сразу направилась в ее сторону, даже не удосужившись снять пальто и отдать его в гардероб.
– Неужели твой муж позволяет тебе работать в праздник? – вырвалось у меня, когда я все–таки протиснулась к стойке.
Бри подняла на меня глаза и широко улыбнулась. Потом она посмотрела за мое плечо, и в ту же секунду я ощутила горячую ладонь на своей спине.
– А мы работаем вместе, – громко ответил Сережа, поравнявшись со мной, – Привет.
– Привет. С Рождеством, – я растянулась в улыбке и запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в лицо.
Никак не могу привыкнуть к тому, какой он здоровый.
Никак не могу привыкнуть к тому, какой он здоровый.
– И тебя. Какими судьбами? – спросил он, подмигивая своей жене.
– Да так, решила проветриться, – я покосилась на Бри, и выражение его лица приняло заговорщицкий вид.
– Понимаю, – кивнул Сережа, – Детка, налей нам чего–нибудь.
Бри скрестила руки на груди и надула губы:
– Я тебе не детка, – фыркнула она с красивым эстонским акцентом.
– Дорогая, – послушно исправился Сергей, состроив недовольную гримасу.
– Так–то лучше. Алиса, что бы будешь? – она обратилась ко мне, и я отрицательно помотала головой.
– Я за рулем, ничего не надо, спасибо.
Бри пожала плечами и стянула с полки бутылку виски. Наполнив стакан наполовину, она толкнула его к Сереже, и переместилась в другой конец стойки к подошедшим клиентам. Музыка отдавалась эхом в моем желудке, в висках начала пульсировать кровь, и я, признаться честно, отчаянно захотела скрыться за большой широкой деревянной дверью, ведущей в кабинет администратора.
– Итак, – начал Сергей, медленно потягивая свой вискарь, – Как у вас дела?
Я удивленно приподняла брови и уставилась на него непонимающе:
– У нас?
– Ты же пришла к большому боссу, а не ко мне, – Сережа расхохотался.
– Почему все ведут себя так, как будто это нормально? – я не сдержалась и взвизгнула, – Я просто зашла поздороваться. И только.
– Ну–ну, – промычал он в ответ, – Ладно, не буду допрашивать. Сами расскажете.
– Иди ты, – буркнула я, отворачиваясь.
Кивнув Бри, я начала протискиваться сквозь толпу, чтобы добраться до двери кабинета. Даже не удосужившись постучать, я дернула ручку и ввалилась внутрь.
Звуки музыки мгновенно стихли и стали практически неразличимы. Вот это изоляция.
– Как же у тебя тут хорошо, – пробормотала я, подходя к столу и отодвигая кресло, – Я, похоже, тоже старею. Весь этот шум и гам убивает.
Я плюхнулась на кожаное сиденье и вытянула ноги под столом. Саша не сводил с меня глаз с первой секунды, как я вошла в помещение. Он едва улыбнулся, и устало зажмурился. Потом он снял свои очки и недовольно на них покосился, откладывая на стол:
– Никак не могу привыкнуть к этим штукам.
– Тебе идет, – ответила я, переплетая пальцы в замок на животе.
Он уставился на меня удивленно, а потом спросил:
– Опять издеваешься?
– Да ладно тебе, босс, – я как–то глупо хихикнула, – Пора признать, что тебе не восемнадцать. Старческая дальнозоркость и все такое. Скоро придется задуматься о Виагре.
Я заржала, глядя, как вытянулось его лицо. Саша злобно сверкнул глазами, а потом сморщился:
– Какая гадость, – сделав паузу, он слегка улыбнулся и откинулся на спинку кресла, – Как дела?
– Нормально, – я пожала плечами, – А ты как?
– Тоже нормально. Когда муж возвращается?
– После Нового года, – я вздохнула, – Билетов нет, не успевает.
– Печалька, – протянул босс, отводя взгляд куда–то в сторону.
Я уставилась на него удивленно и пару раз моргнула.
– Печалька? – повторила я.
– Да, печалька, – Саша улыбнулся и снова посмотрел на меня, – Говорят, как Новый год встретишь, так его и проведешь.
– Не сыпь мне соль на раны, – простонала я, откидывая голову на подголовник, – Если честно, меня это бесит.
– Что именно? – голос босса смягчился.
– То, что праздники приходится встречать без него. Это как–то неправильно.
Саша ничего не ответил. Тогда я подняла голову и посмотрела на него с прищуром:
– Ну, давай, скажи какую–нибудь гадость.
Он промолчал, но оскалился. Ну, то есть, улыбнулся.
– Не томи, – я вздохнула, – Ты же хочешь прокомментировать.
– Я оставлю свои мысли при себе, Алиса. Но если ты чувствуешь себя одиноко, ты только намекни.
Он подмигнул мне, и я залилась краской. Пошлит, однозначно.
– Нет, серьезно. Я тебя приласкаю, – не унимался он, и я выдала первое, что пришло мне на ум:
– Не волнуйся, я в состоянии сама с этим справиться, – пробормотала я, вытаскивая мандарин из кармана.
Принявшись чистить его, я услышала ехидный голос:
– Шаловливые пальчики?
Мандарин в моей руке треснул, и сок брызнул мне в глаза. Зажмурившись, я вытерла тыльной стороной ладони свою рожу, и смерила его гневным взглядом:
– Серьезно? Ты хочешь об этом поговорить?
Саша громко засмеялся, и я судорожно обернулась на дверь.
– Если честно, я был бы не против за этим понаблюдать, – ответил он, и я окончательно изменилась цветом лица, став ярко–красной, как помидор.
Конечно, зеркал тут нет и себя увидеть я не могу, но все знают это мерзкое ощущение, когда к лицу приливает кровь. То есть, ты не видишь этого, но знаешь, что краснеешь.
– Фу, как мерзко, – выдала я, возвращаясь к чистке мандарина.
Когда шкурка была сложена аккуратной горкой на столе, я принялась жевать дольки, растягивая удовольствие. Босс пристально разглядывал, как я жую, отчего в голове снова возник отчетливый образ из прошлого, когда мы пили кофе в кафешке в Кадриорге.
– Будешь? – пробормотала я, вытаскивая оставшиеся мандарины из кармана.
– У меня аллергия на цитрусовые, – босс пожал плечами, – Но я верю, что тебе вкусно.
Я окинула его сочувствующим взглядом. Бедняга.
– Праздники и без мандаринов. Да мне тебя по–настоящему жаль, – я вздохнула, и босс слегка улыбнулся, а потом опустил глаза на бумаги, – Как дела со страховкой?
Он вздохнул, но лица на меня не поднял. Потом откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза.
– Официально я дал ключи от машины девушке в алкогольном опьянении. Как ты думаешь?
Я вздрогнула, но постаралась не выдать своей реакции.
– Совсем плохо? – осторожно спросила я, выпрямляясь на кресле.
– Нет, просто никаких возмещений не будет. Я потерял почти двести тысяч, – Саша нахмурился, – Видимо кто–то свыше решил, что это хорошая расплата за жизнь человека.
Я судорожно сглотнула. Потом набрала воздуха в легкие побольше, и спросила:
– Ты звонил ее родным?
– Да. Помогаю с похоронами. Но все равно как–то гадко, – он поднял голову и посмотрел на меня, – А ты как? Оклемалась?
– Не совсем, – я пожала плечами и поднялась с кресла, – Но уже лучше. Во всяком случае, перестала просыпаться от кошмаров.
Я прошлась по кабинету, освещаемому приглушенным светом настольной лампы, и подошла к стене, увешанной фотографиями. Здесь были снимки с открытия, с праздников, с первой годовщины заведения, на которой я уже не присутствовала. Не знаю, что я искала глазами, но я с любопытством вглядывалась в каждый снимок. Здесь были фотографии Кристины с Сашей, и я невольно нахмурилась, глядя на ее идеальные черты лица и стрижку, которая поразительно похожа на мою нынешнюю. Потом перевела взгляд на снимок, с прошлого Рождества: Дима, Дэн, Майя и Бри стояли за стойкой в смешных красных шапках гномиков и с дождиком на шее. На другой фотографии в обнимку стояли Бри и Сережа. Каждая из этих фотографий отражала жизнь клуба, но ни на одной не было меня. Словно я никогда не существовала.
– Не этот ищешь? – раздалось за моей спиной, и я резко обернулась.
Саша протянул мне пластиковую фоторамку ярко–бирюзового цвета. Я взяла ее в руки и невольно улыбнулась. На снимке была я, это именно та фотография, которую я видела в газете после открытия. Я стою, облокотившись на стойку руками, и смотрю куда–то вдаль.
– О чем ты думала в тот момент? – спросил босс, не отходя от меня.
Меня обдало приятной волной, исходящей от его тела. Качнув головой, я подняла лицо и посмотрела на него:
– Это фото с открытия. В тот день ты стал распускать руки в этом кабинете.
Саша улыбнулся, обнажив ровные зубы. Он шагнул ко мне еще ближе, но я не отступила. Горячее дыхание коснулось моего лица, и я невольно задрожала от нервного предвкушения. Сглотнув, я опустила глаза на снимок, который по–прежнему держала в руках.
– Он висел здесь? – спросила я, поднимая глаза.
Саша кивнул.
– Почему ты его убрал?
Он пожал плечами. В помещении повисла неловкая пауза. Потом наконец–то он заговорил:
– Ты ушла.
– Они тоже, – я кивнула на фото Кристины и Майи, – Но они здесь.
– Когда я смотрю на них, мне не больно, – ответил босс.
Я как–то резко пошатнулась и, обретая равновесие, уперлась спиной в стену. Саша протянул руку и забрал у меня фотографию, отбросив ее на черный кожаный диванчик, стоящий слева. Он шагнул ко мне, придавив к стене своим могучим телом. Когда он прикоснулся ко мне губами, поцеловав в уголок рта, я издала какой–то невнятный звук.
– Я обещал без рук, так что… – выдохнул он мне в щеку, опираясь ладонями на кусочки стены между висящими фотографиями, – Без рук.
Саша наклонился ниже и прикоснулся губами к вороту моей водолазки. Даже через ткань я почувствовала его дыхание, посылающее легкую вибрацию в мое тело. Потом его голова опустилась еще ниже, и я зарылась лицом в его волосы, от которых исходил уже привычный сладкий аромат. Его губы коснулись моей груди, и мой лифчик внезапно стал слишком тесным. Босс не остановился на этом, и сполз на колени, уткнувшись носом мне в ширинку. Руки он по–прежнему держал на стене, но теперь по обе стороны моих бедер.