— Как-то очень похоже на предостережение. Попробуем порассуждать. Нам известно, что цивилизация кошей сильно обгоняет нашу. Тогда, скорее всего, такой же этап промышленного хозяйства у них тоже был, или есть сейчас. Но для этого хозяйства совместно проживающие пары скорее помеха. Или уж точно «сущность сверх необходимого». Но нам тем не менее демонстрируют наличие таких пар, и намекают о их полезности. Значит, у кошей другой этап развития. Может, конечно, оказаться более ранним, но, судя по уровню технологий, скорее более поздний. И на нем пары уже нужны или по крайней мере имеют смысл.
— И они ждут, заморозив контакт, когда мы выйдем на открытие этого смысла?
— А хотя бы и так.
— Но почему тогда коши не делятся с нами технологиями, которые могли бы вывести общество на следующий этап развития? Передают какую-то лабуду, типа выращивания сортов особо крупных креветок с различным вкусом. Нет, спасибо им, конечно. Сейчас в супермаркетах продают не просто «креветку гигантскую», а аж четыре разных вкусовых сорта. Ну как креветки могут повлиять на развитие цивилизации?
— Не знаю, Рома. Скорее всего, чего-то мы здесь не понимаем или не видим.
— Погоди, Сонь, меня опять вызывают… — Да? Вот как? Уже отправили? — и другим голосом, «рабочим»: — Да, собираюсь.
— Поехал?
— Да. Есть новости. Полиция нашла парня, выяснили, что он таки изнасиловал кошу. Точнее, «использовал вместо резиновой куклы». А еще в истории оказалась замешана дочь начальника городской полиции. Теперь мне понятна оговорка посла. Но по-прежнему непонятно отсутствие претензий.
— Ладно, беги, вон машина за тобой уже приехала.
На занятия в колледж я сегодня не пошла. Вот еще, красоваться синяками. Все равно не до занятий будет, только успевай на вопросы отвечать. Позвонила, сказалась больной. А сама достала коммуникатор и полезла в сеть. Там активно обсуждали вчерашние происшествия, сочувствовали коше. Гадали, обошлось ли без травм. «Секс-эксперты», которые всегда откуда ни возьмись вылезают в подобных обсуждениях, разделились на два лагеря. Одни утверждали, что пострадавшую наверняка сейчас лечат, поскольку размеры соответствующих частей тела у людей заметно крупнее.
Оппоненты же заявляли, будто бы размер — ерунда, а важна поверхность. Дескать, поверхность соответствующего органа у кошей-самцов такая же, как язык — шершавая, и напоминает однонаправленную терку. В одну сторону гладко, в другую цеплюче. А значит, гладкий человеческий инструмент точно не мог вызвать каких-либо проблем. Что и подтверждается отсутствием претензий. Этот тезис вызвал вал комментариев, в которых девушки самых разных возрастов дружно сочувствовали тяжелой судьбе самочек-кошей. Параллельно споря, в какую именно сторону названный орган шершав — при движении вперед или назад. Так я и задремала с открытой страничкой обсуждения на коммуникаторе.
Снился на сей раз не Алехан, а незнакомый кош с полосками на щеках, который убеждал меня, что у него самая правильная анатомия, главное — «не гладить против шерсти». Я его спрашивала дрожащим голосом, связывают ли они своих самочек. «Только по настоятельной просьбе. А вообще, — подумав, заметил кош, — они и так никуда не денутся, кто же будет с «терки» против шерсти соскакивать?» Меня этот ответ отчего-то развеселил ужасно, я смеялась и таскала его за полосатый хвост. Так и проснулась уже во второй половине дня, с улыбкой и отпечатком комма на лице.
Может, кому покажется, что это всего лишь попытка вытеснить неприятные воспоминания и отвлечь себя, но я почувствовала возникшую цель — я хочу ухватить этот пушистый хвост наяву. Стоит обдумать, как это осуществить. В конце концов, отношения с кошами для меня — один из вариантов будущей профессии. Вот и буду двигаться к цели. Своей. А посторонним о ее нюансах знать вовсе не следует.
Глава 5 Рафела
— Рафа, зайди в мой кабинет. Надо поговорить.
Когда папа зовет таким голосом, точно собирается лезть под кожу. Ага, все в сборе. Папа, мама и Теодран с Лиэной. Уселись в кружок и мне пуфик в центр положили, садись да отчитывайся.
— Ми-их!? Ты меня слышишь? Не очень занят?
— Не очень. «Историю древних цивилизаций» читаю. А что случилось?
— Мне родители вместе с послом решили допрос устроить. Послушай, ладно? Вдруг надо будет посоветоваться…
— Послушаю, только ты всерьез думаешь, что я смогу советовать в ваших делах?
— Ну-у… Если честно, мне просто спокойнее, когда чувствую твое присутствие.
— Тогда ладно. Туточки я.
Усаживаюсь на пуфик, хвост в одну сторону, ноги в другую, улыбка до ушей. Пусть думают, от радости встречи. А я просто мысленно к Миху прижалась спинкой.
— Рафа, я еще раз спрошу, как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, па. Читаю в сети про себя, человеческие сайты. Они такие смешные, — морщу нос, хлопаю глазами.
— Рафела, не переигрывай, ты умная девочка, — Лиэна решила вмешаться в разговор. С одной стороны, правильно, родители бы долго ходили кругами. Мне оно надо? Надо! Хочу к Миху!
«Гм…» Ощущение, будто кто-то невидимый выдохнул в ухо. Ага, я тебя тоже люблю. А раз так, пора переводить разговор в деловое русло.
— Ли, вы сейчас с кем говорите? С девочкой, «угодившей в историю», или с одной из клана?
— Нам было бы интереснее говорить с одной из клана, — бас Теодрана подчеркнуто официален. Его слегка смягчает задумчивая реплика Лиэны, брошенная как бы в сторону:
— Но если девочка хочет, чтобы ее почесали за ушком, мы это можем.
— Предпочту, чтобы меня «почесал за ушком» этот человеческий мальчик. Иными словами, прошу разрешения продолжить исследование вопроса.
— Вот об этом мы и хотели с тобой поговорить, — Теодран недовольно шевельнул хвостом. — Поведение человеческого мальчика под действием препарата не слишком интересно. А каким стало его отношение после того, как действие препарата прекратилось?
— Если коротко, заботливым. Как к родственнице.
— Очень интересно. Для нас это было бы естественным… Но для человеческих мужчин, по нашей информации, заботливое отношение к женщине после секса не характерно. Ты уверена, что это была не срежиссированная игра, вместе со всей историей?
— Уверена. Даже вы не ожидали, что я поеду с ним. Людям предсказать мое поведение было еще сложнее. А насчет «нехарактерных реакций» у меня есть предположение…
— Мы слушаем.
— Он знал, что секс со мной не угрожает браслетом. Не было искажающего фактора.
— Значит, по-твоему, для них, как и для нас, естественной является забота, а наблюдаемое отсутствие таких реакций в человеческом обществе есть результат социальных перекосов? Но ведь браслет — это только деньги. Может ли влияние этого фактора быть столь существенным?
Я опустила голову, слушая ощущения.
— Предполагаю, не только деньги, но и чувство свободы, и самооценка… Может быть, что-то еще.
— Откуда такая информация?
— Я ж говорю — всего только предположение. Потому и прошу о продолжении исследования.
— Рафа, даже и не думай! — Мама вся напряжена от беспокойства.
— Но почему?
— Потому что самостоятельно находиться на человеческой территории могут только семейные.
— Ну так сделайте исключение!
В повисшей паузе я поймала молчаливое изумление Миха.
— ?
— У вас правда есть такое правило?
— Есть.
— Но зачем?
— А сам не догадался? Семья — это же слияние. И если один из супругов остается в посольстве…
— … то всегда можно вызвать помощь? Да, это я туплю. И что теперь делать? Тебя не отпустят ко мне?
— Посмотрим. Есть кое-какие идеи.
Теодран поднялся, вздохнул и выдал решение:
— Исключений мы делать не станем. А твои исследования… просто отложим. До той поры, пока ты станешь самостоятельной и обзаведешься семьей. В конце концов, несколько лет ничего не решают, а лишний риск не оправдан.
— Тогда я хотела бы, с вашего позволения, прогуляться на Тош. Пообщаться с приятелями, подумать. Разумеется, если ко мне нет срочных вопросов.
— Срочных вопросов нет, портал сегодня открыт весь день, — ответила Лиэна.
Прощаюсь со всеми, выбегаю из комнаты, пока родители не спохватились, и быстренько к порталу.
— Рафа, а почему вы между собой говорили по-человечески?
— Только заметил? Потому что для нас нет пути назад.
— Как нету? Портал же открыт? Ты сейчас разве не «назад к своим» собралась?
— Вот буду на Тоше, сам поймешь.
— А… а мне можно будет увидеть Тош?
— Увидишь.
Бегу ко входу уходящего под землю тоннеля.
— Как нету? Портал же открыт? Ты сейчас разве не «назад к своим» собралась?
— Вот буду на Тоше, сам поймешь.
— А… а мне можно будет увидеть Тош?
— Увидишь.
Бегу ко входу уходящего под землю тоннеля.
Открываю проход в шлюзовую камеру. Слушая свист заменяемого воздуха, нервно притопываю ногой. Скорее, скорее… Вот и зал портала.
— Рафа, куда торопишься? — неживой голос, но мне всегда в нем ощущается какое-то чувство. Сегодня вот — ехидство. Никак не могу привыкнуть непринужденно общаться с этим существом. Кстати говоря, люди, изучая нашу документацию, так и не поняли, что «портал» — живой.
— Отдыхать с друзьями!
— А родители отпустили? — определенно ехидничает.
— Ага. Вот и тороплюсь, пока не передумали.
На миг слепну, пробегая сквозь светящуюся арку, но я уже на другой стороне. Еще один шлюз, пост и — вокруг меня Тош. Придавливает жара и духота, рот судорожно хватает воздух, ноги никуда не идут. Привычное и ожидаемое состояние. У выхода заботливо поставлена скамеечка в тени гигантского папоротника и автомат с газированной кислородом водой. Беру стакан и прикрываю глаза.
— Мих?
— Да?
— Я на Тоше, иди ко мне.
Глаза открываются сами собой. Голова вертится из стороны в сторону, осматривая парк у портала.
— Ух ты! Как на картинках про каменноугольный период! А почему так тяжело дышится?
— Так кислорода мало. Возьми еще стакан газировки, она кислородная.
Моя рука сама собой тянется к автомату и выщелкивает очередной стакан с коктейльной трубочкой.
— Не, я про другое. Вы же отсюда, твоему телу здесь как раз должно хорошо дышаться.
— А это ответ на твой вопрос, почему мы не можем вернуться. Информация о том, что люди не могут жить на Тоше, а кошраты на Основе могут, верна лишь наполовину. Организм, которому одинаково комфортно на двух столь разных планетах, невозможен. И настоящие кошраты в мире Основы тоже не выживут: сожгут легкие кислородом. И когда встал вопрос о контакте, была проведена генная модификация среди части населения, и создан «клан посланников». Понимаешь? Мы адаптированы для Основы. Модификацию проводила моя бабка, и она обеспечила нам возможность бывать на Тоше. Но недолго.
— То есть все измененные из «клана посланников» живут на Основе?
— Нет. Сейчас меньше половины. То есть первые лет пять все действительно перешли на Основу, но когда контакт затормозился, большинство вернулось и живет здесь, по эту сторону портала. Они собираются обратить измерения в очередном поколении.
— И что тогда?
— Тогда кошраты постепенно переберутся на Тош. Когда уйдет мое поколение.
— Я хотел бы расспросить тебя, почему застопорился контакт, только мне тяжело думать и дышать.
— Да, сейчас иду. В домах у вернувшихся поддерживается искусственная среда с большим содержанием кислорода, дышать и думать будет легче. А на вопросы о контакте я еще отвечу. А может, даже и не я.
Выложенная кирпичом тропинка ныряет за склон холма и после очередного поворота открывается вид на прозрачные купола, заполненные густой зеленью. Дом Багировой семейки. Наземная его часть — закрытые оранжереи, купола которых в несколько слоев увиты плющом, вырабатывающим кислород. Подземная часть, ночная — спальни. Там воздух подается от электролизной установки; он невкусный, зато позволяет спокойно спать.
— Рафа? Смотрите, кто к нам пришел! — мама Багира, как всегда, шумная и веселая. — Как ты, малышка? Тут про тебя всякие небылицы рассказывают!..
— Я хорошо, Ритрайя. Вот, в гости зашла.
— Заходи, лапочка, заходи. Сейчас пирог с кролом испеку.
— Уф… отвыкла я от духоты.
— Понимаю, все понимаю. Что поделать. Мы, старшее поколение, оказались такими романтиками, — она закатила глаза и кого-то передразнила: — «Ах, контакт! Ах, люди!» А теперь расхлебываем. А вы и вовсе ни в чем не виноваты. Живите там, пока живется. Вон, Багир тоже все к тебе рвется.
— А где он?
— К приятелям убежал. Скоро будет.
— Я подожду его, в верхней гостиной, где резной плющ.
— Хорошо, я предупрежу, что ты пришла. А там и пирог будет готов.
Поднимаюсь по винтовой лесенке в увитый зеленью купол. В тени листьев дышится легко, а удобные кресла, в которые можно забраться с ногами, эта семейка всегда любила. Зову Миха.
— Рафа, где мы?
— Мы в доме семьи моего давнего друга.
— Такой большой дом, и зеленый…
— И семья не маленькая. Две жены, три мужа. И дети: Багир старший, еще две сестрички — Мелана и Амира. Мелана такая же, как мы, а для Амиры родители выправили генокод, обратив изменения. Она уже совсем местная и живет с бабушкой. В доме родителей ей бы дышалось с трудом.
— Погоди, я не понял, сколько жен и мужей?
— Жены — две, мужей — три. Все просто. Я знаю, у людей были приняты только парные семьи. Но у вас до сих пор не было слияния.
— А при чем тут слияние?
— Оно навсегда. До самой смерти. У вас семьи могли быть разделены. А со слиянием вариантов нет.
— На Основе в древние времена тоже по закону семьи создавались на всю жизнь, но они все равно были парными.
— «По закону» — это другое. Я читала сборники старинных человеческих анекдотов про «любовника в шкафу». Раз над этим шутили, значит, оно было.
— Ты хочешь сказать, что в условиях слияния «любовника в шкафу» не спрячешь?
— Не спрячешь, не пригласишь, даже подумать тайком об этом невозможно. Ложь в семье вообще невозможна получается. Ты услышишь, если я о чем-то примусь упорно думать. А уж влюбленность супруга не заметить вообще никак.
— То есть влюбленностей у вас не случается?
— Почему не случается? Всякое случается.
— И что тогда?
— Ну предположим, я в кого-то влюбилась. Что ты будешь делать… муж мой?
— Ох. Я не думал о себе как о твоем муже…
— А так оно и есть. И что ты станешь делать, если я влюблюсь?
— Не знаю. Постараюсь уйти и не мешать тебе. Если ты меня перестанешь любить.
— Во-первых, ты не можешь уйти, слияние неразрывно, от него не спрячешься. А во-вторых, что значит «перестану любить»? Вспомни слова клятвы: «я — это ты, ты — это я». Ничто никуда не уходит. И моя влюбленность становится нашим общим вопросом. Справишься?
— Почему ты так настойчиво меня об этом спрашиваешь?
— Потому, что вопрос актуален… Багир мне очень дорог. Это не влюбленность, но и не только дружба. Нечто большее.
— …
— Молчишь? И ругаешь себя за что-то. Почему?
— Ну, если бы я тебя не увез тогда, то не путался бы у вас под ногами.
— Ты жалеешь о том, что было?
— Нет. Я, наверное, эгоист… и это… все, что говорят наши женщины о мужчинах.
— Не-е-е. Ты как раз правильный и Багир тебе обрадуется. Понимаешь, я хочу предложить ему слияние. Прямо сейчас, пока мои родители не сообразили, что я затеяла. А потом поздно будет, я получу право находиться среди людей и с тобой.
— О-ох…
— А вот и он, кстати. Смотри моими глазами, только недолго. Мне с ним говорить надо, а не пугать странным взглядом.
В оранжерею вбежал высокий и стройный кош, одетый в одну набедренную повязку. Почти человеческий цвет лица, «разбавленный» легкими линиями рисунка на лбу и скулах, контрастировал с ярко-зеленой шерстью, так что казалось, будто на человеке надет экзотический комбинезон. Четкие и одновременно какие-то скользящие движения, внимательный взгляд. «Я тебя понимаю, да…» Присутствие Миха в сознании исчезло.
— Рафа, ты решила перебраться к нам? — он легко прикоснулся к моей щеке ладонью. — Близкое общение с людьми перечеркнуло твою надежду на успех контакта?
— Напротив, Баг. Я пришла позвать тебя с собой, — улыбаюсь, глядя на его недоумение.
— Зачем, и в каком качестве?
— В качестве мужа. А зачем — догадайся.
— М-м-м… правило?
— И правило, и вообще. Мне нужна твоя помощь. Уже прямо сейчас.
В янтарных глазах зажглось любопытство.
— Ты что-то нащупала? Какой-то шанс?
— Да. Хотя, конечно, шанс, а не ровную дорогу.
— Это понятно. И, кстати, в «ровную дорогу» я бы не поверил.
— Ты согласен?
— Прямо сейчас? Слегка неожиданно… хотя я всегда был уверен, что мы когда-нибудь будем вместе.
— Итак, ты согласен. Но есть один сложный момент.