— Так найди их для меня, милый. Найди, и я забуду про этого тощего Рафэ. С тобой намного интереснее, — Мона поцеловала Брунфо в щёку и легко спрыгнула с его колен. — А теперь покорми нас, а то у меня не будет сил на наши увлекательные беседы, — подмигнув ему добавила она.
Пока комендант приходил в себя мы все усиленно делали вид, что увлечённо рассматриваем коллекцию совершенно безвкусных статуэток на одной из полок стенного шкафа.
— Да что же вы стоите? Идёмте, стол уже накрыт! — воскликнул Брунфо, немного придя в себя и стараясь не смотреть, стоящую ему глазки Дамон.
Когда мы выходили из кабинета, я отчётливо услышала, как он прошептал Моне:
— Я обязательно найду для вас трактат по истории становления Доминария.
— Я буду ждать, — прошептала фрейлина в ответ.
Сомнений не оставалось, комендант полностью во власти моей подруги и на нашей стороне. Возможно, в будущем это окажется очень полезным, если не судьбоносным.
Нас проводили в довольно комфортные покои, где была не только столовая с накрытым для обеда столом, но и две спальни для отдыха.
— Располагайтесь, отдыхайте. Вас никто не потревожит, — заботливо произнёс Брунфо, обменялся взглядами с Моной и удалился.
— Какая же ты жестокая, — проговорил Рондай, как только за комендантом закрылась дверь.
— Обстоятельства обязывают, — пожала плечами фрейлина и направилась к столу. — Я голодна, как зверь.
— У тебя и хватка звериная, — усмехнулся Анторин.
— Спасибо, — кокетливо ответила Дамон и приступила к изучению предложенных нам блюд.
Еда действительно оказалась довольно вкусной, сытной и в то же время лёгкой. Мы быстро насытились и собрались в одной из спален, чтобы обсудить новую информацию, столь коварно выведанную у коменданта Брунфо так и оставшейся фавориткой в душе Моной.
— Мне бы к этому вулкану, — мечтательно протянул Ронни. — Посмотреть, какие породы вокруг, ландшафт, туман опять же у источника наиболее концентрированный и будет проще определить его состав. Да и чёрная материя тоже много сомнений вызывает. Я, конечно, очень хочу вернуть Карая, но не кажется ли вам, что и мы затеряемся в неведомом, если переживём внедрение антитумана.
Все удивлённо посмотрели на Рондая, ожидая, что вот сейчас он сморозит какую-то глупость, рассмеётся или состроит гримасу. Но маг был совершенно серьёзен.
— Что вы так на меня уставились? — возмущённо вопросил он. — Я, между прочим, прежде всего учёный, и только потом душа компании и балагур.
— А ещё вор, обманщик и мошенник, — усмехнулся Анторин.
— Муж твоей сестры, отец будущего племянника и советник империи по техномагии, — улыбнувшись продолжил перечисление Ронни.
— Убедил, излагай, — неохотно согласился Анторин.
— В том-то и проблема, что излагать пока нечего, кроме подозрений и предположений. Мне бы поработать с этой чёрной материей. Но, Рафэ наверняка откажет, особенно после того, как по моей вине едва не умер, надышавшись ядовитым туманом, — развёл руками Рондай.
— К истоку нас тем более и близко не подпустят, — проговорила я уверенно. — Судя по тому, что рассказал комендант, для доминантов это место священно. И они нам не доверяют, но узнать об этом истоке нужно как можно больше. Мона?
— Спать я с этим потным толстячком точно не буду, — заявила Дамон.
— И не придётся, он и так тебе все тайны расскажет, — усмехнулась Касиян.
— Сделаю всё, что смогу… в разумных пределах, — кивнула Мона.
— Хорошо. А теперь давайте решим, кто будет первым добровольцем опробовать антитуман, — сменила я тему. — Считаю, что это должна быть я, если что-то пойдёт не так, то мне не составит труда обезвредить это вещество своей силой.
— Нет, это слишком опасно, — возразил Анторин. — Нам не известны его функции, и на тебя эта гадость может подействовать не так, как на нас.
— По-моему очевидно, что первой должна быть одна из нас, мы не так важны, — высказалась Ян. — И так, как Мона отвечает за получение информации от местного фермера, это буду я. От меня всё равно мало пользы.
— Не говори глупостей! И я не позволю тебе так рисковать, — возразила я.
— Она права, — неожиданно произнёс Анторин. — Я понимаю, что ты не хочешь подвергать опасности подругу, но в логике ей не откажешь. Мы с тобой слишком важны для политического равновесия, Ронни, каким бы шалопаем он ни был, единственный из нас обладает необходимыми знаниями для исследования всего нового, а Дамон следует сосредоточиться на полукровке Брунфо.
— Я прослежу, чтобы ей не навредили намеренно, — положив руку мне на плечо и слегка сжав его, пообещал Рондай.
— Да что вы её уговариваете? — возмутилась Касиян, и повернусшись ко мне добавила решительно: — Ты сама сказала, что мы все равноправные члены команды, я так решила.
— Если мы все равны, то и решения принимать должны вместе, — проговорила я, тоже встав и сверля взглядом фрейлину.
— А давайте проголосуем, раз уж мы все здесь такие равные, — покосившись на императора предложил Ронни. — Ну или можете подраться — кто победит, того и в расход.
По комнате разнёсся звонкий шлепок, это Анторин отвесил своему новоявленному родственнику подзатыльник.
— Думай, что говоришь, — рыкнул император.
— Я же пошутил, — обиженно пробурчал Рондай, потирая затылок.
— Живёшь в два раза дольше меня, а ума так и не набрался, — проговорил Анторин недовольно.
— Да я моложе тебя почти вдвое! А те пятьдесят лет ни в счёт, я же был в стазисе и ошибок совершать не мог, чтобы на них учиться и набираться опыта, — начал оправдываться легендарный наминайский разбойник.
— Прекратите, — тихо произнесла я, и все смолкли. — Я не вижу смысла в голосовании, его результат и так очевиден.
— Почему же? Я тоже против того, чтобы Ян лезла в это первой. Пусть мужчины рискуют, — высказала своё мнение до этого молча слушавшая нас Мона.
— И того: нас двое, а их трое, — сделала я нехитрые расчеты. — Пусть будет так. Я сама втянула вас в это и всё, что может случиться с вами будет на моей закалившейся за годы правления совести. Одним пятном больше, одним меньше…
Я вышла из комнаты и была благодарна друзьям, что никто из них не последовал за мной. Они понимали, что сейчас мне необходимо побыть одной.
Будучи королевой огромной державы я не раз принимала решения, которые могли повлечь, а зачастую и влекли за собой жертвы. Невозможно править несущейся по дороге колесницей и не припылиться. И каждое такое решение оставляло шрам на моём сердце. Сколько их уже? И сколько будет ещё? Я боялась, что настанет момент, когда моё сердце полностью покроется рубцами и зачерствеет настолько, что жизни подданных уже не будут важны. Сейчас же речь шла не о ком-то постороннем, а о моей подруге — одной из тех, кто помог мне пережить страшные времена и поддерживал всё это время. Как же я сглупила взяв их с собой! Но одна я слишком слаба. Королева без свиты всё равно что старец без посоха — один неловкий шаг и неминуемо падение. Имею ли я право рисковать жизнями близких во имя спасения Карая? Возможно и нет, но я не могла иначе, без него я не выдержу, мне не хватит стойкости и сил править ещё десять лет, до совершеннолетия принцессы Никеллы.
Мой муж… Он был единственным, кто знал меня настоящую — слабую и нерешительную женщину, привыкшую играть роль королевы. Да, я правила, порой жёстко и непреклонно, но вечерами, спрятавшись от посторонних глаз, я позволяла себе снять непробиваемый панцирь и тогда только Карай давал мне силы и уверенность в себе, чтобы утром вновь надеть ненавистную маску сильной и справедливой королевы. Когда же он покинул меня, я держалась только благодаря надежде, которая в последнее время начала таить, как утренний туман с первыми лучами солнца. И теперь, когда его спасение стало не пустой надеждой, а реальной возможностью, я не могла отступить. Да, я была готова рискнуть не только собой, но и всем миром. И пусть это эгоистично, эгоисткой меня сделали любовь и горе её утраты.
* * *Рафэ пришёл за нами только спустя часов десять. За это время Ронни и Дамон успели разругаться и едва не подрались, Анторин в воспитательных целях украсил левый глаз зятя живописным синяком, а Касиян перечислила мне всё, что она ещё не сделала в своей жизни, но намерена сделать после того, как мы успешно и без потерь спасём Карая. Так же за время ожидания нам ещё два раза накрывали стол и к последней трапезе присоединился сам комендант фермы. Он не сводил влюблённого взгляда с Дамон и трясущимися руками преподнёс ей толстую, ветхую книгу, доверительно сообщив, что с величайшим трудом незаметно вынес её из библиотеки матери.
— Я пылинки с неё буду сдувать, и обязательно верну в целости и сохранности, — пообещала Мона, звонко поцеловав Брунфо в щёку.
— Буду ждать следующей встречи с нетерпением, — смущённо пролепетал мужчина.
— Я пылинки с неё буду сдувать, и обязательно верну в целости и сохранности, — пообещала Мона, звонко поцеловав Брунфо в щёку.
— Буду ждать следующей встречи с нетерпением, — смущённо пролепетал мужчина.
Когда он ушёл и запуганная бессловесная служанка убрала со стола мы поспешили в комнату, чтобы изучить фолиант, но приход Рафэ нарушил наши планы и Анторин, быстро наложив на книгу стазис, чтобы не истрепалась ещё больше, спрятал её в свою дорожную сумку.
— Всё готово к первому этапу внедрения. Идите за мной, — без предисловий велел высокомерный доминарий. — Вещи берите с собой, сюда вы больше не вернётесь. После того, как антитуман внедрят в наши организмы, мы все будем изолированы.
— И ты тоже? — недоверчиво спросила я.
— Да, и я тоже. Нас ждут незабываемые часы, а возможно и дни, совместного времяпрепровождения, — ехидно улыбнулся Рафэ.
— Просто замечательно, — проворчала Касиян. — Надеюсь, я до этого не доживу.
— Не смей так говорить, — шикнула на неё Мона.
— Замолкните, — только и проговорила я, чтобы насладиться тишиной в пути к лаборатории.
По тому же пути Рафэ роевёл нас к помещению с чёрной сферой антитумана, а потом и дальше, в комнату без окон, где нас ждало семь кушеток, застеленных белыми простынями.
— Почему мест семь? — спросил Анторин, осмотревшись.
— Потому что к нам присоединится ещё кое-кто, — лаконично ответил доминант.
— Кто? — холодно поинтересовалась я.
Никто из нас и не ожидал, что доминанты будут "играть" честно, но когда в ответ на мой вопрос в помещение вошёл высокий, широкоплечий, смуглый голубоглазый блондин, я поняла, что совершенно не знаю Рафэ.
— Это Тарон, он будет сопровождать меня, — представил нового члена команды доминарий. — Предвосхищая ваши вопросы и возражения уведомляю вас, что это мой личный охранник и помощник. И да, он искусственно выведен путём скрещивания доминантов, магов и бездарей.
— А тебя сородичи ещё не прокляли за такие эксперименты? — поинтересовалась Дамон.
— В подробности моих проектов посвящены только избранные, и они восхищаются моими успехами, — не без гордости ответил Рафэ.
Я же только усмехнулась, осознав, что доминан просто боится оставаться наедине с нами — представителями отсталой расы, в чужеродной и неизведанной среде межпространства.
— Куда ложиться и что делать? — спросила Касиян, нервно взмахнув руками. — Я первой буду.
— Не спешите, первым будет Тарон. Испытания доказали, что мои гибриды легче всех переносят внедрение, — произнёс Рафэ, взмахом руки отправив своего подопечного на кушетку.
В следующее мгновение в комнату вошли двое доминантов в серых длинных халатах с каким-то приспособлением в руках. Это было нечто похожее на карнавальную маску, от которой отходило несколько трубок, соединяющихся у основания стеклянного шара, в котором клубилась чёрная субстанция.
— Отойдите в сторонку и не шумите, — проинструктировал нас доминарий.
Мы послушно попятились, инстинктивно стараясь увеличить дистанцию между собой и чернильной мглой, словно старающейся вырваться из стеклянного сосуда.
Тарон отважно позволил привязать его руки и ноги к кушетке. Он даже не шелохнулся, когда ремни туго стянули его грудь, пояс, бёдра, шею и лоб, полностью лишив возможности шевелиться. А потом доминанты прикрепили к его лицу маску и гибрид закричал. Это был нечеловеческий крик ужаса и боли. Он дёргался и мычал, пытаясь вырваться из крепкого захвата кожаных ремней. Его пальцы сжимались в кулаки и судорожно разжимались на протяжении минут пяти, а потом Тарон затих. Он не шевелился и, кажется, даже не дышал.
— Первая стадия внедрения прошла успешно, — констатировал один их учёных-доминантов, — снимая маску с лица гибрида.
— Я буду следующей, — хрипло прошептала я, понимая, что просто не выдержу, если при мне сотворят подобное с моими друзьями.
— И правильно. Будет лучше, если тобой займусь я лично. ТЫ слишком непредсказуемый для опытов образец, — тихо ответил Рафэ. — Будем надеяться, что антитуман не подвластен твоей нейтрализующей силе. Иначе мы пойдём без тебя.
— А ты не боишься, что весь наш мир откажется от сотрудничества с вами, если погибнет королева Возрении? — настороженно вопросил Анторин.
— Уж она-то точно не погибнет, — усмехнулся Рафэ. — Эта осо… женщина с лёгкостью справилась с насыщенным цианидом паром, антитуман её не страшен, уверенно ответил доминант.
Я подметила, как он запнулся, еда не назвав меня особью, и исправился, но сейчас мне было не до ликования в связи с победой над предрассудками одного зарвавшегося доминанта. Мне предстояло пережить то, что едва не убило искусственно выведенного гибрида, в котором сочетались все доминирующие качества трёх сильнейших рас. И Тарон всё ещё не приходил в себя.
Стараясь не смотреть на обеспокоенных подруг я прошла к одной из кушеток и легла на её. Когда Рафэ начал фиксировать моё тело ремнями, лишь благодаря неимоверным усилиям воли я смогла удержаться от протеста. В тот же мгновение, когда в поле зрения появились доминанты с ужасающей маской в руках, я уже была готова закричать, но обе мои ладони сжали руки моих подруг. Касиян и Дамон встали по бокам от кушетки и лишь злобно глянули на учёных, возмутившихся, что им мешают.
— Пусть стоят, — тихо произнёс Рафэ и доминанты успокоились.
Когда маска начала приближаться к моему лицу я зажмурилась и вызвала в памяти образ Карая. Я делаю это для него и переживу что угодно, чтобы он вновь был рядом со мной.
Я предполагала, что антитуман будут вливать мне в рот, как жидкость или заставят его вдыхать, но всё оказалось намного ужаснее. Густая, тягучая, липкая субстанция просачивалась в мои глаза, обволакивала их и проникала дальше, вглубь головы. Казалось словно мне в глаза вливают кипящую лаву и на сжигает всё на своём пути. Кажется я кричала и пыталась высвободить руки, чтобы сорвать с лица маску, через которую в мою голову вгрызается жгучая боль. Я стонала и молила о пощаде, но никто мне не помог. А потом всё вдруг прекратилось. Я ощутила, как всю меня переполняет невиданные сила и лёгкость. А поступающая из маски субстанция казалась чем-то несущественным и лишь слегка раздражала.
— Что-то не так, — услышала я словно издалека встревоженный голос Рафэ.
— Всё хорошо, — ответила спокойно и почувствовала как маска дрогнула от того, что вздрогнули доминанты, услышав мой голос.
Не стоило мне, наверное, сейчас показывать, что со мной всё в порядке.
— Выйдете. Все вон! — прокричал Рафэ и я услышала звуки удаляющихся шагов.
Когда маску отняли от моего лица резко ударивший в глаза яркий свет заставил прищуриться и прикрыть глаза рукой.
— Ты что творишь? — злобно прошипел доминант. — Если другие доминарии первого круга об этом узнают, то тебя незамедлительно уничтожат.
Привыкнув к яркому свету я осмотрелась и поняла, совершила что-то невероятное, потому что все мои друзья смотрели на мня с нескрываемыми удивлением, восхищением и страхом одновременно.
— Что не так? — спросила я, проведя рукой по лицу.
По боку и груди ударило чем-то звякающим. Подняла руку и увидела болтающийся на запястье укреплённый металлическими пластинами, порванный кожаный ремень с искореженным куском железа на конце.
— Это я? — спросила у Рафэ.
— И это тоже, — кивнул куда-то вниз доминант.
Я привстала и увидела развороченный край железной кушетки. Каким-то образом я вырвала кусок металла вместе с креплением и даже не заметила этого.
— Как себя чувствуешь? — спросил доминарий.
— Превосходно, — без лукавства ответила я.
— Это-то и пугает, — пробормотал Рафэ.
Я же встала, без усилий избавилась от ремней, не утруждая себя их расстёгиванием. Просто порвала кожаные, прослоённые металлическими пластинами полоски, стягивающие моё тело, и спрыгнула с кушетки. Всё тело переполняла небывалая лёгкость, а разум был чист и свободен от переживаний.
Взглянула на стоящих в стороне людей и совершенно ничего не почувствовала, разве что лёгкое раздражение тем, что они так пристально меня рассматривают.
— Что-то не нравится? — поинтересовалась враждебно.
Я помнила их и знала, что они были мне дороги, но совершенно не понимала почему. Сейчас все эти растерянные, настороженные люди вызывали во мне лишь раздражение. Мне хотелось, чтобы они перестали на меня так смотреть. Чтобы все перестали на меня смотреть…
Сделала шаг по направлению к глазеющим на меня, но кто-то удержал, положив руку мне на плечо.
— Что ты чувствуешь? — спросил Рафэ, словно возвращая меня к реальности.
— Ненавижу тебя. Всех ненавижу, — не узнавая свой голос ответила я.
Я не успела выбрать на кого напасть в первую очередь — все убежали из помещения, подгоняемые Рафэ. Назойливые фрейлины пытались воспротивиться, но их вытолкали из комнаты, и я осталась одна.