Когда Орел проснулся, он не спешил открывать глаза. Возможно, он надеялся, что сейчас увидит обычное небо... пустые карманы и шишку на затылке. Да, его ударили чем-то по голове, ограбили и выбросили. Но никакой шишки на затылке он у себя не нашел. Впрочем, голова была обвязана тряпкой. Слишком туго, голова тупо ныла. Орел открыл глаза, встал. Конечно же, ничего не изменилось. В двух метрах от него в маленькой ямке мирно лежал шар из металлических трубок. Орел взялся за узел на затылке, стянул повязку, но на лбу она присохла. Он осторожно потянул за ткань, но почувствовал только боль. Орел сжал зубы, зажмурился, сжал полоску ткани в кулаке и рванул что было сил. В глазах потемнело от острой боли. По лицу потекла кровь. Орел выдохнул, приложил тряпку ко лбу, промокнул. Кровь быстро остановилась и Орел с отвращением отбросил грязную повязку. Шар катнулся было в ту сторону, но остановился. Вернулся в свою ямку. - Ну что, друг, - сказал Орел. - А где мне людей найти? Шар остался неподвижным. - Не знаешь? Чуть дрогнул. - Пойдем поищем? Выкатился из ямки и устремился куда-то. - Эй-эй, подожди! - Орел встал, помотал головой. Он ощущал настойчивые сигналы, исходящие из области прямой кишки.
Через десять минут Орел вышел к дороге. Шар выкатился на середину асфальтовой полосы и остановился будто в раздумье. Дорога заметно выделялась на фоне однообразного сухого пейзажа. Надо сказать, это было единственное, что хоть чем-то отличалось от серых полей. Не считая автобуса. Автобус... По идее, он должен вернуться обратно. Может, надо просто подождать? Орел потер голову - ее будто охватила полоса холода. Ссадина на лбу высохла, покрылась корочкой и болезненно реагировало на любое движение кожи. Орел повернулся и пошел по дороге туда, куда, как он предполагал уехал автобус. Шар медленно катился рядом с ним. Орел уже привык к нему и даже шорохи, которые он издавал при движении, проходили мимо ушей. Поднялся несильный ветер. В полях то и дело вставали смерчики, ветер закручивал серую пыль и мусор в спирали и снова бросал на землю. В черном мутном небе висели облака. Не настоящие, конечно, а так, растянутые какие-то полосы. И солнце... Он уже ненавидел это солнце. Окутанное черным дымом, оно светило для кого-то другого, но не для него. Для кого?.. Ровные, как терелка, поля до самого горизонта, да еще дорога, вот и все, что он пока что видел в этом мире. Орел чувствовал себя жутко одиноким. Скорее всего, здесь он и был таким. И автобус, наполненный туповатыми - но людьми, был для него факелом в темноте... Шар вдруг остановился. Орел посмотрел на него. Белый металл трубок стал конопатым от пятнышек ржавчины. - Ну что? - сказал Орел. - В чем дело? Шар замер. Ветер проносил сквозь него мусор, но покачнуть эту клеткусферу он не мог. - Не хочешь идти дальше? Слово "идти" выглядело немного странно применительно к шару. - Не хочешь идти дальше _со мной_? - с неожиданной дрожью в голосе спросил Орел. Шар покачался так, как если бы говорил "да". - Почему? Шар медленно подкатился к ноге Орла, прислонился... "...я ждал от тебя..." Орел закрыл глаза. Горло перехватило, сдавило болью. - Чего? "...я ждал от тебя другого. и разочаровался..." - Что я сделал не так? - закричал Орел. - Что? "...ничего..." Орел понял, то один в этой пустыне он сойдет с ума. - Не оставляй меня, - попросил он. - Пожалуйста. Шар повертелся на месте, остановился на несколько секунд и покатился по дороге в противоположную сторону. Орел кинулся за ним, но шар ускорил ход и угнаться за ним стало невозможно. Орел еще долго бежал следом. В конце концов, он устал и остановился, оперся ладонями о колени. Поднял лицо и увидел, как шар стоит на вершине далекого холма. Он снова был огромен. А потом он скрылся за бугром. Орел выпрямился. Ветер бил его по лицу, забирался под рубашку. Кожа почему-то горела, как после солнечного ожога. Он начинал понимать, что такое настоящее одиночество. В этом мире не было больше ничего живого, кроме него, заблудшей души. Возможно, это и есть Ад. Многие воинствующие "индивидуалисты" говорят о Личности с большой буквы и прочих вещах. Орлу было наплевать на это. И еще он удивился, как быстро изменилось его мнение по этому поводу. Никто из них не знает, что такое настоящее одиночество.
Орел брел очень долго. Его одолевал голод, нестерпимо хотелось пить. Орел мучился головной болью, которую никак не удавалось прогнать. Наоборот, она только усиливалась, когда он принимался массировать виски и затылок. И еще - он время от времени впадал в состояние, чем-то напоминающее бред. Да, черт возьми, это и было бредом! Орел совершенно не ощущал усталости. Усталость текла сквозь него подобно реке. Ноги настолько привыкли сменять один шаг другим, что делали это чисто автоматически, без какого-либо участия сознания, рассудка и вообще мозга. Когда на Орла накатывало, он видел, как погруженная в дымную черноту пустыня изгибается волнами. Как дорога становится то черной, то оранжевой, и задирается кверху зигзагами. Рядом с ним появлялись то громадные печальные слоны, то космические корабли. Под ноги падали метеориты и дохлые чайки без перьев. Один раз Орел увидел громадного "Руслана", летящего на высоте нескольких метров. Самолет даже не летел, а плыл над землей. Иллюминаторы были открыты, из них выглядывали люди и махали ему рукой. Орел тогда побежал за самолетом, но все никак не мог догнать не смотря на то, что двигался он крайне медленно. А люди в иллюминаторах махали ему руками, бросали конфеты и щелкали фотоаппаратами. Внезапно хвост самолета отвалился и из открывшейся дыры выбросили сколоченный из бревен крест с прибитым к нему Иисусом. Иисус тихо стонал. Когда Орел подбежал поближе, он уже умер и быстро растворился в воздухе. Следом за распятием из дыры бросили огромный целлофановый пакет с карамелью "Му-му". Орел подобрал с земли камень, швырнул в самолет... ...не было там никакого "Руслана". Орел стоял на ветру, обливаясь потом.
...Орел все брел, а дорога уходила дальше и дальше, за самый горизонт. И тут ветер донес грохотание железа. Орел вскинул голову, обожженый надеждой. Впереди полз автобус. Тот самый. Только еще более ржавый. Сжигая остатки сил, он побежал. Но ветер превратился в упругую подушку. Орел нагнул голову, изо всех сил отталкивался от асфальта ногами, но продвигался буквально по сантиметру. Ветер высушивал глаза и рот, забивал горло грязным воздухом. Орел потерял сознание. Очнулся он в полной темноте, но это оказалась всего лишь чернота в глазах. В небе слепым пятном висело солнце. Орел судорожно сглотнул, сморщился от боли в сухом горле. Глаза пекли так, что хотелось грызть асфальт. Сквозь пелену слез Орел увидел человека. Это был молодой мужчина в белой рубахе почти до колен, бежевых джинсах и сандалиях. У него были длинные, до пояса, смоляно-черные волосы. И такие же черные глаза. - Пить, - прохрипел Орел. - Дайте воды. Черноволосый поднял голову Орла рукой и приложил к его губам флягу. Орел пил жадно и много, и когда фляга опустела, он почувствовал себя совсем плохо. Голова раскалывалась от гула и боли, перед глазами плавали круги. Орел чувствовал, что еще чуть-чуть и он снова лишится сознания. Но все прошло так же внезапно, как и началось. Орел сел, подобрав под себя ноги. - Благодарю вас, - сказал он. - Значит, я здесь не один... Черноволосый улыбнулся. - Ты здесь не один, - сказал он. - Но это не уменьшает твоего одиночества. По этой дороге много людей прошло. Я ходил по этой земле и обошел ее. - И куда ведет эта дорога? - спросил Орел. - Куда я могу прийти по ней? - Никуда, - черноволосый покачал головой и присел на корточки. - Я ходил по земле и обошел ее. - Так, значит... - Орел запнулся. - Это теперь навсегда? - Нет. Разве ты бессмертный? Орел посмотрел в черные глаза незнакомца. - Но даже в Аду можно жить, - сказал черноволосый. - Дьявол, - прошептал Орел. - Человек! - воскликнул черноволосый и процитировал, подняв подбородок: - Он же, обравтившись и взглянув на учеников своих, воспретил Петру, сказав: "Отойди от меня, Сатана, потому что ты думаешь не о том, что божие, но что человеческое".
...не было никакого Сатаны. От черноволосого не осталось и следа. "Снова бред", - подумал Орел. Но рядом с ним лежала книга. В потрепанной обложке, грязной, покрытой масляными пятнами. На обложке было написано "Лениздат. 1958". И все. Внутри были только пустые, желтые и серые страницы. К тому же, книга рассыпалась. Вмиг листки, подхваченные ветром, взмыли в воздух. Через полминуты в руках у Орла осталась только картонная обложка. В приступе бешенства Орел разорвал ее, разгрыз зубами. Он отрывал куски картона, жевал их, выплевывал на землю и растаптывал ногой. Остался только крохотный кусочек зеленой клеенки, которой была оклеена обложка. Орел с минуту тупо смотрел на него, а потом запрятал в карман. В нем внезапно проснулась нежность и любовь к этому кусочку. Он собрал руками ошметки обложки в одно место, сгреб землю и соорудил над ними небольшой курганчик. После чего повернулся и вышел на дорогу. Орел был как пьяный. Тело стало резиновым, и он принялся выламываться в каком-то диком танце. Впрочем, недолго. Орел повалился на асфальт и пополз вперед. Ползти было интересно, гораздо лучше, чем идти. Когда идешь, дорога видна далеко-далеко, а так будто открываешь каждую новую пядь ее. И сухие сорняки вдоль дороги - словно две стены, словно деревья. Орел полз, пока не стер себе все локти. Потом он встал и ощутил резкую перемену - картина мира моментально стала другой. Он еще немного поплясал на дороге, потом подобрал на обочине камень и швырнул его вперед. Камень упал с подскоком. Орел подошел, снова подобрал, бросил дальше. Так идти оказалось тоже интересно - отмеряешь себе отрезок броском камня, подходишь, снова... Орел захотел забросить камень далеко, чтобы идти было долго. Размахнулся, кинул. Камень не падал, а наоборот - все уменьшался в размерах. Он так и не упал на землю. Орел сел на асфальт и заплакал. И не заметил, как уснул.
Орел брел очень долго. Его одолевал голод, нестерпимо хотелось пить. Орел мучился головной болью, которую никак не удавалось прогнать. Наоборот, она только усиливалась, когда он принимался массировать виски и затылок. И еще - он время от времени впадал в состояние, чем-то напоминающее бред. Да, черт возьми, это и было бредом! Орел совершенно не ощущал усталости. Усталость текла сквозь него подобно реке. Ноги настолько привыкли сменять один шаг другим, что делали это чисто автоматически, без какого-либо участия сознания, рассудка и вообще мозга. Когда на Орла накатывало, он видел, как погруженная в дымную черноту пустыня изгибается волнами. Как дорога становится то черной, то оранжевой, и задирается кверху зигзагами. Рядом с ним появлялись то громадные печальные слоны, то космические корабли. Под ноги падали метеориты и дохлые чайки без перьев. Один раз Орел увидел громадного "Руслана", летящего на высоте нескольких метров. Самолет даже не летел, а плыл над землей. Иллюминаторы были открыты, из них выглядывали люди и махали ему рукой. Орел тогда побежал за самолетом, но все никак не мог догнать не смотря на то, что двигался он крайне медленно. А люди в иллюминаторах махали ему руками, бросали конфеты и щелкали фотоаппаратами. Внезапно хвост самолета отвалился и из открывшейся дыры выбросили сколоченный из бревен крест с прибитым к нему Иисусом. Иисус тихо стонал. Когда Орел подбежал поближе, он уже умер и быстро растворился в воздухе. Следом за распятием из дыры бросили огромный целлофановый пакет с карамелью "Му-му". Орел подобрал с земли камень, швырнул в самолет... ...не было там никакого "Руслана". Орел стоял на ветру, обливаясь потом.
...Орел все брел, а дорога уходила дальше и дальше, за самый горизонт. И тут ветер донес грохотание железа. Орел вскинул голову, обожженый надеждой. Впереди полз автобус. Тот самый. Только еще более ржавый. Сжигая остатки сил, он побежал. Но ветер превратился в упругую подушку. Орел нагнул голову, изо всех сил отталкивался от асфальта ногами, но продвигался буквально по сантиметру. Ветер высушивал глаза и рот, забивал горло грязным воздухом. Орел потерял сознание. Очнулся он в полной темноте, но это оказалась всего лишь чернота в глазах. В небе слепым пятном висело солнце. Орел судорожно сглотнул, сморщился от боли в сухом горле. Глаза пекли так, что хотелось грызть асфальт. Сквозь пелену слез Орел увидел человека. Это был молодой мужчина в белой рубахе почти до колен, бежевых джинсах и сандалиях. У него были длинные, до пояса, смоляно-черные волосы. И такие же черные глаза. - Пить, - прохрипел Орел. - Дайте воды. Черноволосый поднял голову Орла рукой и приложил к его губам флягу. Орел пил жадно и много, и когда фляга опустела, он почувствовал себя совсем плохо. Голова раскалывалась от гула и боли, перед глазами плавали круги. Орел чувствовал, что еще чуть-чуть и он снова лишится сознания. Но все прошло так же внезапно, как и началось. Орел сел, подобрав под себя ноги. - Благодарю вас, - сказал он. - Значит, я здесь не один... Черноволосый улыбнулся. - Ты здесь не один, - сказал он. - Но это не уменьшает твоего одиночества. По этой дороге много людей прошло. Я ходил по этой земле и обошел ее. - И куда ведет эта дорога? - спросил Орел. - Куда я могу прийти по ней? - Никуда, - черноволосый покачал головой и присел на корточки. - Я ходил по земле и обошел ее. - Так, значит... - Орел запнулся. - Это теперь навсегда? - Нет. Разве ты бессмертный? Орел посмотрел в черные глаза незнакомца. - Но даже в Аду можно жить, - сказал черноволосый. - Дьявол, - прошептал Орел. - Человек! - воскликнул черноволосый и процитировал, подняв подбородок: - Он же, обравтившись и взглянув на учеников своих, воспретил Петру, сказав: "Отойди от меня, Сатана, потому что ты думаешь не о том, что божие, но что человеческое".
...не было никакого Сатаны. От черноволосого не осталось и следа. "Снова бред", - подумал Орел. Но рядом с ним лежала книга. В потрепанной обложке, грязной, покрытой масляными пятнами. На обложке было написано "Лениздат. 1958". И все. Внутри были только пустые, желтые и серые страницы. К тому же, книга рассыпалась. Вмиг листки, подхваченные ветром, взмыли в воздух. Через полминуты в руках у Орла осталась только картонная обложка. В приступе бешенства Орел разорвал ее, разгрыз зубами. Он отрывал куски картона, жевал их, выплевывал на землю и растаптывал ногой. Остался только крохотный кусочек зеленой клеенки, которой была оклеена обложка. Орел с минуту тупо смотрел на него, а потом запрятал в карман. В нем внезапно проснулась нежность и любовь к этому кусочку. Он собрал руками ошметки обложки в одно место, сгреб землю и соорудил над ними небольшой курганчик. После чего повернулся и вышел на дорогу. Орел был как пьяный. Тело стало резиновым, и он принялся выламываться в каком-то диком танце. Впрочем, недолго. Орел повалился на асфальт и пополз вперед. Ползти было интересно, гораздо лучше, чем идти. Когда идешь, дорога видна далеко-далеко, а так будто открываешь каждую новую пядь ее. И сухие сорняки вдоль дороги - словно две стены, словно деревья. Орел полз, пока не стер себе все локти. Потом он встал и ощутил резкую перемену - картина мира моментально стала другой. Он еще немного поплясал на дороге, потом подобрал на обочине камень и швырнул его вперед. Камень упал с подскоком. Орел подошел, снова подобрал, бросил дальше. Так идти оказалось тоже интересно - отмеряешь себе отрезок броском камня, подходишь, снова... Орел захотел забросить камень далеко, чтобы идти было долго. Размахнулся, кинул. Камень не падал, а наоборот - все уменьшался в размерах. Он так и не упал на землю. Орел сел на асфальт и заплакал. И не заметил, как уснул.
Проснувшись, Орел заметил, что лежит посреди дороги, раскинув руки в стороны. Ноги его были сведены вместе и схвачены вмурованной в асфальт скобой. И каждая рука тоже. Орел рванулся, еще раз. Ничего не получалось и он закричал. Крик выходил тяжело, с болью в груди, словно игла, пропарывал внутренности. По лицу потекла кровь из ссадины на лбу. На руках и ногах тоже появились раны. Дорога быстро поднялась и приняла вертикальное положение, после чего превратилась в бревенчатый крест. Орел висел на нем. Внизу стоял Аристарх и Иван Иванович. - Ну? - сказал Аристарх. - Теперь ты понял, что отличает нас? Одиночество! Орел открыл рот, чтобы что-то сказать, но захлебнулся слюной и закашлялся. Аристарх покачал головой. Орлу показалось, что он смотрит на него с сочувствием. - Орлы не должны висеть на крестах, - сказал Иван Иванович. - И так хватает. Он показал рукой в сторону. Орел повернул голову и увидел дорогу, асфальтовую ленту, которую он ненавидел всей душой. Вдоль дороги стояли такие же кресты и на каждом висел человек. У каждого над головой была прибита табличка с надписью: "Этот человек не пожелал быть богом". - Орлам не место на крестах, - сказал Аристарх. Орел попробовал двинуть рукой и не встретил сопротивление. Бревно гнулось, как резиновое. Он свел руки вместе, согнул их. И зачем-то нагнулся вперед и взмахнул руками, как крыльями. Крест вырвался из земли. Иван Иванович улыбнулся, а Аристарх захлопал в ладоши. Орел поднял лицо к небу, где серым слепым пятном неподвижно висело солнце. ...По серой земле бродили люди. Они все шли в одно место, а там черноволосый Сатана в белой рубахе что-то говорил им. Говорил оживленно, жестикулировал. Люди молча выслушивали. Орел не хотел смотреть вниз. Он был все так же одинок. Но теперь он был Орлом.