— Он как птица взлетел на тропила, брат, — отхлебнув вина, продолжал Лю Кан. — Он пробил черепицу и… я не видел, что было дальше, но веришь ли, я просто уверен, что советник Гао жив! И я… я не знаю, что теперь будет… Ты прости меня, — коротко взглянул он на Лю Бана. — Я дурно поступил, что пришел сюда. Ведь теперь я получаюсь беглый, а ты — ты ведь смотритель, ты должен выдать меня властям… Ну что же! — горько мотнул Лю Кан головой. — Пусть так и будет. Я не хочу, чтобы наша семья отвечала за меня.
— Что ты говоришь, брат!..
— Да! Если ты не выдашь меня, кто-нибудь другой увидит и выдаст, а тогда уже пострадают все. Лучше тебе прямо сейчас связать меня, а утром отправить со стражей в столицу. Нет другого выхода… Ну же! Вяжи меня!
— Старший брат, — Лю Бан горько посмотрел на десятника. — Быть может, времена настали трудные, но я ничуть не изменился, и мы с тобой по-прежнему братья. Я никому тебя не выдам. И никто тебя не увидит. Ты будешь жить здесь, в этой комнате, я буду тебя кормить, а дальше… А потом посмотрим. Если в той усадьбе убили всех, то и тебя искать не будут. Я постараюсь тайно разузнать, как и что. Пройдет какое-то время и ты сможешь выйти.
— Ты не понимаешь… — Лю Кан поднялся с пола, присел рядом с братом на лежанку и зашептал: — Ведь там, в усадьбе, я видел нечто такое…
— Что? — тоже шепотом спросил Лю Бан.
— Это… Лучше я не буду говорить, — покачал головой десятник. — Мало того, что я беглый, а тут, я чую, кроется ужасная тайна… Не было бы еще хуже.
— Да уж куда хуже… — пробормотал занятый невеселыми мыслями Лю Бан.
— Нет-нет, брат, это правда… хуже, — горячо зашептал десятник. — Если откроется, что я не погиб, станет ясно: я знаю нечто такое… о чем мне знать никак не положено… Например, что советник Гао на самом деле совсем не такой, как обычно… ну да ты его не видел… И еще…
— Знаешь, брат, — решительно сказал Лю Бан. — Все равно получается, что я тебя укрываю, так что не мнись, а говори толком: какие-такие ужасные тайны ты узнал?
— Я видел… — старший брат выпучил глаза, — я держал в руках удивительную вещь. Она такая… как ртуть, но твердая, она щиплется, она сверкает — святые-бессмертные изготовили ее в своем чертоге, не иначе! Это был отрез ткани, но ткани поразительной, не из мира людей! И в нее была завернута книга…
— Какая книга?
— Про то мне неведомо, брат… Это ты грамоту знаешь, а я… — Лю Кан махнул рукой. — Книга… Тоже, верно, волшебная, про тайные знания святых-бессмертных, про секреты их. И ее взял советник Гао, вот что!
— Да-а-а… — протянул пораженный смотритель. — Это… плохо, это очень плохо. Тут недолго и головы лишиться.
— Так я тебе и говорю!..
— …А потому повторю тебе еще раз: ты будешь сидеть тут, в этой комнате, тихо как мышь. Столько, сколько потребуется. А я при удобном случае скажу, что ты пропал в военном походе, не вернулся. Никто тебя искать не будет. Так мы сами спасемся и семью убережем.
Лю Кан горестно вздохнул, закивал.
— Спасибо, брат, спасибо… Но это еще не все.
— О чем ты?
— Да вот… — Лю Кан бережно достал из-за пазухи тряпицу, развернул. — Сам не знаю, братец, как это получилось… Я когда ту книгу держал в руках, из нее вещица одна выскользнула и прямо мне в пальцы… И я ее советнику Гао не отдал сразу, испугался очень, а потом уж поздно было, на нас черные напали, я и думать про нее забыл… Так что я прихватил вещицу с собой. Смотри…
На ладони Лю Кана лежал небольшой мешочек из плотного узорчатого шелка с туго затянутой шнурком горловиной.
— И что там? — спросил смотритель.
— Я не знаю… — прошептал Лю Кан. — Я не посмел открыть…
— И правильно! — раздался вдруг чей-то тихий голос, совсем рядом.
— Кто тут?! — шепотом вскричал Лю Бан, вскочив на ноги и выставив перед собой нож. — Кто посмел тайно проникнуть в дом смотрителя?!
Из темного угла на свет шагнул человек — худощавый, с лицом бледным, словно вырезанным из молочного нефрита. Глаза его ярко сверкали — будто ясные жемчужины — в неверном свете факела.
— Книжник Фэй… — потрясенно проговорил Лю Кан. — Но как?..
— Я не враг вам, успокойтесь — улыбнулся Фэй Лун, делая в сторону братьев еще один маленький шаг и выставляя перед собой пустые ладони.
— Кто он? — не отводя настороженного взора от пришельца, спросил смотритель брата.
— Тот книжник, у которого мы нашли библиотеку… — ответил Лю Кан, вытаращенными от изумления глазами разглядывая спокойно стоявшего Фэй Луна. — Он мне и подсказал, как из поместья бежать да за какой корень дернуть… Но только… Он был связан и совершенно беспомощен… Его должны были тоже убить. Да он, верно, дух умершего, злобный призрак, пришедший взять мою ничтожную жизнь за то, что я бросил его и стал причиной его гибели! Сжалься, сжалься, душа умершего! — Лю Кан упал на колени, стал бить в сторону Фэй Луна земные поклоны. — Братец, что же ты? Моли духа о прощении!
— Тише, тише! — приложил тонкий палец к губам книжник. — Вы ведь не хотите, чтобы нас кто-то услышал?
Лю Бан хлопнул брата по плечу, по-прежнему сжимая в другой руке нож, направленный прямо в грудь Фэй Луну.
— Дух он или не дух, а говорит верно…
— Давайте сядем и спокойно все обсудим, — видя, что Лю Кан перестал кланяться, предложил книжник. — Заверяю вас обоих, что я вовсе не дух, а живой человек из плоти и крови. И я не имею никаких злых намерений в отношении вас. Ни в отношении тебя, Лю Кан. Ни в отношении тебя, Лю Бан.
— Хорошо же, — Лю Бан опустил нож. — Тогда скажи, как ты проник в дом и почему тебя не увидел мой слуга, которому настрого велел я сторожить вход и подать мне знак в случае опасности?
— Мне ведомы многие тайные искусства, о которых простые люди и знать не знают, — ответил Фэй Лун, садясь на пятки напротив братьев. — Это пока вне вашего разумения. Достаточно будет сказать, что сторож твой, Лю Бан, спит сладким сном на ступенях лестницы. Но ты не вини его. Это я заставил его спать.
— Так… — Лю Бан судорожно соображал, как теперь быть. — И зачем ты явился сюда?
— Я тайный страж амулетов Желтого императора, — коротко поклонился братьям Фэй Лун, словно представляясь. — И это само по себе — громадная тайна, которую я ныне по своим причинам доверяю вам. Мы людям неведомы, но живем среди вас незримо уже много-много лет.
— Так ты все же бессмертный? Я же говорил! — толкнул Лю Кан смотрителя локтем в бок.
— Нет, я не бессмертный, — улыбнулся Фэй Лун. — Просто мы, стражи амулетов, передаем свой долг служения друг другу из поколения в поколение, от отца сыну. От самого Желтого императора и до наших дней. Большего я сейчас не могу вам открыть.
— Но… Почему же ты спас моего неразумного брата? Ему неведомы никакие тайны, он простой человек…
— Потому что таково было веление судьбы, — снова улыбнулся книжник. — Великое Небо ясно указало мне, что путь одного из амулетов Желтого императора ведет в твои руки, Лю Бан. А препятствовать велениям Неба неуместно. — Книжник перевел взгляд на Лю Кана. — Прости меня, десятник, но то, что лежит у тебя на ладони, предназначено судьбой отнюдь не тебе, но твоему младшему брату. Этот амулет нельзя отнять, им нельзя завладеть силой, его можно или обрести случайно, или получить в дар. Поэтому я очень надеюсь, Лю Бан, что твой старший брат отдаст тебе вещь, назначенную тебе самим Небом.
— Конечно-конечно! — Лю Кан тут же сунул мешочек смотрителю, будто от ядовитой змеи избавился. — Возьми скорее, братец.
— Ладно, — смотритель сжал мешочек в кулаке. — Но скажи мне… Фэй Лун, кто были те, что убили всех людей моего брата и сотника Ма и его людей тоже?
— Это были слуги Чи-ю, давнего врага Желтого императора. Давным-давно Желтый император поверг его, но слуги остались. О большем не спрашивай.
— Ладно, — снова произнес смотритель, оценивающе глядя на книжника. — А как тебе удалось избежать смерти — это ты можешь нам открыть?
— Слуги Чи-ю не могут причинить мне вред, — отвечал Фэй Лун с усмешкой. — Моя жизнь не подвластна их силам.
— Отчего же ты, такой всемогущий, позволил схватить себя и связать? — спросил Лю Кан. — Отчего не бежал, используя ведомое тебе тайное искусство?
— А как бы тогда ты передал брату то, что должен был? — улыбнулся Лю Кану книжник. — Вы бы просто сожгли книги.
Братья переглянулись. Во взоре Лю Кана явно читалось: ну вот, братец, я свое дело сделал, хотя и не знал о том, а уж теперь ты… Изрядная доля облегчения была в его взгляде.
Установилась тишина, нарушаемая лишь тихим треском факела.
— Что теперь? — спросил Лю Бан после долгого раздумья. — К чему все это? И это? — указал он на шелковый мешочек.
— К тому, о Лю Бан, что суждены тебе великие дела. И тот, кто, ослепленный самомнением, осмелился взять себе титул «хуан», чего не было со времен Желтого императора, недолго теперь будет терзать Поднебесную. И поможет тебе в этом древний амулет. Взгляни на него! — велел книжник. — Достань, возьми в руку, ощути мощь истинного владыки.
— Слуги Чи-ю не могут причинить мне вред, — отвечал Фэй Лун с усмешкой. — Моя жизнь не подвластна их силам.
— Отчего же ты, такой всемогущий, позволил схватить себя и связать? — спросил Лю Кан. — Отчего не бежал, используя ведомое тебе тайное искусство?
— А как бы тогда ты передал брату то, что должен был? — улыбнулся Лю Кану книжник. — Вы бы просто сожгли книги.
Братья переглянулись. Во взоре Лю Кана явно читалось: ну вот, братец, я свое дело сделал, хотя и не знал о том, а уж теперь ты… Изрядная доля облегчения была в его взгляде.
Установилась тишина, нарушаемая лишь тихим треском факела.
— Что теперь? — спросил Лю Бан после долгого раздумья. — К чему все это? И это? — указал он на шелковый мешочек.
— К тому, о Лю Бан, что суждены тебе великие дела. И тот, кто, ослепленный самомнением, осмелился взять себе титул «хуан», чего не было со времен Желтого императора, недолго теперь будет терзать Поднебесную. И поможет тебе в этом древний амулет. Взгляни на него! — велел книжник. — Достань, возьми в руку, ощути мощь истинного владыки.
Лю Бан послушно распустил тесьму мешочка, вытряхнул на ладонь сверкающую фигурку дракона — и сильно, всем телом вздрогнул. Смотритель хотел было отбросить фигурку прочь, но Фэй Лун не позволил: насильно сжал его ладонь и держал так некоторое время, а потом отпустил — и, повернув Лю Бана лицом к свету, заглянул в глаза.
— Свершилось… — тихо прошептал книжник, не отводя взгляда от лица смотрителя. Лю Кан взирал на происходящее в изумлении, забыв закрыть рот.
Эпизод 15 Как потерять Нику
Россия, Санкт-Петербург, май 2009 года«Все-все… Хватит, достаточно», — так думал Чижиков, уединившись в ванной и отвернув кран на полную мощность. Холодная вода хлестала в раковину, брызги летели во все стороны, в том числе и на самого Котю, но он не обращал на это ровно никакого внимания. Наоборот, холодные капли действовали отрезвляюще. Чижиков сложил ладони ковшиком, подставил под струю и с удовольствием плеснул воду в лицо. Еще и еще раз.
Ух.
Как жаль, что поздней весной, а уж тем паче летом, вода в питерских трубах не остается такой же студеной, как зимой! Но и такой воды Чижикову оказалось довольно, чтобы хоть как-то привести себя в порядок и начать собираться с мыслями.
Он ушел из кухни сразу же после того, как девочка Ника сообщила ему, что она — его спутница. Вот посидел с полминуты после этого потрясающего заявления, а на языке вертелось ехидное: «Видимо, теперь я должен на тебе жениться?», — но Чижиков удержался, помолчал, поразглядывал Нику, потом пирамидку, медленно встал, ушел в ванную, заперся изнутри и отвернул кран. Воду включил Котя практически машинально: он видел, как в кино про разведчиков так делали, когда не хотели, чтобы их кто-то подслушал. Но кто мог подслушать его, когда в ванной он был один и вслух говорить не собирался? Об этом Чижиков не думал.
Он думал о том, что вот это все — невесть откуда нагрянувшая нахальная, но странным образом к себе располагающая девица, вдруг выскочивший из воздуха прозрачный человек, красная пирамидка, необъяснимо куда-то этого человека выкинувшая — все это как-то уже слишком. Слишком странно, слишком необычно. Всего этого было — слишком.
Теперь Котя глядел на предстоящую поездку в Китай почти с облегчением: в родном городе вокруг него происходили такие события, которые с некоторых пор стали Чижикова не просто настораживать, а откровенно пугать. Причем боязнь эта — не за себя любимого, а за случайно попавшего к нему дракона. Опасение, что у него дракона хотят отнять, отобрать, выманить. Заставить расстаться с удивительным предметом. Такая перспектива Чижикова не устраивала.
Сидя в ванной, слушая воду и облизывая мокрые губы, Котя понял, что должен предотвратить возможные покушения на дракона. Быть может, девочка Ника, как и Сергей, хочет завладеть им? Кто она вообще такая? Внучка антиквара Бунина? Возможно: Котя не столь хорошо был знаком с антикваром. А если нет?..
Да ну! Она еще маленькая.
— Она еще маленькая… — задумчиво пробормотал Чижиков.
Нет-нет, все. Хватит. Достаточно.
Нужно что-то делать.
Например, избавиться от назойливой девочки, нахально объявившей себя его спутницей. Да что это, черт возьми, вообще значит: спутница? Она что, теперь постоянно следом будет таскаться? Сидеть в моей кухне, есть из моей тарелки, спать на моем диване и смотреть мой телевизор?!
Вот уж вряд ли.
Просто попросить ее выйти вон? Взять за шиворот или даже за ухо и выставить на лестницу? Так ведь может начать орать как резаная и что подумают соседи и вообще люди? Девчонка же. Чижиков повышенной деликатностью не отличался, но и грубым тоже не был. Нет, надо как-то иначе. Надо ее выманить, а потом потерять где-нибудь в городе. И не открывать дверь, если вернется. Не будет же эта Ника дежурить под дверью и ночью? Ночью дети обычно спят. По крайней мере, если у нее есть дедушка, он ведь должен присматривать за внучкой и интересоваться, где она шляется. Или родители. Словом, обычно дети спят дома. А завтра мы со Шпунтиком уже улетим в Пекин.
Приняв такое решение, Чижиков почувствовал себя увереннее. Он подхватил с крючка полотенце, вытер лицо, взял щетку для волос, глянул в зеркало… и застыл с поднятой рукой.
Правый глаз у него был голубого цвета, а левый — зеленого. Такого спокойного, но вполне насыщенного, очевидного цвета.
Котя раскрыл рот, а потом закрыл. Протер зеркало полотенцем. Ничего не изменилось: один глаз голубой, другой зеленый. Зажмурился и как следует протер глаз. Открыл: все по-прежнему. Правый — голубой. Левый — зеленый. При этом никаких проблем со зрением Чижиков не обнаружил. Что за?..
— Спокойно! — негромко сказал себе Котя. — Спокойно.
Интересно, и давно это уже? И что теперь делать?
Стоп: ведь дед Вилен написал в дневнике, что и у него один глаз стал зеленый. После того, как дед… прикоснулся к дракону. И между прочим, Громов тоже упоминал о своем китайском партнере… как его… Гу… Гу Пинь, что ли?.. говорил, что глаза у него разноцветные.
Чижиков опустился на край ванной.
Что же это получается? А вот что: тот, у кого этот дракон, тот, кто подержал его в руках и познакомился с его свойствами, расплачивается за это тем, что один глаз становится зеленым, а другой — голубым. И еще это значит, что таких драконов существует несколько, потому что он, Чижиков, здесь, в Петербурге, и дракон вот, у него в руке, а Гу Пинь — он в Пекине. Понятно, откуда у Гу Пиня такая удачливость в делах, о которой рассказывал счастливый Дюша: Гу Пинь просто «пробивает» конкурентов, партнеров и вообще любого, кого необходимо «пробить», и таким образом получает информацию, в том числе конфиденциальную, и этой информацией правильно и вовремя пользуется. И делает бизнес. Все просто. Котя даже вспотел от перспектив, которые открывало обладание драконом.
А еще, раз драконов несколько, выходит, что о них знает больше чем один человек. И интерес Сергея в свете этого приобретает иной, зловещий смысл, а те неоднократные попытки, которые Сергей предпринимал давеча на лестнице, пытаясь заглянуть в глаза Чижикову, теперь становились понятны: изменение цвета глаз лучше слов скажет понимающему человеку о том, знает ли Чижиков, что еще хранилось в китайском сундучке — раз глаза разноцветные, значит, знает. Еще как знает: трогал, взаимодействовал, пользовался. То-то Сергей ярился и ругался. Ясно ведь, что Котя вряд ли по доброй воле захочет расстаться с такой замечательной вещью. И если до того шансы у Сергея были, то разноцветные глаза ясно дали понять: шансов уже нет.
Просто прекрасно.
Пойдем дальше. Только наивный человек может полагать, будто о фигурках знают исключительно Сергей, Чижиков и, допустим, еще несколько человек. Феномены, обладающие такими поразительными свойствами, никак не могут долго оставаться вне поля зрения государственных и иных могущественных структур. Информационные потоки ежедневно отслеживаются, фильтруются, процеживаются, и трудно представить, чтобы внешние проявления действия фигурок ну совсем не привлекли внимания сильных мира сего — ведь не вчера же они объявились, дед Вилен свою в бюстике Мао еще в пятидесятых схоронил! Чижиков внимательно смотрел «Секретные материалы» и хорошо помнил, как Малдер и сопутствующая ему Скалли добывали информацию — а ведь это им еще палки в колеса ставили все, кому не лень! И что он, конкретно взятый Котя Чижиков, сможет противопоставить, например, спецназу в черном, в один прекрасный день вламывающемуся в окна и дверь его квартиры на предмет отобрать дракона силой? «Пробьет» президента России?..
Еще замечательнее.
Бог знает до чего можно додуматься. Мурашки по коже от открывающихся перспектив. Просто руки опускаются, когда о таком вот подумаешь… Если тот же Гу Пинь научился использовать попавшего ему в руки дракона в своих интересах, то какую ценность подобный предмет должен приобрести в глазах какого-нибудь мультимиллионера, цель жизни которого — неустанное расширение своей личной империи, своего частного государства? Да того же Андрея Гумилева, в конце концов, — есть ли что-то, ему недоступное?..