— Конечно. Там всего две улицы.
Лена назвала улицу и номер дома.
За домом послышался вой сирены.
— Филя, — сказал Голованов, — помоги Лене выйти из машины. Через пару минут здесь будет милиция. Мне придется отложить встречу с этими господами на неопределенное время. Кстати, и дождь уже льет не так сильно.
— Изверг, — пробурчала Лена, открывая дверцу.
— Такова жизнь, — бесстрастно ответил Сева. — Да, и еще. Что за машина была у Ремизова?
— Серый «опель», — ответил Филя. Напряг память и назвал Голованову номер машины.
— Принято, — кивнул Сева. — Ну пока, голубки. Не поминайте лихом.
— Поосторожней там, — проворчал Филя.
В ответ Сева лишь улыбнулся.
Несколько минут спустя, когда у подъезда остановились патрульная милицейская машина и карета «скорой помощи», во дворе уже не было ни Севы Голованова, ни его машины.
Лена ни за что не хотела ложиться на носилки, но Филя заверил ее, что это абсолютно необходимо, и упрямица подчинилась.
Глава семьдесят восьмая
Сева Голованов свернул с шоссе на лесную дорогу. До Рощина отсюда было километров шесть. Лесная дорога помогала сэкономить двадцать — двадцать пять минут, поэтому Сева надеялся приехать к дому Саца первым.
Дорога была ужасная — сплошные ухабы, однако Голованову было не привыкать. Он открыл окно и с наслаждением вдыхал ароматный запах леса. Дождь прибил пыль и растревожил листву, поэтому воздух здесь был свежим и бодрящим.
Вскоре дорога вывела его из леса, и его взору открылась небольшая деревня с добротными домиками и прогуливающимися по гравию козами и гусями. На скамейке перед одним из домов сидел мальчишка лет тринадцати. Вид у него был скучающий. Он швырнул камнем в гуся и с любопытством посмотрел на машину Голованова.
— Эй, парень, — окликнул его Сева, — это что за улица?
Мальчишка поднялся со скамейки, сплюнул себе под ноги, ленивой походкой подошел к машине и ответил ломающимся баском:
— Ну Сиреневая.
— А где здесь Дачная?
Мальчишка поскреб в затылке и ответил вопросом на вопрос:
— А вам зачем?
— А друг у меня там живет, — ответил Сева. — В большом белом доме.
— А, — сказал мальчишка и усмехнулся, обнажив большие щербатые зубы. Это Зассанец, что ли?
— Кто? — не понял Сева.
— Зассанец, — невозмутимо повторил мальчишка. — Фамилия у него такая.
Сева кивнул:
— Что-то вроде этого.
— Так это вам надо вот здесь повернуть. — Мальчишка показал рукой. Потом проехать метров двести и еще раз повернуть. Налево. Возле старой библиотеки. Там еще памятник Ленину. А там уже по прямой. Белый дом будет в самом конце.
Сева поблагодарил мальчишку и собрался ехать.
— Дяденька, — окликнул его пацан, — а отблагодарить?
Сева недоуменно взглянул на мальчишку, но через секунду до него дошло. Он кивнул, достал из кармана бумажник, вытащил десятирублевую купюру и протянул ее мальчишке.
— Вот это дело, — ощерился мальчишка, пряча купюру в карман. — Сразу видно — не скупердяй. Вообще-то возле библиотеки вам нужно повернуть направо, а не налево. А дальше — как я вам и говорил.
Дом Олега Саца стоял на отшибе. Это было двухэтажное белое здание с колоннами и большой верандой, огороженное двухметровым железным забором. Сева припарковал машину метрах в трехстах от дома и дальше двинулся пешком.
Приблизившись к забору, он огляделся. Недалеко от ворот Сева заметил пустой серебристый «мерседес». Вероятно, машина принадлежала Сацу или кому-нибудь из его гостей. Вокруг не было ни души. Удостоверившись, что за ним не наблюдают посторонние глаза, Сева ухватился руками за край забора и перемахнул через него одним прыжком, приземлившись за кустами сирени. Пригнулся и осмотрелся.
Двор был небольшой. Несколько асфальтовых дорожек. Крошечный бассейн с искусственными лилиями. Гамак.
Сева перебежал через двор и прижался к стене дома. Прислушался. Из дома доносилась тихая музыка.
Он осторожно обошел дом и замер под открытым окном. Горячий ветер слабо колыхал занавеску у Севы над головой. Музыка здесь играла громче. Сева достал из кобуры пистолет, тихонько передернул затвор и быстрой тенью скользнул в окно.
В комнате было гораздо прохладнее, чем на улице. Вдоль одной из стен протянулись книжные полки с толстыми томами собраний сочинений классиков. Корешки книг выглядели так, словно к ним никогда не прикасались.
«Тоже мне книголюб», — усмехнулся про себя Голованов.
Судя по письменному столу с компьютером и разбросанным по столу бумагам, это был рабочий кабинет. Музыка доносилась из другой комнаты. Сева подошел к двери и тихонько ее приоткрыл. Глянул в щель — никого.
Держа пистолет наготове, он вышел из кабинета и направился по небольшому коридорчику, украшенному картинами в позолоченных рамах, туда, откуда доносилась музыка.
Глава семьдесят девятая
На улице снова зарядил дождь. Подул ветер, и по полу коридора пронесся легкий сквозняк. «Вовремя», — подумал обливающийся потом Голованов.
Он усмехнулся: «Может, послать к черту всю эту конспирацию и пройтись по дому громко, честно и открыто, как это делают все нормальные люди? Вряд ли Сац начнет палить в гостя из пистолета, даже если он у него есть… Тем более он должен помнить меня в лицо. Черт возьми, в конце концов, я его спаситель!»
Однако армейская привычка взяла свое. «Лучше все-таки подстраховаться», — решил Голованов.
Неслышно пройдя по коридору, он замер у двери и прислушался. Никаких звуков, кроме музыки, он не услышал — ни шороха, ни голосов, ни скрипа кресла. Пора было действовать. Сева поднял пистолет, мысленно сосчитал до трех и, ударив в дверь плечом, ворвался в комнату.
Вскинул пистолет, направив его сначала в один угол, затем в другой, отметил боковым зрением запертое окно с работающим кондиционером, бутылку мартини на столе и рассыпанные на полу порножурналы в ярких глянцевых обложках. На первый взгляд здесь было безлюдно.
Сева осторожно прошел в глубь комнаты. Судя по обстановке, это была гостиная. Мягкие кресла, диван, журнальный столик. В углу — огромный телевизор с двумя высокими колонками, стоящими на полу, и стеклянная тумбочка со встроенным видеомагнитофоном, заваленная десятками видеокассет в пестрых коробках.
В кресле перед телевизором сидел человек. Он никак не отреагировал на появление постороннего человека, даже не обернулся. Сидел, откинувшись на спинку кресла и уставившись в пустой экран телевизора.
«Музыка на него, что ли, так подействовала», — пронеслось в голове у Севы.
Рука человека свесилась с подлокотника кресла и касалась пола. Рядом с ней, на полу, валялся телевизионный пульт. Возле пульта стоял высокий фужер из матового стекла, наполненный до половины прозрачным желтоватым напитком.
Голованов подошел поближе, стараясь держать в поле зрения всю комнату, склонился над человеком, сидящим в кресле, и заглянул ему в лицо.
Человек оказался крупным, одутловатым блондином с растрепанными волосами и пухлыми щеками, усыпанными густой рыжеватой щетиной. На лице блондина застыло радостное и беззаботное выражение. Узкие губы улыбались. Глаза смотрели ласково и приветливо. В самом центре высокого бледного лба виднелась аккуратная черная дырочка с запекшимися краями. Рана была свежая.
Сева покачал головой. «Чисто сработано, — подумал он. — Парень даже испугаться не успел… Неужели я опоздал? Или это дело рук не Ремизова, а какого-то другого тайного обожателя Олега Саца?»
Сева покрепче сжал в руке рукоять пистолета и еще раз внимательно осмотрел комнату. Никаких следов пребывания здесь другого человека Сева не заметил. И бокал был один. И Сац сидел в кресле так, как сидит человек, лишенный компании, — повернувшись к окну, а не к стоящему в стороне креслу, на котором мог бы сидеть его воображаемый собеседник. Вот только сигарета на ковре… Но ее вполне мог выкурить и сам Сац.
Сева вышел из музыкальной комнаты и двинулся по коридору, заглядывая в каждую дверь. Таких дверей здесь было еще три. Первая вела в спальню — там стояла огромная кровать под трогательным балдахином, сделанным из какой-то прозрачной, невесомой ткани. «Ложе для любовных утех», — понял Голованов.
Вторая дверь вела в комнату для гостей, здесь тоже было пусто. Третья — в комнату, похожую на музыкальную студию. Здесь стояло белое пианино, синтезатор и компьютер с необычно большой клавиатурой.
Все три комнаты были пусты. «Опоздал», — подумал Сева и опустил пистолет. Но тут же в голову ему пришла другая мысль — Ремизов должен был не только убить Саца, но и заложить бомбу! Где она?
Узкий коридорчик сворачивал налево и вел на кухню. Сева пробежал по ней взглядом, отметил для себя обилие хрусталя и посуды из разноцветного стекла — на полках красовались красные, синие, желтые фужеры, а также приземистые маленькие кувшинчики с длинным горлышком, предназначенные неизвестно для чего.
«Не поймешь, то ли будуар педераста, то ли кабинет алхимика», брезгливо поморщился Сева.
Он вышел из кухни, остановился посреди коридорчика и задумался: что делать дальше? Если Ремизов заложил бомбу, то самое время хватать системный блок компьютера, пачки бумаг со стола и бежать к машине. Затем вызвать по телефону команду саперов и проследить, чтобы к дому до их прибытия никто не приближался. Однако вряд ли документация фирмы будет просто так валяться на столе. Скорей всего, в доме есть сейф. Ведь Сац человек не бедный, и наличность у него должна иметься, а если есть наличность, то сейф просто необходим.
Однако времени на поиски сейфа нет. Что же делать?
Тут задумчивый взгляд Голованова упал на узкую деревянную дверцу в углу прихожей. Похоже было на дверь, ведущую в кладовую. Сева подошел к двери и осторожно ее приоткрыл.
Внутри горела тусклая лампочка. Она освещала уходящую вниз лестницу с деревянными перилами.
«Подвал, — догадался Сева. — Что ж, посмотрим, что тут у нас». Но едва он собрался ступить на лестницу, как где-то внизу послышался шорох и вслед за тем чей-то тихий, приглушенный голос явственно произнес: «Черт!» Через секунду внизу послышались шаги.
Сева тихо ретировался наружу, прикрыл дверь и приготовился ждать.
Глава восьмидесятая
Странное настроение было у Кирилла Ремизова. Поначалу его переполнял дикий восторг по поводу успешно выполненной операции. Он доказал этим поганым ищейкам, что он лучший! Что никто не может сравниться с ним в стрельбе и никто не может противостоять его силе и его воле. Он то и дело прокручивал перед глазами тот момент, когда Озерова, все еще продолжая улыбаться, попыталась поднять руку к продырявленной груди. Как улыбка на ее лице сменилась недоумением. Еще одна шлюха получила по заслугам!
Он помнил, как мент, дернув плечом, выронил из руки пистолет. «Интересно, куда я ему попал?» — подумал Кирилл.
Была, конечно, во всем этом одна неприятная вещь — ему пришлось убить родного брата. Но он вынужден был так поступить. Не ради себя и не ради Шутова, а ради самого Мефодия. Неизвестно, что бы с ним стало, попади он в руки этого разъяренного мента. «По крайней мере, — думал Кирилл, — я подарил брату быструю и легкую смерть».
В конце концов Кирилл решил не думать больше о мертвецах, у него были дела поважнее. Первая проблема — избавиться от машины. С разбитыми стеклами и изрешеченной пулями дверцей далеко не уедешь, остановят на первом же посту ГИБДД.
Впереди ехал серебристый трехсотый «мерседес». Он притормозил возле поворота, ведущего под старую кирпичную арку, и свернул туда. Кирилл двинулся за ним. Миновав арку, он оказался в тихом зеленом дворике. «Мерседес» остановился возле одного из подъездов. Открылась дверца, и из салона выбрался пухлый пожилой господин в белоснежной рубашке. Он нагнулся, смахнул с брючины какую-то соринку и, беззаботно насвистывая, двинулся к подъезду.
Кирилл быстро выбрался из машины и пошел за ним. Шел он очень быстро, однако толстяк достиг подъезда раньше, чем он приблизился. Кирилл прибавил шагу.
Толстяк, порывшись в кармане, достал ключ и приложил его к электронному замку. Дверь с тихим писком отворилась.
— Одну секундочку! Не закрывайте! — громко сказал Кирилл, подходя к толстяку.
Тот оглянулся. Увидев быстро приближающегося Кирилла, толстяк нахмурился и, отвернувшись, собрался войти в подъезд. Однако Кирилл был уже рядом. Он, не замедляя ход, втолкнул толстяка в подъезд и закрыл за собой дверь.
— Ты что… — запротестовал толстяк, однако мощный удар по зубам заставил его заткнуться.
Еще два удара — и пухлый господин уже лежал на полу без всяких признаков сознания. Кирилл нагнулся и вытащил у него из кармана ключи. Теперь можно было ехать.
«Мерседес» шел по трассе легко и непринужденно. Кирилл позволил себе закурить сигарету и расслабиться. Все вещи из своей машины он перенес в «мерседес». Скрутил номер, чтобы запутать следы, а в салон положил сконструированную Мефодием бомбу. Проехав арку, он достал из кармана пульт и нажал на красную кнопку. Взрыв потряс тишину старого московского дворика.
— Вот так-то лучше, — с усмешкой произнес Кирилл.
От нечего делать он открыл дверцу бардачка и принялся выбрасывать на сиденье все, что там было. Карта, документы, упаковка аспирина, несколько презервативов… Кирилл улыбнулся: надо же, а с виду и не скажешь. Он сунул руку поглубже и достал большое портмоне из мягкой коричневой кожи. Открыл и пересчитал наличность. Сто, двести, триста… Семьсот баксов! Неплохо. Будет на что поужинать. А заодно и отпраздновать успех предприятия бутылкой хорошего французского вина. Хватит пить всякую дрянь. Пора наслаждаться жизнью. В конце концов, он это заслужил!
Дача Олега Саца находилась на самом краю деревни. Кирилл остановился у ворот и задумался, как ему лучше войти? Нажать на кнопку звонка? Или просто перемахнуть через забор? После недолгих размышлений он выбрал второе.
Сац сидел в мягком кресле, прикрыв глаза и потягивая мартини из своего любимого голубого бокала. Он не услышал, как Кирилл вошел в комнату. Музыка, льющаяся из динамиков CD-проигрывателя, заглушила его шаги. К тому же Сац сидел спиной к двери.
Достав из кармана пачку сигарет, Кирилл обошел кресло и остановился прямо перед Олегом. Вставил в рот сигарету, чиркнул зажигалкой и закурил. Сац открыл глаза и вздрогнул.
— Ты? — сказал он испуганным голосом.
Кирилл выпустил ему в лицо струю сизого табачного дыма и кивнул:
— Я. А ты кого ждал?
Олег поежился.
— Никого, — пролепетал он, все еще не в силах прийти в себя. — Я никого не ждал. А… А как ты вошел?
— Через дверь, — ответил Кирилл. — Она у тебя открыта.
Олег задумался и кивнул:
— Да, все время забываю ее закрывать. Но почему ты не позвонил в ворота. Там же есть домофон.
Кирилл сделал еще одну затяжку и улыбнулся:
— Эх, Олежка, Олежка… Сколько можно тебя учить — ставь ворота на сигнализацию. Так ведь кто угодно может проникнуть в дом, а ты и не заметишь. Хорошо еще, что это был я, а если бы какой-нибудь недоброжелатель?
— Какой недоброжелатель? — подозрительно спросил Сац и, прищурившись, посмотрел на Кирилла.
Кирилл пожал плечами:
— Откуда ж я знаю какой? Ну… скажем, наемный убийца. Ведь кто-то же пытался тебя убить?
Олег махнул рукой и рассмеялся:
— Да, ты прав. Такой уж я, видно, человек. Своей смертью мне умереть не суждено.
— Уж это точно, — кивнул Кирилл.
— Слушай, — вдоволь насмеявшись, сказал Олег, — а чего ты сюда притащился? Что, какие-то проблемы?
— Проблемы? — Кирилл задумчиво выпустил изо рта пару дымовых колечек. — Проблемы, Олежка, есть у всех. У одних маленькие, у других большие.
— Что-то я не понимаю, — нахмурился Сац. — Говори яснее. Что, на Шустова тоже покушались?
— Нет, — покачал головой Кирилл. — А что, должны были?
— А я откуда знаю? — еще более нахмурившись, ответил Сац.
Он поднес к губам бокал, сделал большой глоток и поставил бокал на пол.
— Кстати, — сказал он, — может, хочешь выпить?
Кирилл отрицательно покачал головой:
— Спасибо, я за рулем.
— Так ты что, ненадолго? — удивился Олег.
Кирилл вздохнул:
— Дела, старик. Дела. Вот в баньку бы я, пожалуй, сходил. Знатная у тебя банька, правильная.
Олег улыбнулся:
— Ну это я тебе устрою. Ты только за этим приехал?
— Практически да, — кивнул Кирилл. — Да, чуть не забыл. У меня для тебя кое-что есть.
— Что? — вскинул брови Олег.
Кирилл повернулся, отошел к телевизору, достал из-за ремня пистолет и, вскинув его на уровень головы Саца, нажал на спуск. Затем кинул недокуренную сигарету на ковер и затушил ее носком ботинка.
— Ты был прав, — сказал он мертвому Сацу, — своей смертью тебе умереть не суждено.
Покончив с Сацем, Кирилл задумался, чем же ему теперь взорвать дом? Бомба, приготовленная для этой цели, разнесла на куски автомобиль Ремизова. Чем ее можно заменить?
«Бензин! — подумал Кирилл. — Машина Саца стоит в гараже. Нужно просто слить немного из бака».
Он сходил в гараж, но, к удивлению Кирилла, бак вишневой «вольво» Олега был пуст.
«Как же ты дотянул до дома, сволочь?» — в сердцах подумал Ремизов и, не сдержавшись, пнул пару раз по дверце машины, оставив две неглубокие вмятины.
Он вернулся в дом, присел на стул и задумался. Что делать? Слить бензин из бака своего «мерседеса», но черт его знает, сколько там осталось. И тут Кирилла осенило. В свободное от бизнеса время (а такого времени у него было хоть отбавляй) Сац любил помалевать кистью по холсту. Считал себя талантливым, но не реализовавшимся художником. В подвале у него наверняка должна быть баночка керосина для мытья кистей. Ну если не керосина, то чего-нибудь в этом роде. Чем-то же он свои кисти мыл?