Но все это пустяки по сравнению с первыми железными инструментами из кузницы Франклина. Мы, разумеется, ничего бы не сделали без железных и стальных орудий. Но железо оказало странное влияние на нашу внутреннюю экономику. Когда мы прибыли сюда, сто человек растянулись по тонкому слою ближайших миров, вместо того чтобы собраться в одном. Почему бы нет? Места полно. Но, как известно, из мира в мир нельзя переносить железо, даже произведенное в пределах Долгой Земли. Поэтому люди постепенно возвращаются туда, где есть кузня, вместо того чтобы начинать с нуля где-то в другом мире (хотя Франклин предлагал свою помощь за соответствующую прибавку к жалованью).
Меня поражает, что буквально вся история освоения Долгой Земли связана с одним простым фактом – невозможностью брать с собой железо. Например, у нас возникла мысль обрабатывать поля в соседних мирах, чтобы ни один урожай не погиб от болезней или непогоды. Но игра не стоит свеч; проще использовать железные инструменты, которые мы уже сделали, чтобы расширить наши владения в 754.
Кстати, интересно, как мы расплачиваемся за услуги с нашими гостями вроде амишей. Ну, по крайней мере, мне кажется, что интересно. Деньги! Кому они нужны здесь, на Долгой Земле? Они ничего не стоят, поскольку каждый может открыть собственную золотую шахту. Занятный теоретический вопрос, не правда ли?
В своей среде мы до сих пор пользуемся земной валютой. Когда началась экономическая рецессия, йена и доллар удержались, в частности, потому, что их не куют. Британский фунт рухнул раньше, когда половина населения покинула переполненный маленький остров, в том числе Франклин, наш незаменимый кузнец. Тем не менее Британия уже не впервые нашла выход из нелегкой ситуации. В годы экономического кризиса британцы изобрели «фавор», гибкую денежную единицу. Это воображаемая монета, о стоимости которой уславливаются покупатель и продавец в момент заключения сделки. Довольно трудно обложить такие деньги налогом, поэтому на Базовой Земле они работают плохо. Но в новых мирах фавор – идеальная валюта, что неудивительно, поскольку та же система некогда использовалась в зарождающихся Штатах, когда не было никакой наличности и настоящего правительства, способного определить стоимость денег.
В таких местах, как Перезагрузка, сами понимаете, жизнь полна мелких обменов. Ты варишь животный жир и делаешь свечное сало, а если у тебя слишком много, предлагаешь часть соседу – разумеется, свечи ему нужны, и в обмен он отдает фунт железной руды. Тебе она не очень нужна, но ведь есть кузнец Франклин, поэтому ты предлагаешь ему руду в обмен на фавор, который будет выплачен в будущем. Теперь ты – обладатель фавора, который может представлять собой нечто весьма существенное. Например, когда Франклин в следующий раз пойдет на Старую Добрую Сотню или на Базовую Землю, он принесет оттуда какие-нибудь купленные в магазине вещи. И так далее.
Для того чтобы основать цивилизацию, эта система не годится, но она неплохо подходит для колонии из ста человек, каждого из которых ты знаешь лично, а он знает тебя. Нет смысла обманывать соседей; на обмане долго не продержишься. В конце концов, никто не хочет, чтобы перед ним захлопнули дверь, когда он будет больше всего нуждаться в помощи.
Примерно каждый день ты подсчитываешь свои фаворы, полученные и отданные, и если у тебя их достаточно, можно взять выходной и отправиться на рыбалку. Сиделки и повитухи особенно хорошо зарабатывают. Скольких фаворов стоят удачные роды? Какова цена сломанной руки, если ее залечили так хорошо, что к человеку вернулась работоспособность?
В маленьких общинах, как наша, весьма помогает здравый смысл. Все в высшей степени зависит от доброй воли и общего расположения. Это видно даже по нашему обращению с бродягами, как мы их зовем, – с людьми, которые время от времени появляются на наших землях. Странники, которые перебираются из мира в мир, без намерения осесть. Насколько я понимаю, они просто идут по лесам и угощаются фруктами, какие висят пониже. Ну почему бы и нет? На Долгой Земле хватит места для людей, склонных к такому образу жизни. Они приходят к нам, привлеченные дымом очагов, и мы их радушно принимаем, кормим и лечим, если они в этом нуждаются.
Мы даем понять, что взамен тоже чего-то хотим – обычно помощи в работе, а иногда достаточно и интересных новостей из дома. Большинство с легкостью соглашаются. Когда люди ничем не скованы, они знают, как надо жить и как обращаться друг с другом. Наверное, неандертальцы это тоже знали. Но порой урок не идет впрок. Среди бродяг попадаются какие-то ошалелые, как будто они слишком долго смотрели на горизонт. Им трудно задержаться на одном месте хотя бы ненадолго. Я слышал, это называется «синдром Долгой Земли».
У нас тут есть и более официальная связь с домом. Сюда заходит почтальон! Славный парень по имени Билл Лоуэлл. Из писем мы узнали, что какое-то отдаленное федеральное агентство утвердило наши разнообразные земельные притязания. Но самым приятным для меня было извещение из «Центра поддержки первопроходцев» – правительственного агентства, которое организовали, чтобы решать проблемы эмигрантов. Мой банковский счет и инвестиционные фонды по-прежнему крутятся. Я, разумеется, обеспечиваю Рода, нашего «фобика», который остался «один дома», выражаясь нынешним сленгом Базовой Земли. Тильде кажется, что держать деньги на Базовой Земле сродни жульничеству. Совсем не в духе первопроходцев. Но в мои намерения никогда не входило кого-либо ущемлять. С какой стати? Это мое решение, мой компромисс, чтобы гарантировать семье защиту.
От Рода писем нет. Ни одного. Мы ему пишем, а он не отвечает. И мы об этом не говорим. Хотя у меня сердце разрывается.
Я хочу закончить запись на радостной ноте.
Прошли примерно сутки с тех пор, как у Синди Уэллс начались схватки. Первые роды в нашей колонии. Синди пригласила своих подруг, и Хелен тоже пошла. Она учится акушерству. Господи, ей всего пятнадцать. Роды были длинные, но прошли без осложнений. Сейчас, когда я пишу, уже рассвело, и девушки по-прежнему с Синди.
Выразить не могу, как я горд. И вдобавок день рождения Хелен. (Спасибо, папа!)
Сегодня мне предстоит сделать еще кое-что. Подправить табличку.
ПЕРЕЗАГРУЗКА
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ
ОСНОВАНО В 2026 Г. ОТ Р.ХР.
НАСЕЛЕНИЕ 118 ЧЕЛ.
А на другой стороне мира фантастический воздушный корабль, витая в рассветном небе, прислушивался к нашептываемым историям, прежде чем скрыться в следующей реальности.
Глава 26
Джошуа проснулся. Большое шерстяное одеяло, которым он предпочитал укрываться, слегка попахивало плесенью, спать под ним было тепло и спокойно. Снаружи, как он видел сквозь иллюминатор, мелькали Земли. Там тянулся бесконечный евразийский лес – иногда он горел, иногда спал под снегом. Очередное утро на «Марке Твене».
Джошуа осторожно выбрался из постели, принял душ, вытерся, надел на запястье пластмассовый браслет. Единственную материнскую вещь, которая ему принадлежала. Браслет был дешевый и немного тесный, но для Джошуа стоил дороже золота.
«Марк Твен» слегка накренился – Джошуа уже знал, что это предвещает остановку. Теоретически он понимал, что нет никаких причин для толчков, но у каждого корабля свои особенности. Он вновь посмотрел в иллюминатор.
Вопреки ожиданиям, корабль висел над океаном, который тянулся, насколько хватало глаз. Они уже не первый день плыли над евразийскими ландшафтами. Джошуа вырос в Мэдисоне, на озерах. «Господи, – подумал он, – я искупаюсь». И разделся до трусов.
Не советуясь с Лобсангом, он побежал к лифту и спустился, так что открытая кабина повисла совсем низко над бездонным синим морем, спокойным, как озеро.
В люке над ним показался передвижной модуль Лобсанга.
– А, вот ты где. Если хочешь окунуться в это соленое море, настоятельно советую подумать дважды. Я, как обычно, выслал шары-зонды и метеорологические ракеты и почти уверен, что суши на планете практически нет. Уровень воды очень высок – вероятно, мы летим над затонувшими континентами.
– А, Мировой океан.
– Я понятия не имею, не плавает ли здесь что-нибудь, сравнимое разумом с рыбой. На первый взгляд нет ничего, кроме водорослей – кстати, удивительно ярких. Это потрясающий мир, и его исследование стало бы настоящим прорывом. Так или иначе, раз нельзя запретить тебе купание, я рекомендую подождать, пока не проверю окружающую среду на безопасность.
Спокойное море зазывно блестело.
– Да брось. Уж конечно, купание мне не повредит.
Джошуа услышал над головой какой-то механический звук, и Лобсанг ответил:
– Уверен? Кто знает, какие формы жизни существуют здесь. Джошуа, пока я не проверю, не надо. Потому что из глубины может всплыть бог весть что и ты покинешь этот мир – как и прочие – со звуком, который не передашь иначе как «бульк». Со всеми вытекающими последствиями.
– Да брось. Уж конечно, купание мне не повредит.
Джошуа услышал над головой какой-то механический звук, и Лобсанг ответил:
– Уверен? Кто знает, какие формы жизни существуют здесь. Джошуа, пока я не проверю, не надо. Потому что из глубины может всплыть бог весть что и ты покинешь этот мир – как и прочие – со звуком, который не передашь иначе как «бульк». Со всеми вытекающими последствиями.
Джошуа услышал, как открылся люк; что-то с плеском упало в воду.
Лобсанг сказал:
– Такой необыкновенный человек, как ты, не имеет права быть подопытной свинкой – в тех случаях, когда есть механизмы, специально для того приспособленные. В данном случае мой подводный модуль. Смотри!
Из воды выскочило нечто вроде механического дельфина, зависло в воздухе и вновь нырнуло.
Джошуа взглянул на Лобсанга и вновь задумался, откуда берутся выражения его искусственного лица – созданы ли они умелыми руками мастера или по-настоящему отражают чувства, как положено рефлексам? В любом случае сейчас Лобсанг чуть не прыгал от радости, наблюдая за своим новым созданием. Он обожал механические игрушки.
Но улыбка быстро увяла. Лобсанг сказал:
– Обнаружены разные рыбы, взяты пробы воды, найден планктон, до дна расстояние неопределенное… что-то приближается… предлагаю вернуться на борт… держись крепче!
Лифт внезапно взмыл вверх, с лязгом ударившись о тормозные колодки. Джошуа посмотрел вниз и увидел, как чудесный плавучий модуль в последний раз перевернулся в воздухе, прежде чем на нем с неумолимой точностью сомкнулись огромные челюсти.
Потрясенный, он повернулся к Лобсангу.
– Бульк?..
– Более того, учитывая сопутствующие факторы, я полагаю, что не просто бульк, а БУЛЬК.
– Считай, что я наказан. Мне очень жаль твою субмаринку. Она дорого стоила?
– Ты не поверишь сколько. И надежно запатентована. Но, к сожалению, недостаточно хорошо вооружена. В любом случае у меня есть еще. Пойдем. Для разнообразия я сам приготовлю тебе завтрак.
Покончив с едой, Лобсанг дождался Джошуа в наблюдательном пункте.
– Пока что я назвал нашего голодного гостя акулой. На Земле, несомненно, существовали огромные акулы, и я сделал хороший снимок, пусть разбираются ихтиологи. Имею честь поздравить тебя с тем, что ты по-прежнему способен пользоваться ногами.
– Ладно. Я понял. Спасибо.
«Марк Твен» тем временем двигался дальше. Джошуа снова видел леса, а мир, покрытый водой, остался далеко позади. Больше никакого моря, никакого ослепительного сверкания. По привычке Лобсанг и Джошуа сидели рядом в молчании. Хотя теперь их дружбу можно было считать укрепившейся, порой проходили часы, когда никто не говорил ни слова.
В очередной раз обратившись умом на запад, Джошуа ощутил в голове странное давление. Как будто он направлялся домой, на Базовую Землю, а не стремился вперед.
Почему-то он впервые задумался о конце пути.
– Лобсанг, а как далеко мы намерены забраться? Я готов к долгому путешествию, как мы с тобой условились. Но все-таки у меня есть дела дома. Сестра Агнес и остальные уже не так легки на ногу, как прежде…
– Интересная реакция великого отшельника, – сухо заметил Лобсанг. – Мне кажется, Джошуа, ты очень похож на путешественников и охотников времен Дикого Запада. Как Дэниэл Бун, с которым я тебя уже сравнивал, ты избегаешь общества других людей, но не всегда. Не будем забывать, что даже у Дэниэла Буна была миссис Бун и целая ватага маленьких Бунов.
Джошуа сказал:
– Если не ошибаюсь, я читал, что некоторые из маленьких Бунов были от его брата.
– Я тебя понимаю, Джошуа. И именно это пытаюсь сказать.
Джошуа вдруг ощетинился.
– А я сильно сомневаюсь, что ты способен хоть что-то во мне понять, железный человек.
– Давай условимся вот о чем. Если мы в следующие две недели не найдем человека, с которым ты бы мог поболтать, я разверну корабль и мы полетим обратно. Мы и так уже собрали достаточно сведений, чтобы мои университетские друзья запрыгали от радости. Ты получишь отпуск, а я начну работать над чертежами «Марка Трина», да простит меня тень мистера Клеменса.
Он взглянул на Джошуа, который сидел с растерянным видом, и сжалился.
– На диалекте лоцманов «твен» значит два, а «трин» – три. Я просто пошутил.
– А я думал, ты уничтожил свою авиационную мастерскую. Ты же сказал – небольшой тунгусский метеорит.
– У «корпорации Блэка» много засекреченных объектов, Джошуа. Интересно, впрочем, что ты задумался о возвращении, как только я узнал, что у наших поющих друзей из морозного леса возникла та же самая идея.
– У троллей? То есть?
– Я замечал разрозненные группы этих существ, которые путешествовали между мирами. Тролли и родственные им виды, более или менее похожие. При беглом взгляде трудно судить, здесь большой простор для исследований. Но простой демографический мониторинг доказывает, что в целом они движутся назад по линии нашего маршрута, причем в изрядном количестве. Возможно, что-то вроде миграции.
– Хм, – сказал Джошуа, ощущая слабое давление в черепе. – Или они от чего-то бегут.
– В любом случае интересно, не правда ли? Гуманоиды, которые умеют переходить. Интересно, что будет, когда на Базовой Земле опять появятся тролли-переселенцы.
– Опять? Что ты имеешь в виду?
– Я ведь рассказывал тебе об обрывочных старых свидетельствах. Визиты загадочных существ, мифы… Я считаю, что тролли и их родственники навещали Землю тысячелетиями – то ли просто проходя мимо, то ли с какой-то иной целью. Частота подобных посещений снизилась в последние века, возможно, в связи с ростом научного знания.
«Или внутреннего давления, – подумал Джошуа, – по мере того как росло население Земли. Если только тролли реагируют на многолюдье так же, как и я».
– Но в последние десятилетия, с самого Дня перехода, их встречали все чаще и чаще. Полагаю, мы наблюдаем первую волну миграции. Сейчас я приведу тебе пример, чтобы ты понял…
Глава 27
Если верить отчету, составленному двумя студентами – а затем спрятанному и засекреченному согласно британскому закону о государственных тайнах, – в ночь инцидента было облачно и темно. Дело происходило в глуши Оксфордшира, в самом сердце Британии. При свете аварийного фонаря, питавшегося от аккумулятора, Гарет открыл парусиновый рюкзак и вытащил инструменты – две биты, крикетную и бейсбольную, барабанные палочки, которые он стянул в университетском оркестре, и даже крокетный молоток. То, чем можно бить по камням.
А Лол тем временем стучал лбом о дуб, который вместе со своими сородичами башней возвышался над камнями, напоминавшими кольцо сломанных гигантских зубов, воткнутых в землю. По слухам, это был один из древнейших в стране памятников истории – возможно, он предшествовал эпохе земледельцев, которые воздвигли большую часть менгиров в Британии. Но никто не знал наверняка, потому что здесь никогда не проводились нормальные археологические изыскания. Ни аккуратной дорожки, ни туристической тропы, утыканной табличками с информацией для посетителей, которые никогда сюда не приходили. Только камни и лес, который над ними возвышался. И легенда, согласно которой эти камни пели, отгоняя эльфов и прочих демонов. Легенда и привела сюда Гарета.
Лол обвил руками скрюченный ствол.
– Деревья! Деревья – вот начало начал, Газ. Они нас питают. Они росли на нашей планете триста миллионов лет. Представляешь? Огромные древовидные папоротники в каменноугольный период. Дерево определяется формой, а не видом. Некогда мы жили на деревьях. Они лежат в основе нашей мифологии. Есть легенды о мировых деревьях, похожих на лестницу в небо.
Они оба занимались естествознанием: двадцатилетний Лол изучал квантовую физику, а Гарет – акустику. Лол выглядел младше своих лет – точь-в-точь пятнадцатилетний подросток в затейливом байкерском прикиде. И он жил дома, с родителями. Но хоть он и любил пускаться в рассуждения о всякой растительной мифологии, ум у него, несомненно, был острый. Гарет считал довольно сложными нелинейные уравнения гидравлики, лежавшие в основе акустики, но квантовая физика – это ж вообще мрак…
Гарет услышал хлопок, как будто кто-то перешел. Он обернулся. Ему показалось, что он заметил движение среди теней, которые камни отбрасывали при свете фонаря. Какое-то лесное животное вышло на охоту?
Лол сказал:
– Дай мне пиво.
Гарет уставился на приятеля.
– Оно ведь у тебя было.
– Нет.
– Я привез палки. Блин. Вечно ты забываешь закупиться, – он швырнул в Лола барабанной палочкой, едва не угодив в голову. – Если пива нет, давай закончим побыстрей и вернемся в паб, пока мы не успели протрезветь.
Лол подобрал палочку.
– Прости, старик.
Гарет достал мобильник и включил диктофон, готовясь записывать звуки, которые будут издавать камни, когда они начнут по ним бить.
Он делал это, чтобы привлечь внимание одной девушки.