Чезаре опустился на колени, нащупал концом упругое отверстие и надавил. Лукреция закусила губу.
Чезаре стонал от боли и наслаждения, чувствуя под со-бой возбуждающую упругость женских ягодиц. Он в бе-зумном восторге любовался тем, как его могучий таран прорывается сквозь едва заметный пролом в крепостной стене из нежной горячей плоти. Он менял ритм, направ-ление толчков, глубоко погрузившись, отправлял свои бедра в круговой танец. Чезаре импровизировал вдохно-венно, как поэт, каждым движением усиливая наслажде-ние.
- Я умираю, Чезаре, я умираю! - Лукреция издала долгий, дикий вопль,-дернулась ему навстечу и затихла, постанывая и всхлипывая. Завершал эту бешеную скачку, этот полет на волшебном ковре и Чезаре. Скрипя зубами и дрожа всем телом, он выпустил живительную струю вглубь Лукреции последним толчком и свалился в изнеможении.
- Я не думаю, что Альфонсо способен на что-то подобное, - сказала Лукреция, благодарно прижимаясь к брату.
- На что-то подобное не способен ни один мужчина Италии, - гордо ответил Чезаре.
* * *
Казалось, с отъездом Лукреции и ее молодого мужа на север над семейством Борджиа погасла счастливая звезда.
Правда, именно в этот момент судьба благоволила Чезаре, мечтавшему изгнать испанцев и французов из всей Италии и взять в руки весь полуостров. За несколько недель он подчинил себе новую провинцию. Но рост его могущества наживал ему новых врагов, причем очень сильных. Тоскана, Венеция и Флоренция заключили соглашение о совместных действиях против опасного соперника. К этому союзу позднее присоединился Милан. Ходили слухи, что Людовик XII тоже охладел к дому Борджиа и терпел его лишь потому, что нуждался в благосклонности папы. Среди наемных войск Чезаре вспыхивали мятежи, и он вынужден был бросаться то в один, то в другой конец Италии для усмирения бунтовщиков. В недобрый час вскоре после возвращения из Венеции он сам и его отец внезапно заболели таинственной лихорадкой.
Приступ начался после обеда в Ватикане, устроенного папой для кардиналов. Коррупция настолько пронизала церковь, что, вполне возможно, кто-то из амбициозных и продажных кардиналов сумел насыпать яду в вино, предназначенное для папы и его сына.
Поздним вечером, когда Чезаре лежал без сознания в соседней комнате, святой отец слабым голосом позвал к постели своих кардиналов.
- Многие годы, - едва слышно признался он, -я соперничал в грехах с самим дьяволом. Я не боюсь платить за них. Дьявол добр к своим ученикам.
В комнате стояла гробовая тишина. Многие вздрогнули, когда с нечеловеческим усилием старик приподнялся, обвел всех невидящим взглядом, и глаза его закрылись навсегда.
- Я иду, - прошептал он, - иду...
Это были последние слова папы. Присутствующие молча перекрестились. Лишь после того, как они вышли, один кардинал спросил украдкой у другого:
- С кем он говорил? Что имел в виду?
- В этой комнате с ним не было Бога...
Через несколько дней тело Александра VI после отпевания в соборе Святого Петра перевезли в часовню Святой Марии делла Феббре. Был жаркий день, труп уже начал разлагаться.
- Так бывает со всеми, кто спит с дочерьми, - сказал один зевака, намекая на слухи, ходившие по всей стране. - Тогда тебе самому придется, гнить точно так же, -заметил сосед.
Послышался оскорбительный смех, и-началась всеобщая потасовка. Дерущиеся столкнулись с похоронной процессией, гроб с телом упал на землю. Столь бесславно завершился земной путь папы Александра VI - он оказался вовлеченным в насилие даже после смерти.
Глава 20
Чезаре выздоравливал медленно. Воспользовавшись его болезнью и смертью папы, соперники восстановили у власти многих тиранов, которых Чезаре победил, в Романье. В самом Риме враг герцога, могущественный Орсиний, оказался так силен, что Чезаре вынужден был отозвать тысячу солдат из северных провинций для обеспечения личной безопасности.
Между тем в Ватикане собралась священная коллегия для выборов нового-папы. При этом должное внимание было уделено письмам из Венеции и Франции, в которых через посредство послов кардиналы каждой страны получили указание голосовать за фаворитов той или иной державы.
Создалась тупиковая ситуация: три кандидата, враждебно настроенные по отношению к Чезаре Борджиа, имели более или менее одинаковую поддержку. В качестве компромиссного варианта было решено посадить на папский престол престарелого кардинала Франческо Пикколомини, которого нарекли Пием III
Новый папа благосклонно относился к Чезаре - ему нужны были войска для удержания Неаполя. Чезаре, выздоровевший и снова надевший меч, убедился, что Рим для него слишком опасен. Город кишел эмиссарами от тиранов из Венеции, имевшими приказ убить его. Поэтому он вынужден был по тайному подземному проходу перебраться из Ватикана в замок Святого Ангела. Там он в кругу своих людей решил отозвать часть войск из-под знамен французского короля и попытался выполнить трудную задачу по восстановлению своей власти в прежних границах. Но эти надежды оказались тщетными. Пий III, для которого высокий пост оказался слишком обременительным, внезапно умер. После его смерти началась новая волна насилия на севере, которая стоила Чезаре новых потерь в его прежних владениях.
Самым сильным претендентом на Святой престол был заклятый враг дома Борджиа кардинал делла Ровере. Именно его Родриго Борджиа победил в 1492 году и держал вдали от трона двенадцать лет. Правда, шансы кардинала выглядели сомнительно из-за сдержанного отношения к нему влиятельных испанских клерикалов, среди которых дом Борджиа пользовался значительным авторитетом. Хитрый политик, делла Ровере пообещал за голоса испанских кардиналов утвердить Чезаре Борджиа капитан-генералом и сохранить за ним титул герцога Романского. Чезаре согласился с этими условиями, обеспечив таким образом избрание врага дома Борджиа. Но этой сделкой Чезаре совершил роковую ошибку.
Джулиано делла Ровере взял имя Юлия II и через несколько дней после избрания направил послания в города Романьи с подтверждением полномочий Борджиа. Но восстания и междоусобицы там продолжались, и Чезаре готовился сам выехать в Романью, чтобы набрать новую армию из верных людей в когда-то освобожденных им городах. Новый папа рекомендовал Тоскане и Флоренции беспрепятственно пропустить Чезаре, но в частных посланиях дал понять, что волнения там направлены не против церкви, а против Чезаре. Поэтому согласия этих двух городов на безопасный проход не последовало.
Тогда Чезаре попросил папу дать ему эскорт кораблей для морской экспедиции в Геную, откуда он намеревался отправиться в Романью через Феррару.
Папа согласился. А когда Чезаре отплыл, поступило сообщение, что венецианцы захватили Фаэнцу и собирают крупные силы во владениях герцога. И тут Юлий выступил уже открыто. Он направил послание Чезаре с требованием передать свои владения непосредственно Святому престолу, дескать, только, так можно обеспечить законность и порядок в Романье.
Чезаре отказался и был немедленно лишен званий, территорий, власти. Но вскоре поступила новость о блестящей победе Гонсало де Кордобы в Неаполе, что означало крушение господства французов на территории южнее Рима, провозглашение королем Неаполя монарха Испании Фердинанда и усиление испанского влияния на папу.
Желая избавиться от опасного пленника, Юлий разрешил Чезаре уехать на север, откуда он должен был затем \отправиться во Францию, что фактически означало высылку. Но недалеко от Остии Чезаре со своими сторонниками заставил капитана корабля повернуть к Неаполю, рассчитывая получить убежище в испанском лагере.
Он действительно был очень тепло встречен Гонсало де Кордобой, с войсками которого брал Неаполь. Вдохновленная успехом на юге, Испания на-деялась вытеснить Францию с полуострова, которым фактически управлял папа-испанец. А Чезаре был самым подходящим человеком для руководства экспедицией в стране, которую хорошо знал и которая граничила с территориями, дружественными ему. Поэтому его без проволочек поставили во главе испанских войск на севере. Чезаре опять воспрянул духом: после подчинения Апеннинского полуострова Испании он видел себя в роли проконсула, пользующегося вдали от испанской короны абсолютной властью.
Но он просчитался, папа тоже не терял времени. За несколько дней до северной кампании Чезаре арестовали по приказу самого Гонсало де Кордобы. Оказалось, что в своих посланиях испанскому монарху папа искусно обыграл факт отказа Чезаре подчинить Романью церкви, несмотря, мол, на желание местного населения. Да вдобавок обвинил его в том, что он замышляет создать под своим, господством сильное государство в противовес интересам Испании и Франции.
Папе удалось убедить в этом короля Фердинанда и королеву Изабеллу, которые уже слышали об амбициях и, коварстве Чезаре Борджиа, который может воспользоваться властью для собственных целей. Поэтому они и дали распоряжение арестовать Чезаре Борджиа, что и еделал с большой неохотой Гонсало де Кордоба.
Напрасно друзья Чезаре, его-сторонники и даже сестра Лукреция умоляли испанцев использовать свое влияние на папу с целью добиться освобождения Чезаре - Юлий оставался непреклонным. В августе 1504 года Чезаре Борджиа снова был в море. Но яркое солнце и красота Средиземного моря лишь раздражали его. Он следовал в тюрьму испанской крепости Медина дель Кампо, где могли быть похоронены последние надежды на возрождение его власти.
Глава 21
Лукреция ехала в Рим. Она убедила мужа в необходимости посетить родные места, побывать на могиле отца. Тем временем она стремилась любыми способами использовать влияние папы на тех, от кого зависело освобождение брата.
Лукреция мало что могла предложить для осуществления этого замысла. Но все же у нее остался козырь - неувядающая красота.
Делла Ровере был таким же распутным, как и его предшественники, и, как Лукреция однажды саркастически заметила в порыве откровенности, тот факт, что она была источником наслаждения для трех пап, обязательно откроет ей дверь в рай.
Ехала она с небольшой свитой служанок и вооруженных охранников. Ее поездка не вызывала особых опасений на территориях, которые она проезжала, хотя раньше ее сочли бы там потенциальной шпионкой. О ее брате забыли. Некоторые даже не знали, жив ли он.
Папа Юлий принял Лукрецию внешне сердечно и разрешил ей разместиться на короткое время в Ватикане. Он догадывался, зачем приехала эта красивая молодая женщина, и ему было интересно знать, как она будет добиваться своей цели.
За обедом, на котором они были одни в апартаментах главы Ватикана, Лукреция спросила о Чезаре.
- Дорогая моя, - сказал папа, - ваш брат - выдающийся человек, но это не дает оснований для его прощения.
- А в чем его подозревают? Разве он не завоевал для Святого престола земли, давно им потерянные?
- Он вообразил себя новым Цезарем. Мир между тем стал более сложным, чем во времена республики и империи. В соседстве равноправных держав многое зависит от компромиссов, умения находить союзников, добиваться благосклонности у сильных и отбирать ее.
- Довольно циничный подход.
- Именно так действовал ваш брат в свое время, но к концу разучился.
- Если ему будет разрешено вернуться в Рим и он даст
слово не участвовать в политических и военных делах, что бы вы на это сказали?
- Слово человека, как тростник, который сначала сгибается, а потом ломается. Чезаре уже недорого стоит.
По-вашему, я красива?
Папа был удивлен резкой сменой разговора, но ответил с похотливой улыбкой:
- Синьора, ваша красота общеизвестна, о ваших достижениях ходят легенды.
Ее сердце учащенно забилось. Мысль о том, чтобы отдаться заклятому врагу, позволить прикоснуться к ней там, где раньше блаженствовали дорогой отец и любимый Чезаре, была горькой пилюлей. Но что оставалось делать?
- Мои достижения велики, - сказала она без тени смущения, - но они требуют оплаты.
- Понятно. Если я не ошибаюсь, вы предлагаете мне себя, а взамен освобождение вашего брата?
Юлий взволновался не на шутку. Это будет сладкая месть. Старик умер, сын в тюрьме, а сейчас дочь ляжет под него, станет его наложницей - вот истинное место семейства Борджиа. А слово - зачем его держать?
- Ваш брат не сможет удержаться от соблазна отплатить за честь семьи, - уклончиво заметил он, проверяя, насколько серьезно ее предложение.
Она протянула под столом руку, и старец ощутил на своем бедре горячую ладонь.
- Он никогда об этом не узнает, - сказала Лукреция.
Я согласен с вашими условиями.
- А как я узнаю, что вы сдержите слово?
- Я напишу письмо и немедленно его отправлю.
- Хорошо.
Лукреция не очень-то верила этому святоше, но решила рискнуть ради брата.
Едва они встали, он схватил ее в объятия и жадными губами впился в губы красавицы. С трудом переборов себя, она разжала зубы. Но когда папа запустил руку под ее одежду, Лукреция отпрянула.
- Потом, ваше святейшество, потом.
Он хохотнул и сел за стол. Писал быстро, размашисто. В письме говорилось, что в связи с новыми фактами Чезаре Борджиа 'больше не следует считать виновным в прегрешениях, ранее приписываемых ему, и рекомендовалось от имени папы как можно скорее доставить его в Рим, поскольку здесь нуждались в его услугах.
Письмо было запечатано и отправлено с курьером на ближайший корабль, отправляющийся в Испанию. Однако за стенами Ватикана письмо у гонца отобрали и сожгли.
Лукреция об этом, разумеется, ничего не знала. Наоборот, она была вдохновлена тем, что скоро увидит Чезаре, и поэтому была готова честно выполнить свою часть сделки.
Папа вышел на несколько минут, чтобы дать ей возможность раздеться, и заодно попросить самого близкого приятеля, кардинала РИМИНИ, спрятаться в одной из комнат, чтобы наблюдать за всем, что произойдет.
Когда Юлий вернулся, обнаженная Лукреция уже ждала его в спальне. Ее ягодицы и груди были самыми соблазнительными из всех, которые он когда-либо видел, -полные, сочные, упругие.
Святой отец торопливо сбросил одежду. Его огромный таран привел ее в ужас. Если бы столь мощное орудие принадлежало желанному любовнику, она смотрела бы на него с вожделением. Но он принадлежал врагу, значит, мог унизить или уничтожить ее. Папа растянулся на кровати, холодные руки принялись жадно тискать ее груди и ягодицы.
Она не ощущала ответной страсти. Он был господин, она ему продалась.
- О, ты мне нужна, ты мне нужна, - хрипло шептал старец, - ты моя, Лукреция Борджиа, ты моя рабыня!
Она вскрикнула от боли, когда он вонзился в ее сухое лоно. Лукреция расслабилась, стало не так больно, и он начал входить в нее легче, обрушиваясь всей силой своих бедер.
Томившийся в соседней комнате кардинал Римини был. вне себя. В невыносимом экстазе он приподнял сутану и дрожащей от возбуждения рукой пришпорил своего коня.
У Лукреции было такое ощущение, словно худое, костлявое тело насильника расчленяет ее. Его глаза готовы были вылезти из орбит от похоти и триумфа, а рот кривился в садистском удовольствии.
Вдруг ее голову охватили чьи-то руки, и в то время как святой отец лихорадочно орудовал на ней, в ее рот, открывшийся от изумления, просунулось нечто горячее. Это Римини не вынес потрясающего зрелища и бросился к Лукреции, явно неспособной сопротивляться. Он безумными глазами взглянул на папу, и тот согласно кивнул: "Помоги ему, Лукреция, иначе я отзову письмо".
Лукреция рыдала от злости и унижения, но выхода не было.
Задыхаясь, хватая ртом воздух, она с ненавистью по-смотрела на насильника и почувствовала, как тот, издав истошный вопль, излился в ее полное боли нутро.
Глава 22
- Мат! - объявил Чезаре, двинув коня на шахматном поле.
Графу Бенавенте оставалось лишь беспомощно улыбнуться, Я начинаю понимать, почему враги считают вас опасным, сказал он. Я бы не хотел быть среди них. Да, но все же не следовало отвлекаться от игры.
Граф Бенавенте, часто навещавший Чезаре в тюремной крепости в последние несколько недель, подошел к узкому окну и посмотрел на ровную долину с высоты более тридцати метров. Чезаре молча наблюдал за ним.
- Есть хорошие новости, Чезаре. Я подкупил охрану, которая будет дежурить через две ночи, - сообщил он. -Нам поможет и слуга губернатора. В два часа пополуночи с башни будет сброшена веревка рядом с вашим окном. Внизу будут ждать мои люди.
Чезаре с сияющими глазами подошел к графу, схватил обеими руками его руку и крепко пожал ее. Граф улыбнулся.
- Некоторым людям судьбой предписано стать отшельниками, но не вам, сказал он.
- Но вы рискуете.
- Не так уж сильно. Мои люди быстро проводят вас в Сантанбер, и вы на лодке сможете быстро перебраться во Францию. Я верю, мы встретимся на свободе.
- Надеюсь, я смогу вернуть вам долг, - сказал Чезаре. Когда тяжелая дверь за графом закрылась, Чезаре сел за шахматную доску. Сколько он уже здесь пробыл? Счет месяцам потерян. Лукреция написала, что папа просил о его помиловании. Тем не менее его не освободили. Но близок час расплаты. Теперь он больше всего хотел расквитаться с Юлием, а потом с Гонсало де Кордоба. Во главе французской армии он подчинит весь полуостров. Улыбаясь, Чезаре двинул коня и взял слона.
Через узкую амбразуру виднелась полоска свободного, тихого пространства. Мерцали звезды, ночь была ясная, лунная. Возле Чезаре стоял слуга губернатора, коротышка с быстрыми, умными глазами.
- Смотрите! - вдруг вскрикнул он.
- У Чезаре екнуло сердце, когда он увидел толстую веревку в проеме окна. Слуга ловко поймал ее.
- Лучше подождите, сир, пока я спущусь, - прошептал он. - А то еще веревка не выдержит двоих.
- Да, да, пошел! - быстро проговорил Чезаре. Он наблюдал, как слуга медленно стал спускаться, перебирая руками веревку, цепляясь за нее ногами. Скорее, парень, скорее! Даже со своей высоты Чезаре услышал стук о землю и одновременно стон - что-то случилось. Дурак, идиот! Не дожидаясь команды, Чезаре повис на раскачивающейся веревке, ударился о стену и начал спускаться. Внизу вспыхнули огоньки, а наверху послышались крики охранников.