— Как… Как так исчезли?
— У нас есть показания вдовы Морозова, Евдокии Германовны. Кстати, я знаю, что вы подруги?
— Да.
— И она, конечно, тоже была не в курсе, — усмехнулся сотрудник ФСБ. — Не знала, чем занимается муж. На какие деньги покупаются ее машины, меха и бриллианты. — Он придвинул к себе папку и заглянул в записи. — Она сказала, что в час дня в дверь позвонили. Позавчера они с Морозовым крупно поссорились, Евдокия Германовна провела две ночи в своей спальне, а сегодня утром муж уехал, так и не разбудив ее. Встает она поздно, прислуга знала это и не стала беспокоить хозяйку. Домработница сделала уборку в доме и ушла. Морозов еще накануне отпустил ее до вечера, как и прочую прислугу. Вернее, удалил. Он ждал гостей и не хотел, чтобы их видели. Евдокия Германовна, которая, по ее собственным словам, проплакала всю ночь, не заметила, как уснула. Было это уже под утро. Разбудил ее звонок в дверь. Она очень удивилась. Дверь никто не открывал, а в нее звонили все настойчивей, потом начали стучать. Удивленная, она спустилась вниз и открыла. Вошли двое. Она уже поняла, что мужа нет дома, и сказала об этом. На что получила ответ: «Мы знаем. Его полтора часа назад застрелили».
Инна судорожно сглотнула.
— Водички? — приподнялся капитан Крутов.
— Да, пожалуйста.
Сотрудник ФСБ сделал паузу, подождал, пока она выпьет воды. Потом продолжил:
— Разумеется, сказано это было в грубой форме. Евдокия Германовна, по ее словам, упала в обморок. Потом с ней случилась истерика. Ее посадили перед телевизором, где как раз шел очередной выпуск «Новостей». Звонил ее мобильный телефон, но поговорить по нему не дали. «Гости» спросили: «Где деньги?» Она поняла, что речь идет о коробке из-под ксерокса и спортивной сумке, которые вчера принес муж, и ответила: «В кабинете». Евдокия Германовна какое-то время была не в себе. Она помнит только, что денег в кабинете «гости» не нашли, и принялись переворачивать вверх дном весь дом. Обыск продолжался около часа. Потом мужчины принялись ей угрожать. Она рыдала и умоляла разрешить ей позвонить. «Только после того, как отдашь деньги», — было сказано ей. Но Евдокия Германовна, похоже, понятия не имеет, куда делись два миллиона долларов. Так и не добившись ничего от нее, «гости» ушли. Когда приехали мы, вдова была не в лучшем виде. Синяки, ссадины, ее била дрожь. Но все равно — шикарная женщина! Евдокия Германовна умоляла ее защитить и говорила, что не понимает, в чем дело. У нее и в самом деле большое горе.
— Но при чем здесь мой муж?
— У нас имеются также показания охранника на въезде в коттеджный поселок и соседки Морозовых. Согласно показаниям охранника, около десяти часов утра к шлагбауму подъехала машина вашего мужа. «Хонда-Легенда» с номерами… Что с вами, Инна Александровна?
— Этого не может быть, — прошептала она.
— Вот ваше заявление. Там указаны марка и номер машины. Это ведь ваше заявление? У охраны есть список. В нем номера машин, которые могут проезжать в любое время дня и ночи в охраняемый ими коттеджный поселок. Это так называемые «друзья семьи». И разумеется, родственники. Которым не надо спрашивать разрешения на въезд, вплоть до специального распоряжения VIP-жителей, владельцев шикарных особняков. Случаются ведь и разводы, и семейные ссоры. Ваш муж входил в VIP-список Морозовых. Он был у них частым гостем. Оно и понятно: у них с Олегом Васильевичем были дела. Поэтому и сегодня утром охранник пропустил машину Вениамина Борисовича беспрепятственно.
— Он… Веня был в машине?
— Этого свидетель не может сказать с уверенностью, потому что стекла тонированные. Машина подъехала, охранник, который прекрасно знает и ее, и владельца, поднял шлагбаум. Потом он поднял его через двадцать минут, когда Козлов, если это, конечно, был он, уже ехал обратно.
— Олега ведь не было дома, — тихо сказала Инна.
— И тот, кто был в машине, прекрасно это знал. Есть показания соседки. — Сотрудник ФСБ заглянул в свои записи. — Около десяти часов утра она выглянула в окно. У ворот соседнего особняка, принадлежащего Морозовым, стояла машина. По описанию это была «Хонда-Легенда», на которой ездит Вениамин Борисович. Соседка увидела, как мужчина кладет в багажник спортивную сумку. Синюю, с желтой полосой. И сотрудники банка, и Евдокия Германовна утверждают, что именно в такой сумке Олег Морозов накануне вынес из офиса деньги, а потом привез их домой и оставил в своем кабинете. Потом мужчина захлопнул багажник, сел в машину и уехал. Женщина не может с уверенностью сказать, что это был Вениамин Козлов, которого она до этого видела неоднократно. К сожалению, соседка близорука, в это время она только-только встала с постели и еще не надела контактные линзы. Но сумка приметная, яркая. Синяя с желтым. Женщина так и сказала: положил в багажник спортивную сумку. Мужчина был высокого роста, плотного телосложения, но не полный, а, скорее, спортивный. В джинсах и светлой рубашке с коротким рукавом. В солнцезащитных очках.
— Может быть… Может быть, это был не Веня? — робко предположила Инна.
— Никто, ни охранник, ни соседка не могут с уверенностью сказать, что это был Вениамин Борисович. С ним никто не разговаривал, его лица никто не видел. Но судя по описанию…
— Вы хотите сказать, что эти деньги взял Веня?! – сообразила наконец Инна.
— Да, предположительно, именно он их и украл. Или взял свое, то, что ему причиталось. Проблема только в том, что эти деньги не ему предназначались. У них есть хозяин.
— Веня украл? Никогда!
— Но как тогда все это объяснить, Инна Александровна? Таинственное исчезновение вашего мужа, появление его машины сегодня утром, у особняка Морозовых, а через полтора часа на месте преступления? У спорткомплекса. Его и там видели. Точнее, его машину.
— Может быть, он и стрелял в Олега? — нервически рассмеялась Инна.
— В этом деле много странностей. Ведется расследование. Есть два неоспоримых факта: деньги исчезли, Олег Морозов убит. Мы тоже тщательно обыскали весь дом. Потому что это деньги, полученные преступным путем, их надо вернуть государству. Один исчез, другой убит. Я имею в виду президента и вице-президента «Бикини-Банка». Ваш муж с сегодняшнего дня объявлен в розыск.
— С сегодняшнего? Его уже три недели как нет! Выходит, пока он был рядовым гражданином, его никто не искал, а искать стали, как только он сделался преступником! И тогда вы все переполошились!
— Давайте без нервов, Инна Александровна. Мы пригласили вас сюда, чтобы сделать предложение о сотрудничестве. Расскажите нам все.
— Что все?
— Вы ведь знаете больше, чем говорите. Где ваш муж?
— Боже! Сколько я сюда ходила, сколько слез пролила! И вы теперь спрашиваете, где мой муж?!!
— А по моим сведениям, вы не слишком активно его искали.
— Я?! Да я сделала все, что могла!
— Говорят, вы счастливы в браке. Что ж, если муж не посвящал вас в свои финансовые дела, он, возможно, ничего не сказал и о планах относительно Олега Морозова. Вениамина Борисовича характеризуют как человека умного и крайне осторожного. Он рассчитывает каждый свой шаг. Вот Олег Морозов был импульсивен и практически непредсказуем. Зато фонтанировал идеями. Они прекрасно друг друга дополняли. И что вдруг случилось? Обида? Денег мало? Сколько на его счетах? Я имею в виду вашего мужа.
— Нет никаких счетов, — дрожащими губами сказала она.
— Ну, это вы, положим, врете.
— Почему вы мне не верите?!
— Значит, давно готовился. Деньги перевел за границу. В офшоры. Мы уже дали ориентировку. Во все аэропорты, на железнодорожные вокзалы. Ему из страны не уехать. Хотя налички у него и здесь хватает. Два миллиона долларов. Неужели он вам ничего не оставил? Наверняка и собственность не на него оформлена.
Инна вспыхнула. Вот почему Веня записал особняк на отца! Это были незаконные банковские операции. На которых они с Морозовым и разбогатели.
— Хорошо, — подвел итог сотрудник ФСБ. — Мы попробуем вам поверить. Вы ничего не знаете. Но сотрудничать с нами согласны?
— Что значит — сотрудничать?
— Как только муж попытается с вами связаться, вы должны нам об этом сообщить. Мы знаем, что он очень любит жену и дочку. Он обязательно пойдет на контакт. И вы должны…
— Я не… Не могу. Не верю, что Веня… Он никого не убивал. Скорее его… Его больше нет… Иначе бы он… — Инна не выдержала и разрыдалась.
— Сергей — воды, — кивнул сотрудник ФСБ капитану Крутову.
Инна все никак не успокаивалась. Она прожила с Веником… с Веней четырнадцать лет! Выходит, что ничего о нем не знала? Веня — убийца? Веня — вор? Невозможно! Они все не так поняли. Это не Веня.
— Если его найдут, — выговорила наконец она, — что будет?
— За отмывание денег его вряд ли можно привлечь к уголовной ответственности, хотя мы, конечно, попробуем. Всем заправлял Морозов, а Морозов мертв. Следовательно, и концы в воду. В крайнем случае Вениамин Борисович заплатит штраф. А вот за организацию заказного убийства… И неизвестно еще, кто стрелял? Может быть, он сам это сделал. Это, Инна Александровна, серьезно. Да и предыдущая банковская деятельность Морозова — Козлова нуждается в тщательной проверке. Уверяю вас, что не только мы будем его искать. Не хочу вас пугать, но лучше вам, Инна Александровна, сотрудничать с нами. Тогда мы сможем вас защитить.
— Если его найдут, — выговорила наконец она, — что будет?
— За отмывание денег его вряд ли можно привлечь к уголовной ответственности, хотя мы, конечно, попробуем. Всем заправлял Морозов, а Морозов мертв. Следовательно, и концы в воду. В крайнем случае Вениамин Борисович заплатит штраф. А вот за организацию заказного убийства… И неизвестно еще, кто стрелял? Может быть, он сам это сделал. Это, Инна Александровна, серьезно. Да и предыдущая банковская деятельность Морозова — Козлова нуждается в тщательной проверке. Уверяю вас, что не только мы будем его искать. Не хочу вас пугать, но лучше вам, Инна Александровна, сотрудничать с нами. Тогда мы сможем вас защитить.
— Но при чем здесь я?! Разве мне что-то угрожает?!!
— А деньги? — тихо спросил сотрудник ФСБ. — Вы хотя бы представляете себе, чьи деньги взял ваш муж? Морозову с этих двух миллионов только процент полагался, а Олег Васильевич договоренности никогда не нарушал. Брал только то, что ему причиталось. Потому и дела у него шли, и клиентов хватало. Вениамин Козлов договоренность нарушил. Это не прощают. Дело даже не в сумме. Я вообще не представляю, как он на это решился? Поступок отчаянный. Видимо, от отчаяния Козлов его и совершил. Ну, так что? Будем сотрудничать?
— Я не понимаю, чего вы от меня хотите.
Сотрудники ФСБ переглянулись. Она уловила еле заметный кивок. Может быть, главным был тот, который все время молчал? Может, она ошиблась? Инна начала мелко-мелко дрожать. «Я домой хочу, — тоскливо подумала она. — Домой, к маме…»
— Хорошо, — сказал тот, кто ее допрашивал. — Идите домой, подумайте как следует обо всем, выспитесь. У вас измученный вид. Я оставлю вам номер телефона, по которому вы можете позвонить. В любое время. И капитан Крутов будет на связи. Так, Сергей?
— Так точно, — хмуро кивнул Крутов.
— Можете быть свободны, Инна Александровна.
Она на негнущихся ногах направилась к выходу.
Когда за Инной Козловой закрылась дверь, допрашивавший ее сотрудник ФСБ обратился к коллеге:
— Как вы думаете, она позвонит?
— Вряд ли. Она — хорошая жена. Любящая, преданная. И у них ребенок. Расчет надо делать на то, что Инна Козлова нам не позвонит.
— Я вас понял.
— Разработай план операции.
— Есть.
…Дюшка смотрела в зеркало и ревела. Вот тебе и началась новая жизнь! На запястьях синяки, на плече ссадина. Ее тащили в кабинет, потом, не церемонясь, толкнули в кресло. Нежная кожа вся пошла пятнами от грубых прикосновений, а там, где ее сжимали стальные пальцы, теперь были лиловые следы, а местами и кровоподтеки. Ей в прямом смысле слова руки выкручивали! Угрожали! Но Олегу сейчас еще хуже. Олег… Она заревела еще громче. Вот оно все как вышло. Олег…
«Лучше бы мы с тобой развелись. Был бы не мой, но зато жив, — скулила она. — Ну зачем так? Господи, какая же я дура! Как же я его любила!»
И муж так говорил: — Дура ты, Дюшка. Бабского в тебе много. Вроде и мозги есть, а взбрыкиваешь не по делу. Не можешь с собой справиться. Наверное, потому, что красивая. Пока не состаришься и не подурнеешь, так и будешь дурой».
Вчера она испугалась. Крепко испугалась. Когда пришли двое и сказали, что муж убит, а им нужны деньги, которые Олег для них оставил. Она знала — в кабинете. Так и сказала дрожащими губами. Олег… Звонил ее мобильный телефон, наверное, милиция. Ей хотели сообщить, что она теперь вдова. Но к телефону ее не пускали. Потом она смотрела «Новости» и рыдала взахлеб. Даже эти двое, что переворачивали вверх дном двухэтажный особняк Морозова, ее пожалели.
— Глянь, как по мужику убивается!
— Даже не думает о том, сколько он ей добра оставил. Радоваться надо, дура! Грохнули твоего банкира! Ты лучше скажи, куда деньги делись?
— Не знаю я! Не знаю!
— Ты взяла?
— Когда?!!
— Отстань от бабы. Взяла бы она — ее бы здесь не было. Надо соседей поспрашивать. И охрану на въезде. Слышь, сучка? Если ты вчера либо сегодня отсюда уезжала на своей крутой тачке…
Дюшка вздрогнула: щелкнуло лезвие ножа. Она знала, эти могут порезать так, что никакая пластическая операция не поможет.
— Они и по ночам дежурят, — задумчиво сказал второй. — У шлагбаума. Если уезжала, мы это узнаем.
— А вдруг она их в доме спрятала? Бабки?
— Вроде бы все обыскали. В какой, говоришь, они были сумке? Эй, рыжая?
— Синяя с желтым, — всхлипнула она.
— Нет такой тары. А тара приметная. Коробку-то спалить можно или на куски разрезать. Ничего похожего в доме нет? Огонь вроде не разводили.
— Какой огонь? Жара! Вроде и картона резаного нет.
— Значит, не она. Ладно, пойдем к соседям.
— Сюда скоро менты приедут.
— Успеем.
Менты оказались жалостливей. И в краже денег ее не подозревали. Дюшка ревела искренне и так же искренне хотела помочь. Рассказывала все, что знала, о том, как поссорилась с Олегом, как он привез деньги и она это видела. Видела, как муж нес с кабинет коробку из-под ксерокса и спортивную сумку. Синюю с желтым. А потом он заперся в своей спальне. Ее туда не пускал. Да разве она посмела бы взять эти деньги?
— Да разве бы я посмела? — дрожащим голосом спрашивала она, и на прекрасных зеленых глазах были самые настоящие слезы. Горе, какое горе!
Она выговорила себе один день. Поплакать, прийти в себя. Подумать, как жить дальше. Теперь она останется в этом доме. Ах, да! У него же есть дети! Двое детей. Этот дом ей придется делить с его первой женой. Говорят, она настоящая стерва, у них с Олегом был громкий бракоразводный процесс. Двое детей…
Еще есть банковские счета, здесь и за границей. Недвижимость. И там тоже. Есть яхта. Яхту как делить? Боже, о чем она думает! Евдокия Германовна Морозова — богатая вдова. Молодая, красивая. Она машинально посмотрела в зеркало. Синяки, ссадины. Но как хороша! Даже в горе хороша!
Раздался звонок в дверь. Она вытерла слезы и пошла открывать. На пороге стояли милиционеры.
— Добрый день, Евдокия Германовна. Ну, как? Вам лучше? Пришли в себя?
— Нет.
— Но я же вижу, что вам лучше.
— Говорить могу. Что вы хотели узнать?
— Вы заинтересованы в том, чтобы нашли убийцу вашего мужа?
— Вы еще спрашиваете!
— Тогда, может, в гостиную пройдем? У нас к вам пара вопросов.
— Да, да, разумеется.
Они расположились в гостиной. Их было двое. Сотрудники милиции ерзали в огромных креслах, обтянутых белой кожей, и боялись поцарапать антикварный стол, инкрустированный полудрагоценными камнями, на котором разложили свои бумаги. Напрасно, кстати, боялись.
— Все мои мысли заняты похоронами, — предупредила она. — Пока Олег… Пока его не проводят в последний путь, я…
Она не смогла договорить. По щекам опять потекли слезы. Сотрудники милиции подождали, пока она успокоится. Потом старший по званию, майор, кажется, спросил:
— Евдокия Германовна, вы не слышали, как уходил ваш муж?
— Нет, не слышала.
— А прислуга?
— Я не знаю. Я спала.
— Кто, по-вашему, мог взять деньги?
— Понятия не имею!
— А прислуга? Прислуга могла их взять? Все-таки сумма огромная. Домработница могла соблазниться.
— Прислуга? Могла ли прислуга взять эти деньги? Мне это как-то в голову не пришло… Может быть. Хотя вряд ли. Если они это сделали… — она нервически рассмеялась. — Нет, побоялись бы.
— Мы тоже так думаем. У нас есть показания соседки и охранника на въезде в коттеджный поселок. Скажите, вы давно видели Вениамина Козлова?
— Козлова? Он же исчез три недели назад! Я встречалась с его женой, искренне хотела помочь. Даже дала ей денег.
— А у него был ключ от вашего дома? От входной двери?
— У Козлова? Понятия не имею! Но если бы он вдруг захотел иметь этот ключ… Я думаю, не было бы никаких проблем. Ключи лежат в прихожей, то на полочке перед зеркалом, то на калошнице. Иногда теряются, потом вдруг находятся.
— Прямо так и лежат?
— Но кого нам опасаться? Воров? Здесь такого не бывает.
— Понимаю: элитный поселок. Охрана на въезде, в каждом дворе злые собаки. Скажите: люди, которые к вам вчера пришли, были в списке?
— То есть?
— Ваш муж предупредил охранника?
— Да, конечно. Назвал номер машины. Сказал, чтобы ее пропустили. Он всегда так делал. Что же касается собак… Да, у нас есть дог. О, боже! Я совсем забыла об Алексе! Господи! Он же исчез! Я не видела его со вчерашнего дня!
— Собаку… Как вы сказали? Алекс? Ее нашли в кустах, у ворот. Ее… Или его? В общем, застрелили.
— Боже! — ахнула она.
— Вы были к ней так привязаны?
— Нет, это была собака мужа, но… Да она Козлова любила больше, чем меня! То есть он, Алекс. Веня ведь был его другом столько лет. Олега. Моего мужа. — Она смешалась, а второй сотрудник милиции что-то быстро-быстро стал писать.
— А машина Козлова была в списке «друзей дома»? — тем временем продолжил допрос первый.