– Она в порядке?
Ян выглядел угрюмым и не ответил.
– Что произошло?
– Ничего… Она.., мы только.., неожиданно повстречали знаменитую Маргарет Бертон.
– Она что-нибудь сделала с Джесси? – Мартин очень на это надеялся.
– Она улыбнулась. – Джесси прервала рыдания и уже сама была в состоянии объяснить…
– Она улыбнулась? – Мартин был озадачен.
– Да. Как человек, который очень рад тому, что только что убил другого.
– Послушай, Джесс… – Ян попытался успокоить жену, но знал, что она была права. Именно так выглядела Маргарет Бертон, но они были единственными, кто успел это заметить.
– Вы сами, черт побери, прекрасно знаете, что так она и выглядела. – Джесси пыталась объяснить Мартину, но он промолчал.
– Вы пришли в себя?
Тяжело вздохнув, она медленно кивнула:
– Да.
– Хорошо. Нам пора в зал. Нам нельзя опаздывать. – Джессика встала, покачиваясь, Мартин и Ян с беспокойством следили за ней. Она еще раз вздохнула и закрыла глаза. Какое зловещее утро.
– Джесси.
– Нет. Оставьте меня одну, и мне станет лучше. – Она знала, что собирается сказать Ян. Он хотел, чтобы она вернулась домой.
Когда они вошли в зал судебных заседаний, Джесси почувствовала, как в их сторону повернулись несколько человек.
Сразу стало ясно, кто слышал крики, когда Бертон бежала по холлу. Не успели они пройти и три фута, как на их пути оказался воинственно настроенный инспектор Хоугтон, обратившийся непосредственно к Джесси.
– Если вы еще раз так поступите, я прикажу арестовать вас, а его залог аннулируют так быстро, что у вас обоих голова закружится.
Ян, похоже, испытывал сильные мучения, Джессика от удивления раскрыла рот, а Мартин шагнул вперед.
– Поступите как, инспектор?
– Угрожая мисс Бертон.
– Джессика, ты угрожала мисс Бертон? – Мартин смотрел на нее, как отец, спрашивающий, не она ли вылила мамины духи в унитаз.
– Нет. Я… Я кричала…
– А что ты кричала?
– Не знаю.
– Она произнесла: «Почему?» Вот и все, – пришел на помощь Ян.
– Мне это не кажется угрозой, инспектор. А вам? По правде говоря, я услышал, как миссис Кларк выкрикнула это слово в другом конце холла, что и привело меня к месту событий.
– Я рассматриваю это как угрозу.
– По моему мнению, инспектор, «почему» – это вопрос, а не угроза. Если такого рода вопрос не пугает вас.
Не произнеся больше ни слова, Хоугтон повернулся на каблуках и вернулся в кресло рядом с Матильдой Ховард-Спенсер, выглядя отнюдь не удовлетворенным, как, впрочем, и Ян. Джесси чувствовала, как его бьет дрожь.
– Я убью этого сукиного сына до того, как завершится суд.
Выражение лица Мартина заставило их обоих замолчать.
Это было ужасно.
– Нет, черт возьми, ты будешь сидеть здесь и сохранять спокойствие. Прямо сейчас. Ясно? Джессика, к тебе это тоже относится. А теперь улыбнись. Вот так-то лучше. Возьми ее за руку, Ян. Нам нужно, чтобы присяжные думали, что у нас – горе. А у нас его нет. Пока. Помните об этом.
С этими словами он с важным видом подошел к своему столу, на его лице не было ни малейшего намека на озабоченность. Мартин улыбнулся обвинителю, заполнив зал атмосферой благожелательности. Джесси и Яну это представление удалось не так хорошо, хотя они очень старались. Им предстояло пережить свидетельские показания Маргарет Бертон.
Но что примечательно, после той дьявольской улыбки это оказалось значительно легче, чем они предполагали.
Бертон, выпрямившись на свидетельском месте, пересказала уже известную историю. В белом платье она выглядела непорочной и напоминала даму из высшего света. Наигранная скромность бросалась в глаза. Ее ноги, похоже, срослись до того, как она вошла в зал суда. Джессика заметила, что волосы у нее приобрели каштановый оттенок. Если на ней и был макияж, то совсем немного. Всякий намек на грудь Бертон тщательно замаскировала. Все было учтено.
– Мисс Бертон, не могли бы вы рассказать нам, что произошло?
Помощник окружного прокурора надела потрясающе унылое черное платье, контрастировавшее с белым платьем жертвы, что создавало впечатление сцены из дешевого кинофильма.
Последовавший монолог прозвучал знакомо. В самом конце обвинитель спросила:
– Что-нибудь подобное с вами случалось раньше?
Бертон повесила голову и едва слышно прошептала:
– Нет. – Звук ее голоса походил на шелест падающего на землю листа, и Джесси почувствовала, как ее ногти впиваются в ладони. Первый раз в жизни в ней разгорелась такая неистовая ненависть. Ей хотелось убить эту женщину.
– Что вы чувствовали после того, как он оставил вас в этом дешевом отеле?
– Я была близка к самоубийству. Думала об этом. Вот почему прошло столько времени, прежде чем я вызвала полицию.
Какое представление! Не хватало настоящей овации и грома ободрительных выкриков, чтобы по достоинству ее оценить.
Джесси знала, что наигранной скромностью Маргарет Бертон склоняла присяжных на свою сторону.
Что после этого мог сделать Мартин? Перекрестный допрос будет напоминать катание на роликовых коньках по минному полю.
Более часа Матильда Ховард-Спенсер задавала вопросы Бертон. Настала очередь Мартина. Джессика чувствовала, как у нее внутри все сжимается. Ей хотелось уцепиться за Яна.
Она не могла больше выдержать. Но должна. Что он чувствовал, сидя отрезанный от всего мира? Обвиняемый. Насильник. Джессика вздрогнула.
– Мисс Бертон, почему сегодня утром вы улыбнулись мистеру Кларку? – Первый вопрос Мартина поверг всех в изумление. Присяжные заседатели впали в шок, пока Хоугтон, затаив недовольство, шептал что-то обвинителю.
– Улыбнулась?.. Я.., почему… Нет… Я не улыбалась ему! – Она покраснела и взъярилась, от прежней девственницы не осталось и следа.
– Тогда что вы сделали?
– Я.., ничего, черт возьми… Я.., я хочу сказать… Я не знаю, что я сделала. – Опять предстала беспомощная девственница, неспособная понять свою выгоду. – Я была так потрясена, увидев его там, а его жена обозвала меня.
– Правда? Как она вас назвала?
Мартин выглядел очень удивленным, и Джесси было любопытно, на самом ли деле. По нему трудно было судить, с каждым днем она убеждалась в этом все больше и больше.
– Продолжайте, мисс Бертон, не будьте застенчивой. Скажите нам, как она вас назвала. Но помните, что вы под присягой.
Он улыбнулся ей и принял подобающее выражение.
– Я не помню, как она меня назвала.
– Не помните? Если это такое травмирующее столкновение, разве вы не вспомните, как она вас назвала?
– Протест, ваша честь!
Сильно раздосадованная Матильда Ховард-Спенсер вскочила на ноги.
– Поддерживаю.
– Хорошо.
– Одна деталь.., не правда ли, что вы с таким интересом смотрели на мистера Кларка, словно…
– Протест! – Голос помощника окружного прокурора мог пробить бетонные стены, и Мартин ангельски улыбнулся. Он получил очко.
– Поддерживаю.
– Извините, ваша честь.
Но это было хорошее начало. Вся остальная часть истории после этого пошла ко дну. Как она была унижена, оскорблена, использована и опозорена! Слова почти что вызывали смех.
– А что именно вы ожидали от мистера Кларка?
– Что вы хотите сказать? – Заносчивая свидетельница, казалось, была смущена.
– Вы предполагали, что он сделает вам предложение в этой гостиничной комнате или вытащит из кармана обручальное кольцо, а может быть.., ну, так чего вы ожидали?
– Я не знаю. Я.., он… Я подумала, он только хотел выпить. Он уже был слегка пьян.
– Вы посчитали его привлекательным?
– Конечно, нет.
– Тогда почему вы хотели выпить с ним?
– Потому что.., я не знаю. Потому что я подумала, что он – порядочный человек.
Она, похоже, была в восторге от своего ответа, как будто он все объяснил.
– Ага. Так вот как? Порядочный человек. Скажите, а стал бы джентльмен приглашать вас в гостиницу на Маркет-стрит?
– Нет.
– Привел ли мистер Кларк вас в гостиницу на Маркет-стрит.., или это вы его туда привели?
Она залилась краской, спрятав лицо в ладонях и бормоча что-то, чего никто не мог разобрать, пока судья не призвал ее к ответу.
– Я никуда его не приводила.
– Но вы пошли с ним. Несмотря на то что не считали его привлекательным. Вы хотели выпить именно с ним?
– Нет.
– А что тогда вы хотели сделать?
Ой! Вопрос почти заставил Джесси улыбнуться. Замечательно.
– Я хотела… Я хотела.., подружиться.
– Подружиться? – Мартин, похоже, забавлялся еще больше. Она поставила себя в глупое положение.
– Нет, не подружиться. Я не знаю. Я хотела вернуться на работу.
– Тогда почему вы согласились пойти с ним, чтобы выпить?
– Я не знаю.
– Вы были возбуждены?
– Возражение!
– Задайте вопрос по-другому, мистер Шварц.
– Сколько времени прошло с тех пор, как вы были близки с мужчиной, мисс Бертон?
– Тогда почему вы согласились пойти с ним, чтобы выпить?
– Я не знаю.
– Вы были возбуждены?
– Возражение!
– Задайте вопрос по-другому, мистер Шварц.
– Сколько времени прошло с тех пор, как вы были близки с мужчиной, мисс Бертон?
– Я должна ответить на этот вопрос, ваша честь? – Она умоляюще смотрела на судью, но он кивнул в знак согласия.
– Да. Должны.
– Я не знаю.
– Ну намекните нам. – Мартин настаивал.
– Я не помню.
– Примерно. Давно? Не так давно? Месяц.., два месяца… неделю? Несколько дней.
– Нет.
– Нет? Что значит «нет»? – Мартину это начинало надоедать.
– Нет, не несколько дней.
– Тогда сколько? Ответьте на вопрос.
– Какое-то время.
Судья свирепо посмотрел на него, и Мартин придвинулся поближе.
– Ладно. Долго. Может быть, год, – наконец проговорила Бертон.
– Или дольше?
– Возможно.
– Запомнился ли вам тот партнер?
– Я… Я не помню… Я… Да! – Она едва не выкрикнула последнее слово.
– Может быть, он вас чем-то обидел, мисс Бертон? Иди не любил вас сильно, как должен был? Быть может, он… – Голос Мартина убаюкивал, но неожиданно помощник окружного прокурора взорвала тишину.
– Протест!
На остаток вопросов у Мартина ушло два часа, и Джессика думала, что к концу превратится в маленькое размытое пятнышко, невидимое для окружающих. Она и представить себе не могла, что Маргарет Бертон доведут до рыданий. У Джессики сложилось впечатление, что сурового обвинителя интересовал сам прецедент, а не жертва.
Судья объявил перерыв, а затем закрыл заседание до понедельника. На мгновение они потеряли дар речи, но Джесси настолько устала, что ей хотелось забраться в постель и спать чуть ли не целый год. Ян выглядел постаревшим на пять лет.
Покидая зал суда, Мартин шел позади них, но Маргарет Бертон нигде не было видно. Под охраной ее провели через помещение судьи. Мартин предполагал, что Бертон выведут через более безопасный выход, чтобы избежать столкновений, подобных сегодняшнему. У него было чувство, что Хоугтон также не вполне доверял этой женщине и не желал больше неприятностей, чем те, которые имел.
Когда они вышли на солнечный свет, Джесси не могла избавиться от ощущения, что не видела его годами. Пятница.
Была пятница. Конец невыносимой недели и целых два дня передышки. Два с половиной дня. Она хотела поскорее очутиться дома и забыть эту дыру в стиле рококо, где неистовствовала сумасшедшая Спенсер. На глазах присяжных вполне могла разыграться трагедия.
– О чем ты думаешь? – Ян все еще беспокоился о жене после утренней вспышки гнева. Сейчас больше чем когда-либо. Свидетельские показания были мраком.
– Не знаю. Не уверена, что вообще могу думать. Я просто плыву куда-то.
– Давай тогда поплывем домой. Хорошо? – Он проводил Джессику к машине и открыл для нее дверь. Усаживаясь в «вольво», она ощущала себя древней старухой. Ей хотелось смыть с себя это отвратительное утро.
– Твое мнение, дорогой? – Она посмотрела на мужа сквозь облачко сигаретного дыма, когда Ян медленно вел машину домой.
– Что ты имеешь в виду? – Он попытался уклониться от ответа.
– Как, по-твоему, идет дело? Мартин сказал что-нибудь?
– Немного. Он предпочитает помалкивать.
Она опять кивнула.
Когда они уходили, Шварц сказал лишь, что хочет видеть их у себя в офисе в субботу.
– Мне кажется, все не так плохо.
– Неплохо? Господи, что за мерзкое зрелище. Но этого и следовало ожидать. Не правда ли?
– Мне нравится стиль Мартина.
– И мне.
Ян и Джессика по-прежнему думали, что выиграют, но теперь они начинали осознавать цену, которую им придется заплатить. Не деньгами и не машинами, но плотью и кровью, своей душой.
Глава 16
В субботу утром Ян отправился в офис Мартина, чтобы обсудить показания, с которыми ему предстояло выступить на следующей неделе. Джессика с приступом головной боли осталась дома. Оказав им любезность, вечером приехал Мартин, чтобы навестить их, а также чтобы обсудить ее собственные показания.
Позже днем, когда супруги, как два трупа, сидели перед телевизором, смотря старые кинофильмы, позвонила Астрид:
– Привет, детки. Может быть, заглянете ко мне вечером на спагетти?
В первый раз Джесси оборвала подругу:
– Извини, Астрид, мы не можем.
– Ах, вы опять заняты, заняты, заняты. Я пыталась пробиться к тебе всю неделю, но тебя не было в магазине.
– У меня была какая-то работа дома, я помогаю Яну редактировать книгу.
– Забавно.
– Да. Вроде того. – Но Джессика плохо справлялась с ложью. – Я позвоню на следующей неделе. Спасибо за приглашение.
Они попрощались, и Джессика подивилась неведению окружающих. Странно, что газеты не ухватились за это дело, но потом она поняла, что все происходящее с ними не выходило за рамки обыденного. Каждый день слушались дюжины подобных дел. Это было ново для них, но не для средств массовой информации. Были и более пикантные истории – если, конечно, не учитывать пункт о проживании на Пэсифик-Хайтс и роскошный магазин Джесси. Выплыви что-то наружу, ее бизнесу пришел бы конец. Но, похоже, с этой стороны не предвиделось никакой угрозы. Пока поблизости не объявился ни один газетчик. За это можно было благодарить судьбу. И она благодарила. Мартин же пообещал пресекать всякие поползновения репортеров.
Джесси чувствовала себя неловко после разговора с Астрид. Они давно не виделись, а с остальными друзьями не встречались уже два месяца. Трудно было общаться с ними. Еще труднее – с Астрид. И совсем невозможно – с девушками в магазине. Джесси опасалась, что они слишком многое поймут по ее лицу. Она не собиралась даже близко подходить к бутику. По тем же причинам Ян избегал встреч со всеми, кого знал до ареста. Он был полон решимости углубиться в книгу. Персонажи, которых он создал, стали его окружением.
Тем временем счета стали накапливаться. С начала суда Зина каждый день разбирала почту, большую часть которой составляли счета, включая второй счет от Харви Грина на девятьсот долларов. И опять ни за что. Эти деньги были потрачены на всякий случай – на случай, если Маргарет Бертон имела что-то неприглядное в своей биографии, на случай, если что-то всплывет, на случай.., но ничего не происходило. Вплоть до воскресного вечера, сразу после того, как Джесси поговорила с Астрид.
Зазвонил телефон, это был Мартин. Он и Грин хотели прийти к ним немедленно. Она разбудила Яна, и они стали ждать прибытия поздних гостей, горя от нетерпения узнать, что же раскопал Грин.
А раскопал он фотографию, запечатлевшую бывшего мужа Маргарет Бертон, с которым они быстро развелись почти двадцать лет назад. Высокий блондин с голубыми смешливыми глазами был очень похож на Яна. Он стоял рядом с автомобилем, который напоминал «моргай». При более внимательном рассмотрении можно было заметить некоторые различия. Волосы мужа Бертон были короче, чем у Яна, лицо – немного длиннее, машина – черная, а не красная… Детали не совпадали, а в остальном сходство было поразительным. Фотография объяснила мотивы поступка Маргарет. Первое подозрение Мартина оказалось правильным. Теперь они знали, что это несомненно была месть.
Все четверо сидели в гостиной в полной тишине. Грин получил фотографию от двоюродной сестры мисс Бертон.
Шварц вздохнул с некоторым облегчением и откинулся на спинку кресла.
– Ну, теперь мы все знаем. Сестра станет давать показания?
Грин покачал головой:
– Заявила, что воспользуется пятой поправкой к Конституции или солжет. Она не хочет быть втянутой в это дело.
Говорит, что Бертон убьет ее. Знаете, эта женщина, сестра, похоже, боится Маргарет Бертон. Утверждает, что та – самый мстительный человек на свете. Вы собираетесь вызвать ее повесткой?
– Нет, поскольку она намерена воспользоваться своим конституционным правом. Она сказала вам, почему Бертон расторгла брак?
Мартин задумчиво грыз кончик карандаша, задавая вопросы, тогда как Ян и Джессика слушали молча. Ян по-прежнему с волнением держал фотографию в руке, поражаясь сходству.
– Мэгги Бертон не хотела разводиться. Это муж настоял.
Мартин вопросительно поднял брови.
– Двоюродная сестра считает, что Маргарет была беременна – просто догадка. Она закончила среднюю школу и работала в юридической фирме «Хилмэн энд Наулз», которая принадлежала отцу этого парня. Ни больше ни меньше.
Ян поднял взгляд, а Мартин присвистнул. Она вышла замуж за сына Наулза. Парня по имени Джед Наулз. В то время он еще только учился в юридическом колледже и летом работал в фирме отца. Он – тот самый мужчина на фотографии.
Грин небрежно указал на снимок в руке Яна:
– Так или иначе, в конце лета они в ужасной спешке устроили свадьбу, хотя и без лишнего шума. Папаша постарался, чтобы в прессу ничего не просочилось: никаких объявлений о браке, ничего. Родители девушки жили на Среднем Западе, так что здесь из родни никого не было, кроме двоюродной сестры. Они только-только поженились, и следующее, что она помнит, – Маргарет попала в больницу на пару недель. Она полагает, что у сестры был выкидыш. Сразу после этого Наулз расторг брак, и Маргарет осталась без мужа, без работы и, может быть, без ребенка. У нее случилось что-то вроде нервного срыва – похоже на то, – она провела три месяца в католическом монастыре. Я поехал проверить то место, но его снесли двенадцать лет назад, а сестер из этого прихода перевели в Канзас, Монреаль, Бостон и Дублин. Вряд ли мы найдем какие-либо свидетельства об этом, а если таковые и есть, то их нельзя будет огласить в суде.