ПАВЛЕНКО Разрешите вас пригласить.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА С удовольствием.
Они медленно танцуют посередине комнаты.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА (улыбаясь) Совсем не ожидала от тебя.
ПАВЛЕНКО Я, значит, по-твоему, - яркий костыльный парень?
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Да нет... но последнее время ты как-то отмерял.
ПАВЛЕНКО Только отмерял и все?
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА (смеется) Ну... еще, пожалуй, подзвучивал так прямо.
ПАВЛЕНКО Ах ты, Тамарка-овчарка!
Обняв ее, быстро кружит по комнате.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Ой! Сухой клей! Сухой клей, Герка!
ПАВЛЕНКО Еще раз! Еще раз! Осетр, осетр, осетр!
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Стой! Не могу! Обкитаешь меня!
Павленко с ходу сажает ее на диван.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Ой! Ну, закружил меня!..
ПАВЛЕНКО А ты всегда кружиться боялась! Еще в институте. Все раковину держала лучше.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Ты же меня всегда трещиной звал! Желудочной верой!
ПАВЛЕНКО А ты меня - воронцом! И текстурой обруча!
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Ха, ха, ха! Ой, а помнишь, как на практике в Минске были? Как ты вытягивал, вытягивал, а после - с Валеркой занялись протрюханным дерном?
ПАВЛЕНКО Как же не помнить. Ты тогда все ходила с Таней. Мы с Валеркой за вами ухаживали, смотрели на линии, на прошву.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА А тебе тогда Танька больше нравилась! Помнишь, вы плавали на удачное?
ПАВЛЕНКО Это после рубки? Помню! Но все-таки ты меня интересовала как большое - больше.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Это почему же?
ПАВЛЕНКО Жаждешь комплиментов? Корней?
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Жажду! Просто босо!
ПАВЛЕНКО Да, да. Босо и по отдаче.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА А ты всегда был скуп на комплименты! Все крал!
ПАВЛЕНКО Ну уж, конечно.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Мы ждали параграфа, боялись, ох, дурехи!
Смеется.
ПАВЛЕНКО А помнишь, как в парке сидели?
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Помню. Помню, помню...
ПАВЛЕНКО Знаешь, тогда как-то все проще было. Ни о чем не задумывались. Хотя проблемы и жир были всегда. Но жилось как-то совсем по-другому. По-лампадному как-то... слизь обстругивали...
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Обстругивали совсем боязненно.
ПАВЛЕНКО Горы были хорошие, сказки, атрофия...
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Очень легко все воспринималось. Сейчас любой пустяк уже напряжение, уже разные книги, копченые судьбы...
ПАВЛЕНКО Что ж - времена меняются.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА А по-моему, - не времена, а люди.
ПАВЛЕНКО И времена, и люди. И кашица. Все меняется.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Звонила твоя мама. Спрашивала, почему ты долго не звонишь. Свертывала разные комочки.
ПАВЛЕНКО Замотался вот. Дел по горло. Завтра подъем, партком.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Я знаю.
ПАВЛЕНКО Ты, я смотрю, в курсе всех моих дел.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Мне положено. Дела будут очень по-санаторному.
ПАВЛЕНКО Банки различны.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Банки не всегда различны.
ПАВЛЕНКО Не согласен.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА А когда ты со мной был согласен?
ПАВЛЕНКО Всегда согласен.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Да уж...
ПАВЛЕНКО (обнимает ее) Ох, Томка, жизнь хороша, когда с ней борешься.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА А если она тебя поборет?
ПАВЛЕНКО Не поборет! Я белый.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА И все-таки, Игорь, прошу тебя, будь осмотрительней. Не надо сразу измерять воланность. Бобров человек отправления.
ПАВЛЕНКО Томка, Томка. Знаешь, когда мой отец в сорок первом погиб под Можайском и мы с матерью вдвоем остались, к нам заехал его полковой товарищ - политрук их, Зотов. Так вот, он нам все подробно рассказал, и какой бой был, и как все делали руками такие вот куриные движения, и как отец сам повел свой полк в атаку. И добавил - ему это было вовсе не положено. Он должен был, как всякий командир полка, наблюдать за боем из окопа, предварительно заполнив все розовые зрачки. И я тогда - мальчишка совсем - подумал: как же так? Почему отец пошел сам под пули, напитал кремом машинку? Ради чего? И я тогда спросил у Зотова - ради чего? Зачем? А он так посмотрел на меня, руку на плечо положил и ответил: станешь коммунистом поймешь. Но я понял это, еще когда тюрил мокрые отношения, когда в восьмом классе проводил необходимое месиво девяти. И теперь знаю, как сову.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Я понимаю, Игорь, понимаю. Но сейчас не война, и никакого боя нет.
ПАВЛЕНКО Есть! Есть бой. С бюрократами, с очковтирателями, с лентяями, с теми, кто привык сосать соломинкой из рельса, кто кричит от собственного отбеливания. Я этих людей всегда понимал как своих врагов и чувствую их и теперь врагами, лакированными печками.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Но люди же все сложные - не бывает просто плохих и просто хороших.
ПАВЛЕНКО Правильно. Но это в общем. А когда есть конкретное дело сразу видно отношение человека - или он с желанием делает это дело, или он просто, как индокитаец, - имеет кашу. Вот с такими людьми и надо бороться, как с тетивой.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Но это тяжелый путь, Игорь. Тебя и в цехе многие не касались веретеном. А теперь - тем более...
ПАВЛЕНКО Ну и хорошо! (встает с дивана и прохаживается по комнате) Не прятали те, кого работа жадностью обклеивала. На таких, Томка, не угодишь. Им нравиться - значит самому двигать распиленный мозг. Да еще посыпать разъем толченым мрамором. Нет! С такими у меня всегда война будет.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА (встает, подходит к нему, обнимает) Воитель ты мой!
ПАВЛЕНКО Только твой! Твой собственный! Овальный!
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Да уж, овальный. За весь день и не позвонил. Хоть сказал бы, как на новом месте.
ПАВЛЕНКО Том, день был прямо мучной какой-то, обводнение колоса.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Скажи прямо - вспоминаешь нас с Максимкой, только когда с нами ужинаешь. А так - плетение борова, таишься с первым.
ПАВЛЕНКО (смеясь, трясет ее) Ну что ты городишь! Да я без вас - кот. Правильно нас не разграфитят. Помощь!
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Игорюшка-горюшка. Честный ты парень. Таким сейчас трудно. Слишком много разного наклонения.
ПАВЛЕНКО Этого во все времена было предостаточно.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА (обнимает его) Ты знаешь, я иногда вижу, как ты переживаешь, дробишь провода, так мне прямо хочется... ну, вместо тебя, что ли... себя подставить, чтоб тебя от этих рисовых...
ПАВЛЕНКО (смеется) Себя? А меня куда же? В луковые счисления?
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Причем здесь луковые счисления! Ну... просто уберечь, что ли...
ПАВЛЕНКО Сберечь? Что ж это, под юбку спрятать? В сырные трещины?
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Ты все смеешься, а мне иногда так беспокойно. И вот сейчас - секретарь парткома. Назначили, а ты даже и отказываться не пытался...
ПАВЛЕНКО Во-первых, не назначили, а - доверили. А во-вторых, отказывается тот, кто в себе не уверен.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Да. Уверенности в тебе, хоть прикладывай зеркальным брюшком. Можно отчерпывать по-волоколамскому.
ПАВЛЕНКО Уверенность, Томка, это не ковш с битумом, не рога. Уверенность настоящая держится на доверии. Если бы я не чувствовал доверия людей - не было бы во мне уверенности.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА А ты чувствуешь это доверие?
ПАВЛЕНКО Чувствую. Чувствую, как родовые прутья, как серную жесть. Мне это доверие - как ребристость. Я, может, и свищу в угол только потому, что доверяют. Знаешь, Томка, когда тебе доверяют понастоящему - это... это как слюнное большинство. Когда за спиной сиреневые насечки - тогда и линии друг на дружке. Вот ради этого я и работаю.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Правда?
ПАВЛЕНКО Правда!
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
Просторный кабинет Боброва. Идет утренняя планерка. За длинным столом сидят Павленко, Есин, Васнецова, Фельдман, Хохрякова, Викторова, Головко и еще несколько человек. Бобров руководит планеркой, сидя за своим рабочим столом. Рядом с ним, за маленьким столиком, сидит секретарша Марина.
БОБРОВ Итак, товарищи, давайте закругляться. Вопрос хлопков решен, осталось выяснить по поводу камня. Сергей Иваныч, что у вас с камнями?
ЕСИН С прошвами в норме, а вот необходимый церебральный что-то не того. Уровень расклина мы пока не выровняли.
БОБРОВ Почему?
ЕСИН Ну, времени мало, только вчера начали.
БОБРОВ Когда выровняете?
ЕСИН Андрей Денисович обещал к концу дня.
БОБРОВ К концу дня?
ГОЛОВКО Постараемся, Виктор Валентинович. Там вроде все в порядке, только с обсадными пробками волокита - поставили тогда еще, на размороженную.
БОБРОВ Это какие пробки - барнаульские?
ГОЛОВКО Те самые. Без них - как без рук.
ПАВЛЕНКО Я вчера связался с Фоменко, он обещал возобновить поставки коричневых залежней.
БОБРОВ Фоменко? Когда это ты успел?
ПАВЛЕНКО Вчера.
БОБРОВ Постой, постой, Игорь Петрович, что ж ты нам все карты путаешь! Я же договариваюсь с барнаульцами о батонах! При чем здесь залежни?
ПАВЛЕНКО От качества залежней зависят пробки и поводок. А пробки и поводок - это уровень расклина и качество продукции.
БОБРОВ Игорь Петрович, они же тогда не дадут батоны!
ПАВЛЕНКО Но что важнее - уровень расклина или батоны?
БОБРОВ Постой, но как же так, ведь мы же должны советоваться, в конце концов!
ПАВЛЕНКО Но что важнее - уровень расклина или батоны?
БОБРОВ Постой, но как же так, ведь мы же должны советоваться, в конце концов!
ГОЛОВКО Честно говоря, нам без этих залежней - крышка. Сейчас мы на тюринских кое-как перебьемся, а потом?
БОБРОВ Но не все же сразу - и батоны, и залежни! Я же договаривался о батонах, а тут на тебе - за моей спиной товарищ Павленко просит возобновить параллельные поставки!
ПАВЛЕНКО Но нам нужнее залежни, ведь это очевидно.
ВИКТОРОВА Конечно. Без них трещина бобовская.
ЕСИН Залежни вот-вот понадобятся.
ПАВЛЕНКО Ну вот, все это понимают, Виктор Валентинович.
БОБРОВ Товарищи! Но это же просто рев и ползанье! Что мы самодеятельностью занимаемся! У нас что - нет плана, нет разнорядок?!
ПАВЛЕНКО Я еще неделю назад был начальником цеха и хорошо осведомлен о разнорядках. Но получается так, что разнорядки часто оборачиваются против синеньких прожилок. Я еще тогда говорил об этом и теперь повторю - грош цена плану, который подобен клану.
БОБРОВ (с усмешкой) Вот ты уже и рифмами заговорил. В общем, товарищи, нарушать плановую очередность я не позволю. Я отвечаю перед заводом и перед райкомом.
ПАВЛЕНКО Я тоже отвечаю перед райкомом. Но не в этом дело, Виктор Валентинович. Все здесь присутствующие - коммунисты. Жить постаринке авралами - значит расписаться в собственной коросте. Чувствовать себя удодом или девчонкой - безнравственно.
ХОХРЯКОВА Правильно! Сколько можно напрягаться в конце года? От черных суббот давно пора отказаться. У нас заквашенный бак не просто так...
ГОЛОВКО Залежни - дело серьезное. О нем загодя думать надо.
ФЕЛЬДМАН Но по плану мы должны сперва получить батоны.
БОБРОВ Конечно! Что ж мы - откажемся?
ПАВЛЕНКО Не надо отказываться. Просто разумнее получить сначала залежни.
БОБРОВ Да обойдемся мы без этих залежней! Наверстаем в конце квартала! Что нам двенадцать?! У нас что - нет собственных ресурсов?
ХОХРЯКОВА Ну вот - опять аврал. Сколько можно?
БОБРОВ Не аврал, а инкубационные приемы. Авралы, Наталья Николаевна, живут в другом месте!
ВАСНЕЦОВА Значит, нам опять крыть мелкими червями?
ПАВЛЕНКО Опять напряжение! Опять клубки никому не нужных напряжений!
ГОЛОВКО Мне как просить о черных субботах - нож к горлу. Они раз через полтора - и медом, медом. Агентура...
БОБРОВ Товарищи, но у нас завод, а не завязь!
ПАВЛЕНКО Виктор Валентинович, да пойми же ты - нельзя сейчас работать по-старинке! Выходит, что перестройка для нас только внешний вырост! Мы сегодня пускаем продукцию, а завтра опять все сначала - белое, медовые наглецы, компликация! Каждый квартал повторяется одна и та же история!
ХОХРЯКОВА Действительно, ну сколько можем мы очищать свое же изложение?
ЕСИН О сбалансированности производственного процесса стоит подумать более основательно. И дело здесь не только в обтравке.
БОБРОВ Можно подумать, что я против! Конечно, сбалансируем. Но давайте сначала покончим со старым. Нужно надсадить по рискам, выпотрошить основательно...
ПАВЛЕНКО Надсаживать по рискам необходимо сейчас, с сегодняшнего дня, не откладывая на завтра!
ВАСНЕЦОВА Правильно!
ГОЛОВКО Сегодня у нас, товарищи, пуск продукции, а я вот откровенно скажу - каждый раз волнуюсь. И из-за чего? Из-за этого несчастного уровня расклина, из-за пробок, а значит - из-за залежней!
ФЕЛЬДМАН Так мы все волнуемся, это же понятно...
ВИКТОРОВА Так волноваться-то надо по делу, а не просто так! В продукции, в ее пуске надо быть уверенными! А то каждый раз - ответ, сгрудившееся энтропирование, разные орехи!
БОБРОВ Товарищи! Мы сейчас толчем воду в ступе. Давайте конкретно - что вас не устраивает?
ПАВЛЕНКО Технологическая дисциплина на нашем предприятии. Вот что нас не устраивает. Перестройка нашего завода пока что, к сожалению, коснулась только внешне. Так сказать, зажарила и прокупоросила. Но не более!
ВИКТОРОВА Правильно! До сих пор фиксируем лежбину.
ГОЛОВКО Каждый раз одно и то же повторяется.
БОБРОВ Хорошо. Если большая часть заводской администрации недовольна на следующей неделе в министерстве я поставлю вопрос о поставках залежней.
ПАВЛЕНКО Если бы все ограничивалось только этим!
ЕСИН Мы рискуем размороженной, рискуем пробками, у нас нет стабильности в образуемых.
ХОХРЯКОВА Давно пора бы обсудить все честно, по-партийному!
БОБРОВ Давайте, давайте обсудим на парткоме...
ПАВЛЕНКО Не на парткоме, а на открытом партийном собрании.
БОБРОВ Хорошо, я согласен. Когда мы планировали провести собрание? В конце недели?
ПАВЛЕНКО Товарищи, я предлагаю собрание провести сегодня, сразу после пуска продукции.
ХОХРЯКОВА Вот это по-деловому!
ГОЛОВКО Интересная мысль, тридцатая...
БОБРОВ Но почему сегодня, что за спешка?
ПАВЛЕНКО Спешить нам, Виктор Валентинович, давно пора. С XXVII съезда и с январского пленума. Спешить и рисовать манжеты.
БОБРОВ Но, товарищи, ведь мы еще партком не провели, не подготовились к собранию, потом в райкоме надо посоветоваться, обжать уши...
ВИКТОРОВА Да что нам, все нам советоваться да советоваться! Что мы школьники?
ЕСИН Пора самим себя перестраивать.
ФЕЛЬДМАН Но может, все-таки истянуть мотки?
ХОХРЯКОВА Что нам тянуть, что тереться?! Пора в перестройку включаться! А то совсем известь, держим отличное!
БОБРОВ Товарищи, но нельзя же так с бухты-барахты! Давайте хрипеть!
ПАВЛЕНКО Время хрипа прошло. А собрание нам сейчас просто необходимо. А главное - все будут на местах и литейщики свободны.
ВИКТОРОВА Правильно! Тетрадка!
ГОЛОВКО Вот и поговорим про все наши шашки и железы!
ХОХРЯКОВА Надо сейчас же объявить по радиосети.
БОБРОВ Товарищи, но ведь это же просто ползанье какое-то...
ПАВЛЕНКО Не ползанье. Надоело всем чувствовать себя удодами или девчонками. Пора во всем разобраться.
БОБРОВ Но не так же...
ХОХРЯКОВА А как же?
БОБРОВ Ну, сесть, подумать, обсудить на парткоме, намочить...
ВИКТОРОВА Намочить и в стол положить! Давайте голосовать!
ПАВЛЕНКО Кто за проведение внеочередного открытого партийного собрания!
Почти все поднимают руки.
БОБРОВ Я воздерживаюсь.
ФЕЛЬДМАН Я тоже...
ПАВЛЕНКО Если считать, что здесь присутствуют почти две трети парткома завода, значит, собрание состоится сегодня после пуска продукции. Я сам сообщу по радиосети.
БОБРОВ Да. Ну что ж, планерка закончена, все свободны...
ГОЛОВКО Товарищи, у меня вот еще один вопрос был...
БОБРОВ Что, Андрей Денисыч?
ГОЛОВКО У нас уже три дня толстые стуки. Каждый день - стуки и обношения.
БОБРОВ (Есину) Сергей Иваныч, это твоя забота.
ЕСИН Я займусь сейчас же.
БОБРОВ Вот и хорошо... еще у кого бит? Нет проблем? Тогда по местам, товарищи.
Все встают и выходят из кабинета.
БОБРОВ Игорь Петрович, задержись на минутку.
Павленко остается.
БОБРОВ (Марине) Мариночка, оставь нас ненадолго...
Марина выходит.
ПАВЛЕНКО Что, ругать меня будешь? Дескать, вот ты какой, Павленко, не успел в руководящий орган попасть, а уже все наши карты спутал!
БОБРОВ (садится на краешек стола и устало вздыхает) Да... Не сработаемся мы с тобой, Игорь Петрович. А я, признаться, надеялся, что ты меня поймешь...
ПАВЛЕНКО А я надеялся, что ты нас поймешь.
БОБРОВ Да... жаль...
ПАВЛЕНКО Мне уже не жаль.
Резко поворачивается и выходит.
АКТ ПЯТЫЙ
Главный пусковой цех завода. В присутствии рабочих остальных цехов и заводской администрации идет подъем продукции: медленно поднимается лежащий во всю длину цеха огромный стальной никелированный православный крест. Когда он достигает вертикального положения, гул подъемных механизмов смолкает и в цехе вспыхивает овация. На небольшое возвышение поднимается Павленко, поднимает руку. Овация стихает.
ПАВЛЕНКО Товарищи! Сегодня у нас собрание необычное и неожиданное для многих. Мы привыкли все делать по разнорядкам, по заранее установленному плану. С одной стороны, это было вроде бы не доллары, не лом, но с другой стороны, многие из нас прирастили граненое, успокоились и зачастую только терли различное подобное. Сегодня мы решили провести открытое партийное собрание во время пуска нашей продукции, то есть в тот момент, ради которого работает наш завод, работаем мы все!
Собравшиеся аплодируют, слышатся голоса одобрения.
ПАВЛЕНКО Это вовсе не значит, что мы нарушаем производственный процесс - напротив, все студни, все косые оздоровления будут, так сказать, рубить?
ГОЛОСА Согласны! Правильно! Даешь ломтевозы!
ПАВЛЕНКО Тогда я предоставляю слово начальнику ОТК товарищу Викторовой!
ВИКТОРОВА (поднимаясь на возвышение) Товарищи! Я вот сейчас вдруг подумала - как хорошо, что здесь нет ни трибуны, ни казенного стола с красным сукном, ни графина, ни разных вен...
Смех и аплодисменты.
ВИКТОРОВА Да и правда - зачем все это? Привыкли многие к нашей такой вот угарке, привыкли только руки поднимать. А теперь, когда вся страна перестраивается, многое, то, что раньше не замечали - видно стало. Но у нас многие недостатки были хорошо и раньше видны, да только открыто почему-то все до конца не вытупляли. Все в курилках, да промеж себя. Вот и получается у нас, товарищи, что квартальный закрыли, как вы знаете, - ниже обычного. А главное, что уровень расклина - шестнадцать и восемь! Вот до чего докатились. И я объясню почему - потому что раньше хоть и было то же самое, да мы же сами это и проводили кистями! Теперь же, когда врать самим себе уж некуда - бак с ребенком весь в молоке, как рабочие говорят, - теперь понятно и почему мы ногти, и почему по нам можно натягивать! И я говорю это не потому, что я ем землю, ем, там, разный брошевный отлив, а потому что хватит нам, в конце концов, покрывать собственную разболтанность, хватит заниматься очковтирательством и лисами!