– Мне тоже очень приятно, Настя, – мягко сказал Матвеев. – Я не думал, что сегодня у меня будут такие замечательные гости.
«Ехали мимо и решили заскочить», – мысленно ответила я. Вряд ли стоило говорить правду: «А знаете, бабушка привезла меня сюда, чтобы продемонстрировать, чем ее салон лучше вашего…»
– Анастасия, посмотри еще украшения, а мне необходимо обсудить с Максимом деловые вопросы.
– Конечно, – кивнула я и небрежно убрала прядь волос за ухо. «Вы меня оставите с Шелаевым? Ох, не нужно этого делать, он может плохо на меня повлиять…»
Бабушка и Матвеев скрылись за широкой дверью, а я, игнорируя врага, вернулась к изучению золота-бриллиантов. Подошла к одной из витрин, подалась вперед и принялась рассматривать плоскую брошь-бабочку. Зеленые камушки покрывали крылья, тонкие усики заканчивались двумя сверкающими бусинками…
– Тебе очень идет это платье, – услышала я тихий, но четкий голос Шелаева.
– Оно мне не нравится, – нарочно ответила я. Сделала несколько шагов и вновь замерла, вытянув шею. Нет же на свете ничего интереснее, чем разглядывать дорогие украшения…
– Уверен, без него ты выглядишь намного лучше.
Мои щеки вспыхнули, но я не повернулась, надеясь, что смущение останется незамеченным.
– Вряд ли вы когда-нибудь сможете убедиться в этом, – четко произнесла я и удивилась собственным словам. Откуда они взялись, если я хотела сказать вовсе не это? То есть вообще хотела гордо промолчать!
Мой ответ получился слишком взрослым, и на миг я почувствовала себя неуютно.
– Ты смутилась? – спросил Шелаев с оттенком иронии. Его дыхание, коснувшись моего виска, мгновенно перевернуло душу вверх тормашками. – Надо же, Ланье смутилась…
– Вам показалось.
Сделав несколько шагов, я остановилась у следующей витрины, и мое внимание привлекло кольцо в виде диковинного цветка. Увидев его, я уже не смогла отвести глаз – прилипла к полу и затаила дыхание.
Кольцо не было скромным и маленьким, но тем не менее казалось аккуратным, изящным и лучилось теплом (я это почувствовала сразу!). Может, секрет заключался в центральном камне, а может, мастер вложил в украшение слишком много труда и души… Я замерла, позабыв обо всем на свете. Три лепестка светлых, три лепестка черных…
– Ух ты… – еле слышно прошептала я и отчего-то улыбнулась. – Красивое…
Оно не походило ни на что другое, завораживало, казалось самым лучшим, особенным и моим. Если бы в этот момент в магазин зашла какая-нибудь женщина и купила его, я бы расстроилась чуть ли не до слез, я бы стояла – разочарованная, безутешная – и смотрела ей вслед, не веря в происходящее.
«Так вот ты какая – власть драгоценностей над человеком», – улыбнулась я еще раз и протянула руку, но тут же опустила ее (стекло витрины все равно отделяло меня от чуда).
– Нравится? – спросил Шелаев.
– Да, – не стала врать я.
– Твоя бабушка назвала бы его простеньким, хотя, может, и нет.
– Неважно… А что это за камни?
– Черные бриллианты.
Раньше я никогда не замечала у себя тяги к украшениям и с удивлением прислушивалась к новым ощущениям. Заоблачная цена делала кольцо недосягаемым, но даже если бы нулей на ценнике было поменьше, я бы его не купила. Деньги на пластиковой карточке лежали, но я не позволяла себе тратить много – пока, увы, я не зарабатывала…
– Анастасия, нам пора, – раздался голос бабушки, и я с сожалением обернулась.
– До свидания, Настя, – улыбнулся Клим, – надеюсь, мы скоро увидимся.
– До свидания.
Я бросила прощальный взгляд на цветок и поспешила к бабушке.
Максим Матвеев пожелал нам доброго пути и проводил до машины.
– Сегодня прекрасный день, – мягко подвела итог Эдита Павловна, – надеюсь, ты многое поняла.
– Да, – автоматически ответила я, пытаясь избавиться от прилипшей фразы «Уверен, без него ты выглядишь намного лучше», а также от четкого образа кольца.
* * *Я уже давно хотела встретиться с Симкой – и наконец-то мое желание осуществилось. Она сидела напротив – загорелая, довольная, с облупившимся носом и с ссадиной на щеке.
– Кто ж знал, что эти кони такие брыкучие! Инструкторша на нем ездила, и хоть бы хны! А я сразу сделала сальто через голову и приземлилась в кусты – о-о-опс! Веришь, и двух минут не прошло. Летела, как ракета без горючего – и красиво, и земля к носу быстро приближается… Кошмар. У меня спина болючая, а там какие-то процедуры обещали… конные, – Симка от души засмеялась. – Хотя мне кажется, когда со спиной проблемы, то ни на какое животное забираться нельзя, не рекомендуется, так сказать, – деловито продолжила она, заглянула в чашку с капучино и поморщилась. – Я больше ни в какие санатории и лагеря не поеду. Бред какой-то! Все ненастоящее, понимаешь? Занятия творчеством… А мне восемнадцать лет в сентябре, между прочим. – Симка фыркнула и, утомившись от собственного рассказа, подперла щеку кулаком.
Мы встретились в небольшом уютном кафе. Было здорово сидеть в полутьме, вдыхать аромат корицы, ванили, слушать тихую музыку и при этом беззаботно болтать. Первый раз мы виделись вне стен школы, отчего несколько минут чувствовали себя неловко, но рассказ о «бешеном» коне мгновенно исправил ситуацию. Вот Симка, а вот я – как в старые добрые времена.
– А меня бабушка приобщает к ювелирному миру, – сообщила я и улыбнулась. – Но я сопротивляюсь, как могу.
– Правильно, надо держать оборону. Вдруг тебе потом захочется стать актрисой или врачом. Вот Катька же рвется в медицинский! Значит, ждешь Тима? – резко сменила тему Симка.
– Жду, – подтвердила я.
– И письмо написал?
– Ага.
– Романтично… Все же он очень симпатичный. – Сима закатила глаза к потолку. – Счастливая ты!
Да, меня можно было назвать счастливой хотя бы потому, что в душе царил трепетный бардак, и я еле сдерживала желание рассказать подруге обо всем разом. Наверное, моя речь затянулась бы часа на три-четыре и местами напоминала бы то тихое журчание ручья, то взволнованное кудахтанье кур, а то и разноцветные взрывы салюта. Но откровенность далась бы слишком тяжело – чувства дрожали и звучали разными нотами, которые не удавалось сложить в ясную, красивую мелодию. Я и сама их нарочно путала без видимой причины. «Пусть дрожат, – мысленно улыбнулась я, находя это состояние весьма приятным. – Потом расскажу Симке, потом… когда Тим вернется».
– Ага, – опять согласилась я.
– А вообще, ты какая-то странная. Будто не в своей тарелке. Наверное, ювелирный мир потряс тебя до глубины души. Еще бы! Золото, бриллианты, рубины! Но лично я в этом абсолютно не разбираюсь. Ни бум-бум.
Я в этом тоже не слишком-то разбиралась, да и сверкающие витрины вовсе не вскружили голову, вот только позабыть одно необыкновенное украшение мне так и не удалось. Пожалуй, мне даже нравилось думать о нем – это была необычная, непрактичная, непонятная мечта.
– Во-первых, я влюбилась в кольцо, и оно никак не выходит у меня из головы. Буквально стоит перед глазами. Это, конечно, смешно и глупо…
– О! – перебила Симка. – Не верю своим ушам! – Она выпрямилась и посмотрела на меня так, точно я сообщила, что Земля теперь имеет кубическую форму и к тому же перестала вертеться.
– Кольцо вроде простое, но красивое, – проигнорировала я выпад подруги. – Хотя нет, не простое… Сложно объяснить… Не хочу, чтобы оно досталось кому-то другому. Кошмар! Может, это жадность? – Я нахмурилась, а затем пожала плечами и улыбнулась. – Оно мое. Ну, будто мое… И зачем в него впихнули кучу бриллиантов? Других, что ли, камней нет… Тогда бы оно стоило сущие пустяки.
– А сколько оно стоит?
– Бешеные деньги, но это неважно, я бы все равно не купила.
– И чего ты такая экономная, тебе деньги зачем дают? – Симка прищурилась. – Трать, и все.
– Нет.
– Если кольцо лежит на витрине магазина, принадлежащего твоей бабушке, то ты вполне можешь заграбастать его себе! Оно же все равно – часть богатства вашей семьи.
– Нет, я его увидела в другом салоне. И потом…
Симка покачала головой:
– Да я шучу. Ясно же, что так просто сцапать ничего нельзя. К сожалению… – Она сморщила нос, а затем шкодливо хихикнула. – Ну, а что у нас во-вторых? Какие еще страсти беспокоят твою правильную душу?
– А во-вторых, есть человек, которого я не переношу. То есть… – Я прислушалась к собственным чувствам, стараясь подобрать нужные слова, но никак не получалось ухватить именно те ощущения, которые меня не оставляли в покое. Как объяснить белое и черное, каким образом разложить на столе события и последствия, как поставить точку там, где постоянно вырисовывается запятая? – Его зовут Клим Шелаев. Он… – Я замолчала.
– Ну…
– Я не могу его понять и победить. То мне кажется, что я с ним справляюсь, а то… То есть справиться с ним практически невозможно.
– А зачем его побеждать?
– Он, мягко говоря, не любит всех, у кого фамилия Ланье…
– Ну…
– Я не могу его понять и победить. То мне кажется, что я с ним справляюсь, а то… То есть справиться с ним практически невозможно.
– А зачем его побеждать?
– Он, мягко говоря, не любит всех, у кого фамилия Ланье…
– Поздравляю, ты в списке!
– Да, – я широко улыбнулась, будто Симка поздравила меня с днем рождения. – И он ждет краха.
– Че-е-его?
Да, наверное, подобное требовало развернутого объяснения, но даже если бы я «разобрала на косточки» каждый взгляд Шелаева, каждое его слово и движение, я бы не смогла донести до Симки правду. В мелочах и полутонах заключалось очень многое. А то, что Клим считал меня отличным оружием в своих руках, вообще находилось за чертой добра и зла!
– Он ждет, когда рухнет бабушкин дом. – Я сделала глоток остывшего чая и поковыряла ложкой подтаявший десерт.
– Ювелирный? – уточнила Симка.
– Мне кажется, да. Но с другой стороны, Шелаев будет рад, если рухнет вообще все, к чему имеет хоть какое-то отношение фамилия Ланье. Но…
– Обалдеть! Обожаю я эти «но»! Сколько их у тебя? А он старый?
Клим Шелаев не был старым, но этот вопрос заставил меня задуматься. Я вдруг вспомнила что между нами разница в пятнадцать лет, он взрослый мужчина, и нас разделяет все, что только можно. И еще я вспомнила его недвусмысленные фразы, иронию, насмешку…
«Моя мама любила его отца. Его отец любил мою маму».
– Шелаеву приблизительно тридцать три – тридцать четыре года, – ответила я.
– Старый, – поставила диагноз Симка.
– Не очень. Ты бы его видела… Он смотрит, точно…
Нет, наши отношения с Климом Шелаевым не поддавались объяснению, и то, что происходило со мной, когда он находился рядом, – тоже. Он объявлял мне войну? Нет. Говорил резкие слова, причислял к Ланье (а я и есть Ланье), пророчил бурю, улыбался, наблюдал, но все же лично в меня не целился. И между тем каждое его слово – стрела. Почему-то получалось противоречие.
Я первый раз говорила о Шелаеве вслух, и, это было странно, тягучая слабость охватывала руки и ноги. Но, окажись Клим рядом, я бы вздернула нос и произнесла минимум тридцать три колкости.
– …точно тигр, готовый тебя сожрать в любую минуту, – нараспев закончила Симка. – Знаешь, сколько у вашей семьи врагов? Полно! Кстати, моих предков тоже некоторые личности терпеть не могут, и ничего. У меня, например, в шестом классе телохранитель был – нудный старикан с пушкой под мышкой. А почему? А все враги виноваты! Я подробностей не знаю, но подозреваю, что меня хотели похитить. – Симка счастливо улыбнулась. – Но, увы, не похитили. Да, жаль. Может, мои родители тогда бы почаще обращали на меня внимание.
Мы посмотрели друг на друга, помолчали и прыснули от смеха.
Домой я вернулась к девяти. Уже на пороге меня встретило странное предчувствие, будто, пока я болтала и пила кофе с Симой, произошло нечто особенное. Разобрать, приятное или неприятное, не получалось, и я бросилась к лестнице.
– Настя, тебе пришла посылка. – Я обернулась на голос и увидела Нину Филипповну. Она явно куда-то собиралась – волосы были собраны в высокий хвост, светлый деловой костюм облегал фигуру, на плече висела небольшая черная сумочка. Выглядела моя тетя очень хорошо, и оставалось только пожалеть, что в этот момент ее не видит Лев Александрович Бриль. – Коробочку я положила на кровать.
– Спасибо, – выдохнула я и буквально полетела по ступенькам вверх.
Вот оно! Я не ошиблась! Это еще один маленький сюрприз от Тима! Посылка!
«Что же я у него попросила тогда, при расставании? Я так волновалась… Камушек! Точно! Наверное, он отколол для меня огромную глыбу от какой-нибудь горы!»
Смех в груди подскочил, и я подскочила тоже, оставляя за собой последнюю ступеньку. Перед глазами уже маячил огромный коричневый камень, обросший местами зеленым мхом, пахнущий травой и сыростью. «Его вполне можно водрузить посреди комнаты и… И бабушка меня убьет!» Я улыбнулась широко, до ушей.
На кровати действительно лежала квадратная коробочка, обтянутая серой гофрированной бумагой, дежурно обвязанная тонкой темно-синей атласной лентой. Мое сердце стучало: «Тим, Тим, Тим…», но где-то далеко-далеко в сознании оранжевой строкой ползла мысль, что в таком виде никакие посылки с Кавказа прийти не могут…
Нетерпеливо развязав ленточку и развернув бумагу, я села на край кровати и сняла крышку. В коробочке лежал серебристый бархатный футляр, от вида которого у меня почему-то заныло в животе и пересохло во рту. Я вынула его, решительно открыла и не поверила глазам, потому что это было уже слишком…
– Нет… – выдохнула я, глядя на то самое кольцо: диковинный цветок из шести лепестков: три усыпаны белыми бриллиантами, а три – черными, и еще один бриллиант (крупнее) в центре.
В коробочке лежала карточка, но я уже знала, чье имя прочту на ней.
Одной из Ланье с наилучшими пожеланиями. Клим Шелаев.
Поставив футляр на тумбочку, я встретилась взглядом с кольцом. Да-да, оно смотрело на меня холодными серыми глазами врага!
– Не надену, – тихо произнесла я. – Ни за что не надену. Никогда.
Моя категоричность не знала границ, но в груди тлела непонятная грусть: хотелось протянуть руку и дотронуться до удивительного цветка. Наверное, мастер, осторожно, кропотливо расправляя лепестки, представлял вот такого богомола, как я. Он думал: она наденет кольцо, и цветок оживет, еще больше распустится на ее руке, потому что между ними есть невидимая связь.
Я никогда не мечтала об украшениях, никогда не предполагала, что мне может так сильно хотеться получить ту или иную вещь и… И ужасно разозлилась на Шелаева! Потому что он искушал меня, потому что теперь этот цветок не мог стать моим ни при каких обстоятельствах! Даже в мечтах. Отныне и навсегда он будет ассоциироваться только с одним человеком. С человеком, от которого я никогда не приму ни одного подарка.
«Шелаев сделал это назло. Специально».
Да уж, ему нравилось играть на моих чувствах…
– Не будет по-вашему, не будет, – прошептала я, захлопнула крышку футляра и сунула его обратно в коробку.
О, я прекрасно понимала все замыслы врага и безошибочно читала придуманный им сценарий! Клим знает: я не приму подарка, а значит, должна вернуть кольцо. Но как же я его верну? Очень просто. Наберу номер телефона и договорюсь о встрече. Иначе никак. Можно курьером, но украшение стоит безумных денег, а мне нужно точно знать, что Шелаев его получит.
Эту цепочку действий Клим выстроил легко и просто и теперь, конечно, ждал моего звонка. И обязательной встречи. Чтобы поддеть и посмеяться, чтобы лишний раз подчеркнуть свое превосходство.
Вздохнув, я взяла мобильник, позвонила Симке и торопливо рассказала о случившемся. Выплеснув эмоции на подругу, я почувствовала некоторое облегчение, но желание наброситься с кулаками на Шелаева не исчезло.
– Ух ты! – воскликнула Симка. – Я бы на твоем месте не стала возвращать.
– Ты что?
– Конечно, не вернула бы! И именно потому, что он этого ждет. Ты смешаешь ему карты. Не возвращай, прошу тебя!
– Нет. Мне не нужны его подарки. И это очень дорогое украшение.
– Для кого дорогое? – усмехнулась Симка. – Если твой Клим…
– Он не мой!
– Хорошо. Если Клим Шелаев вращается в тех же кругах, что и твоя бабушка, то для него это не слишком обременительная сумма. Оставь, пожалуйста, оставь, оно же красивое, да? Ты мне его покажешь?
– Необыкновенно красивое, – резко ответила я и бросила недовольный взгляд на коробочку. – Но я верну его без сожаления.
– Не уверена, что без сожаления.
– Я уже не могу относиться к кольцу, как прежде, потому что его прислал Шелаев. Волшебство исчезло.
– Не-а, не исчезло. Наоборот! Враг вашей семьи взял да и исполнил твое желание! Мне кажется, он в тебя здорово втрескался. По уши! – Симка развеселилась. – Еще бы! Ты такая красотка!
Тема внешности для меня всегда была болезненной (количество комплексов явно переваливало через край), но в эту минуту мне захотелось еще раз услышать комплимент. Хотя бы один. У Симки это получилось очень искренне и вдохновенно.
– Глупости, – ответила я, совершенно не представляя влюбленного Клима Шелаева. Не в меня (это вообще из области фантастики), а в какую-нибудь женщину. Нонсенс. Невозможно. Невероятно. Немыслимо. Я так же не смогла бы представить его нежным и ласковым, он слишком холоден, расчетлив и недобр. – Чтобы вернуть кольцо, мне придется встретиться с Шелаевым, и, увы, лучше это не откладывать в долгий ящик. Сейчас я ему позвоню.
– Не возвращай, умоляю, не возвращай, – вновь затянула свою песню Симка.
– Это не обсуждается, – твердо произнесла я и попрощалась с подругой.
Десять минут ушло на то, чтобы настроиться и подготовить нужные фразы. Я не хотела демонстрировать клокотавшие в душе чувства и тем самым доставлять удовольствие этому человеку. Я собиралась убить Шелаева равнодушием.