Пожилая учительница призвала шустрого подростка к порядку, объяснила ему, как следует вести себя в общественных местах, и добавила, что употребление пива может быть чрезвычайно вредно для его растущего организма. В общем, она провела среди него внеплановую воспитательную работу.
Подросток на удивление спокойно отреагировал на ее слова и почти тут же вместе с приятелями покинул магазин. Надежда Петровна купила сахару, вспомнила, что ей нужно еще муки, и полезла в сумочку за деньгами…
Каково же было ее удивление, когда в сумочке не оказалось не только кошелька, но и паспорта!
В первый момент она решила, что выронила документ и деньги на почте, но потом отчетливо вспомнила, как убирала то и другое в сумку. Ей не хотелось верить в очевидное, но под давлением племянницы Александры – той самой девушки в драных джинсах – пришлось признать, что ее, заслуженную учительницу Нижнезаломской области, обворовали подростки, наверняка учащиеся какой-то школы.
– Как, однако, плохо поставлена в некоторых школах педагогическая работа! – подвела итог этому возмутительному происшествию сама Надежда Петровна.
Сергей, выслушав эту историю, тоже не сразу поверил в очевидное, а именно в то, что его несостоявшаяся невеста Наденька живет под чужим именем и по чужому, да еще и ворованному паспорту.
– Этого не может быть! – твердо сказал он. – Это какая-то ошибка!
Надежда Петровна расстроенно махнула рукой и ушла в комнату, ее сестра нахмурилась и попыталась оттеснить Зозулина к выходу.
– Подожди, мама! – растрепанная девушка решительно шагнула к Сергею. – Вы вообще кто такой? Откуда приехали? Документы у вас есть?
Она внимательно изучила его паспорт и водительские права, пока Зозулин стоял, прислонившись к двери, ибо его в одночасье оставили все силы.
– Уж извините, – произнесла Александра, возвращая ему паспорт, – ничем вам помочь не можем, сами пострадавшие…
– Но ведь там была ее фотография! – воскликнул Сергей полным печали голосом.
– Фотографию переклеить – это дело минутное! – сообщила ему информированная Александра и смерила напоследок сочувственным и несколько снисходительным взглядом.
Сергей Михайлович извинился перед Рогозиными за причиненное беспокойство, отказался от предложенного вежливой Надеждой Петровной чая и покинул дом.
На ближайшем углу он увидел два расположенных рядом щита – на одном было написано: «Их разыскивает полиция», на другом – «Лучшие люди нашего города». Здесь, среди этих лучших людей, он увидел приветливое округлое лицо Надежды Петровны Рогозиной.
И тут, наконец, глядя на светлые лучики морщинок, разбегающиеся от глаз пожилой учительницы, Сергей Михайлович Зозулин понял, что его, солидного человека, весьма удачливого бизнесмена, выражаясь современным языком, развели, провели как лоха. Эта женщина, которая представлялась ему такой милой и неиспорченной, такой ласковой и прекрасной, просто ангел чистой красоты – эта девица оказалась насквозь лживой и порочной. Потому что в голове у Зозулина никак не укладывалось, каким образом честный человек может жить по чужому паспорту. Нет, конечно, бывают в жизни всякие непридуманные ситуации, но в данном случае Наденька, как он продолжал по инерции про себя называть ту женщину, действовала очень обдуманно и целеустремленно. Чего стоят, к примеру, ее трогательные рассказы про речку, про обрыв и про колокольный звон множества церквей! Нарочно вешала ему лапшу на уши! Чтобы он, как дурак, расчувствовался и умилился!
– На тетю Надю любуетесь? – раздался совсем близко насмешливый голос – рядом стояла Александра.
– А вам-то что за дело? – огрызнулся в ответ Зозулин – уж очень противно было выглядеть в глазах этой девчонки полным идиотом.
– Да, в общем-то, мне никакого дела нет, – девушка пожала плечами. – Каждый человек – сам кузнец своего счастья. Или наоборот. Но здорово же вас та девица зацепила, если вы в нашу глухомань из-за нее притащились…
Сергею совершенно не хотелось обсуждать свои интимные чувства с незнакомым человеком, и он, чтобы перевести разговор на другую тему, спросил:
– А что это за название у вашего города – Нижний Залом?
– Название как название, – Александра усмехнулась. – У нас раньше две фабрики были – одна резинотехническая, а другая – консервная. Селедку консервировали, залом называется. Вот и город так назвали – Нижний Залом…
– А откуда брали селедку? – удивился Сергей. – Неужели в вашей речке ловили?
– Да вы что! В нашей речке только пескари водились, да и то последнего в прошлом году поймали. А селедку к нам с Дальнего Востока привозили, в порядке кооперации.
– Ну-ну, – хмыкнул Зозулин и поглядел внимательнее на свою собеседницу. Растрепанные волосы, никакой косметики, темные глаза смотрят насмешливо. Одета нарочито небрежно – те же драные джинсы, тапочки на босу ногу, простая рубашка, завязанная узлом на поясе, из-под нее выглядывает футболка с портретом Брюса Ли… И язычок острый, как бритва…
Ему такие женщины никогда не нравились. Невольно вспомнилась та, другая – серьезные голубые глаза, тихий, мелодичный голос, скромное поведение…
Да уж, та девушка казалась именно такой, о какой он мечтал! Он-то, дурак, еще удивлялся, что бывает такое – мечты становятся явью! А на самом деле обманщица просто знала, какой он хочет ее видеть, и удачно притворялась! Но это значит, что он, Сергей Зозулин, – примитивный, предсказуемый человек, раз его можно разгадать, потратив совсем мало времени. Вот и эта смотрит своими глазищами, как будто насквозь видит. Да так и есть – ишь, улыбается насмешливо, свысока…
– Я, пожалуй, пойду, – отрывисто произнес Сергей, – всего хорошего…
– И вам того же, – задумчиво бросила ему вслед Александра.
Неожиданно Сергей понял, что ужасно проголодался.
Действительно, последним, что он съел, была пачка печенья и стакан бесцветного чая, который ему налила мрачная проводница. До сих пор он не думал о еде – сначала в волнении ожидая встречи с беглой невестой, потом переживая крушение своих идеалов. Теперь же голод скрутил жгутом его пустой желудок.
Прямо по курсу, над входом в мрачное бетонное строение, виднелась вывеска с надписью «Пельменная». У Сергея имелись некоторые сомнения насчет пельменей вообще и в особенности насчет пельменей, которые могут подавать в таком сомнительном заведении. Однако голод, как известно, не тетка, и он, отбросив свои сомнения, решительно шагнул в двери пельменной.
Внутренность этого учреждения общепита превзошла все его самые смелые ожидания.
За грязными пластмассовыми столами сидели мрачные личности с явными признаками криминального прошлого, уголовного настоящего и тюремного будущего. Портреты половины из присутствующих наверняка украшали только что виденный Сергеем стенд «Их разыскивает полиция». Все, несомненно, переживали тяжкие муки похмелья, хотя некоторым уже полегчало, потому что из рук в руки почти открыто переходили бутылки с самогоном – точно такие же, как та, которую Сергей едва не приобрел в киоске «Горсправки».
Пельмени здесь, конечно, были, но выглядели они до того неаппетитно, что даже зверский голод Сергея моментально отступил перед отвращением. В довершение всего в пельменной было столько мух, что их ровное жужжание перекрывало гул нетрезвых голосов. Мухи сидели на стенах, на столах, на прилавке, на настенном календаре и даже на носу пышнотелой раздатчицы.
Сергей понял, что здесь есть он не сможет, и вышел на свежий воздух, подумав, что лучше уж купить что-нибудь в ближайшем магазине.
Тем более, что буквально в нескольких шагах от пельменной находился продуктовый магазин под названием «Барабек».
Название показалось Сергею знакомым, но он не смог вспомнить откуда и вошел внутрь.
За прилавком стояла приветливая моложавая продавщица. Сергей подошел к ней и принялся выбирать продукты, которые можно есть без кулинарной обработки. Поскольку есть хотелось ужасно, он набрал массу покупок: нарезку колбасы, ветчины и сыра, упаковку пончиков с вареньем, пакет сока, бутылку минеральной воды…
Пока он выбирал продукты, в магазин ввалилась группа подростков. Они обступили Сергея, один из них притиснулся к нему вплотную и перегнулся через прилавок, пытаясь разглядеть упаковки на самой нижней полке.
– Парень, ты как себя ведешь? – недовольно проговорил Сергей и отодвинул от себя настырного подростка. Тот взглянул на него честными прозрачными глазами и отозвался:
– Извините, дяденька! Больше не буду!
– То-то, – Сергей повернулся к прилавку и закончил перечисление съестных припасов:
– Ну, и еще гроздь бананов!
– Вот эта подойдет? – продавщица показала ему спелую связку килограмма на полтора.
– Хорошо, – одобрил Сергей и полез во внутренний карман пиджака за кошельком.
Каково же было его удивление, когда бумажника на месте не оказалось!
– Ну, и еще гроздь бананов!
– Вот эта подойдет? – продавщица показала ему спелую связку килограмма на полтора.
– Хорошо, – одобрил Сергей и полез во внутренний карман пиджака за кошельком.
Каково же было его удивление, когда бумажника на месте не оказалось!
Не оказалось там также паспорта, водительских прав в кожаных корочках и обратного билета до Санкт-Петербурга.
Сергей вспомнил, откуда знакомо ему название «Барабек», вспомнил историю, совсем недавно случившуюся в этом самом магазине с Надеждой Петровной Рогозиной, понял, что его только что банально обчистили, и крутанулся на месте, чтобы поймать подлого воришку… но того, разумеется, и след простыл. Точно так же, как его приятелей.
Сергей бросился на улицу, а вслед ему полетел крик продавщицы:
– Мужчина! А ваши покупки?
Подростков, конечно же, не было видно.
Зато Сергей едва не сбил с ног девушку с темными растрепанными волосами, в драных джинсах и футболке с портретом Брюса Ли.
– Александра?! – воскликнул Сергей, затормозив.
– Опять вы? – отозвалась та. – А что это у вас такой вид, как будто за вами черти гонятся?
– Нет, это не они за мной… – отмахнулся Сергей. – Это я за ними…
И он сбивчиво рассказал девушке, что с ним только что произошло в магазине.
Александра окинула его таким взглядом, каким обычно врач смотрит на безнадежного больного, вздохнула и проговорила:
– Ну, тетя Надя – понятно, она – человек не от мира сего, одно слово – заслуженный педагог области, да и возраст уже не тот, но вы-то вроде разумный человек, а позволили так нагло себя обчистить… ладно, идемте со мной!
– Куда? – удивленно осведомился Сергей.
– Вам паспорт нужен? – бросила через плечо Александра, шагая в сторону вокзала.
– Конечно, но…
– А если нужен, так не отставайте! – и она прибавила шагу.
Через несколько минут они обошли с тыла унылое здание нижнезаломского Дома культуры, пересекли Вокзальную улицу и оказались в тупике возле железнодорожного пакгауза, выкрашенного в депрессивный коричневый цвет.
На ступеньках пакгауза расположилась большая компания подростков, среди которых Сергей по честным, прозрачным, как талая вода, глазам сразу же узнал магазинного воришку.
Подростки пили пиво, покуривали и разговаривали, используя почти исключительно ненормативную лексику.
Сергей буквально физически почувствовал исходящую от них агрессию и опасливо окликнул Александру:
– Зря мы сюда пришли… они нам ничего не отдадут, да еще и отлупить могут…
Девушка ничего ему не ответила, только молча взглянула с явным неодобрением и шагнула в самую середину компании.
– Твоя работа? – проговорила она, остановившись перед голубоглазым воришкой, и кивком указала на Сергея, стоящего поодаль с видом бедного родственника.
– А че тебе надо? Че тебе надо? – заныл мальчишка. – Да я ваще этого лоха первый раз вижу! Че ты ко мне вяжешься!
– А чего ты ваще эту девку слушаешь? – с ленивой растяжкой произнес крепкий коренастый парень с оттопыренной нижней губой и синяком под левым глазом. – Ща мы ее с дружком так отделаем – век помнить будет!
– Ты че, Иваныч! – подал голос кто-то из массовки. – Это же Санька Рогозина!
– А мне это по фигу! Пусть хоть Санька, хоть Манька, мне один черт! – протянул тот и двинулся навстречу Александре. Когда между ними оставалось не больше метра, он выбросил вперед кулак, целясь в подбородок девушки. Сергей, который как мужчина не мог оставаться в стороне, бросился на помощь… но то, что произошло в следующую секунду, повергло его в изумление.
Александра чуть отступила в сторону, развернулась и едва заметным движением ткнула нападающего в солнечное сплетение. Тот тихо охнул, отлетел к стене пакгауза и затих, изумленно глядя на девушку и разевая рот, как рыба.
– Говорили тебе, Иваныч – не связывайся! – подвели зрители итог короткого поединка.
Александра же, не обращая внимания на незадачливого противника, ухватила воришку за руку, рывком подняла его на ноги и заломила руку за спину. Тот заверещал, выпучил глаза и выкрикнул:
– Отпусти, зараза! Отпусти, я дядьке пожалуюсь! Он у меня в ментовке работает…
– Только и дел у твоего дядьки, что тебя отмазывать! – спокойно проговорила Александра. Она чуть сильнее сжала руку воришки, и тот взвыл от боли.
– Ладно, отдам! – простонал он, когда Александра немного ослабила хватку. – Только деньги мы уже потратили… а ксивы его у меня в кармане, забирай!
Александра, не выпуская его, сунула руку в карман джинсов и вытащила оттуда паспорт и права.
– Ваши? – она протянула документы Сергею.
– Мои, – тот раскрыл паспорт и увидел собственную фотографию. – А там еще билет был…
– Где билет? – Александра встряхнула вора.
– Не знаю… порвал я его… – захныкал тот. – Ну отпусти, больно же! Я же все отдал…
– А у пожилой учительницы два месяца назад тоже ты паспорт украл? – спросил Сергей, воспользовавшись временной беспомощностью воришки. Тот, однако, не обратил внимания на его вопрос.
– Не умеете вы с ними разговаривать! – вздохнула Александра. – Разве так надо?
Она снова тряхнула мальчишку и процедила, растягивая слова:
– Ты, хорек вонючий, отвечай, когда тебя взрослый человек спрашивает, а то я тебе щас все зубы в глотку заколочу! Ты весной у моей тетки ксиву слямзил?
– А я помню? – захныкал воришка. – Это сколько ж времени прошло!
– А ты вспомни! – посоветовала девушка. – Напряги головку, а то пожалеешь!
При этом она легонько надавила пальцем на точку за его ухом.
Мальчишка взвыл, а потом выпалил:
– Ну я, я! Только отпусти… больно же! Да все равно я ту ксиву давно продал!
– А кому продал – блондинке голубоглазой? – взволнованно спросил Сергей.
– Да никакой не блондинке! Дядьке такому страшному… прямо как вампир из ужастика: длиннющий, сутулый, голова лысая и уши огромные торчат… говорю, настоящий вампир!
– Он сейчас что угодно придумает, только бы мы его отпустили, – хладнокровно произнесла Александра. – Думаю, больше мы ничего не узнаем.
Через несколько минут Сергей с Александрой шагали в сторону вокзала.
– Я уж вас лучше до поезда провожу, – проговорила девушка, насмешливо посматривая на своего спутника. – А то как бы вы опять в какую-нибудь историю не вляпались…
– До поезда? – как эхо, повторил Зозулин. – Но ведь у меня ни билета нет, ни денег…
– Ничего страшного, – успокоила его Александра. – Сегодня Таня Лавочкина на вокзале дежурит, она вас пристроит к какой-нибудь знакомой проводнице…
– Как у вас все это ловко получается! И проводницы знакомые находятся, и хулиганы вас уважают… кстати, откуда у вас такой авторитет среди подрастающего поколения, и как вы с ними так ловко управились? Вы владеете какими-то восточными единоборствами?
– Ага, – подтвердила Александра. – Тайквандо… не только владею – я инструктор. Преподаю борьбу в детской спортивной школе. Так что авторитет у меня действительно имеется…
– А что же тогда вы своей тете не помогли? – не удержался Сергей от колкости. – Что же вы ей украденный паспорт не вернули? Или у вас такой принцип – помогать только малознакомым мужчинам?
– Отчего же, – девушка нисколько не обиделась. – Просто, когда тетю Надю обворовали, меня в городе не было, я со своими подопечными на соревнования уезжала в Нижний Новгород. А когда вернулась – уже поздно было, я и суетиться не стала, ясно было, что он тетин паспорт давно уже продал… пришлось в полицию обращаться, новый паспорт оформлять.
Маркиз открыл дверь своим ключом. Лолы, как он знал, дома не было: она с утра отправилась к своему косметологу Розе Тиграновне, а это значило, что она надолго потеряна для общества. Роза не отпустит ее, пока не перескажет все новости и не перемоет кости всем общим знакомым и всем звездам шоу-бизнеса.
Закрыв за собой дверь, Леня включил свет в прихожей, и тут же сверху раздался оглушительный крик:
– Бр-раво! Бр-раво! Автор-ра!
– Привет, Перришон! – проговорил Маркиз, надевая тапочки. – Как поживаешь?
– Вер-рди! – заорал попугай с антресолей. – Тр-равиата!
– Ты, по-моему, что-то путаешь… Травиата – это опера Пуччини, а вовсе не Верди…
– Вер-рди! Вер-рди! – заспорил попугай.
– Ну, не хватало мне спорить с попугаем! И вообще, с каких это пор ты увлекаешься оперной музыкой?
Действительно, их попугай Перришон был созданием грубым и неинтеллигентным, вкусы имел самые примитивные, опере и классической музыке предпочитал эстраду и полицейские телесериалы, и Лола с большим трудом отучила его от ненормативной лексики. Для этого ей пришлось пригрозить снять его с пищевого довольствия. Поэтому Маркиз был чрезвычайно удивлен, когда попугай откашлялся и хорошо поставленным голосом воскликнул:
– Ар-рия Амнер-рис! Исполняется впер-рвые!