— Этот последний, черти бы его драли, «Нексус–шестой», — сказала Рэйчел после некоторого колебания, — относится к той же серии, что и я. — Она заметила на покрывале торчащую нитку, вытянула ее и начала скатывать в крошечный комочек. — Неужто ты не отметил, когда читал ее описание? Один к одному подходит и ко мне. Она может иначе одеваться, носить другую прическу, может даже купить себе парик, но как только ты ее увидишь — сразу все поймешь. Слава еще богу, что ассоциация не стала темнить относительно моей истинной природы, иначе, увидев Прис Страттон, ты мог бы совсем свихнуться. Или подумал бы, что она — это я. — Рэйчел разразилась резким, сардоническим смехом.
— А почему это так уж тебя беспокоит?
— Кой черт, мне придется присутствовать при том, как ты ее нейтрализуешь.
— Может, да, а может, и нет. Кто знает, сумею ли я их найти.
— Мне ли не знать психологию «Нексусов–шестых», — сказала Рэйчел, продолжая рассматривать покрывало. — Потому–то я и здесь, потому–то я и смогу тебе помочь. Сейчас все они, все эти трое сбились в кучу, собрались вокруг полоумного, который называет себя Роем Бейти, и он организует их последнюю, решительную оборону. — Ее губы судорожно вздрогнули, а затем прошептали еще одно слово: — Господи.
— Успокойся. — Рик взял Рэйчел за маленький острый подбородок и повернул ее лицо к себе. Его давно занимал вопрос, что это такое — поцеловаться с андроидом. Чуть подавшись вперед, он коснулся губами сухих холодных губ. Никакой реакции, она словно ничего не почувствовала. И все же он был уверен в обратном. А может, ему просто хотелось так думать.
— Жаль, — сказала Рэйчел, — что я не знала этого заранее, тогда я ни за что бы сюда не прилетела. Тебе не кажется, что ты хочешь слишком многого? Tti знаешь, какие чувства я к ней испытываю? К этой андроидной Прис?
— Эмпатию, — кивнул Рте.
— Нечто в этом роде. Вплоть до полного отождествления. Это умру я. Господи, да это же тоже может случиться. В суматохе и неразберихе ты нейтрализуешь не ее, а меня, а она спокойно улетит в Сиэтл и будет жить мою жизнь. Я никогда еще так себя не чувствовала. Мы ведь действительно машины, массовая штампованная продукция, вроде пластмассовых мыльниц. И то, что я, лично я, существую, — не более чем иллюзия. Я не личность, а один из экземпляров серийной продукции. — Рэйчел зябко передернула плечами.
Рик едва не рассмеялся, настолько слюняво и жалостно все это у нее выходило.
— Муравьи не чувствуют ничего подобного, а ведь они тоже физически идентичны.
— Муравьи. У них нет чувства времени.
— Однояйцевые близнецы у людей. Они не…
— Они частично идентифицируют себя друг с другом. Насколько известно, между ними всегда существует особая эмпатическая связь.
Рэйчел встала, налила себе еще бурбона, позвякивая горлышком о край стакана, и быстро, чуть ли не залпом выпила. Затем она еще больше нахмурилась, некоторое время бесцельно слонялась по комнате и в конце концов, словно по случайности, рухнула на кровать и вытянулась во весь рост, опираясь спиной о пухлые подушки. И глубоко вздохнула.
— Ладно, забудем об этих трех анди. — Трудно было сказать, чего в ее голосе больше — тоски или усталости. — От этой дикой спешки с перелетом, я вся словно выжатая. Да и все то, что я сейчас узнала, тоже не прибавило бодрости. Мне уже не хочется ничего, кроме как уснуть. Если я умру, — пробормотала Рэйчел, блаженно смеживая глаза, — это не так уж и страшно. Возможно, я смогу возродиться, когда Розеновская ассоциация будет штамповать следующий экземпляр моего подтипа. — А затем, к полной для Рика неожиданности, она открыла глаза и яростно на него взглянула: — Ты знаешь, почему в действительности я сюда пришла? Почему Элдон и прочие Розены — Розены, которые люди, — хотели свести меня с тобой?
— Чтобы ты понаблюдала. Чтобы в точности выяснила, чем выдают себя «Нексусы–шестые» на Фойгт–Кампфовском тесте.
— И не только на тесте. Их интересует все, что делает нас не совсем похожими на людей. В соответствии с моим докладом, ассоциация внесет некоторые изменения в ДНК–состав зиготной ванны, и у нас получится «Нексус–седьмой». Когда же и его начнут ловить, ассоциация внесет новые изменения, и так до тех пор, пока не будет создана модель, абсолютно неотличимая от человека.
— А вы знаете тест Бонели?
— Да, мы проводили большую работу со спинно–мозговыми нейронами. Придет день, и тест Бонели бесследно канет в трясину интеллектуального забвения, — улыбнулась Рэйчел.
Рик не мог понять, насколько серьезно она говорит. Проблема, способная потрясти, перевернуть вверх ногами весь мир, обсуждалась абсолютно легкомысленно. Может, это тоже характерная черта андроидов? Никакой эмоциональной вовлеченности; равнодушие, граничащее с полным непониманием смысла того, что говорится. Только интеллектуальная игра с пустыми, формально определенными терминами.
Более того, Рэйчел начала его поддразнивать. В какой–то момент она перешла от хныкания над своей несчастной судьбой к прямым выпадам в его адрес.
— Иди ты к черту, — сказал Рик.
Рэйчел весело расхохоталась.
— Я совсем пьяная и не смогу тебе сегодня помогать. Ты иди куда угодно, — она расслабленно махнула рукой, словно отпуская его на все четыре стороны, — а я останусь здесь и посплю, а потом ты расскажешь мне, как там все было.
— С тем уточнением, — сказал Рик, — что никакого «потом», скорее всего, не будет, потому что Рой Бейти меня укокошит.
— Но я все равно же сейчас пьяная и не смогу тебе ничем помочь. Да и вообще, ты уже знаешь правду. Грубую, неприкрашенную, малопривлекательную правду. Я не более чем наблюдатель и пальцем не пошевелю, чтобы тебя спасти. Мне абсолютно по фигу, укокошит тебя Рой Бейти или нет — лишь бы он не укокошил меня. — Рэйчел взглянула на него круглыми, широко распахнутыми глазами. — Господи, ну как же я себе сочувствую. Кроме того, если я пойду с тобой в эту трущобу, в это пустое, запущенное здание… — Она положила руку ему на грудь, нащупала верхнюю пуговицу рубашки, немного ее покрутила и начала медленно, почти незаметными движениями пальцев расстегивать. — Я боюсь туда идти, потому что андроиды отнюдь не стоят друг за друга горой, и нет никаких сомнений, что при первой же возможности эта проклятая Прис Страттон уничтожит меня и займет мое место. Понимаешь? Сними пиджак.
— Зачем?
— Чтобы мы могли лечь в постель, — рассудительно объяснила Рэйчел.
— Я купил черную нубийскую козу, — сказал Рик. — Теперь мне вдвойне необходимо нейтрализовать еще троих андроидов. Я должен закончить свою работу и вернуться домой, к жене. — Он встал, подошел к столу, на котором стояла бутылка, и аккуратно налил себе вторую порцию бурбона. Рука его чуть–чуть, но все–таки дрожала. От усталости, наверное. Оба мы устали, подумал он. Слишком устали, чтобы затравить троицу анди, во главе которой стоит самый опасный из этих восьми.
И тут он впервые осознал, что откровенно, до дрожи боится этого главного андроида. С самого начала все дело было именно в нем, в Бейти. Раз за разом Рик встречал и нейтрализовывал все более и более зловещие воплощения все того же Бейти. А теперь пришел черед схлестнуться с ним самим. Подобные мысли все больше разжигали его страх; теперь же, когда Рик позволил этому страху пробиться на поверхность сознания, тот приобрел неодолимую, удушающую силу.
— Я ничего не смогу без тебя, — сказал он Рэйчел. — Не смогу даже уйти отсюда. Полоков сам на меня вышел, да и Гарланд в каком–то смысле тоже.
— Ты думаешь, Рой Бейти будет тебя искать? — Рэйчел закинула руки за спину, расстегнула лифчик, сбросила его, встала и покачнулась. — В моей сумке, — сказала она слегка заплетающимся языком. — У меня там такое устройство, которое наш марсианский завод ставит, как передохре… тьфу. Пре–до–хра–ни–тель, когда они прогоняют свеже–изготовленных андроидов через стандартные тесты. Достань его. Это штука, похожая на устрицу. Ты сразу увид ишь.
Рик начал поиски. Подобно многим человеческим женщинам, Рэйчел насовала в свою сумку уйму разнообразнейших вещей и вещиц, копаться там можно было до бесконечности.
Тем временем она скинула с ног сапоги, расстегнула шорты, подцепила их, балансируя на одной ноге, пальцами другой и отшвырнула в дальний угол комнаты, после чего упала на кровать, попыталась нащупать на столике стакан и случайно столкнула его на покрытый толстым ковром пол. Рик услышал глухой стук, возглас «вот же черт» и оглянулся. Рэйчел снова стояла рядом с кроватью и наблюдала, заметно покачиваясь, как он перерывает ее сумку. Затем она с преувеличенной аккуратностью откинула одеяло, легла на кровать и закуталась до подбородка.
— Это, что ли? — Рик показал ей металлический шар с длинным отростком, на конце которого виднелось нечто вроде кнопки.
— Это, что ли? — Рик показал ей металлический шар с длинным отростком, на конце которого виднелось нечто вроде кнопки.
— Эта штука повергает андроида в каталепсию, — сказала Рэйчел, не глядя и даже не открывая глаз. — На несколько секунд останавливает его дыхание. У вас, у людей, тоже останавливает, но люди могут обходиться без дыхания целыми минутами, в то время как блуждающий нерв андроида…
— Я знаю. — Рик выпрямился и потянулся. — Периферическая нервная система андроидов не обладает гибкостью нашей, не так легко подключается к управлению жизненными процессами. Но ты же говоришь, что вся эта каталепсия продлится считанные секунды.
— Вполне достаточно, — сонно пробормотала Рэйчел, — чтобы спасти тебе жизнь. Ну так вот… — Она резко села на кровати. — Если Рой Бейти и вправду сюда заявится, ты будешь держать эту штуку в руке и быстренько нажмешь на кнопку. И пока Рой Бейти будет стоять как восковая фигура, не получая необходимого для мозговых клеток кислорода, ты успеешь убрать его из своего лазера.
— У тебя тоже есть лазер, — сказал Рик. — Я видел в сумке.
— Муляж. Андроидам, — Рэйчел зевнула, закрыла глаза и снова легла, — запрещено носить при себе лазеры.
Рик подошел вплотную к кровати.
Тем временем Рэйчел перевернулась на живот и зарылась лицом в белоснежную простыню.
— Се есть чистая, благородная, девственная постель, — провозгласила она. — А потому лишь чистые, благородные девушки, которые… — Несколько секунд задумчивого молчания. — А ты знаешь, что андроиды не способны рожать? Как ты думаешь, много мы на этом теряем — или вообще ничего?
Рик перевернул ее на спину и раздел до конца.
— Так теряем или не теряем? — упрямо повторила Рэйчел. — Я этого не знаю, да и откуда мне знать. Вот какие ощущения, когда рожаешь, а потом у тебя есть твой ребенок? И если уж на то пошло, как это чувствуется, когда тебя самого рожают? Мы не родились и не выросли, а сразу вот такими и были сделаны, и мы не умираем от старости или болезней, а просто изнашиваемся, как сапоги или муравьи. Вот и опять муравьи, потому что мы тоже все равно что муравьи. Мы это не ты, я себя имела в виду. Покрытые хитином машинки, которые только кажется, что живут, а в действительности они неживые, а только подчиняются своим рефлексам. — Она чуть приподнялась; громко провозгласила: «Я не живая!» — а затем снова рухнула на кровать и заговорила прежним голосом: — Так что ты вознамерился переспать отнюдь не с женщиной. Постарайся не очень разочаровываться, ладно? А прежде ты когда–нибудь спал с андроидами?
— Нет, — качнул головой Рик и начал стягивать с себя рубашку.
— Насколько я понимаю — как мне говорили, — все это достаточно убедительно, если не слишком задумываться. Но если вдруг слишком задумаешься, если начнешь размышлять, а что же это ты делаешь, тогда — все, кранты, продолжать ты не сможешь. По причинам чисто физиологического свойства.
Рик нагнулся и поцеловал ее в голое плечо.
— Спасибо, Рик, — вяло пробормотала Рэйчел. — Только помни: не думай о том, что ты делаешь, а просто делай. Не делай перерывов на философствование, потому что с философской точки зрения это чистый кошмар. Для нас обоих.
— А потом, — сказал Рик, — я все равно займусь розысками Роя Бейти, и мне будет нужно, чтобы ты была со мной. Я знаю, что этот лазер в твоей сумке самый…
— Так ты что же, хочешь, чтобы я нейтрализовала для тебя одного из твоих андроидов?
— Я думаю, что, несмотря на все что ты тут наговорила, ты постараешься мне помочь. Иначе бы ты не лежала сейчас в этой постели.
— Я люблю тебя, — сказала Рэйчел. — Если бы мне показали диванчик, обтянутый твоей кожей, от моей реакции погнулись бы стрелки на этом Фойгт–Кампфовском приборе.
Сегодня, подумал Рик, протягивая руку к ночнику, я нейтрализую «Нексуса–шестого», который выглядит в точности, как эта нагая девушка. Господи, да это же в точности то, о чем говорил Фил Реш. Сначала переспать с ней, а потом убить.
— Я не могу, — сказал он и попятился от кровати.
— Мне бы очень хотелось, чтобы ты мог, — голос Рэйчел заметно дрогнул.
— И не из–за тебя. Из–за Прис Страттон, из–за того, что мне придется потом с ней сделать.
— Мы совсем не одно и то же. Лично мне наплевать на эту Прис Страттон. Послушай. — Рэйчел резко села; в полутемной спальне едва проступали очертания ее изящной, почти безгрудой фигуры. — Переспи со мной, и я сама нейтрализую эту Страттон. Хорошо? Потому что это просто невыносимо быть настолько близко, а затем…
— Спасибо, — сказал Рик.
У него перехватило в горле от нахлынувшей благодарности, хотя отчасти такую неожиданную чувствительность можно было объяснить действием бурбона. Двое, думал он. Теперь мне нужно нейтрализовать только двоих, только этих Бейти. А Рэйчел, она точно это сделает? Видимо, да. Так уж они, андроиды, устроены.
И все же он никогда не встречался ни с чем подобным.
— Какого черта, да ляжешь ты когда–нибудь в постель? — спросила Рэйчел.
И он лег в постель.
Глава 17
А потом Рик решил пороскошествовать: вызвал горничную и приказал принести в номер настоящий кофе. Он сидел в кожаном, черно–зеленом с золотыми листьями кресле, смакуя полузабытую, упоительно горькую жидкость, и думал о том, что произошло за последние несколько часов. Из ванной доносились визги и блаженные стоны Рэйчел, плескавшейся под горячим душем.
— Ты крупно выиграл на этой сделке. — Рик обернулся и увидел, что из ванной выплывает голая, нежно–розовая фигура с волосами, стянутыми узкой резинкой. — Мы, андроиды, не умеем контролировать свои страсти. Я подозреваю, что ты это знал и цинично воспользовался моей слабостью. — Однако в голосе Рэйчел не чувствовалось никакой обиды, тем более — злости. Наоборот, она заметно повеселела и вела себя ну совсем как обычная, человеческая девушка. — Нам что, действительно необходимо идти сегодня на охоту за этими троими?
— Да, — кивнул Рик.
Нейтрализовать двоих, подумал он, а третьим займется Рэйчел. Во исполнение заключенной сделки, если выражаться ее же словами.
— Тебе–то как, хоть понравилось? — спросила она, заворачиваясь в махровую простыню.
— Да.
— Ты сможешь когда–нибудь еще лечь в постель с андроидом?
— Если это будет она. И если она будет похожа на тебя.
— Ты знаешь, какова нормальная продолжительность жизни гуманоидного робота? — спросила Рэйчел. — Я существую уже около двух лет. Сколько, по твоему мнению, мне осталось?
— Ну, — неуверенно пробормотал Рик, — еще примерно два.
— Они все еще не могут решить эту проблему. Я имею в виду замену клеток. Вечное или хотя бы достаточно длительное обновление. Ладно, что уж тут поделаешь.
Рэйчел начала энергично вытираться. Ее лицо ничего не выражало.
— Прости, пожалуйста, — сказал Рик.
— Кой черт, — с жаром воскликнула Рэйчел, — я сама виновата, что завела такой разговор. И вообще, это людям на пользу, иначе бы они сбегали из семьи и жили с андроидами.
— Но вы–то, «Нексус–шестые», самые вроде бы современные и совершенные. Неужели это и к вам относится?
— Мозговой блок тут ровно ни при чем, все дело в обмене веществ.
Рэйчел подобрала с пола свои трусы и начала одеваться.
Рик последовал ее примеру. Затем, почти не разговаривая, они поднялись на крышу и получили его машину у вежливого, с головы до ног в белом служителя.
И полетели на окраину Сан–Франциско.
— Хорошая ночь, — заметила Рэйчел.
— А где–то там спит моя коза, — сказал Рик. — А может, и не спит. Некоторые животные никогда не спят. Вот, скажем, баран, я никогда не мог застать его спящим. Посмотришь на него, а он тоже на тебя глядит, ждет кормежки.
— А какая у тебя жена?
Рик промолчал.
— Ты ее…
— Если бы ты не была андроидом, — перебил ее Рик, — и я мог бы на тебе жениться, я бы так и сделал.
— Либо мы могли бы жить во грехе, — сказала Рэйчел. — С той оговоркой, что я не живая.
— Юридически — нет, а в действительности — да. Биологически. Ты же не спаяна из транзисторных микросхем, как фальшивое животное, ты из такой же, как люди, органики.
А через два года, подумал он, ты износишься и умрешь. Потому что мы никак не можем решить проблему замены клеток. Так что по большому счету не так уж и важно, органическая ты или какая там.
А мне теперь конец, сказал он себе. Конец как платному охотнику. Бейти будут последними. После всего, что сегодня было, я больше не смогу.
— Грустный ты какой–то, — заметила Рэйчел.
Рик погладил ее по щеке.
— Ты не сможешь больше охотиться на андроидов, — сказала Рэйчел абсолютно спокойным голосом. — Так что не надо так грустить. Пожалуйста.
Рик воззрился на нее с некоторым удивлением.