«Если», 1994 № 11-12 - Блох Роберт Альберт 12 стр.

Вьющимися растениями на фасадах домов никого не удивишь, но пышная лужайка на крыше пока выглядит весьма необычно. Как известно, летом за озелененными стенами прохладней, зимой — теплее. Конечно, требуется предварительная обработка поверхностей крыши, зато настилы с натуральным зеленым газоном продают в виде рулонов уже готовыми к употреблению: их остается лишь раскатать и закрепить! Травка, цветочки и прочие пасторальные прелести не только радуют глаз, но и вносят заметный вклад в экономию энергии, идущей на отопление зданий и их кондиционирование.

Возможно, когда-нибудь и у нас беспечным ездокам, задержанным за езду в подпитии, в качестве расплаты станут предлагать… покататься на специальном автомобиле, правда, уже на трезвую голову. Речь идет об остроумном изделии известной американской фирмы «Додж», суть которого в бортовом компьютере, оснащенном программой спецэффектов. Инструктор и воспитуемый надежно пристегиваются ремнями безопасности, затем в компьютер вводятся данные о водителе: вес и количество спирта в якобы употребленных им горячительных напитках. Программа определяет соответствующую задержку реакции, и — поехали… Рулевая и тормозная системы, жестко контролируемые компьютером, неизменно срабатывают с запаздыванием. По признанию горе-водителей, испытавших новинку на себе, езда на «подвыпившей» машине производит весьма сильное впечатление, особенно если лихое транспортное средство в пути продолжает «добавлять».

Увы, известные технологии очистки ядовитых стоков, использующие озон, ультрафиолетовые лучи или перекись водорода, не обезвреживают твердые частицы. К счастью, сотрудники Лос-Аламосской научной лаборатории (США) разработали и экспериментально проверили поистине радикальный способ решения этой проблемы! Обработка сточных вод проводится пучками электронов, разогнанных на ускорителе. При этом процесс очистки протекает в две стадии: вначале заряженные частицы взаимодействуют с молекулами воды, образуя свободные радикалы с высокой реакционной способностью, а затем последние окисляют зловредные органические вещества, образуя безобидные соли и двуокись углерода. Однако финансовая проблема оказалась тут не в пример труднее: удачливые экспериментаторы все еще ищут спонсоров для постройки опытного предприятия.

Как, вероятно, известно нашим читателям, в конце 1993 г. Конгресс США отказал NASA в дальнейших ассигнованиях на проект SETI (поиск внеземного разума), и сразу была прекращена глобальная съемка звездного неба, запланированная Лабораторией реактивного движения в Пасадене (Калифорния). Однако не стоит отчаиваться, ученые не сдались и создали (по соседству в той же Калифорнии) независимый институт SETI, который, будучи негосударственным учреждением, получил право принимать частные пожертвования.

И спонсоры не заставили себя ждать: в их числе — известные предприниматели Уильям Хьюлетт и Дэвид Паккард, основатель компании Intel Гордон Мур, один из президентов фирмы Mycrosoft Пол Аллен — и, разумеется, всемирно известный Артур Кпарк. Таким образом институту удалось собрать 4,4 млн. долларов, а сотрудники NASA разработали проект под названием «Феникс».

Он предусматривает скрупулезные наблюдения за 1 тыс. сравнительно недалеких звезд солнечного типа.

Суть этого проекта — в отлове приближающихся комет и астероидов и последующей доставке малых небесных тел на околоземную орбиту, где работающий на атомной электроэнергии завод извлечет из них воду, которую можно использовать и для жизнеобеспечения космонавтов, и как ракетное топливо.

По подсчетам специалистов, воплощение идеи в жизнь настолько удешевит космические полеты, что окажется экономически целесообразно и абсолютно безопасно производить большую часть необходимой человечеству электроэнергии на орбитальных станциях, передавая ее затем на планету. Новаторское решение призвано исключить многие нежелательные эффекты на нашей планете, как то: глобальное потепление, озоновые дыры, кислотные дожди, пылящие открытые разработки угля, радиоактивное загрязнение планеты и т. д.

В чем причина облысения? Известный в фармацевтике исследователь Вуазан недавно открыл способ прекратить выпадение волос и, возможно, даже вернуть облысевшим шевелюры.

Причина этого неприятного явления, не зависящая от пола, — избыток мужских гормонов.

Они атакуют маленькие сосуды, которые питают волосы и «душат» их. Вернуть им жизнь может органический кремний высокой концентрации. Атрофированные сосудики начинают снова пропускать кровь к волосяным мешочкам.

При этом наблюдается быстрое прекращение выпадения волос, за которым часто следует даже рождение новых. Открытие уже внедрено в практику: существует SM44 — кремниевый органический лосьон высокой концентрации.

Отныне у компьютера есть еще и «нос». Британская фирма Neural Technologies and Neotronics создала «обонятельный зонд», состоящий из улавливателей, чувствительных к пахучим молекулам.

Новая техника не менее интересна, чем достигнутый результат. На базе кремния, составляющего элемента многих полупроводников, создан полимер, реагирующий на некоторые молекулы. Каждый из улавливателей чувствителен к определенному спектру запахов и реагирует на наличие их молекул. Сигнал передается в компьютер и анализируется машиной. Таким образом составляется полная карта запаха. Это изобретение открывает широкие перспективы. Можно распознавать подделки марочных вин — компьютер сравнит мельчайшие доли составляющих запаха с хранящимся у него эталоном. Возможно его применение в медицине — для определения гастрозаболеваний или даже рака легких. Таможни могут выявлять при помощи этой новинки наркотики. Можно распознавать и подделки в парфюмерной промышленности, недоброкачественные продукты питания.

Роберт Артур КОЛОКОЛЬЧИК ИЗ РОЗОВОГО ХРУСТАЛЯ

…Все те же пыльные склянки — «Корень женьшеня», «Тигровый ус»; те же бронзовые Будды, те же безделушки из нежного нефрита. Переступив порог крохотной лавочки Сома Ки на улице Мотт, Эдит Вильямс замерла в восхищении.

— Марк, — шепнула она, — словно и не было этих двадцати лет! Как будто с нашего медового месяца здесь не продано ни одной вещички!

— Вот именно, — отозвался доктор Марк Вильямс, протискиваясь за женой по узкому проходу меж прилавков. — Не знай я, что Сом Ки умер, — решил бы, что мы перенеслись на два десятка лет назад. Как в тех фантастических сказках, которыми зачитывается наш Дэвид.

— Надо что-нибудь купить, обязательно, — сказала Эдит. — Мне в подарок на двадцатилетие свадьбы. Может, колокольчик?

Откуда-то из глубин магазина возник молодой человек. Восточные черты, узкий разрез глаз — и безукоризненный американский костюм.

— Добрый вечер. Чем могу быть полезен? Что вам показать?

— Наверное, колокольчик, — усмехнулся доктор Вильямс. — Но мы еще не решили. А вы — сын Сома Ки?

— Сом Ки-младший. Мой почтенный отец пять лет тому назад отправился навестить усадьбы предков. Я мог бы просто сказать, что он умер, — черные раскосые глаза стали еще уже, — но наши покупатели предпочитают более витиеватые выражения. Им кажется, что все это необычайно изысканно.

— А по моему, вовсе не изыскано — просто очень мило, — возразила Эдит. — Нам искренне жаль, что вашего отца больше нет. Мы так надеялись снова его увидеть… Знаете, двадцать лет назад, в наш медовый месяц, когда у нас не было и гроша за душой, он продал нам дивное ожерелье из розового хрусталя — всего за полцены!

— И уверяю вас, внакладе не остался. — Снова хитрые черные щелочки вместо глаз. — Ну а если вы хотите колокольчик — сколько угодно: и маленькие, хромовые, и обеденные, и для верблюдов, и…

Но Эдит Вильямс уже не слушала его. Ее ладонь скользнула к чему-то в глубине полки.

— Хрустальный колокольчик! — воскликнула она. — Ну не чудо ли? Розовый хрусталь — свадебный подарок, и на двадцатилетнюю годовщину — тоже!

Молодой человек предостерегающе поднял руку.

— Вряд ли это то, что вам нужно. Он разбит.

— Разбит? — Эдит осторожно стерла пыль и подняла колокольчик к свету. Изящный, безукоризненной формы грушевидный предмет покоился у нее на ладони. — Но по-моему, он абсолютно цел. Он — само совершенство!

— Я не то имел в виду, — поспешно произнес Сом Ки, который уже ничем не напоминал американца. — Он без язычка. Он не будет звонить.

Марк Вильямс взял у жены колокольчик:

— И правда, язычка нет. — Мы сделаем другой. Если, конечно, не найдется настоящий? — Она вопросительно взглянула на Сома Ки.

Китаец покачал головой.

— Мой отец нарочно его убрал. — Он помолчал в нерешительности и добавил: — Отец боялся этого колокольчика.

— Боялся? — брови Марка Вильямса поползли вверх.

Молодой человек снова замялся.

— Возможно, это прозвучит как байка для туристов, — наконец выговорил он. — Но отец в нее верил. Он верил, что этот колокольчик был выкраден из храма одной буддистской секты, где-то в горах Центрального Китая. И как многие на Западе верят, что глас трубы Святого Петра возвестит о судном дне, так и члены этой маленькой секты убеждены, что когда зазвенит колокольчик вроде этого — выточенный из цельного куска хрусталя и освященный обрядом, который длится десять лет — то всякий покойник, находящийся в пределах этого звука, восстанет из мертвых.

— Божественно! — восхитилась Эдит Вильямс. — Марк, только подумай, какие чудеса ты начнешь творить, когда он у нас зазвенит! — Она с улыбкой обернулась к китайцу: — Я просто его дразню. Мой муж на самом деле замечательный хирург.

— Я должен предупредить вас, — сказал Сом Ки. — Колокольчик не будет звенеть. Только его собственный язычок, выточенный из того же куска хрусталя, сможет заставить его звучать. Потому-то отец и разделил их. И… я рассказал вам лишь половину истории, — продолжил он, поколебавшись. — Отец еще говорил, что хотя колокольчик и побеждает смерть, Смерть все же неодолима. И когда у нее вырывают одну из жертв, она тут же заменяет ее другой. Поэтому, когда в храме колокольчик использовался по назначению — то есть когда умирал верховный жрец либо вождь — то всегда был наготове слуга или раб. Он погибал в тот же момент, как только смерть разжимала объятия и отпускала своего высокопоставленного избранника.

Сом Ки слегка склонил голову набок и улыбнулся:

— Ну вот и все. Забавная сказка? А колокольчик, если вы не передумали, стоит десять долларов. Плюс, разумеется, налог с продажи.

— Всего? Да одна ваша история стоит больше! — воскликнул доктор Вильямс. — Только лучше будет, если вы вышлите его почтой. В чемодане он может разбиться, правда, Эдит?

— Что? Почтой? — Вопрос мужа вывел Эдит из задумчивости. — Да, конечно. А что до звона — у меня он зазвенит. Это уж точно.

— Если в его рассказе есть хоть крупица правды, — пробормотал Марк Вильямс, — то лучше не надо…

Субботним утром, просматривая последние медицинские статьи в своем заваленном книгами кабинете, Марк Вильямс услышал шорох бумаги в прихожей — Эдит разворачивала посылку.

Она вошла, неся в ладонях колокольчик из розового хрусталя.

— Вот и он, Марк. Ну-ка, заставь его звучать!

Марк Вильямс взял колокольчик и потянулся за серебряным карандашом.

— Из чистого любопытства, — сказал он, — а вовсе не потому, что я верю в трогательные сказки для легковерных покупателей — ну-ка посмотрим, что из этого выйдет. Думаю, он зазвенит, как миленький.

Марк легонько постучал карандашом по выступу. Лишь глухое «дзынь» было ему ответом.

Устроившись в кресле, Эдит спокойно наблюдала, как муж пытается оживить колокольчик с помощью монеты, ножа для бумаги, стеклянного фужера… Результаты даже отдаленно не напоминали звон хрусталя.

— Если ты закончил, Марк, — произнесла она наконец с истинно женским терпением, — то дай я покажу тебе, как это делается.

— С удовольствием.

Эдит на мгновенье вышла с колокольчиком из комнаты и, вернувшись, энергично встряхнула его. Комнату наполнил чистейший хрустальный звон, такой тонкий и бесплотный, что у Марка поползли мурашки по спине.

— Боже праведный! — воскликнул он. — Как ты это сделала?

— Привязала язычок ниткой, только и всего.

— Язычок?! — Он хлопнул себя ладонью по лбу. — Подожди, не говори, я сам… то хрустальное ожерелье, что мы купили двадцать лет назад!

— Ну конечно, — спокойно подтвердила Эдит. — Как только молодой Сом Ки сказал, что его отец нарочно отделил язычок, я тотчас вспомнила, что центральная подвеска ожерелья выглядит в точности, как язык колокола — помнишь, мы однажды это заметили? Я сразу догадалась, но не сказала. Я хотела разыграть тебя, Марк, — она нежно улыбнулась, — и потом, ты знаешь, у меня было странное чувство: если этот юноша узнает, что язычок у нас, он не продаст нам колокольчик!

— Пожалуй, — Марк Вильямс принялся набивать трубку. — Впрочем, вряд ли он верит в эту сказку больше, чем мы.

— Он — нет, но отец-то его верил! И если бы старик Сом Ки сам рассказал нам эту историю — помнишь, каким древним мудрецом он выглядел? — боюсь, что и мы бы поверили!

— Наверное, ты права. — Доктор Вильямс снова легонько встряхнул колокольчик. Тонкий, нежный звон несколько мгновений висел в воздухе, затем растаял. — Видишь? Ничего не происходит. Неужто поблизости нет покойников?

— Меня что-то не тянет шутить на эту тему. — На лбу Эдит возникла озабоченная складка. — Я сперва хотела, чтобы это был обеденный колокольчик — и рассказывать эту историю гостям. Но теперь…

Нахмурившись, Эдит не сводила тревожного взгляда с колокольчика, пока телефонный звонок не вернул ее в реальность.

— Сиди, я отвечу. — Она поспешила из комнаты. Доктор Вильямс задумчиво вертел в руках колокольчик. Услышав напряженный голос жены, он встал — но Эдит уже входила в комнату.

— Срочная операция, — вздохнула она. — Автокатастрофа. Милый юноша, почти ребенок. Доктор Амос говорит — трещина в черепе. Он сказал, что не хотел беспокоить тебя, но хирург Хендрикс уехал в отпуск, и ты теперь единственный нейрохирург в городе…

— Знаю. — Марк Вильямс уже надевал шляпу в прихожей. — Ну что, — невесело пошутил он, — тело мастера боится?

— Я поведу машину, — сказала Эдит. — У тебя будут лишние десять минут, чтобы расслабиться.

Доктор Марк Вильямс устало стянул хирургические перчатки. Чувство горечи не покидало его. Ему и прежде доводилось терять пациентов — и всегда он ощущал это как личное поражение. Эдит говорила, что в каждую операцию он вкладывал слишком много себя. Возможно. И все же… Ведь не было причины этому парню умирать! Да, трещина, но в начале операции его состояние было абсолютно нормальным! И вдруг, где-то в середине — прерывистое дыхание, нитевидный пульс… Марк делал уже последние стежки, когда сердце остановилось. Но почему? Жизнь соткана из неудач и нелепых случайностей. Взять хотя бы парня, которого он оперировал прошлой ночью. Уж он-то был в куда худшей форме, чем этот — а поди ж ты, выкарабкался. Лежит теперь в девятой палате, набирается сил. Даст Бог, проживет еще с полсотни лет…

Доктор Амос, молодой анестезиолог, похлопал Марка по плечу.

— Не думай об этом. Сам Господь не смог бы сделать большего. Жизнь просто не хотела этого парня, вот и все.

— Спасибо, Джон. — Марк старался говорить бодро. — Да, иногда так бывает. Но мне нужно, чтобы было вскрытие. Хочу наверняка убедиться…

— Конечно. Я распоряжусь. Ты выглядишь усталым, Марк. Иди-ка домой. Давай я помогу тебе одеться.

Застегивая пиджак, Марк Вильямс вдруг нащупал в кармане предмет странной формы.

— Что это? — спросил он в растерянности — и вынул колокольчик из розового хрусталя. Он должно быть машинально сунул его в карман, пока жена говорила по телефону. — Колокольчик! Вряд ли Эдит скажет мне спасибо за то, что я его утащил!

Внезапно колокольчик выскользнул из его усталых дрожащих пальцев. С криком «Лови!» доктор Амос подхватил его в нескольких дюймах от пола; нежный прозрачный звон поплыл по комнате.

— Еще бы чуть-чуть — и все, — сказал молодой врач, любуясь изящной хрупкой вещицей. — Прелесть какая. Что это?

— Китайский обеденный колокольчик, — ответил Марк Вильямс. — Я бы… — он не договорил, услышав взволнованные крики сестры Вис:

— Доктор! Доктор Вильямс! Пациент начал дышать! Есть пульс! Скорее!

— Что?! — Марк бросился в операционную. Сестра не ошиблась. Дыхание выравнивалось. Удары сердца с каждой секундой набирали силу.

— Господи! — только и выдохнул доктор Амос. — Немыслимо! Возвращение с того света! Марк, ты когда-нибудь слышал о таком? Ну, уж теперь-то мы его не отпустим!

…Жизнь пациента уже наверняка была вне опасности, когда в операционную влетела сестра Макгрегор.

— Простите, что беспокою вас, доктор Вильямс, — тревожной скороговоркой выпалила она, — вы не подойдете сейчас в палату номер девять? Все было прекрасно, и вдруг пять минут назад — внезапный рецидив. Я оставила с ним сестру Джонсон и побежала за вами, но боюсь, что уже поздно…

К счастью, по пути домой не было большого движения — Марк то и дело оказывался слева от осевой линии.

— Ну почему, почему он умер, Эдит? Почему?! Кстати, вот твой колокольчик… положи-ка его в сумку… Все ведь было спокойно!.. Мы думали, что потеряли человека — и спасли его, а того, кого считали спасенным, потеряли…