— Ты промахнёшься, а затем я тебя убью.
Он увидел решение в глазах бандита за долю секунды до того, как тот сам его принял, и нажал на курок. Вспышка, и раскалённый луч вылетел из суженного ствола в голову мародёра.
Череп взорвался, когда его содержимое закипело, кровь, кислород и мозги резко расширились. Безголовый труп рухнул, пальцы сжались на курке…
Отдача разнеслась по улицам Города Просителей, и Нагасена ощутил дрожь воздуха, когда пролетевшая мимо пуля выбила в стене за ним кратер размером со щит. Он убрал пистолет в кобуру и начал вытирать кровь с Шудзики одеждой мертвецов. Затем Йасу развернул маслянистый платок и вытер клинок до зеркального блеска. Он вновь поднял меч и прикоснулся к ножнам. Застыл, чтобы почтить оружие, а затем убрал его плавным движением.
Сзади раздались злые голоса. Люди в той же униформе, что и убитые Северианом чёрные часовые. Пять человек, боевое звено, братья убитых. Лейтенант потянулся к павшим, Нагасена закричал, но слишком поздно. Тело сдвинулось и из-под него выкатились осколочные гранаты. Йасу успел лишь прыгнуть за груду осыпающихся кирпичей, а затем прогремел взрыв.
Взметнулось и опало пламя, а следом уже мчалась буря раскалённых осколков. Они терзали улицу и рикошетили от стен душераздирающим ураганом, ударная волна поднимала в воздух другие тела, а затем начали детонировать и спрятанные под ними гранаты. Нагасена прижал руки к ушам и сжался у стены, волна выбила воздух из лёгких. Горячие стальные осколки оцарапали щёки, руку и шею. Один вонзился в ножны Шудзики, и Йасу вырвал дымящийся металл из дерева. Наконец звон в ушах затих, ударная волна понеслась дальше.
Он вдохнул тяжёлый, прогорклый воздух. Кровь текла по лицу и из ушей, тело болело так, словно его избили шоковой булавой арбитров. Нагасена тяжело поднялся, но не увидел ни следа часовых. Он проковылял по улице и лишь тогда заметил влажные клочья мяса, разбросанные словно потроха на бойне. Вокруг стелился дым, но даже он не мог скрыть выражение ужаса на его лице. Один чёрный страж был ещё жив. Невероятно, но это оказался лейтенант, перевернувший первый труп-ловушку. Ему оторвало всё ниже пояса, но он всё равно смотрел на Нагасену молящими, полными неверия глазами. Рот открывался, словно у выброшенной на берег рыбы. Часовой пытался заговорить, но не мог от непереносимой муки. Йасу опустился рядом, взял его руку, и глаза лейтенанта закрылись, словно он просто уснул и скоро проснётся. Нагасена отпустил его руку и повторил слова, сказанные учителем Нагамицу накануне убийства.
— Пусть это тело будет умирать тысячи раз, а белые кости обратятся в прах, сохранится моя душа или нет, но в моём преданном сердце истина. Может ли она исчезнуть?
Нагасена почувствовал, что за ним наблюдают и посмотрел наверх. Из высокого окна соседнего здания высовывалась девушка, удивительно красивая и такая темнокожая, что Йасу вспомнился увиденный в прецептории легионер Саламандр. Её глаза были белыми и широко раскрытыми, а к зелёной одежде был прикреплён красный цветок. Она заметила его взгляд и метнулась внутрь. На миг их взгляды встретились, и Нагасена понял одно. Девушка видела Лунного Волка.
Севериан быстро пробирался по улицам, следуя мысленной карте, составленной им в первые часы после бегства из Храма Горечей. План улиц был лишён логики и менялся с каждым днём, но он уверенно шёл среди грязных дворов и домишек. Врождённое чувство направления никогда ещё не подводило Волка, как и скрытность. Он легко вёл Отверженных Мертвецов по лабиринту горной тюрьмы, а затем они шли по Городу Просителей, словно жили в нём. Города открывались Севериану, дороги вздымались, чтобы поприветствовать его, а пути и распутья были старыми друзьями. Напуганные лица выглядывали из щелей в продуваемых домах, одни видели Севериана, другие нет. И даже уставившееся прямо на Волка смотрели на него так, словно не могли понять, что же они видят. Севериан не задумывался над этим. Тени сгущались, а Волк прижимался к стенам и постоянно вертел головой. Он слышал знакомый шум города: суматоху людей, звон кастрюль и лязг ножей.
Затем донеслось далёкое эхо взрывов гранат, и Волк покачал головой, поражаясь глупости преследователей. К запаху еды и дыма прибавилась вонь пота от страха и отчаяния, а потом раздалось тихое жужжание сломанного наушника в шлеме. В мгновение одиночества он вслушивался в визг и треск, то и дело различая старые слова, словно невероятно далёкие отзвуки былых времён искали связь с настоящим. От этого не было пользы, но благодаря дрожащим призрачным голосам он чувствовал себя менее одиноким. А не присоединиться ли однажды к ним он сам, став одиноким голосом, затерянным среди миллионов погибших в борьбе за объединение стоявшего на грани гибели мира? Треск статики омывал шлем словно волна, накатывающая на золотой пляж, и Севериан позволял обрывкам слов кружить на грани сознания, пробираясь вперёд.
Вот он прошёл по узкому проходу к утёсу, над которым возвышались стены владения Вадока Сингха. Позади осталось что-то, что казалось маленьким кладбищем — три могилы, высеченные в скале и отмеченные статуями херувимов. Севериан не видел имён, но, судя по размерам, двое были детьми.
Он оглянулся, видя за силуэтами покосившихся зданий купол Храма Печали. Несмотря на дикие истории о произошедшем внутри, жители Города Просителей продолжали носить умерших к его дверям. Но никто не выкопает могилу для Севериана, и эта мысль причиняла боль.
Он полез вверх.
Нагасена искал вход в дом и наконец нашёл повисшую на петлях дверь из сколоченных досок обшитых тонкими металлическими листами. Перед входом он остановился, чтобы глаза привыкли к полумраку. Лестница привела его на разбитую площадку к лифту, грубо сколоченному из железных решёток и полинявших халатов. Он быстро поднялся, зная, что скоро недоверие заставит девочку замолчать. Этаж наверху оказался ветхой рокритовой площадкой, которую поперечные неровные перегородки делили на бесчисленные комнатушки. Съёжившиеся люди теснились вокруг сломанных термальных генераторов, спали или стояли на коленях перед открытыми коробками с резными стенками. Дети, открыв рты, смотрели на Нагасену, пока родители не оттаскивали их прочь. Они не знали охотника, но знали, что он опасен. Это были усталые, запуганные люди, взбудораженные схваткой у дома, но надеющиеся, что он скоро уйдёт. Здесь Йасу был нежданным, незваным гостем. Его было неприятно казаться чужим на Терре. Считали ли себя эти люди гражданами Империума?
Он увидел девочку в зелёной одежде, прижавшуюся к стене, обхватившую колени, и медленно направился к ней. На вид ей было двадцать, но могло быть и меньше. Голод и отчаяние старят людей. Йасу держал руки на виду, ладонями вверх. Она смотрела на него так, что было ясно: девушка видела расправу над падальщиками.
— Тебе нечего меня боятся.
— Ты обещаешь?
Её желание верить ранило сердце. Нагасена повернул удерживающий ножны пояс, словно протягивая их. Глаза девушки расширились при виде мастерства. Йасу знал, что она никогда больше не увидит ничего столь прекрасного.
— Этот меч — Шудзики. На одном из мёртвых языков это значит честность. Давший ему имя человек связал меня обещанием жить согласно этому принципу. Я не хороший человек и за свою жизнь сделал много ужасного, но никогда не нарушил эту клятву.
Она всмотрелась в его лицо в поисках лжи, но не заметила ничего и заметно расслабилась.
— Ты видела его — воина легиона.
Девушка вздрогнула и помрачнела от воспоминания. Нагасена ждал, зная, что не стоит её торопить. Нелегко оправится даже просто посмотрев на космического десантника, а увидеть его в бою значит узреть смертельную ярость.
— Он не вернётся, если ты этого боишься.
— Как ты можешь знать… я видела, как он смотрел на меня, видела смерть в его глазах.
По щеке девушки стекла слеза. Нагасене было ненавистно, что предательство Гора заставило её бояться воинов, созданных, чтобы покорить ради неё галактику.
— Он тебе никогда не навредит.
— Откуда ты можешь знать?
— Потому что я убью его.
Она посмотрела на Нагасену и слабо улыбнулась уверенности в его голосе.
— Меня зовут Эката. Он направился на север, к утёсам над Храмом Горечей.
Сначала Нагасена решил, что должно быть она ошиблась. Зачем Севериану возвращаться туда, где началась охота? Затем он вспомнил, чего хотел Волк, и всё стало ясно.
— Это поможет тебе?
— Больше, чем ты догадываешься.
Приняв решение, Нагасена снял с шеи нефритовый картуш. Отполированный овальный камень окружало золотое чеканное изображение извивающегося дракона. Он вложил картуш в ладонь Экаты и сжал её пальцы.
— Ты знаешь короткий путь на юг к горным рабочим лагерям?
— Да, к баракам врат примус.
— Больше, чем ты догадываешься.
Приняв решение, Нагасена снял с шеи нефритовый картуш. Отполированный овальный камень окружало золотое чеканное изображение извивающегося дракона. Он вложил картуш в ладонь Экаты и сжал её пальцы.
— Ты знаешь короткий путь на юг к горным рабочим лагерям?
— Да, к баракам врат примус.
— Тогда иди по нему, пока не дойдёшь до развилки, отмеченной горкой чёрно-золотых камней. Сверни направо и иди вверх, пока не увидишь поместье с красной крышей и таким же драконом на воротах. Представься хозяйке, женщине по имени Амита, и скажи, что ученик мастера Нагамицу хочет, чтобы ты была гостьей до его возвращения. Понимаешь?
— Да, — улыбка сделала девушку прекрасной.
— Иди же, ночь близится, а по Городу Просителей лучше не ходить во мраке.
Эката встала, сняла с груди алый цветок и склонилась вперёд, чтобы закрепить его на нагруднике Нагасены.
— Роза на удачу.
Севериан решил подниматься по восточным склонам утёсов, чтобы держаться в тени. Восхождение далось нелегко, ведь скалу сгладили дрели рабочих и суровые ветра. Каждая опора была не шире пальца, и он едва мог поставить ноги, но Лунному Волку и этого оказалось достаточно. Солнце всё больше клонилось к закату, ярко-синее небо стало фиолетовым, и отовсюду доносились звуки города. Когда солнце приблизилось к горизонту, последние лучи окутали дворец кровавым светом.
Севериан помнил времена, когда это место ещё не обладало таким важным титулом и обликом, когда это была лишь горная цитадель, бастион для военных советов, твердыня, где планировали покорение галактики. То было время героев, рассвет новой эры, первый раз за бессчётные века, когда свет разгонял тьму. Солнечная система стояла на грани краха, а галактика открывалась человечеству. Вновь, как и в первом великом походе к звёздам, экспедиционные флотилии легионов рассекли пустоту, чтобы вернуть потерянную империю. Но Севериан не станет частью этого благородного замысла, ведь когда 63-я экспедиция миновала гелиопаузу, Севериан вернулся на Терру, чтобы с почестями присоединиться к Воинству Крестоносцев. Он стал частью нового славного братства, бывшего зримыми эталонами нового порядка, который Империум нёс галактике.
Те времена давно прошли, и Севериану становилось всё труднее соотнести эти воспоминания со своей бедой. Одинокий и заплутавший Волк, последний выживший из отчаянной группы воинов, собранных вместе обстоятельствами и замыслами, давно потерял надежду понять, почему Атхарва освободил лишь семерых, когда без сомнений к ним присоединились бы и остальные. Что стало с представителями Повелителей Ночи, Несущих Слово и Железных Воинов? Может быть им бы больше повезло с сынами Нострамо и Олимпии?
— Севериан… Севериан…
Сначала Лунный Волк не заметил, как среди помех раздался скрипучий голос, приняв его за игру воображения и воспоминаний, но затем он раздался вновь словно шёпот в тишине покинутого храма. Он замер и щёлкнул по шлему пальцем. Голос раздался вновь, громче и чётче. И теперь не было сомнений в том, что он говорил.
— Севериан…
От изумления он прижался к склону. Волк повертел головой налево и направо, потом вверх и вниз, но не заметил ни следа наблюдателя. Однако любой хороший охотник не покажет себя добыче.
— Севериан…
— Кто ты?
— Меня зовут Йасу Нагасена.
— Ты — охотник, проследивший нас до храма.
— Да, а теперь я выследил тебя здесь.
— Как ты говоришь со мной?
— Твой шлем принадлежал воину былой эпохи. Я увидел, во что были одеты твои товарищи в храме, и попросил схожее коммуникационное устройство из реликвиариев Дворца.
— Умно.
— Это не требовало от меня особых догадок.
— Но об этом не подумал никто другой.
— Я и не никто другой.
Севериан попытался вспомнить всё об устройствах времён Единства. И улыбнулся.
— Ты так меня не вычислишь. Они работают на открытых частотах, это может услышать любой передатчик с нужной настройкой.
— Мне и не нужно тебя выслеживать. Я знаю, куда ты направляешься, и держу тебя на прицеле.
— Ба! — Севериан расхохотался, впервые по-настоящему развеселившись за долгое время. — Ну так стреляй, охотник.
Через мгновение лазерный разряд впился в скалу слева. Севериан сморгнул вспышку и едкую горячую пыль.
— Так ты психик? Империум решил, что ещё один класс полезных псайкеров заслуживает специального обозначения?
Похоже, что Нагасену развеселила его эмоциональная вспышка.
— О нет, я не психик, просто очень хороший следопыт. Первая аксиома охоты — понять, чего хочет твоя цель.
— И чего я хочу?
— Того же, чего смерть лишила Атхарву из Тысячи Сынов и твоих братьев. Правды.
— Какой правды? — Севериан замер.
— Правды о том, как изменилась галактика. Ты сбился с пути, Севериан. Тебе сказали, что твой примарх предал тебя, предал Империум. Ты хочешь взглянуть братьям в глаза потому, что не можешь сопоставить эту правду с тем, что помнишь.
— Я знаю, что Гор Луперкаль был лучшим из встреченных мной людей. Он никогда бы не предал отца.
— На самом деле ты в это не веришь…
— Не говори мне, во что мне верить.
— На самом деле ты в это не веришь, — спокойно продолжил Нагасена — потому что знаешь, как бы поступил Гор, если бы когда-нибудь обратился против отца. Внезапное ужасное предательство, а затем внешне самоубийственный гамбит, который приведёт к бойне в битве, которая была бы лучшим шансом Императора остановить восстание прежде, чем оно наберёт обороты.
Севериан молчал, зная, что Нагасена прав. Всё, что он знал о бойне на Исстване V говорило, что это был тот самый великий обман, которым Гор бы начал мятеж.
— Я не лгу. Клянусь в этом на клинке Шудзики.
— Тогда почему ты просто не застрелишь меня?
— Возможно, я доберусь в поместье Вадока Сингха до тебя.
— Ну уж нет, — разозлившийся Севериан полез дальше.
— Тогда скажем так. Может быть Гор и предатель, но насчёт тебя я ещё не уверен.
Голос Нагасены исчез из шлема, сгинул в вое помех от тестового обстрела пустотных генераторов Дворца. Севериан взбирался всё дальше, думая, не застрелит ли его охотник, но быстро отбросил такую возможность. Если бы Нагасена захотел, то он уже бы его убил.
Тем временем солнце зашло, и теперь утёс освещал лишь тусклый свет звёзд, да дуговые лампы в лагерях рабочих и на севших в низинах Терры кораблях-кузницах Механикум. Когда он добрался до вершины, то прижался щекой к чёрной скале и вгляделся в границу между камнем и небом. Он достаточно ясно рассмотрел колебание потревоженного воздуха, тонкое марево лазерной растяжки окружало утёс со всех сторон. Он крепче сжал камни одной рукой и отпустил другую, развернулся и закрепился вновь, прижав ступни к утёсу, согнув колени, напрягая мускулы. Севериан тяжело вдохнул и собрался с силами, представляя запланированное движение, прикидывая длительность напряжения каждого мускула и конечности, пока не уверился в успехе.
Затем Севериан оттолкнулся ногами вперёд и вверх, используя опоры рук как шарнир, на котором его тело крутанулось словно огромный маятник. На полпути он разжал руки и сжался как гимнаст. Волк рухнул в метре от края утёса на колени в песчаном дворе, прижав одну руку к земле, а другую сжав в кулак. Он ждал сигнала тревоги, крика часового или стрёкот автоматических оружейных систем. Ничего. Лишь шелест ветра и его дыхание нарушало тишину.
— Я ждал от тебя большего, военный инженер. Если ты архитектор Дорна, то магистр войны войдёт в тронный зал Императора как к себе домой.
С трёх сторон дворик окружали ступенчатые террасы, ведущие к закрытым галереям. Ночные растения-альбиносы раскрывали лепестки лунному свету, а их горький миндальный запах намекал о генной инженерии. По краям тянулась выложенная камнями дорожка, а в центре журчал и пенился фонтан, увенчанный фиалом с квадратом и компасом. Боковые тропинки вели закрытым прямоугольникам из песка, где стояли маленькие модели блокгаузов, элементов ландшафта и бастионов. Рядом с ними на песке были начерчены траектории перекрёстного огня, зоны поражения и гильдейские символы, которые Севериан не мог понять. На одной схеме он узнал Дхалаугири, на другой Врата Вечности, а в третьей возводимые укрепления у прохода Мохан.
Севериан поднялся к галерее, мягко ступая по камням. Цветы тянулись за ним. Вот Волк прошёл через внутренний дворик к центральному павильону поместья, широкому холму с высокой башней посередине, откуда военный инженер мог созерцать свои труды. На площадке перед главным зданием виднелась посадочная платформа и манёвровые двигатели шаттла Сингха. Севериан не особо хорошо разбирался в пилотировании таких аппаратов, а потому смог бы только взлететь, но не уйти от неизбежных перехватчиков и их самонаводящихся ракет. Нет, чтобы добраться до орбитальных платформ живым, ему понадобиться дать преследователям хорошую причину его не сбивать. А какая причина лучше военного инженера самого Императора?