— А вы, я вижу, про все знаете.
— Не про все, но кое-что знаю. У меня ж вся жизнь тут прошла, как не знать.
Микроавтобус выехал на небольшой пустырь: слева и справа возвышались заборы из бетонных блоков, за которыми виднелись верхние этажи зданий с выбитыми окнами и с заросшими кустарниками крышами. Половину дороги преграждали большие мусорные контейнеры. У обочин всюду валялись целлофановые пакеты, газеты, пластиковые бутылки, пачки от сигарет и целые груды строительного мусора. Водитель автобуса снизил скорость до минимальной и осторожно, чтобы не задеть и не поцарапать машину, начал объезжать контейнеры.
Наблюдая за происходящим, Маркел с Ржавым быстро натянули шапочки с прорезями для глаз и рта и приготовились с действию. Дождавшись, когда инкассаторская машина подъедет и сбросит скорость, Маркел дал сигнал Ржавому, и они, выбежав из укрытия, ловко набросили на лобовое стекло, боковые стекла и бойницы брезент на клейкой основе. Охранник тут же попытался связаться по рации с диспетчером, но Ржавый предварительно уже включил лежавшую в их «Ладе» глушилку радиосвязи, поэтому машина оказалась полностью отрезанной от внешнего мира. Все произошло так быстро, что охрана не успела ничего сделать. Двери микроавтобуса были заблокированы снаружи. Водила попытался рвануть с места, но под колеса уже были подложены тормозные башмаки, так что они лишь прокручивались вхолостую, а машина продолжала стоять на месте. Тем временем к машине подкатила фура с Диким за рулем.
— Пацаны, кто-нибудь подсобите, — крикнул он, выскочив из кабины.
Маркел с Ржавым подбежали, открыли задние двери и опустили аппарель для подъема в кузов машины. После чего подцепили к микроавтобусу лебедку, включили мотор, и инкассаторский «Форд» через минуту оказался внутри фуры.
— Ржавый, стань на стреме, а я пока разберусь с дверью.
Маркел взял газовый резак и принялся выпиливать в микроавтобусе кусок бронированного листа. На пол посыпались искры и металлическая стружка. Закончив дело, ударом кувалды он выбил выпиленный квадрат железа. Стоявший рядом Дикий тут же бросил внутрь пару шашек со слезоточивым газом.
— Все, Дикий, быстро в кабину и трогаем. Ржавый, прыгай в легковуху и за нами, — крикнул Маркел из кузова и надел противогаз.
Ржавый запрыгнул в спрятанную в близлежащих кустах «Ладу-Калину» и завел мотор. Дикий захлопнул двери кузова, и фура тронулась с места. Маркел огляделся и включил фонарик — из вырезанной в «Форде» дыры послышался дикий кашель. Один из охранников выполз через дыру наружу, упал на колени, хватая себя за — горло.
— Уроды, вам кранты! Я порву вас на британский флаг прямо здесь, суки! Удавлю голыми руками! — превозмогая кашель, прохрипел он.
Маркел, не раздумывая, профессиональным боксерским ударом двинул тому в челюсть. Охранник отлетел к стенке и с грохотом врезался в нее. После чего, закрывая одной рукой лицо, нос и рот, с закрытыми глазами, побежал в сторону Маркела, словно слепой бык на тореадора. Маркел ловко отскочил в сторону, успев сделать пару ударов в голову. Пролетев мимо, охранник шмякнулся об пол и затих. В этот момент за спиной Маркела раздался кашель и грохот. Он обернулся и, посветив фонариком, увидел, что второй охранник выбрался из дыры и лежит около «Форда» на полу. На его голову была натянута куртка, таким образом он спасался от газа. Маркел не спеша подошел к нему и нанес пару сильных ударов в голову. После того, как отрубился второй, Маркел, тяжело дыша, сел на пол и закрыл глаза, прислушиваясь, что происходит снаружи. «Что-то я расслабился, там же еще двое в кабине». Он вскочил на ноги, подошел к кабине «Форда», разблокировал дверь со стороны пассажира и резко открыл. Из заполненного газом салона выпал щуплый инкассатор.
— Не надо, не бейте! Я не сопротивляюсь.
Парень лежал на полу и чуть ли не плакал.
Маркел постоял несколько секунд в раздумье, после чего нагнулся и вырубил парня. Зайдя с другой стороны кабины, то же самое он сделал с водилой микроавтобуса.
Дикий, выехав на асфальтную дорогу, повернул фуру в сторону моста — на том берегу реки, сразу за гаражным кооперативом, начинался лес. Места были знакомые — парни частенько вывозили туда несговорчивых предпринимателей. От прилива адреналина Дикий был на взводе. Он впервые участвовал в такой серьезной операции, где нужно было работать не столько кулаками, сколько головой. После того, как Маркел озвучил свой план ограбления, они с Ржавым еще больше стали уважать своего главаря. Когда проезжал по мосту, приспустил боковое стекло, и в кабину ворвался прохладный влажный воздух. Дикий вдруг вспомнил, как они несколько лет назад забили на пляже стрелку с конкурирующей бандой. Тогда Маркела избрали на роль главного — уже не полудетской банды, а настоящего отряда — вместо убитого в разборке Рашпиля. Миновав мост и прибрежные заводи, фура через десять минут оставила позади два десятка коттеджей и въехала в лес. Следом за ней на «Ладе» мчался Ржавый. Выбравшись на опушку, со всех сторон закрытую непролазным ельником, Дикий остановился, выпрыгнул из кабины. Подъехавший через полминуты Ржавый остановил машину рядом и крикнул:
— Чего стоишь, расслабился? Идем открывать кузов.
— Уф, ну я и вспотел, — сказал Маркел, когда двери распахнулись и на фоне темного неба показались два знакомых силуэта. — Осторожнее, сейчас газа нахватаетесь.
Из кузова начали выходить остатки газа. Ржавый с Диким закрыли глаза и нос и отошли на несколько шагов.
— Ржавый, включи фары, посвети, а то тут ни черта не видно, — крикнул Маркел, протискиваясь в вырезанную в «Форде» дыру.
Ржавый забрался в «Ладу» и подъехал сзади к фуре так, чтобы свет фар падал прямо в открытый кузов. Тем временем из дыры одна за другой вылетали сумки с деньгами.
— Ну, как вам улов? — спросив Маркел, высунув голову.
— Солидно! — покачал головой Ржавый.
Маркел вылез из инкассаторской машины и принялся перекидывать денежные сумки из фуры парням под ноги.
— Несите в легковушку, а я переведу дыхание.
Маркел соскочил на землю, снял противогаз и глубоко вдохнул воздух. Внезапно послышался негромкий хлопок, но Ржавый с Диким узнали звук выстрела и резко оглянулись. Маркел удивленно посмотрел на свой живот, пошатнулся и упал на колени. Бросив сумки, Ржавый дал знак обойти фуру, а сам осторожно начал красться к открытому кузову со своей стороны. Когда они по сигналу запрыгнули в кузов, то, к своему удивлению, не встретили никакого сопротивления. Один из охранников лежал у стены и тяжело дышал. У его ног валялся выпавший из ослабевшей руки пистолет. Ржавый подскочил к нему и с размаху ударил в лицо.
— Маркел, ты как? — взволнованно спросил Дикий, подбежав к лежавшему на траве другу.
— Ничего, все в порядке. Небольшая царапина. Жить буду, — с трудом прошептал тот. — Не волнуйся. Главное, что теперь деньги у нас.
* * *В центральной городской больнице давно начался тихий час, свет в палате выключили, но Яне не спалось. Сегодня в отделение забежал какой-то парень и передал Маше записку от Маркела. В ней говорилось, что сегодня после отбоя он навестит Яну. Яна с нетерпением ждала возлюбленного. Поначалу она прислушивалась к каждому звуку в коридоре, каждому шороху. В конце концов девушка, решив хоть как-то скоротать время, взяла с тумбочки плеер, надела наушники и включила альбом Земфиры. Лежа с закрытыми глазами, она представляла, как обнимет Маркела, как они будут целоваться, как он будет гладить по голове и говорить, что все уладится.
Вдруг Яна почувствовала, что кто-то дотронулся до ее плеча. Она открыла глаза и увидела возле себя женский силуэт.
— Маша? — спросила она, сняв наушники.
— Музыку слушаешь? А я шепчу тебе, шепчу — не отзываешься. Думала, что уже заснула.
— А ты почему все еще на работе? Ведь твоя смена вроде бы уже закончилась.
— Мало ли что. Вдруг понадобится моя помощь. На шухере постоять или еще что. Если его тут застукают, то мало не покажется — могут и полицию вызвать. В больнице с этим делом строго.
— Маша, спасибо, но не стоит так переживать. Лучше бы пошла домой, отдохнула. Ты здесь и так чуть ли не круглые сутки проводишь.
— Ничего страшного — часом больше, часом меньше. Да и что мне там делать, самой в четырех стенах. Лучше давай сделаю тебе массаж от пролежней. А то лежишь неподвижно целыми днями.
— Мне уже делали несколько часов назад.
— Лишний раз не помешает.
Маша придвинула табуретку поближе к кровати и начала массировать Яне ноги. На самом деле, причина задержки на работе и визита к Яне была совсем другой — ей просто очень хотелось снова увидеть Маркела. Маша боялась себе признаться и всячески отгоняла эту мысль, но, кажется, она влюбилась в парня. Сначала девушке казалось, что это просто симпатия и чувство радости за новую подругу, которой так повезло на любовном фронте. Но чем дальше, тем чаще Маша стала замечать, что ни о чем другом не может думать, кроме как о Маркеле. Она впервые попала в ситуацию, когда оказалась третьей лишней, и поэтому совершенно не знала, что с этим делать. Единственное, что Маша для себя решила, — оставить чувства при себе и не показывать парню, что неравнодушна к нему. Да, безответная любовь — это невыносимо больно. Но в то же время она представила, каково будет Яне, если та вдруг узнает про ее чувства. Это будет выглядеть подло и низко. А Маше меньше всего хотелось причинять душевную боль человеку, прикованному к постели и мучимому постоянной физической болью.
Маркел подошел к больничному забору и оценил обстановку. Было уже поздно. Естественно, посетителя при всех мольбах никто в такой поздний час не впустит. Парень подошел к главному входу и прильнул к стеклянным дверям: на проходной за столом, уставившись в экран ноутбука, сидел дежурный полицейский. Сюда лучше не лезть. Вполне возможно, что у него уже есть на него ориентировочка.
Маркел, держась за рану на животе, медленно обошел больничный корпус. Из-под легкой куртки виднелась пропитанная кровью футболка. Парня бил озноб, голова кружилась, но он старался держать себя в руках. «Нет, я должен, я обязан дойти и доставить Яне эти деньги. Кроме меня ей никто не поможет», — мысленно повторял он. Ржавый с Диким долго уговаривали его не идти в больницу в таком состоянии. Говорили, что сами отнесут Яне деньги. Но Маркел, как всегда, настоял на своем. Друзьям ничего не оставалось, как достать из походной аптечки перекись водорода и наскоро обработать и перевязать рану. Для подстраховки, видя состояние Маркела, следом за ним в сторону больницы выехал на такси Дикий.
Завернув за угол, на втором этаже он нашел глазами окно нужной палаты — как раз напротив него рос высокий каштан — единственное дерево, которым часами вынуждена была любоваться Яна из своего окна. Подтянув ремешки на рюкзаке, он, кряхтя, забрался на карниз окна на первом этаже. Переведя дыхание, заглянул внутрь — помещение, судя по большому железному агрегату, являлось рентгенкабинетом. Упершись ногой в декоративный выступ в стене, он схватился сверху за пластиковый карниз и подтянулся. Живот пронзила дикая боль, на лбу выступили крупные капли пота. Стиснув зубы, Маркел забросил одну ногу на карниз, еще раз подтянулся и, держась за оконный выступ, поднялся в полный рост.
Услышав за окном шум, Яна и Маша одновременно повернули головы и ахнули. Маша вскочила, подбежала к подоконнику и повернула ручку одной из створок.
— Маркел, ты сумасшедший. А если бы ты упал?
— Ничего страшного, это всего лишь второй этаж.
Девушка схватила его за пояс и буквально затянула в палату. Пока возилась с ручкой, закрывая окно, Маркел бессильно сполз на пол и привалился к стене. Маша включила настенную лампу — и ужаснулась. Ее рука была в крови. Темно-красное пятно расползалось и по животу ночного гостя.
— У тебя кровь! Маркел, тебя ранили? — Маркел попытался прикрыться курткой, но силы покидали его. Медсестра быстро подошла и уверенным движением распахнула куртку: так и есть, на темной футболке в нижней части живота четко выделялась маленькая дырка, окруженная широкой кровавой каймой.
— Маркел, что с тобой? — дрожащим голосом спросила Яна.
— Да что вы обе так всполошились? Ничего серьезного — так, пустяки.
— Какие еще пустяки? — Маша осторожно приподняла край футболки и осмотрела рану. — Это же пулевое ранение! Тебе нужна операция!
— Да подождите вы!
Маркел, морщась от боли, поднялся на ноги, опираясь на стену, с усилием снял со спины рюкзак и, волоча его по полу, подошел к Яне. У кровати опустился на пол и на секунду прикрыл глаза, потом развязал тесемки на рюкзаке, достал из него набитый деньгами пакет и положил на тумбочку рядом с кроватью.
— Вот. Как и обещал — я достал деньги на операцию. Теперь ты спасена, ты будешь жить…
После этих слов Маркел уронил голову на край кровати и потерял сознание.
— Маркел! Маркел! Очнись!
Яна не могла видеть парня, только прикасалась к его голове, гладила по волосам. Не почувствовав никакой реакции, разрыдалась.
— Маша, он умер? Что с ним? Помоги, пожалуйста, Маша!
Медсестра уже была рядом с бесчувственным парнем, прикоснулась двумя пальцами к шее, потрогала пульс на запястье.
— Успокойся, он жив. Просто потерял сознание. Сейчас что-нибудь придумаем.
Маша судорожно соображала, что делать. Вне всяких сомнений, парня нужно срочно оперировать. Неизвестно, какие органы задела пуля и сколько он крови потерял, но в любом случае промедление может стоить ему жизни. Однако, если позвать дежурного хирурга, тот, согласно закону, должен будет сообщить полиции о человеке с огнестрельным ранением. Достраивая логическую цепочку, девушка поняла — о вызове врача и речи быть не может. Маркел сейчас находится в розыске. А если попадет в лапы ментов, они точно отберут и деньги. И тогда Яна будет обречена прожить всю жизнь прикованной к кровати.
Глава 10
Вскоре после того, как похитители уехали, прихватив внушительные мешки с выручкой, одному из охранников удалось освободить руки от связывавшей их веревки и сообщить по рации об ограблении. Буквально через четверть часа на лесную опушку прибыли несколько полицейских машин и «Скорая». Несмотря на то что, и охранники, и инкассатор, и водитель машины надышались газа и получили по нескольку ударов, состояние всех врачи для протокола описали как «легкие телесные повреждения». С красными глазами, выбитым зубом и большим фингалом, инкассатор сидел в машине «Скорой помощи», закутанный в плед, и дрожал то ли от холода, то ли от перенесенного стресса. Рядом стояла остальная троица и виновато наблюдала, как вокруг суетится целая группа экспертов.
Приехавший на место происшествия следователь сразу приступил к допросу свидетелей и жертв нападения. Опытный оперативник, выслушав историю событий от каждого участника в отдельности, сразу предположил, что все четверо вряд ли смогут рассказать еще что-нибудь толковое. Банда грабителей действовала быстро, четко, по ранее разработанному плану.
— Где конкретно было совершено нападение? Видели ли вы лица преступников? На чем они передвигались? Какой у них был голос? Может, помните какие-нибудь детали? Можете сказать хотя бы примерно, сколько времени назад они скрылись с места преступления?
Полицейский задавал вопросы один за другим, но никакого положительного результата не добился. Разве что узнал место нападения. Лиц никто не видел — все были в шапочках-масках. Машины, на которой преступники уехали, также не видели. Отчаявшись, следователь громко выругался и нервно закурил.
— Михалыч, что у тебя с отпечатками? Есть что-нибудь? — спросил он у пожилого эксперта, возглавлявшего приехавшую с ним группу.
— Пока ничего. И, думаю, ничего не будет. Налетчики все сделали как по нотам, работали в перчатках.
— Черт возьми! Ни одной зацепки.
Не успел он докурить, как на опушку выехал на полной скорости джип, резко затормозил, и из него вышли два человека.
— Андрей Павлович, здравствуйте. Антон Андреевич, здравствуйте.
— Нашли что-нибудь? — взволнованно спросил Коровин.
— Нет, пока что никаких улик нет. Но мы ищем.
— Ну, ищите-ищите. Не найдете, я вам, сукам, всем головы поотрезаю и в реку повыбрасываю, — раздраженно ответил Толстяк и отошел с сыном в сторону. — Понабирали дебилов в полицию.
— А на фига ты меня сюда привез, заезжал еще за мной? — спросил Хлыщ голосом подвыпившего человека.
— А затем, чтобы ты не расслаблялся. И хоть немного был в курсе, что сейчас произошло. А ну дыхни! Все понятно. Опять пил?
— Немного дома бахнул. А что, может, у меня голова болела.
— Ладно, не оправдывайся. Как баба, ей-богу. Так вот. Ты хоть представляешь, на какие бабки меня только что грабанули? Пятьсот пятьдесят штук.
— Батя, а чего ты переживаешь? Деньги же в гипермаркете инкассации передали. Значит, ты не при делах, и все убытки на банк ложатся.
— Так и банк же, идиот ты тупорылый, тоже мне принадлежит.
— Но ведь, по идее, инкассаторские перевозки тоже должны быть застрахованы.
— Так-то оно так. А страховой компанией кто реально владеет? Опять я. Антон, нас на бабки поставили. Больше, чем на пол-лимона!
Коровин схватился за голову и начал расхаживать из стороны в сторону.
— Что делать? Что делать? Что за уроды решили провернуть такое со мной? Они не знают, на кого нарвались! Да я их… — бормотал он себе под нос.
— Подождите, — вдруг окликнул следака один из охранников. — Совсем забыл. Так — голова кружится, что ничего не соображаю. Я же одного из бандитов ранил, вроде бы в — живот.
— А если точнее?
— Точнее не могу, я тогда почти сразу отключился. Да и когда стрелял, был словно в тумане. Целился посередке, а куда именно попал, не знаю. Вон там он стоял.
Мент подбежал к указанному месту и нагнулся.
— Михалыч, быстро сюда. У нас один подстреленный. Уже хоть что-то!
Он подбежал к двум полицейским, стоявшим в сторонке.
— Значит, так. Сейчас «Скорая» заберет этих идиотов — поезжайте за ними. Пока их там будут приводить в чувство, попробуйте еще что-нибудь из них вытянуть.
После этого он сел в машину и вызвал по рации дежурного.
— Алло, Остапенко? Это следователь Горецкий. Срочно обзвонить все больницы, травмапункты и «Скорые» — ищем опасного налетчика, ориентировочно — пулевое ранение в живот. Да, и подними всех свободных патрульных, пусть прочешут все, что только можно. Я сейчас прямо в городскую больницу.