Итак, грех приходит в упадок, поскольку Сэм Шэй процветает и крепко стоит на ногах. И если возле дома Шэев иногда припахивает дымком и серой от суеты захлопотавшихся демонов, домашние не обращают на это внимания… Даже Джон, самый младший из десяти юных отпрысков Сэма.
Перевел с английского Юрий СОКОЛОВАлла Малахова КОНИ СКАЧУТ, МЧАТСЯ КОНИ…
Человечество за свою историю изобрело немало способов пощекотать собственные нервы разнообразными азартными развлечениями.
Пожалуй, одно из самых древних и популярных — это ипподромные бега, где азарт болельщиков сочетается с корыстью игрока, что нам в полной мере продемонстрировал герой Р. Артура.
Так что представляет собой ипподром: место честных спортивных состязаний или казино?
Рассказать об этом мы попросили журналиста А. Малахову.
Центральному московскому ипподрому перевалило за сто шестьдесят лет. Но по-прежнему бронзовые Диоскуры укрощают строптивых коней на его парадных воротах, а круглый год переполненные трибуны кипят, неотступно следя за действом в овале беговой дорожки. Московская публика и приезжие зеваки исстари облюбовали это зрелищное место. Правда, ипподромный тотализатор закрывали в 30-е годы, его пытался запретить и генсек Юрий Андропов, считая, что в этом злачном месте «не наши люди прожигают нетрудовые доходы». Впрочем, «наши» люди — Хрущев и Брежнев — любили сиживать здесь в правительственной ложе.
Вообще-то ипподром — слово греческое, означающее «место конских ристаний и скачек». Если советскому человеку «новой формации» ипподром и не был нужен как «место легкой и скорой наживы», то, может быть, жажда нетрудовых доходов одолевала жителей Древней Эллады?
Впрочем, как происходили ристания древних, можно лишь смутно представить себе по немногочисленным дошедшим до нас легендам. Что же касается дня сегодняшнего, то — удар гонга, и стартовая машина мчит по беговой дорожке ипподрома, а вслед за ней из боксов летят чудо-кони. Мелькают в качалках разноцветные камзолы наездников, ликуют трибуны, приветствуя своих любимцев. Лишь тотализатор замер в ожидании выигрышей…
БЕГА на Центральном ипподроме бывают трижды в неделю: по воскресеньям, средам и пятницам, причем круглый год, невзирая на погодные катаклизмы. Зимой рысаки соревнуются на ледяной дорожке: в их подковы монтируют шипы.
И кони выкладываются. Рысак мирового класса на бегах преодолевает километр с наездником в качалке за минуту и двенадцать секунд. Мировые рекорды ставятся на специальных состязаниях для наиболее классных лошадей-четырехлеток — Малом и Большом дерби. Но прежде, чем конь попадет на соревнования такого уровня, его в двухлетнем возрасте привозят на ипподром для испытаний.
Увы, уже более двух лет на Московском ипподроме не проводились регулярные скачки. Отличие этого вида состязаний от бегов в том, что на бегах наездник управляет лошадью из специальной тележки-«качалки» На скачках жокей сидит верхом, а конь под ним обязательно чистых кровей. Вся драма в том, что в бывшем СССР чистокровок разводили (и разводят) на Кавказе, на Украине. Теперь у России остались лишь конезаводы в Краснодарском крае, но и этот источник не доступен: возить лошадей оттуда в Москву более чем накладно. Конезаводы ныне остро нуждаются в средствах, а Центральный ипподром также не может взять на себя перевозку скакунов через всю страну. Поэтому скачки теперь проводятся только на местных ипподромах. Рекорд чистокровных скакунов под седлом — менее минуты за километр.
После дерби обычно следуют коне-аукционы Но нынче в России они проводятся уже не с тем размахом, что прежде, элитных лошадей все чаще и все дешевле перекупают частники и фирмы, специализирующиеся на конеуводстве. А затем сплавляют их за баснословные суммы западным толстосумам и спортсменам. Впрочем, в коневодческих хозяйствах России тех же классных спортивных лошадей и племенных производителей иногда просто нечем кормить.
На Московском ипподроме на сегодня содержится 750 рысаков. Из них 230 принадлежат частным лицам, причем кто эти владельцы — секрет. Они платят за постой своего коня в ипподромном деннике (специальное помещение), его корм, а еще договариваются со спортсменами нескольких тренотделений, чтобы рысак был «отъезжен». Когда такой частный конь начинает работать и приносить выигрыши своему владельцу, все затраты на его содержание окупаются сторицей. А «карьера» рысака длится 10 лет.
«Несколько лет назад у нас содержался и тренировался знаменитый рысак Сорренто, — поведал директор ипподрома Владимир Когтев. — Он в 1992 году вошел в десятку лучших европейских спортивных лошадей, взяв за рубежом множество самых дорогостоящих призов. За этого рысака его владельцу — Кубанскому хозяйству — иностранные покупатели предложили полтора миллиона долларов».
А вообще рысак, способный участвовать в различных соревнованиях, стоит дороже «мерседеса». Но и такая сумма вполне окупаема, ведь хорошая лошадь, участвующая в бегах, подчас приносит ее владельцу многомиллионный доход. И спортсмен бывает не внакладе: в случае выигрыша хозяин коня доплачивает к зарплате наездника не менее 25 % от призовой суммы.
ПРИЗЫ же на Центральном ипподроме разыгрываются немалые. Например, даже не в самый «урожайный» 1994 год куш составил 800 миллионов рублей. Соревнования окупают все траты администрации ипподрома. Места на трибунах рассчитаны на 7 тысяч болельщиков. Однако это зрелищное заведение «ухитряется» принять и 10 тысяч человек и даже — в большие беговые праздники — все 20 тысяч.
Местные завсегдатаи-игроки и просто болельщики утверждают: ипподром — это «омут», попав куда единожды и даже проигравшись в пух и прах, будешь приходить снова и снова. Появится хоть немного деньжат, отправишься делать ставку на тотализаторе. Раньше были всего четыре игровые комбинации. Сейчас игры на любой вкус и кошелек, ведь здесь «заседают» не только крутые «красные пиджаки», но и куда более скромные посетители, рискующие пенсионными рублями.
Выбрать есть из чего: в «ординаре» надлежит определить победителя данного заезда. «Пара» требует угадать в одном заезде двух лошадей, будущих лидеров, неважно, в каком порядке они придут. В «двойном ординаре» необходимо вычислить двух победителей двух смежных заездов. Очень сложен, но и популярен среди любителей рискнуть «тройной экспресс» — попробуйте определить, какая именно лошадь придет первой, какая — второй и какая — третьей. Для бедных игроков придумана «тройка»: угадать лошадь, которая окажется в числе призеров, а для толстосумов — «тройной ординар»: в трех заездах назвать трех победителей. Самая сложная, но и прибыльная в случае удачи игра — «четверной экспресс»: нужно назвать первых четырех лошадей в одном заезде, правильно указав место, занятое каждой.
АЗАРТНАЯ игра затягивает болельщика порой похлестче наркотика. Кстати, новички, делающие ставки вслепую, на «темных лошадок», часто выигрывают, и к их выбору иной раз присматриваются игроки со стажем.
В отличие от касс тотализатора, которые неумолимо закрываются перед звонком на очередной заезд, букмекер — частное лицо — этакий околоспортивный «жучок», принимает ставки «помимо кассы». К тому же он чаще всего отлично знаком с мастерами-наездниками и их тайными, закулисными делами, в которые они не посвящают даже товарищей по команде.
Здесь, как в любом игорном заведении, за долгие десятилетия сформировалась своя мафия, диктующая порядки и спортсменам, и тренерам, а следовательно, и играющей публике. Скажем, чтобы поскорее получить звание мастера или повысить спортивный разряд, «зеленому» наезднику, который самостоятельно к этому не готов, остается договориться с мастером, наверняка будущим победителем заезда. Заплатив этому беспроигрышному мастеру энную сумму, его «соперник» может быть уверен, что искомый титул у него уже в кармане: мастер просто придержит свою лошадь на финише или совершит «проскачку», то есть перейдет на галоп, что совершенно недопустимо для лошади рысистой породы. И пусть злятся и улюлюкают разгневанные обманутые зрители на трибунах — никто никогда не докажет, что спортсмены оказались в корыстном сговоре, а лошадь-фаворит была попросту остановлена.
Правда, несколько лет назад, по словам директора ипподрома, здесь был налажен сложный электронный комплекс, позволяющий определить, насколько честно ведут борьбу наездники или жокеи, но тем не менее «злачное место», где крутятся огромные деньги, таковым и остается.
ЕСЛИ наездники отказываются участвовать в «купленных» заездах или не выполняют ранее взятые на себя «обязательства» (что еще более «греховно»), они рискуют в лучшем случае расстаться со своей карьерой: законы мафии жестоки. Поэтому перед большими соревнованиями вся команда буквально днюет и ночует в денниках возле своих питомцев: не дай Бог, недоброжелатели подсуетятся, напоят лошадь холодной водой перед или после заезда, а у нее, разгоряченной, не выдержит сердце. Спортсмены вспоминают случаи, когда четвероногие бегуны падали и умирали прямо на дорожке, в разгар состязаний. Или воткнет злодей булавку под кожу рысаку — и пошла тогда прахом многолетняя работа тренотделения, а с ней и призовые деньги.
«Какая же тут проверка спортивной классности?! — возмутится неискушенный болельщик. — Это же сплошной обман и даже разбой!» Именно поэтому завсегдатаи ипподрома перед заездом не сидят на трибуне, а толпятся возле тренотделений и у выхода на беговую дорожку: «ловят» слухи. Бывает, эти слухи, а также приятельские отношения с букмекерами помогают сорвать солидный куш.
Следующий заезд в сегодняшних состязаниях. Удар гонга возвещает «проскачку» рысака перед самым финишем, а сам он, вышвырнув из качалки наездника в белоснежном камзоле, закусив до пены на губах удила, разъяренно мечется по стартовой дорожке, волоча за собой разбитую в щепки качалку и перекрывая дорогу к финишу остальным рысакам. Недовольно свистят трибуны: многие возлагали на этого коня большие надежды. Его стремительно настигает еще один лидер — претендент на победу. Но нет, кажется, «проскочившую» лошадь на сей раз никто не сдерживал, она сама чего-то, видимо, испугалась. Ее ловят и пытаются увести в денник, успокаивая ласковыми словами, а новый лидер упорно рвется к финишу и пересекает заветную черту под гром аплодисментов. Кому-то этот неожиданный победитель принесет кучу денег…
Прибыль самого ипподрома составляет сотни миллионов рублей. На эти деньги он спонсирует издание журнала «Коневодство и конный спорт», одного из старейших в нашей стране: ему более ста лет. Помогает ипподром и больным детям: на его попечении мальчики и девочки со страшным диагнозом — церебральный паралич. Общение со спортивными красавцами конями помогает больным ребятишкам хоть на время забыть о своем тяжелом недуге.
Есть на ипподроме и самая дешевая в стране секция проката спортивных лошадей. Правда, в последнее время из-за нерентабельности над прокатом нависла угроза расформирования, а над умными лошадками — перспектива отправки на мясокомбинат.
Можно содержать в этом прокате и собственную лошадь. Владельцы таких лошадей приходят сюда просто покататься верхом, предварительно сдав соответствующие экзамены. Суточное содержание такой лошади на ипподроме в среднем обходится в 8-10 тысяч рублей: по шесть килограммов овса и сена, а еще отруби, морковь, сахар, витамины. Плюс упряжь и подковы. Недешево, но общение с умным и красивым животным стоит того.
…ПОСЛЕДНИЙ заезд на сегодня. Кони рвутся к финишу. Неоспоримого лидера настигает «темная лошадка», невесть как опередившая всех своих соперников. Зрители беспокойно приподнимаются с мест и вытягивают шеи. Какой сюрприз готовит им такой «сценарий»? Но нет, лошадь-фаворита на сей раз не сдерживали: она упорно стремится вперед, и оба лидера пересекают заветную черту голова к голове. В этом случае истинного победителя определят по фотофинишу.
Заезд окончен. Табло высвечивает результаты и суммы выигрышей. Удачливые игроки спешат на тотализатор и разыскивают своих букмекеров — получить деньги. Через два дня все повторится снова…
«Теперь чувство темпа достигает самой высшей напряженности и держится на каком-то тонком волоске, вот-вот готовом порваться. Та-та-та-та! — ровно отпечатывают по земле ноги Изумруда. Трра-трра-трра! — слышится впереди галоп белого жеребца, увлекающего за собой Изумруда…
Воздух, бегущий навстречу, свистит в ушах и щекочет ноздри, из которых пар бьет частыми большими струями… Изумруд обегает последний заворот, наклоняясь внутрь его всем телом. Трибуна вырастает, как живая, и от нее навстречу летит тысячеголосый рев, который пугает, волнует и радует Изумруда».
Александр Куприн. «Изумруд».Глен Кук ЗОЛОТЫЕ СЕРДЦА С ЧЕРВОТОЧИНКОЙ
1
После того как я разобрался со Зловредными Пикси, делать стало совершенно нечего. Пришлось две недели подряд выносить брюзжание Покойника, который способен вывести из себя даже святого. А я далеко не святой.
Вдобавок куда-то запропастилась Тинни (а связываться с другими, пускай в ее отсутствие, было достаточно рискованно). Словом, настала пора встряхнуться.
Признаться, какое-то время спустя мне начало казаться, что все городские пивоварни работают исключительно на меня — такое количество пива я поглощал.
Но однажды под вечер — я чувствовал себя не слишком хорошо, ибо дьявол устроил у меня в голове нечто вроде кузницы — в дверь нашего видавшего виды домика на Макунадо-стрит кто-то постучал.
— В чем дело? — рявкнул я, распахивая дверь. Мне было плевать на то, что передо мной стоит женщина в платье стоимостью в добрую тысячу марок, и на то, что на улице полным-полно парней в сверкающих ливреях. Что-что, а богатство меня уже давно не впечатляет.
— Мистер Гаррет?
— Он самый. — Я слегка подобрел. Оглядел женщину с ног до головы и счел, что она вполне заслуживает второго взгляда. А также третьего и четвертого. Не то чтобы в ней было нечто особенное, зато присутствовало все необходимое, причем было надлежащим образом оформлено. На губах женщины промелькнула тень улыбки.
— Во мне течет кровь эльфов. — Ее суровый голос сделался музыкальным, но всего лишь на мгновение. — Может, вы перестанете пялиться и впустите меня в дом?
— Конечно. Могу я поинтересоваться, как вас зовут? По-моему, о встрече мы не договаривались. Хотя я готов встречаться с вами по десять раз на дню.
— Мистер Гаррет, меня привело сюда дело. Оставьте любезности для своих подружек. — Она отстранила меня, поднялась по ступенькам, затем остановилась и оглянулась. Ее лицо выражало удивление.
— Маскировка, — объяснил я. — Мы нарочно не ремонтируем дом снаружи, чтобы не вводить в искушение соседей. — Наш дом стоял далеко не в лучшем из городских кварталов. Вообще-то шла война, поэтому рабочих мест имелось в избытке, однако некоторые из наших соседей до сих пор с негодованием отвергали саму мысль о том, чтобы зарабатывать на жизнь честным трудом.
— Мы? — ледяным тоном переспросила женщина. — Честно говоря, мое дело сугубо личное…
Клиенты все одинаковы. У всех сугубо личные дела, и все приходят ко мне, поскольку обычным путем добиться ничего не могут.
— Ему вы можете доверять, — заявил я, кивая на дверь в соседнюю комнату. — Он не разомкнет уст, ибо мертв вот уже четыреста лет.
На лице женщины сменялось, одно за другим, несколько выражений.
— Логхир? Покойник?
Выходит, не такая уж она великосветская дама, какой пытается казаться. Всякий, кто знает Покойника, врос, что называется, корнями в житье-бытье обыкновенных людей, которые составляют большинство населения Танфера.
— Совершенно верно. Полагаю, ему тоже следует услышать вашу историю.
У меня наметанный глаз, я многое замечаю — а где не замечаю, там придумываю. Судя по ливреям, на улице толпились слуги Владычицы Бурь Рейвер Стикс; что же касается моей посетительницы, то я решил, что догадываюсь, чем вызвано ее появление. Поэтому было бы забавно свести красотку нос к носу с этим траченным молью лентяем, который с течением времени незаметно сделался моим нахлебником.
— Ни за что.
Я направился к двери, собираясь разбудить Покойника. Обычная мера предосторожности: далеко не все клиенты приходят с дружескими намерениями, и без Покойника в подобных случаях, если он, конечно, в настроении, просто не обойтись.
— Как, вы сказали, вас зовут, мисс?
Я шел напролом. Она, похоже, прекрасно это понимала и вполне могла бы пропустить мой вопрос мимо ушей, однако после секундной заминки сказала:
— Амиранда Крест. Мистер Гаррет, дело весьма важное и сугубо личное.
— Все так говорят, Амиранда. Я вернусь буквально через минуту.
Она и не подумала хлопнуть дверью.
Что ж, дело и впрямь важное — по крайней мере для нее, — раз она позволяет так с собой обходиться.
Покойник развлекался. Занимался тем, что в последнее время доставляло ему наибольшее удовольствие — старался перехитрить полководцев, сражающихся в Кантарде. И неважно, что сведения о ходе боевых действий устаревшие и вдобавок из десятых рук, то есть от меня. Он справлялся не хуже, чем гениальные стратеги, которые командовали армиями (откровенно говоря, гораздо лучше, нежели большинство генералов и прочих шишек, получивших власть по наследству).
Он восседал в массивном деревянном кресле, этакая гора желтокожей плоти, не менявшая формы с тех самых пор, как четыреста лет назад кто-то всадил в нее нож. По правде сказать, годы потихоньку брали свое. Плоть логхиров разлагается очень медленно, однако мыши и некоторые насекомые воспринимают ее как величайшее на свете лакомство.
В стене, лицом к которой сидел Покойник, не было ни дверей, ни окон. Некий художник по просьбе Покойника изобразил на ней крупномасштабную карту театра боевых действий. По штукатурному ландшафту сновали отряды жуков: Покойник воссоздавал ход сражений, пытаясь выяснить, каким образом наемник по имени Слави Дуралейник сумел скрыться не только от разъяренных венагетов, но и от наших собственных генералов, которые вознамерились прикончить Слави, пока он своими победами не выставил их окончательно на всеобщее посмешище.