- Да мало ли – может, ветром с пенька сдуло, вот кто-то и позаботился! – предположил тот.
Лена пожала плечами и уложила свою одежду по-своему.
- Главное – все ценные вещи целы! Значит, тревога ложная и можно спокойно отдохнуть! – проверив карманы, подвел итог разговору Ваня.
Стас лег на теплый песок, подгреб его себе побольше под грудь, и, дождавшись, пока друзья удобно примостятся рядом, торжественно начал:
- Я пригласил вас, господа, чтобы сообщить вам преприятнейшее известие!
- Знаем-знаем! – лениво махнула рукой Лена – К нам едет ревизор!
- А вот и не угадала! Никто к нам не едет! – улыбнулся ей Стас. - Я просто хочу, наконец, объяснить вам, почему приехал таким, что ты, Ваня назвал меня малосольным, а ты, Лена, все время видела мрачным.
Стас оглядел своих друзей и, наслаждаясь тем, что, наконец-то, я него появилась возможность поговорить с ними от главном, начал:
- Все дело в том, что после того, как я сдал последний экзамен, и наступило, наконец, реально то время, когда нужно было уже не делать выбор, а подавать документы в институт, я вдруг задумался…
Стас несколько мгновений помолчал и, глядя на студентов, которые продолжали резвиться в реке, сказал:
- Казалось бы, все давно уже было решено. История – и никаких вопросов.
- Конечно! А что, разве… - удивленно начал Ваня, но Стас жестом остановил его:
- Вот и я тоже думал, что никаких «разве» нет, и не может быть. Но тут меня просто начало разрывать между наукой и литературой, если точнее – поэзией. Честно скажу, снова стал писать стихи, … их даже опубликовали сразу несколько журналов…
- А что же ты мне сразу их не прислал? – ахнула от огорчения Лена.
- Видишь ли… с виноватой улыбкой посмотрел на нее Стас. - Они ведь были не о любви, хотя, конечно же, мысленно посвящались тебе и ты, так сказать, была их незримой музой…
- А о чем же? – не понял Ваня.
- Это были – баллады. Такие маленькие исторические рассказы в стихах… Я писал их, а сам готовился к экзаменам на исторический факультет. И это мне тоже нравилось не меньше, но… и не больше! Все кончилось тем, что я приехал сюда, даже не решив, как мне быть, и оставив все документы дома…
- Как! Ты даже еще не сдал документов?! – уставился на него Ваня.
- Да разве это главное? Времени еще более, чем достаточно! – успокоил его Стас. - Тут важно было семь раз отмерить, прежде чем резать. Вот я и мерил, то есть ходил мрачным и малосольным… И вдруг, когда, помните, мы читали драму и ты, Ваня, сказал, что понял из нее историю лучше, чем из всех учебников, и даже попросил у меня серьезную ученую книгу…
- Наш Ваня?! Ученую книгу?! – с нескрываемым изумлением уставилась на брата Лена.
- Было дело! - кивнул ей тот, строгим взглядом прося не перебивать Стаса.
Но Стаса уже невозможно было сбить с мысли.
- Тогда меня словно осенило, чему я должен посвятить свою жизнь, и по какому пути направляться!
Стас посмотрел на недоуменно моргавшего Ваню, на начавшую уже догадываться обо всем Лену и подытожил:
- По пути популяризации нашей родной истории, как у нас в стране, так и за рубежом. Популяризация, - пояснил он Ване, - происходит от латинского слова популюс, то есть народ!
- Ну, и… каким же ты образом ты собираешься это делать?
- Теперь уже знаю точно. Я буду поступать в литературный институт, чтобы научиться писать об истории России увлекательные, правдивые художественные книги. Причем, такие, чтобы их читали у нас и в других странах, ставили по ним кинофильмы… Разумеется, чтобы все это не было, как говорит Владимир Всеволодович, стилизацией под старину, или просто профанацией, мне одновременно или чуть позже придется поступать и на исторический. Правда, скорее всего, уже заочно.
- Да… дела! - покрутил головой ошеломленный Ваня - А Владимир Всеволодович уже знает?
- Нет, я хотел сообщить ему об этом, но это было как раз в день похищения плиты, и он сказал, что не время и не место пока для разговоров на эту тему.
- И ко мне ты подходил в том день, а я тебя…
Лена стукнула кулачком о песок и умоляюще посмотрела на Стаса:
- Стасик, прости! Я ведь сама, если разобраться, виновата перед тобой, причем еще больше… - начала она, но тут Ваня потянул Стаса за локоть, и тот не дослушал вторую половину фразы: - …ты мне можно сказать, как к самому близкому человеку самое наболевшее пришел открывать, а я…я…
Ваня даже не успел задать изумивший его вопрос, как это можно учиться сразу в двух институтах, когда и от одного-то голова может не выдержать, как Лена неожиданно громко заплакала.
- Да что это с тобой? – удивился он.
Стас тоже потянулся к девушке, желая успокоить ее, но та, всхлипывая и повторяя: «Виновата! Виновата, и нет мне прощения!» – бросилась умывать лицо к речке.
Когда Лена, успокоенная, казалось, самой рекой, снова радостная и счастливая вернулась к парням, к ним подошел Александр.
- Может, пойдем, скопируем плиту на твой компьютер? - предложил он Стасу. Тот с готовностью поднялся, но вдруг посмотрел на Лену и отрицательно покачал головой:
- Слушай, давай как-нибудь в другой раз! У нас тут еще кое-какие дела есть!
- Ну ладно, как знаешь, - почему-то с разочарованием в голосе отозвался Александр и, не настаивая больше, отошел в сторону.
Дела? Какие еще дела?.. – вопросительно посмотрела на Стаса Лена, и тот, загадочно улыбаясь, ответил:
- А вот пошли и узнаешь!
5
- Да! Да! – подался вперед Стас.
В храме, как это обычно бывает после полуденного времени, когда в этот день нет служб, было тихо, пустынно, горело всего две свечи.
Стас подвел Лену с Ваней к иконной лавке и попросил Наталью Васильевну показать планшет с ювелирными украшениями.
- Опять крестик пришли выбирать? – приветливо улыбнулась она, но Стас, неожиданно смутившись, пробормотал:
- Да нет… на этот раз – кольца!
Ваня и Лена недоуменно посмотрели на него, а Наталья Васильевна понимающе кивнула:
- Правильно, вот эти колечки с надписями молитв очень хорошо защищают человека от всякой напасти и даже помогают во время болезни! По себе это знаю!
В это время из алтаря вышел отец Михаил. Он был в простом черном подряснике, с серебряным иерейским крестом.
Стас первым подошел к нему под благословение и робко спросил:
- Батюшка, можно мне задать вам один вопрос?
- Да хоть два! – охотно согласился отец Михаил. – Только сначала ответь: школу окончил?
- Да! – бодро кивнул Стас.
- И по какому же поприщу решил пойти?
- Буду поступать в литературный институт, или, если не получится, просто на филологический, чтобы научиться грамотно писать книги.
- Так, - видя, что Стас сказал еще не все, подбодрил его священник. И тот продолжил:
- Попробую параллельно с этим поступить и на исторический факультет, чтобы в итоге писать исторические художественные книги. Понимаете, такие интересные, увлекательные, в которых вся правда о нашем прошлом.
Стас поднял глаза на священника и еще больше приободрился.
- То есть, понимаете, купит человек, далекий и от истории России, и который в храм-то, увы, пока еще не зайдет, такую книгу… - увлекаясь сам все больше и больше, заговорил он, - Начнет читать ее, зачитается, а там - в самом остром ключе, чтобы не оторваться: и о нашей истории, и о вере, без которой просто бессмысленно рассматривать эту историю, и вообще обо всем том духовно-нравственно ценном, чем жили наши предки, и что мы сейчас просто катастрофически теряем!
- Та-ак! – уже с нескрываемым интересом смотрел на Стаса отец Михаил.
Тот неожиданно смутился – не слишком ли много дерзает взять на себя - и пробормотал:
- Глядишь, после этого он уже и к настоящим, историческим и богословским книгам потянется…
- Да, благое дело! - покачал головой отец Михаил и покачал головой: - Однако, нелегкий крест ты себе выбрал. Достанется тебе за это от врагов и видимых и невидимых. Но – Господь не даст в обиду тебя. Обязательно защитит.
- Так вы… благословляете?
- Бог благословит! – священник перекрестил подставленные Стасом ладони, и тот, поцеловав ему руку, наконец, сказал:
- Батюшка! А… со скольких лет можно венчаться?
Отец Михаил недоуменно посмотрел на Стаса, потом заметил стоявшую в сторонке с братом Лену, сразу все понял и улыбнулся:
- Конечно, в таком деле, которое выбрал ты, тебе будет нужна благочестивая и верная подруга жизни, но пока что тебе рано еще думать об этом!
- Да нет, я сам все понимаю! У нас обоих впереди учеба, и вообще…Но я хотел бы купить ей и себе по колечку и чтобы вы благословили нас на их ношение. Ну… чтобы мы как бы уже немного соединились и соблюдали верность друг другу во всем.
Отец Михаил на минуту задумался, что-то решил для себя и испытующе посмотрел на Стаса:
- А у вас действительно все так серьезно?
Стас кивнул и, не отводя глаз, прямо сказал:
- Более чем!
- Понятно! – священник еще немного подумал и вдруг окликнул: - Лена, а ну-ка подойди сюда!
- Да, батюшка! – подбежав, привычно благословилась девушка.
- Ну-ка ответь мне, любишь ли ты сего отрока?
Ожидавшая любого вопроса, кроме этого, Лена опешила, но тут же взяла себя в руки и прошептала:
- Да, батюшка…
- И готова любить и быть верной ему до венчания? А после венчания друг друга тяготы носити и тако исполнити Закон Христов?
- Конечно!
- А ты, Вячеслав?
- Да! Да! – подался вперед Стас.
- Ну тогда… Хотя в таком возрасте это делается сейчас в виде очень редких исключений… канонически мне не возбраняется обручить вас! – объявил отец Михаил.
- Как! Прямо сейчас?! – в один голос радостно воскликнули Лена и Стас.
- Ну, прямо так уж и сейчас! – приподнимая руку, остановил их отец Михаил и, видя, как просияли лица у Стаса и Лены, предупредил: - Это, конечно, еще не венчание. Но накладывает на обоих из вас очень серьезные обязанности и ответственность. Вплоть до того, что если вы вдруг не захотите венчаться, то это будет приравнено к церковному разводу со всеми вытекающими последствиями! Поэтому я дам вам несколько дней обо всем серьезно подумать. И, скажем, дней через пятнадцать-двадцать…
- Перед юбилеем! – умоляюще подсказала Лена.
- Хорошо, накануне юбилея села, после службы, милости прошу! – согласился священник.
- А кольца можно купить прямо сейчас? – боясь, что и тут тоже получит отсрочку, осторожно спросил Стас.
- Ну, а почему бы и нет?– улыбнулся отец Максим, и в нем вдруг стал виден когда-то задорный, не привыкший лезть за острым словцом в карман, парень Макс - А то вдруг, по вашему примеру, вся молодежь ринется в храм и все их раскупит?
И, еще раз благословив Стаса и Лену, вышел из храма.
Стас с Леной вне себя от радости, кинулись к Ване и вдруг увидели, что тот не один, а с Ритой и Ником.
- Наконец-то я вас нашел! – с легким упреком выговорил им Ник.
- Не ты, а я! – возразила стоявшая рядом с ним Рита.
- Ну, хорошо - мы! - согласился Ник.
Он с удивлением посмотрел на кофточку с утятами на Лене, но, зная, что в храме не принято разговаривать о праздном, промолчал. Тем более то, что он услышал от Стаса с Леной, заставило его мигом позабыть о какой-то кофточке.
- Как это обручаться? Ну, вы даете! – только и покрутил он головой. – Ведь жизнь же еще только начинается!..
Рита была прямо противоположного мнения.
- Молодцы! – с чувством одобрила она такое решение и с легкой завистью вздохнула: – И когда же?
- Через целых две недели! – пожаловалась ей Лена и кивнула на планшет с украшениями: - А пока вот только кольца можно сейчас подобрать…
Стас мысленно подсчитал, сколько у него денег и стал просить не знавшую, как и угодить им Наталью Васильевну показать самые недорогие серебряные кольца.
- Разбогатеем, сразу золотые купим! – пообещал он Лене, но та решительно возразила:
- Да разве же это главное?!
Она склонилась над планшетом, но тот вдруг неожиданно перед самым ее носом взмыл вверх и перекочевал в руки Ника и Риты.
- Минутку! – попросили те, отошли в сторону, немного посовещались и, вернувшись, сделали заказ Наталье Васильевне:
- Пожалуйста, вот эти два очаровательных золотых колечка для молодых!
- Пока что для юных! – поправила его Рита. – Ведь это же еще не венчание, а обручение!
- Ну да! – согласился Ник.
- Да ты что, нарочно что ли выбрал самые дорогие?.. - попытался отвести его в сторону Стас, чтобы объяснить, что у него нет денег на такие кольца, и в ответ услышал:
- А тебя это и не касается! Это наш вам с Риткой подарок. Только не забудьте нас свидетелями на венчание!
- На обручение! – с упреком поправила его Рита.
- Вот я и говорю – на это самое обручение пригласить!
Удивляясь, что будто специально в храме закупили такие редкие по красоте кольца, все они вышли на улицу.
- Ну, а теперь - кого куда подбросить? – деловито спросил Ник.
- Ой, мне же ужин студентам давно готовить надо! – ужаснулась Лена. – Они ведь такими голодными с речки заявятся!
- А меня наверняка уже Владимир Всеволодович ждет не дождется! – вздохнул Ваня. - С миноискателем, считай, я один умею работать.
- Значит, на место старого пруда! – подытожил Ник и взглянул на Стаса: - А тебе куда?
- А мне домой! – вздохнул тот. – Надо готовить текст для раздачи тем, кого утвердили на роли, самому не хуже Молчацкого разобраться в будущей пьесе-повести, одним словом – возвращаться к «Божьему суду»!
6
Одно было у него оправдание…
Утром второго охранника сменил первый. Вместе с ним пришел раб-холоп, который стал протапливать печь.
Воин приблизился к пленнику и шепнул:
- Тут подходил ко мне один… назвался твоим другом! Деньги немалые сулил, чтобы я устроил тебе побег. Да только как устроишь его? За дверью – еще два кольца охраны!
Охранник помолчал и со вздохом добавил:
- Предлагал с вами потом уйти. Да ведь я не то, что мой сменщик, эта голь перекатная. У меня жена, дети… - сказал он и подмигнул: - А крепко ты моего сменщика отделал!
- Что, уже и пожаловаться успел? – усмехнулся князь Илья.
- Да нет, и так видно! Но со мной ты можешь и отдохнуть. Кто-кто, а уж я в обиду тебя не дам! Только и ты потом, если даст Бог, все обойдется, не забудь обойти меня своими щедротами. Ну, а если не обойдется, хоть кольчугу да шлем тогда на память о себе подари!
Князь Илья согласно кивнул и растянулся на полу во весь рост.
Теперь можно было и поспать, чтобы потом, собравшись с силами придумать что-то. А может и даже сделать! Но сон, как назло не шел к нему. И всякие мысли одолевали…
«У каждого своя правда… – думал он. - У игумена - своя. У Мстислава своя. У князя Бориса своя, хотя его правда больше похожа на кривду! И у охранника, чуть было не убившего, - своя! И у меня тоже своя! Да даже вот у этого холопа, видно, и то она есть…»
Он покосился на все так же злорадно посматривавшего на него раба и не выдержал:
- Ну, а ты что на меня все так смотришь? Или я тоже тебе чем досадил, холоп?
- Досадил?!
Раб обжег пленника взглядом, в котором одновременно смешались ненависть, злоба и боль и свистящим голосом проговорил:
- Да до тебя никто не смел называть меня холопом! Я не о нынешнем дне, а о том, что было два года назад. Я был тогда гончаром и делал такие кувшины, что их ценили в самом Киеве! А некоторые купцы уверяли, что клеймо мое видели даже в Царьграде! Но ты однажды волком налетел на мою мастерскую, вихрем смешал всю мою жизнь, и, даже ни разу не поглядев на меня, приказал уводить в полон. Да что там меня – всю мою семью, всех соседей, весь град… И вот с тех пор я – холоп, раб. Как же мне после всего этого глядеть на тебя?
Князь Илья не нашел, что ответить на все это, и отвернувшись к стене, просто сделал вид, что спит.
Дверь хлопнула раз… другой…
Ушедшего холопа сменила принесшая еду женщина. Она принялась убираться в порубе, снимать паутину с углов, смахивать с икон пыль легким перышком пыль… И при этом тихо-тихо напевая:
Ах, весна, весна девичья,
Песней утренней зари
Ты придешь, и по обычаю,
Выйдут в поле косари.
Коси коса, пока роса,
Пока трава зеленая.
Терпи, краса, пока коса
Твоя не расплетенная!