- И тем не менее, - развел руками Стас, - Давайте поищем еще!
- Давайте! – подхватила Лена, готовая всегда и во всем соглашаться с ним.
- Я тоже готов, - подсел ближе Ваня и замялся: - А то и правда, непривычно как-то читать, когда каждый раз упоминается имя и все эти: пришел, появился, повысил голос, сказал, прошептал…
- Так и в любой пьесе так будет – предупредил Стас, и, видя, как вытягивается лицо друга: - Но ты представь себе, что это кино, – посоветовал ему Стас. – Тут ты сам себе и режиссер, и актер, и зритель в одном лице!
Ваня попробовал на небольшом отрывке, и ему неожиданно даже понравилось.
- А что! И правда, так интересно! – согласился он. – Жаль, что эта «Дань Мономаха» нам не подходит!
- Это мы пока не подходим для нее! Ничего, глядишь, в следующий раз и это поставим! – уточнил Стас и снова взялся за поиск.1
- Погоди, там, вроде, что-то про князя Мстислава Храброго было, о котором говорил сегодня Владимир Всеволодович! – неожиданно попросил Ваня. - Можно еще раз посмотреть?
- Да, и правда о нем… Только это не пьеса, а повесть! – - быстро просмотрел несколько страниц сказал Стас. – Но, в принципе, ее можно будет переделывать в пьесу!
- И переделаем! – с воодушевлением сказал Ваня. – Не сумеем сами – студенты помогут!
- Ну, раз так, - предложил Стас, - То давайте будем читать уже более внимательно!
- Давайте! – снова охотно подхватила Лена.
- Я, правда, уже настроился на то, что будет, как в кино! - замялся, подсаживаясь ближе, Ваня. - Но – тоже готов…
- Тогда – начали! – скомандовал Стас, и они втроем одновременно, каждый про себя прочитали название повести…
4
Божий суд
Историческая повесть
1
Бояре понимающе переглянулись, и лица их просветлели…
В просторной гриднице терема небольшого града на самой границе смоленского княжества, от единого слова князя Мстислава Ростиславича, по прозвищу Храбрый, решалась судьба всей смоленской земли.
Горница была светлой и тепло протопленной. Красивая мозаика украшала стену. В углу пред божницей с образами теплилась лампада. У входа стояли два вооруженных гридника – телохранители князя.
Сам князь восседал на главном месте – высоком, резном стуле. Рядом с ним - княгиня. Чуть позади них сидел его сын, по имени тоже Мстислав, и также, несмотря на юный возраст уже мало чем уступавший в доблести и удальству своему отцу. Окружали князя старшие дружинники во главе с воеводой.
Вдоль стен, на лавках, расположились влиятельные, или как тогда называли их - смысленные люди Смоленска. Они с нескрываемой надеждой не сводили ждущих глаз с самого уважаемого на Руси князя.
Вторую неделю разъезжал он по их земле. Охотился. Хвалил поля и леса, города и веси, изделия здешних ремесленников и трудолюбие крестьян. И все не давал ответ на их главный вопрос: так согласен он или нет быть их князем?..
А как его дать? И не дать как?.. Дело было в том, что, старший брат Мстислава, смоленский князь Роман Ростиславич, отбыв добывать себе Киев, оставил вместо себя своего сына Ярополка. Смоляне, накопившие немало обид – а как без них за годы долгого правления? – тут же, подняв бунт, выместили их на молодом князе. Они изгнали его и объявили своим государем любимого всей Русью за славные победы, мужество и редкое среди князей благородство, соединенное с бескорыстным служением отечеству, - Мстислава Храброго.
Однако сам Мстислав не торопился садиться на смоленский стол, дабы не обидеть родного брата. Но и отказываться не стал. Ведь в таком случае смоляне могли пригласить другого князя, и тогда Ростиславичам пришлось бы боем отвоевывать свой издавна отчий край…
Тут нужно было действовать наверняка. Князь с верным гонцом отправил тайное послание в Киев брату Роману, с вопросом, как лучше быть? И вот, наконец, подоспела ответная грамота. Воспитанные сызмальства отцом жить в любви и согласии, братья-князья и на этом раз были единого мнения. Надо соглашаться единственно для того, чтобы усмирить смолян и возвратить стол готовому вскоре вернуться Роману Ростиславичу.
Прочитав грамоту, Мстислав, верный принципу действовать быстро и разом, благодаря чему и одержал столь много побед, велел младшему дружиннику сказать смоленским боярам, что готов прямо здесь, сейчас сообщить им о своем решении. И не прошло получаса, как они в полном составе собрались в этой горнице.
А в самом тереме, прослышав об этом, уже толпились, ожидая исхода разговора князя со смолянами, со своими предложениями к нему: новгородцы, суздальцы, псковитяне, и даже иноземные послы…
- Хороший терем… - обведя быстрым взглядом потолок, стены со слюдяными окнами, и задержавшись глазами только на мозаике, изображавшей желанные для каждой русской души райские кущи, по обычаю, начал издалека Мстислав.
- Полвека уже ему, а стоит, как каменный! - одобренные таким началом, согласно закивали бояре.
- Еще бы!
- Ведь по приказу и под присмотром самого прадеда твоего, Владимира Всеволодовича Мономаха построен!
- Это он, по примеру своего батюшки… Всеволод Ярославич любил, чтобы везде ему было, как дома. Бывало, куда едет, всегда за собой целый обоз везет: с книгами, утварью, коврами… А Мономах так тот сразу терема похожие ставил. С одинаковыми гридницами, покоями, вон – мозаикой! Их много таких по Руси…
- И на нашей смоленской, теперь вот, надеемся, и на твоей земле!
- Которой когда-то и твой великий прадед правил!
Князь Мстислав, опираясь на рукоять посоха, чуть наклонился вперед и, чтобы дальше не томить и без того заждавшихся людей, наконец сказал:
- Я согласен быть вашим князем!..
- Слава Тебе, Господи! – закрестились, зашептали, принялись радостно подталкивать друг друга бояре. – Услышала нас Пресвятая Богородица! Помогли святые Борис и Глеб, и все святые угодники Божии!..
- Но! – повысил голос Мстислав. – Не обессудьте, соглашаюсь властвовать над вами - только до возвращения своего брата Романа Ростиславича.
- Но, княже… - ахнули от досады бояре.
- В дела я ваши особо вникать не буду. Суд править тоже не стану! – сразу предупредил князь, и раздалось еще более горестное:
- Но почему?!
- Или мы так не любы тебе?
- Отчего же? Любы! Я ведь давеча говорил, как мне нравится все у вас! И сейчас готов повторить… Однако у меня много важных дел и в других местах Руси! – ответствовал князь. – К тому же Смоленская земля – это вотчина моего старшего брата, и кому как не вам лучше других знать об этом? Ну а я, - улыбнулся он в густые светлые усы, - замолвлю за вас словечко перед ним, когда он вернется из Киева.
Мстислав оглядел примолкших бояр и уже с нескрываемой угрозой добавил:
- Не вечно же ему засиживаться там!
Бояре понимающе переглянулись, и лица их просветлели. Конечно, хотелось им навсегда получить себе в князья такого князя, как Мстислав. Но, уже совсем поостыв от бунта, они понимали, что в случае возвращения Романа, а оно неизбежно, как зима после тепла, - в последнее время никто из князей надолго не мог удержаться в Киеве - многим из них придется отвечать за него не только домами, казной, но и головой… А так – глядишь и правда, и волки окажутся сыты, и овцы целы…
Тем более, Мстислав лишь по чину младший брат среди могущественных Ростиславичей, а на самом деле… Все помнят, как поступил он на деле, когда стоявший тогда во главе Руси Андрей Суздальский послал к ним своего мечника с грозными словами: «Вы – мятежники! Область Киевская есть мое достояние. Велю вам немедленно удалиться из нее вон!» Тихий Роман не спорил и возвратился в Смоленск, но средние братья воспротивились. А Мстислав, навыкший от юности не бояться никого, кроме единого Бога, тот и вовсе велел остричь голову и бороду послу князя Андрея и отправить назад со своими словами:
«Теперь иди к своему князю и повтори ему мои слова: доселе мы уважали тебя как отца. Но когда ты не устыдился говорить с нами, как с твоими подручниками и людьми простыми, забыв наш княжеский сан, то не страшимся угроз. Исполни оные: идем на суд Божий!»
Такие слова означали начало войны. И оскорбленный бесчестием своего посла князь Андрей немедленно стал готовиться к ней. Он тут же призвал под свой стяг воинов: суздальских, белозерских, новгородских, муромских, рязанских... Даже князь Роман, как ни любил своих братьев, вынужден был послать своих дружинников в это войско… Собрав рать в 50 тысяч воинов, которую по пути должны были еще больше усилить своими дружинами подвластные ему полоцкие, туровские и пинские князья, Андрей поручил предводительство над ними Святославу Черниговскому, из рода мятежного Олега, с приказом изгнать средних Ростиславичей с Руси, а дерзкого Мстислава привести во Владимир.
Несметная рать с двадцатью князьями, в которую влилось еще множество киевлян, берендеев и торков, осадила Вышгород, где с братом Давидом и его полком заключился храбрый Мстислав.
К счастью, в стане осаждавших не доставало усердия и согласия: одни князья не любили самовластия Андрея, другие коварства Святослава, а третьи тайно доброжелательствовали Ростиславичам… И ничтожная крепость, обороняемая едва ли не горсткой людей, не только выстояла, но и победила. Как тут же записали об этом в своих летописях ученые монахи, Само Небо покровительствовало Герою в ратоборстве с более сильным противником. После этого звезда суздальского князя стала явно клониться к своему кровавому закату, и незлопамятные Ростиславичи снова вступили с ним в мир, обещая успокоить южную Русь, но с условием, чтобы тот уступил Киев Роману Смоленскому. Однако ответа дождаться не успели: суздальский князь кончил жизнь под кинжалов своих ближайших людей…
Было, было, что вспомнить смоленским боярам и с чем соглашаться.
Они покорно склонили перед Мстиславом свои головы и принялись благодарить его за эту нынешнюю и будущую милость, чуть слышно обговаривая между собой одну общую на всех мысль.
Просто удивительно было, как могло умещаться в одном человеке, казалось бы, противоречивое: быстрая решительность с рассуждением, мужество с благородством, суровость со справедливостью. В покойном же теперь суздальском князе, в том умудрялись уживаться уже самые несовместимые качества добра и зла. И, тем не менее, была у обоих князей, – одна похожая черта: которую также не могли обойти вниманием летописцы: какая-то особенно горячая и искренняя вера в Бога. Не случайно народ, соборный разум которого обмануть невозможно, еще при жизни за любовь к храмам, удивительное нищелюбие и обращение в христианство едва ли не всего дикого до того суздальского края в христианство, начал называть Андрея – Боголюбивым или Боголюбским…
Вот уж поистине дивны дела Твои, Господи, и неисповедимы пути Твои!..
Мстислав Храбрый вопросительно посмотрел на бояр: все ли они поняли и верно ли услышали его речь. Те, все как один – благодарно на князя….
Беседу можно было заканчивать и приглашать в гридницу гостей. Сообщить им о принятом новым смоленском князем решении и начинать пир…
Но тут произошло то, что сначала привело смоленских бояр в недоумение, затем в изумление, а некоторых, в конце концов, в такой гнев, отчего дружинникам Мстислава пришлось недвусмысленно положить крепкие ладони на медные рукояти своих мечей…
5
- Постой-постой… - как всегда, быстро соображая, наморщил лоб Стас.
Стас оторвал глаза от экрана компьютера и покосился на Ваню:
- Слушай, а ведь, кажется, мы нашли именно то, что нам надо!
- Ага! – подтвердил тот. – Здорово… Ленка та вообще, как только начала еще читать, сразу это название в объявление вписала!
Судя по его жадным до того, что там дальше, глазам, он готов был читать и дальше, хоть до утра, но Лена… Лена давно уже спала, положив голову на плечо Стаса, от чего тот, боясь пошелохнуться, испытывал какое-то незнакомое, переполнявшего его чувство нежности. Какой бы она ни называла себя выносливой, сказалась-таки усталость долгого, наполненного самой различной работой дня…
- Может, останетесь ночевать у меня? – кивнув на спящую девушку, шепотом спросил он у друга.
- Нет, мать будет волноваться! – тоже шепотом отозвался тот. - Она до тех пор не уснет, пока мы не придем…
- Ну, тогда ты иди, а она пусть остается! – предложил Стас. - Положим ее у меня. А я в родительской комнате лягу! А завтра утром…
- Да ты что! – даже не стал дослушивать Ваня. - Хоть мы и друзья, и я тебе полностью ее доверяю, но такие слухи потом по селу пойдут… Нет – это никак невозможно! – твердо сказал он и громко окликнул: - Эй, Ленка! Поднимайся – «Вставай» пришел! Я ее с двух лет так бужу! На другие слова она просто не реагирует. Всегда спит, как убитая! – пояснил недоуменно взглянувшему на него Стасу. И девушка действительно сразу пошевелилась и подняла голову, отчего плечу Стаса сразу же стало как-то неуютно и зябко.
- А?.. что?.. Страничка кончилась? – старательно делая вид, что и не спала вовсе, спросила она.
- Нет, ночь началась, – передразнивая ее, уточнил Ваня. - Пошли домой!
- Ой, и правда, четверть второго! Бедная мама! - ахнула Лена. - Идем скорее!
Она взяла листок с написанным объявлением и, пошатываясь, побрела к двери. Ваня, с досадой оглянувшись на компьютер – следом.
На улице шел настоящий ливень. Стас, отдав друзьям свой зонт, проводил их только до крыльца.
Здесь Ваня крепко пожал ему на прощанье руку и сказал:
- А пьеса, и правда, то что надо! Все ясно, понятно, живо. Будто сам в том времени побывал, и понял, как они жили, то есть, какими были мы – до нас! При случае, дай мне почитать на эту тему и что-нибудь из научного…
- Обязательно! – с улыбкой кивая помахавшей ему рукой Лене, пообещал Стас и, провожая взглядом две удаляющиеся под одним зонтом фигурки, усмехнулся: - Надо же, даже Ваньку, которого ни за какую книгу силком не засадишь, проняло!
Потеряв растворившиеся в темноте фигурки, он сделал шаг к двери, взялся за ручку и вдруг замер.
- Постой-постой… - как всегда, быстро соображая, наморщил он лоб и торопливо зашептал: - «побывал… понял… ученую книгу…»
Продолжая бормотать: «водораздел… историческая наука…проза… стихи…», он вошел в дом, невидящим взглядом посмотрел на стену, с которой на него равнодушно взирали портреты людей, достигшие, возможно, самого главного для себя в жизни и, наконец, воскликнул:
- Ну, конечно же! Вот он, выход! И как же я раньше до этого не додумался?!
Он радостно заходил по комнатам, жалея только о том, что не успел рассказать обо всем друзьям.
- Ну ничего, завтра же им сообщу все! – решил он, подсаживаясь к столу. - И Ленка сразу успокоится, поняв, почему я приехал таким мрачным! И Ванька перестанет называть меня малосольным!
Он положил рядом чистый листок бумаги с авторучкой, чтобы не откладывать только что придуманное дело. Не простое – а всей его жизни! Потом посмотрел на ждущую его следующую страницу пьесы.
И не зная, с чего начать, задумался…
6
- Какой еще Илья? – не сразу понял Мстислав.
Началось все с того, что к князю подошел дежуривший во дворе младший дружинник и взволнованно сообщил, что к воротам терема подъехал с небольшим отрядом и несколькими повозками князь Борис Давыдович.
- Борис Давыдович? – недоверчиво вскинул бровь Мстислав. – Этой-то лисе в волчьей шкуре что здесь надобно?
- Теперь многие ищут дружбы с тобой. Вот, наверное, и он решил воспользоваться случаем… - усмехнулся стоявший рядом с Мстиславом воевода.
- Да уж этот своего случая не упустит нигде! – недовольно загомонили бояре. – Как переметная сума готов перекинуться к более сильному и отхлестать слабого! Вели ему, княже, ехать дальше!
- Да разве так можно? - удивился князь. – Что мы, нехристи, что ль какие? Гость на пороге – думка о Боге! Коль уж, приехал, милости просим! Зови! – приказал он дружиннику.
- Но он не один… - слегка замялся тот. – С ним невеста… Горислава Владимировна.
Глаза Мстислава сразу потеплели. Он понимающе переглянулся с княгиней и с улыбкой сказал:
- Ну, для нее-то уж у нас в тереме найдется самое лучшее место! С ее батюшкой я в давних дружеских отношениях.
- Странно только, что он решил выдать ее за Глеба… - с недоумением покачала головой княгиня.
- Меня это тоже немало удивляет, - кивнул ей Мстислав и, повернувшись, увидел, что младший дружинник продолжает оставаться на месте.
- Что еще? – вопросительно посмотрел на него он, и тот, покосившись на смолян, неохотно ответил:
- С ним еще князь Илья…
- Какой еще Илья? – не сразу понял Мстислав.
- Который изгой – Олегович!
- Что?! – вскричали смоленские бояре.
Некоторые даже вскочили со своих мест:
- Кто-кто?!
- Илья Олегович?!
- Да как он смел появляться на смоленской земле, после того, что с ней сделал?!
- Вот уж действительно, как говорится, пришла беда, отворяй ворота…
- Да какая там беда! – успокаивая бояр, махнул рукой младший дружинник. – Он ведь не на коне да при оружии. Не с отрядом нанятых половцев или в дружине враждебного вам князя. Лежит себе в повозке у князя Бориса. В оковах.