— Привет, это Артур.
— Привет, — мысленно улыбнулась Яна. С Артуром у нее сейчас был роман, но в последнее время они часто ссорились. Яна не понимала его приступов раздражения, потому что ее как раз все устраивало. А вот Артура, похоже, нет.
— Я как приходящий мужчина для секса! Я чувствую, что меня используют! — кипятился он.
— А ты не чувствуй, — отвечала Яна. — Я-то думала, что у нас отношения!
— Отношения, но какие-то странные, — отвечал Артур. — Я же звал тебя с сыном ко мне, жить вместе, вести совместное хозяйство!
— А на кого я оставлю Агриппину Павловну, позвольте? — спрашивала Яна.
— Ты так о ней говоришь, словно она — собака! Я имею в виду, не может за себя постоять и себя обслужить!
— Она не сможет жить одна! Агриппина Павловна всю жизнь жила в семье Ричарда и с Ричардом. Что ей стоило после нашего развода остаться со мной! Потому что у меня маленький ребенок оставался от ее любимого Ричарда, и ему больше нужна была помощь. Теперь Вова для нее все! И я ее брошу?
— Господи! Яна! Я что, монстр или садист? Конечно, возьмите с собой и Агриппину Павловну! — соглашался Артур.
Яна же все время находила причину, чтобы оттягивать этот «счастливый момент» жития вместе.
Артур предполагал, и не без основания, что госпожа Цветкова просто ищет причины, чтобы не жить с ним вместе, и сильно на это обижался. Это не могло не напрягать Яну, но Артур ей нравился, и он тоже не отпускал ее.
— Я сделаю тебе сюрприз! — заявил по телефону Артур.
Яна посмотрела на свои руки, лежавшие на руле, и увидела, как ее светлые волосики встали дыбом. А это означало только одно — что Яна Цветкова очень не любила сюрпризы.
— Я хочу… ну, в общем, я решил… — мялся между тем Артур. — Ты должна тоже решить… В общем, это будет и легче запомнить как годовщину. Вот с этого Нового года мы проживем долгую совместную жизнь. Пойдет отсчет, так сказать…
Яна по похолодевшим кончикам пальцев поняла, что Артур собрался делать ей предложение, и почему-то жутко этого испугалась.
— Артур, я сейчас не могу об этом говорить! Я в тяжелой дорожной ситуации, мне неудобно говорить, — пробормотала она.
— Яна, я купил кольцо! Хорошо, не можешь говорить сейчас, я понимаю. Но тебе придется поговорить об этом в Новый год! — сказал расстроенный Артур и отключил связь.
Яна не успела побольше вдохнуть воздуха в легкие, как сразу же заметила пропущенный вызов своего бывшего мужа.
— Ричард, ты звонил? — спросила она на его деловое «Да, Яна!».
— Я звонил, — подтвердил он.
— Чего хотел? Как Вова?
— С ним все в порядке. Я хотел… — вдруг начал мяться Ричард, почти так же как перед этим Артур.
Яна свела брови.
— Я тут подумал, почему ты должна встречать праздник без сына, с Агриппиной Павловной? Приезжай к нам, и ты, и Агриппина… Вова будет счастлив. С Людой я тоже поговорил, она только «за». Давай встретим Новый год большой дружной семьей? — предложил он.
— Ричард, ты себя кем возомнил? — спросила Цветкова.
— Не понял.
— А я поняла! Во главе стола сидит хозяин — хан, падишах, уж не знаю кто еще! То есть ты! По левую руку от него старая жена со старшим ребенком, по правую руку младшая жена с младшим ребенком. Все друг друга любят и встречают дружной семьей Новый год! — Яна разгорячилась так, что запотело стекло.
— Яна! Ну что ты говоришь?! Ты же знаешь, что я не имею в виду ничего такого! — возразил Ричард.
— Но выглядит это именно так! И потом, почему ты решил, что я собираюсь встречать Новый год одна?! Откуда такая осведомленность?!
— Яна, извини, если обидел, но…
— Никаких но! С Новым годом, дорогой! — ответила Яна и отключила телефон вовсе. — С ума все посходили сегодня, что ли? Решили довести меня до сумасшествия?! — продолжала возмущаться она.
С горем пополам Яна все же добралась до дома, а когда вошла в квартиру, с удивлением услышала, как Агриппина Павловна с кем-то щебечет, хотя время было уже не детское.
«По телефону, что ли? Или сама с собой», — подумала Яна, скидывая сапоги.
— Агриппина Павловна?
— Яночка, иди на кухню! Тут тебе сюрприз! — прокричала ей домоправительница.
— Просто вечер сюрпр… — сказала Яна и замерла на пороге, увидев на кухне Валентину Петровну.
— Мама?! — Удивлению Яны не было предела. — Вот сюрприз так сюрприз!
— Я проездом, и я к тебе! — обняла ее Валентина Петровна и усадила рядом с собой. — Как же давно я тебя не видела.
— С полгода, — ответила Яна.
— Давно… — вздохнула Валентина Петровна и закинула ногу на ногу.
Это была миниатюрная, несмотря на почтенный возраст, очень привлекательная женщина, с пышными короткими рыжими волосами и умело наложенным макияжем. То, что она актриса, чувствовалось и по поставленному голосу, и по осанке, и по выдержанным паузам и по несколько театральным жестам. Она не становилась другой, выходя из театра, Валентина Петровна всегда была одинаковой. Это было еще одним фактором, из-за которого Яна не хотела стать актрисой. Ее с детства не покидало чувство, что мама всегда была не совсем ее мамой. И это напрягало. Только с возрастом Яна поняла, что Валентина Петровна ее любила, просто она такой вот эфемерный человек, и театр явился для нее спасением.
— Как вы тут, дорогие мои москвичи? — спросила Валентина Петровна.
— Да у нас-то все хорошо! — успокоила ее очень радостная Агриппина Павловна, которая обожала гостей, а еще больше любила кормить этих гостей до отвала.
Вот и сейчас на столе стояло домашнее вишневое варенье, благоухала горка только что испеченных блинов, лежали паштет, также собственного приготовления Агриппины Павловны, нарезка колбасы и хорошего сыра, а судя по фартуку в муке и работающей духовке, Агриппина Павловна успела закинуть в духовку и пирожки.
— Агриппина, как всегда, на высоте! Я, по крайней мере, всегда спокойна, что ты накормлена благодаря этой женщине, — сказала Валентина Петровна.
— Только вот на худобе ее это никак не сказывается, — ответила зардевшаяся Агриппина Павловна.
— Да не обращай внимания! Яна с детства такая! — махнула рукой Валентина Петровна. — Жаль, что Ричард с Вовой уехали! Они бы обрадовались твоему приезду, — сказала Яна, моя руки и присаживаясь за стол.
Агриппина Павловна тут же поставила перед ней тарелку и положила столовые приборы.
— Я сюрпризом. Да и ненадолго. Мне через час в аэропорт! — закатила глаза Валентина Петровна.
— Тогда на дорожку! — Агриппина Павловна выставила штоф с коньяком и три хрустальные рюмочки.
— Если только по чуть-чуть, — согласилась Валентина Петровна, косясь на наручные часы. — Родная моя дочь! — обратилась она к Яне с рюмкой в руке, словно это был тост.
— Не пугай меня! — передернула плечами Яна. — Это звучит так, словно следующее, что ты скажешь, будет: «Я тебе не настоящая мать! Пришло время рассказать правду!»
— Нет, не до такой степени, — рассмеялась Валентина Петровна. — Я хочу рассказать о Ларисе Ивановне, нашей старейшей сотруднице, ведущей характерной актрисе. Ты же ее хорошо знаешь? Она с тобой и нянчилась…
— Тетю Ларису-то? Знаю, конечно! Она меня пугала все время…
— Так она то пеньков играла, то кикимор, то Бабу-ягу… Грим такой, — пояснила Валентина Петровна.
— Ага! Пеньков! — передразнила Яна. — Это мне повезло, что я заикой не стала. А что с ней?
— Так сын у нее неудачный уродился, ну, это-то тебе известно.
— Я знаю, ты говорила, что он и сидел, и пил, и наркотики употреблял.
— А потом он умер, но после себя успел оставить потомство — дочку. Мама у нее тоже наркоманка, что и не удивительно, в одной компании гуляли. Они от ребенка отказалась, а вот Лариса Ивановна взяла единственную свою кровиночку себе. А ведь ей уже под шестьдесят, и ей очень тяжело. Девочка совсем слабая и больная. Требуется лечение, лекарства.
— Я поняла, я дам, — кивнула Цветкова.
— Не хватит денег всю жизнь всех содержать и лечить. Ты не дослушала. Большие проблемы и у Илюшина Степана Сергеевича.
— Твоего партнера? — удивленно вскинула бровь Яна.
Степан Сергеевич всю жизнь играл принцев, Иванов-царевичей, князей. Обладал зычным голосом, очень импозантной внешностью и своеобразным чувством юмора.
— Ему же тоже хорошо за пятьдесят лет, и вот несколько лет назад он перенес стресс, который пережил рано или поздно любой артист. Главный режиссер долго терпел и еще дольше извинялся, но сказал, что больше не может давать ему роли героев-любовников. Мол, это уже понятно не только родителям, но даже детям. Его перевели на возрастные роли — Леший, Кощей Бессмертный… И грим такой, что Степан испугался, насколько он уже не свеж и стар, что только и может теперь прятать свою увядшую внешность под слоем грима… В общем, обычно такой непростой период проходят красивые женщины, но Степан был красивым мужчиной и для него смена амплуа явилась шоком. Короче, Степан Сергеевич заработал инфаркт.
— Господи! — ахнула Яна. — Серьезно все?
— Да вроде выжил, но тоже требуется какое-то шунтирование, дорогая операция в Москве. Еще у нас пара артистов на грани черты бедности, и дела в нашем театре пошли из ряда вон плохо. Новых спектаклей нет, финансирования ни от города, ни от спонсоров нет. Зрителей стало очень мало, перестали люди ходить в наш театр, разве что только на новогодние елки, и все. Остальное время тишина и болото. Не знаю даже, в чем проблема. Труппа старая, не интересны мы стали. А новенькие не идут… или в Москву, или, на худой конец, в местный драматический театр, но никак не в ТЮЗ. Поэтому и получается, что выходит в тираж труппа ископаемых животных, то есть наша.
— Неужели так все плохо? — удивилась Яна. — Ты мне не говорила.
— А чего зря расстраивать? Да и была слабая надежда, что театр получит городскую субсидию. Мы на это все рассчитывали. А тут — на, отказ! Театр становится нерентабельным, и пошли разговоры, что его хотят совсем закрыть. Наши все в шоке! Лариса Ивановна даже высказалась, что жизнь самоубийством покончила бы, если бы не внучка. Настроение у всех просто упадническое, шоковое.
Яна хлопала длинными ресницами, все пытаясь понять, что маме надо именно от нее. Ей, конечно, было трудно слушать про такие сложности в театре, в закулисье которого она фактически выросла и знала всех этих людей, которые сейчас пребывали в таком бедственном положении. Но одно дело — помочь кому-то точечно и совсем другое — всему театру… этого она не потянула бы точно.
— И тут мы узнаем, что в наш город приезжает известный режиссер, который совместно с австрийским телевидением будет снимать художественный фильм-сказку для детей и взрослых. И в нашем же городе будет проходить кастинг на роль Снегурочки. Артисты приедут и из Москвы, и из Вены, и еще откуда-то… Знаю, что из питерского театра юного зрителя тоже будут. И нашему театру тоже предложили поучаствовать в кастинге, правда, очень скептически, но все же предложили. И у нас появился очень неплохой шанс. То есть если наша актриса проходит на главную роль, то ей выплачивают такой гонорар, что хватит и ей, и всему театру на подъем. Там буквально миллионы!
Яна все еще не понимала, что требовалось от нее.
— И вот мы решили выдвинуть на кастинг от нашего театра свою Снегурочку — тебя! — наконец-таки выдала «умную мысль» Валентина Петровна, прямо скажем, не без гордости.
Кусок еды выпал изо рта Яны обратно в тарелку. Агриппина Павловна тоже, похоже, не поняла.
— Кого? — переспросила она.
— Яну! Нашу Яночку! — умиленно сложила руки Валентина Петровна.
— Мама, ты что? Какая я Снегурочка? — недоумевала Яна. — Мне за сорок уже!
— И что? Ты хорошо выглядишь! А потом, у нас в труппе ты самая молодая. Вот из меня точно Снегурка для серьезного кастинга не выйдет, а ты — самое то!
— Мама, ты о чем? Я не в вашей труппе! Я врач-стоматолог! — ответила ей Цветкова, выпивая коньяк.
— Яна! И ты, и я знаем, что ты — закулисный ребенок, ты хорошо знаешь всю нашу «кухню». Лучше, чем кто-либо! А то, что у тебя прирожденный артистический талант, это тебе тоже говорили всегда и все, начиная от не самых последних артистов и заканчивая именитыми режиссерами. И вот настал твой звездный час! — Валентина Петровна протянула к дочери руки.
Яна же при этом выглядела так, словно настал ее конец.
— Да, я знаю, что ты никогда не хотела быть артисткой, и это был твой абсолютно осознанный выбор…
— Вот именно! Я никогда и не играла. Тем более главную роль! Не поздновато ли начинать? — прервала ее Яна.
— Яна, ты делаешь это ради нас! Не последних людей из твоего детства. Им всем нужна помощь!
— Да понимаю я все! Но, мама! Ты смотришь на меня в через розовые очки. Я для тебя и лучше всех, и талантливее! Но не для этого дела, мама! Зависит судьба театра! Да ты что? Вам надо нанять самую лучшую актрису, чтобы она выиграла для вас этот кастинг!
— Яна, ты сама-то себя слышишь? О чем ты говоришь? Откуда у нас деньги нанять лучшую актрису? И потом, кто кроме тебя отдаст нам гонорар? Это должен быть свой человек! В общем, я тебе все передала! Это не моя материнская просьба! Это решение было принято коллективом единогласно! — торжественно произнесла Валентина Петровна.
Волосики встали дыбом на руках у Яны. Весь коллектив возлагал на нее надежды. Отказать в такой ситуации она не могла, это-то и пугало.
— Когда меня спросят, кто я, откуда я, что мне говорить? — спросила Яна.
— Ты давно зачислена к нам в труппу, то есть задним числом, — сразу же оживилась Валентина Петровна. — Все предупреждены, что ты актриса нашего ТЮЗа Яна Карловна Цветкова.
Яна вздохнула, а Агриппина Павловна так и сидела, подняв поварешку, словно держа перед собой распятие.
— А где все это будет проходить? — спросила Яна.
— Говорю же, у нас, в Твери, сразу же и съемки на натуре.
— А кастинг? — спросила Яна. — Который я благополучно провалю?
— Не говори так! Плохие мысли материализуются! Кастинг будет проходить в нашем театре. Рядом арендована гостиница для дорогих гостей и всей съемочной группы.
— А я где буду жить? В гостинице? Я же вроде как актриса местного театра, — спросила Цветкова.
— Не говори глупости. Ты будешь жить в нашей квартире, вот ключи, — выложила перед Яной на стол связку Валентина Петровна и снова посмотрела на часы. — Ну, мне пора…
— Мавр сделал дело, мавр может уходить, — прошипела сквозь зубы Яна. — И куда же это?
— Да летим с подружкой на Новый год в Прагу! — ответила уже совсем беззаботным тоном Валентина Петровна. — Вот заехала к тебе по дорожке. А что ты так на меня смотришь? Все же нормально! Зачем мне оставаться? Все зависит от тебя! От меня — ничего. Я верю в тебя и мысленно с тобой! — Валентина Петровна встала из-за стола. — Мне на самом деле пора. Опоздаю на самолет.
Агриппина Павловна наконец-таки перестала играть в детскую игру «Замри!» и засуетилась на кухне.
— Вот, возьми пирожков с пылу с жару на дорожку!
— Спасибо, — улыбнулась Валентина Петровна и, уже стоя в дверях, посмотрела на Яну, давая последние указания: — Помни, правда на твоей стороне! Играй так, что позади Москва! Родные стены помогут! И еще… У Люси, нашего гримера от бога, с квартирой проблемы, поэтому она временно живет у меня. Но вы же всегда ладили! Пока, девочки! — Валентина Петровна упорхнула, оставив после себя шлейф дорогого парфюма.
— Ну что, Снегурочка? Пирожки будешь? — спросила Агриппина Павловна, честно говоря, не зная, что ей еще сказать.
— Неудачная шутка, — откликнулась Цветкова.
— Так тебе в образ входить надо, — сказала Агриппина Павловна. — И кстати, а где твой Дедушка Мороз?
Глава 2
Когда Яна приезжала в родной город, ее посещали весьма разные мысли. Вроде как Тверь находится недалеко от Москвы, но разница чувствовалась, словно ты скатывалась на детских санках с крутой горы. С суетной, очень проблематичной и оживленной жизни в мегаполисе — в тихую, размеренную, провинциальную тишь-благодать. Здесь был другой воздух, другие люди, другой микроклимат. Яне каждый уголок в городе был знаком, но она понимала, что уже давно стала столичным жителем, и долго бы жить в своем городе не хотела. Не тянул он уже, хоть и располагал. Взяв такси на вокзале, она поехала по домашнему адресу.
— С наступающим! — посмотрел на нее водитель в зеркало заднего вида.
— Спасибо.
— Из Москвы «Сапсаном»?
— Угу.
— Больно вы серьезная, кем же работаете? — продолжал допытываться словоохотливый водитель.
— Не поверите — Снегурочкой! — ответила Яна, смотря на проплывающий за окном заснеженный пейзаж.
— Снегурочкой? — переспросил водитель. — Так это здорово! Сейчас самый чёс! А где ваш Дед Мороз? — улыбался он.
Яна медленно перевела на него взгляд.
— Вы все издеваетесь, что ли?
— Кто? И чем?
— Идиотским вопросом. Дед Мороз мой застрял на Северном полюсе, оленям подковы меняет и рога подпиливает. Я Снегурочка-одиночка! Индивидуалка! — гаркнула Яна.
— Да не кипятитесь! Я же по-доброму спрашиваю! Я, может, заказик хочу подбросить. Я понимаю, что вы у нас штучка столичная, что задешево никто работать не будет, но заказчики люди солидные. Заплатят хорошо! За такую-то Снегурочку!
Водитель остановился у дома Яны и открыл блокнот.
— Вот адресок!
— Когда мероприятие? — спросила Яна.
— Сегодня часов в десять.
— Ого! Не поздновато для хороводов-то? — удивилась Яна, расплатилась и взяла адрес.
В связи с жалким положением ее родного театра Яна поняла, что добыча денег для нее сейчас первоначальная задача и ни от чего отказываться нельзя. А тут они сами в руки плывут. Потом Яна на сто процентов была уверена, что никакой кастинг на серьезный художественный фильм она не пройдет. Как говорится, слухи о ее таланте в этом вопросе сильно преувеличены. Она сняла с карточки двести тысяч рублей, у бывшего мужа просить не собиралась и хотела решить хотя бы точечно материальные проблемы сотрудников ТЮЗа, то есть если не спасти весь театр, то хотя бы так…