— Как внутрь попадем? — спросил Петр. — А то у меня, если что, есть…
— Криминальные наклонности, — прервала его Яна. — Но смею тебя разочаровать — у меня есть ключ. Так что пройдем спокойно. Только я загляну в гримерку к маме, я знаю, где она прячет хорошие конфеты.
— И хороший коньяк? — спросил Петр.
— И это там тоже может быть, — обернулась Яна, ведя Петра длинным темным коридором. — Я тут каждый уголок знаю.
— Ребенок закулисья?
— Именно.
— И чего действительно в актрисы не пошла? У тебя бы могло получиться, если бы профессионально этому училась.
— Спасибо за скромную оценку «если бы да кабы» скромных возможностей, — ответила Цветкова, — но именно поэтому и не пошла, потому что видела их труд.
— Понятно, — рассмеялся Петр, и ему кто-то позвонил на телефон.
— Мы пришли, — сказала Яна и вошла в гримерку. Петр остался в коридоре, занятый разговором.
В гримерке мамы всегда было очень чисто, вещи сложены аккуратно даже на туалетном столике, никакого творческого беспорядка. Всегда стояли живые цветы. Яна знала, что иногда мама покупала их сама, просто привыкла, что они должны быть, и все! Но сейчас в этом чистом, уютном уголке перед глазами оторопевшей Яны разворачивалось страшное действо.
На гримерном столе лежал труп, а вокруг него щебетала, весело пританцовывая и напевая, Люся с кисточкой в руках.
— Господи, Люся! Что происходит? Это кто?!
Люся повернулась к ней с совершенно безмятежным выражением лица, ни один мускул не дрогнул на нем.
— Ой, Яночка… А ты что здесь делаешь? Ночь же на дворе, да ты вроде как в больнице лежишь…
— Люся! Какая больница?! Это что? — указала на тело Яна.
В это время в гримерную заглянул Петр и, конечно же, тоже стал участником мизансцены.
— Это труп, — весело ответила Люся.
— Откуда?
— Из морга… из больницы… совершенно незнакомый мне труп. Ты, Яночка, не волнуйся.
— Да куда уж мне!
— Яна, — Петр выступил вперед, — ребята уже едут осматривать театр, а тут…
— Меня из морга попросили загримировать тело, что такого? Подрабатываю как могу. Ничего криминального, — сказала Люся.
— Нет, труп в театре вряд ли нам поможет, — сказал Петр. — Еще полицию вызовут, не будут вникать в подробности. Режиссер точно откажется здесь снимать новогоднюю сказку. Люди творческие странные, капризные, суеверные… — развел руками Петр.
— Вот зачем ты, Люся, взяла работу на дом? Как же все не вовремя! — запаниковала Яна.
— Так давайте спрячем труп! — все так же безмятежно предложила Люся.
— У нас минут десять максимум! — Петр посмотрел на руку, где обычно люди носят часы, только часов у него на руке не оказалось.
— Я могу предложить только одно место у нас в театре — под елкой, — ответила Люся, чем ввергла Яну и Петра в шок.
— Да ты не гример, ты — маньяк! — отметила Яна. — Под какую елку?! Это подарок, что ли? И за что такое издевательство трупу?
— Трупу все равно, да мы и не издеваемся, уберем временно, потом вытащим обратно, а скоро за ним уже приедут! Я сделала женщину красивой, и родные со спокойной совестью проводят ее на тот свет, — не согласилась с ее жесткой оценкой Люся. — Я сделала доброе дело за небольшие деньги! Каждый зарабатывает как может!
— Хватит разглагольствовать! Что делать будем? — прервал их перепалку Петя.
— Только под елку! — повторила Люся, махнув кисточкой в воздухе, словно ставя жирную точку в разговоре. — Там сейчас много подарков, коробок, можем закидать мишурой, еще чем-то…
Яна переглянулась с Петром, но сдержалась и на «закидывание трупа мишурой» ничего не сказала.
— Я боюсь трупов, — выдал Петр.
— Ты много чего боишься, — ответила Яна.
— А ты меня лечишь от страхов? Я не просил…
— Берем тело, вернее, концы простыни и понесли, — скомандовала Люся.
— Нас никто не увидит? — пыхтела Яна, вместе с Люсей неся тело незнакомой женщины с одного конца, а Петр с другого.
— Тяжелая… — покосился он с ужасом на труп.
— Трупы всегда тяжелые! — кряхтя, комментировала Люся со знанием дела, словно таскала их каждый день.
— А ты часто берешь такого рода подработку? — озвучила свою мысль Яна.
— Да нет, было всего несколько раз… — честно ответила Люся, — и всегда все проходило нормально. Вот и сегодня бы прошло, если бы вы не наприглашали каких-то людей, не спросив у меня.
— Откуда я могла знать, чем ты тут занимаешься? Такое даже в страшном сне не приснится! — ответила Яна.
Они выволокли тело в центральный холл театра, где стояла елка.
— Вот она, наша красавица! Раскидистая и густая, из тверских глухих лесов, — похвасталась Люся, вытирая пот со лба.
— Раскидистая и густая — это то, что нам просто необходимо, — кивнула Яна. — Ну что? Взяли! Последний рывок!
Втроем они раздвинули коробки и искусственный снег, лежащий в виде сугробов, аккуратно завернули тело еще и в цветной плед, который принесла с собой Люся, и аккуратно положили под елку.
— Интересно… — задумался Петр. — Кто сталкивается с тобой, Цветкова, тем даже после смерти покоя нет. Люди путешествуют под елку.
— Случай, конечно, из ряда вон выходящий. Но только я тут при чем? Я, что ли, тут декорирую трупы по ночам? — возмутилась Яна. — Если бы я знала, что тут происходит, я бы и маме своей высказала все, что о ней думаю!
— Я не декорирую трупы, я их гримирую. Накладываю последний грим. Декорируют елку! — поправила елочную игрушку Люся.
Она выглядела так невинно, что сердиться на нее было сродни сердиться на ребенка в песочнице. Словно она ничего не понимала и совершенно искренне считала, что несет людям только свет и любовь.
В театре раздалась какая-то переливчатая музыка.
— Что это? — вздрогнула Яна.
— Это звонят во входную дверь, — пояснила Люся, — приехали ваши люди, я пойду открою… Что вы такие бледные? Все будет хорошо. Галю не найдут, они же не с собаками приехали. Ее совсем не видно! — застучала каблуками Люся.
— Галю… — как эхо повторила Яна, — ее зовут Галя.
— Ты, главное, не смотри туда все время, — предостерег ее Петр и, раскинув руки для приветствия, пошел встречать прибывших: — Здравствуйте, дорогие… Здравствуйте! Вот он, наш театр… Андрей, тебе не кажется, что он стал нам уже как родной? Пробы здесь проходили. Так, может, и отснимем здесь все? Экономия на павильоне, — обратился он к высокому мужчине с какими-то очень грустными глазами, как у собаки породы бассет. В остальном мужчина был вполне интеллигентным и симпатичным. — Это Андрей — наш русский режиссер, — представил его Петр Яне и Люсе.
— Яна, — кивнула Цветкова, понимая, что видит его впервые, но Андрей, судя по промелькнувшему ужасу в глазах, уже имел счастье ее лицезреть.
— Актриса? — то ли догадался, то ли уточнил он.
— Да это я… неудачно вошла в образ, — отвела глаза Яна.
— К гриму же претензий не было? — тут же встряла Люся, которая до сих пор себя корила, что не пошла смотреть пробы Яны и из-за этого не забила тревогу, когда актриса надолго пропала. А ведь Люся знала, что задумали Цветкова и Степан Сергеевич.
— К гриму претензий не было, — честно ответил Андрей. — А если бы этот грим был сделан для фильма ужасов, то вам бы светил «Оскар», не меньше.
Люся нахмурилась, не совсем понимая, сделали ей комплимент или нет.
Петр взял инициативу в свои руки:
— Давай разворачивайся, Андрей. Измеряйте тут все…
— Хорошо… И так отстаем от графика, — кивнул он и пошел отдавать распоряжения.
Операторы устанавливали свет и внимательно смотрели в свои камеры. В театре воцарилась суета.
— Жизнь кипит! — улыбалась своим мыслям Люся.
— Только одна Галя далеко не жива, — мрачно ответила Яна.
— А ты не думай о мертвых, ты лучше о живых подумай! Вон твоего парня сейчас уведут, — ответила ей Люся, смотря куда-то в сторону.
Яна проследила за ее взглядом.
К Петру, который стоял недалеко от них, приближалась вся расфуфыренная и разукрашенная молодая актриса Дина.
— Я за тобой! — улыбалась она во все тридцать два зуба. — А то ты так быстро ушел из ресторана, что со мной даже не успел потанцевать. Может, мы повальсируем вокруг этой чудной елки? Или сбацаем что-то повеселее? — предложила она, проводя по груди Петра пальцем с ярко-красным маникюром.
Было понятно, что сдаваться в планы Дины не входило. Она собиралась пустить все свои чары на то, чтобы заполучить эту роль, и похоже, что через постель с Петром.
Петр обернулся на Яну с Люсей.
— Нет, повеселее не надо… И вокруг елки тоже. У меня аллергия на хвою.
— Давно ли? — промурлыкала Дина.
— С недавних времен… — признался он.
— Так это еще зависит от компании, — ответила Дина. — Если связываешься с пожилыми, не совсем здоровыми людьми, которые к тому же все время попадают в неприятности, так и сам таким станешь. А вот если мужчина связывает свою жизнь с молодой, красивой женщиной, то он и сам молодеет, — призывно посмотрела она на него.
— Осталось ему только найти молодую и красивую! — громко заявила Яна. — А то в окружении я таких пока не наблюдаю!
— Кто бы говорил! Ты просто ведьма! — огрызнулась Дина и, покачнувшись, ухватилась за Петра.
— У… да вы, сударыня, пьяны, — поняла Яна.
— Да, я напилась! Имею полное право! Сегодня Новый год! К тому же он проходит не совсем так, как я планировала!
— Мы предполагаем, а Бог располагает, — нравоучительно отметила Люся. — Пойдем-ка, дорогая, я уложу тебя спать в гримерку.
— Я плакать хочу! — вдруг заявила Дина, как маленький, капризный ребенок.
— И поплачем, и поговорим, все сделаем, и отдохнем, и поспим… — Люся взяла ее под руку и повела по коридору в сторону, где располагались гримерки.
Как ни странно, но Дина пошла с ней совершенно спокойно.
— Понравился девочке, — сказала Яна Петру.
— Это-то и пугает…
— Я так понимаю, моя звездная роль отодвигается на второй план, если ты решил помочь нашему театру другим способом. Остаются две претендентки. И кого из них ты бы выбрал на главную роль? — спросила Яна.
— Не все решаю я, — ответил Петр.
— И все же?
— Я бы выбрал Дину, хотя пугают ее настойчивость и излишнее внимание к моей персоне. Боюсь, мне придется обидеть девочку и сказать, что в личном плане ей ничего не светит.
— А может, она не очень-то и расстроится, если главная роль достанется ей, — предположила Яна под смешок Петра.
По театру бегали какие-то люди, ругались, что-то измеряли и сыпали незнакомыми для Яны терминами.
И тут где-то в глубине раздался громогласный голос господина Илюшина. Он словно сотрясал знакомым баритоном стены родного театра.
— Мне не послышалось? Неужели Степан Сергеевич здесь? — спросила Яна.
— Он же с инфарктом в больнице должен лежать? — уточнил Петр.
— Так и я о том же…
Яна рванула в зрительный зал, откуда доносился знакомый голос, и остолбенела.
Рабочие, вместо того чтобы заниматься обмерами, устанавливали длинные столы.
Рядом в коробках стояли бутылки и пластиковые стаканы.
— Что происходит? — спросила Яна, подходя к сцене ближе.
— Звезда моего сердца! Яночка! — раскрыл Илюшин ей свои объятия. — Я же должен был умереть от позора, как я мог так поступить с тобой? Закрыть в холодильнике и упасть замертво с сердечным приступом! Да я должен был умереть!
— Не говорите глупостей! Все хорошо! — успокоила его Яна, замечая, что Степан Сергеевич даже немного похудел и осунулся.
— А если бы ты не выбралась?! Мы бы уже не говорили с тобой! Как только подумаю об этом, так мне плохо становится!
— Что думать о том, что могло бы быть! Надо жить реалиями! Все нормально! Почему вы не в больнице? — спросила Яна.
— Чтобы Илюшин, придя в себя, встречал новогодние праздники в больнице?! Да быть такого не может! Праздник! Чего вы такие хмурые? Давайте выпьем шампанского! — Илюшин с одышкой подошел к Яне и заключил ее в объятия. — Я тебя в больнице искал, а ты тоже выписалась преждевременно, — подмигнул он ей.
Рабочие уже откупоривали бутылки и разливали шампанское по стаканам. Людской гул нарастал вместе с наступающим весельем.
— Вы мешаете нам работать! — сказал Петр.
— Какая работа первого января? Вы сумасшедшие люди! Давайте праздновать, развлекаться, ну а потом и поработаете. А то грех работать в праздники! — Илюшин двинулся танцующей походкой в сторону разлива спиртного.
— Вам же нельзя! Степан Сергеевич, поберегли бы себя! — крикнула ему вслед Яна, но он ее уже не слышал или делал вид, что не слышал.
— Горбатого могила исправит, — прокомментировал Петр.
— Сердце ведь больное, — вздохнула Яна.
А Степан Сергеевич уже танцевал и пел какую-то веселую песню. Затем и Яну с Петром увлекли в какой-то бешеный хоровод. И как ни странно, это действо увлекло, а пробегая в танце мимо фуршетных столов, они успевали пропустить по стаканчику с шампанским. Многие вошли в раж и не хотели сходить с дистанции. Яна не знала, сколько прошло времени в этом безумном веселье, но в какой-то момент она поняла, что устала, и, с трудом выбравшись из хоровода, плюхнулась в кресло, переводя дух.
Глава 9
— Роль у вас очень удивительная, я бы даже сказал — волшебная! Вы идете в красивом платье, расшитом стразами, и машете волшебной палочкой. От ее взмахов кругом расцветают цветы, начинают петь птицы, на небе появляется радуга и происходят разные чудеса.
Яна смотрела на говорящего эти слова мужчину с открытым ртом. Смутно он напоминал ей режиссера с грустными глазами.
— А платье у меня очень красивое? — спросила она с придыханием.
— Очень-очень красивое! Как у настоящей принцессы! — заверил ее режиссер.
— Значит, меня все же утвердили на главную роль? Я весьма удивлена!
— Я тоже удивлен! — ответил ей режиссер, чем вверг Яну в шок.
— А разве не вы утверждали? И почему вы говорите другим голосом? — спросила Яна, уже не узнавая и своего собственного.
— Очнись, говорю! — тряхнул ее кто-то. Яна открыла глаза и уставилась в бледное лицо Петра.
— Что я, заснула, что ли? Еще сон такой снился… — тряхнула она головой, стряхивая наваждение.
— Да тут все заснули, и я в том числе. Голова идет кругом с этими праздниками, не поймешь, где день, где ночь… Да еще это шампанское, льющееся рекой… Нервы…
— Господи! Труп! — схватила его за руку Яна и нервно огляделась по сторонам.
В зрительном зале еще кое-где отдыхали люди, но народа было уже значительно меньше.
— Точно! Я ведь тоже проснулся с этой мыслью, причем так резко проснулся, словно меня по голове чем-то стукнули, — ответил Петр.
Яна задумалась, ощущая головную боль и неприятный привкус во рту.
— У меня две новости, хорошая и плохая, — посмотрел на нее Петр. В полумраке его глаза выглядели черными.
— Только не спрашивай, с какой начать! — предупредила его Яна. — Все равно обе узнаю.
— Хорошая — театр подходит для съемок. Скоро заключат контракт на аренду и на ваш счет будет перечислена крупная денежная сумма. Эту проблему закрыли, — сказал Петр.
Яна расплылась в улыбке.
— Правда? Господи, как хорошо! Спасибо тебе большое, что предложил эту идею! Ты нас спас! — радовалась она, но потом подсобралась и спросила: — Ну а плохого что? Только не пугай!
— Трупа нет, — понизив голос, ответил Петр.
Яна изменилась в лице и с жаром заговорила:
— Мы же положили Галю под елку!
— Тише ты! Я же не идиот, все помню. Елка есть, трупа нет, — ответил Петр.
— Может, ты плохо смотрел? — У Яны от ужаса расширились глаза.
— Еще скажи, что Галя пошла погулять в новом-то имидже и скоро вернется! Извини за черный юмор.
— Мы завернули ее в плед, завалили подарками, мишурой… — вспоминала Яна.
— Хочешь сказать, что я ее не нашел? Поверь мне, ее там нет. Впрочем, как и подарков, и мишуры. Ничего нет, кроме искусственного снега…
— И что делать? — спросила Яна.
— Ты меня спрашиваешь? Это не мой труп! — ответил Петр.
— И не мой. Это Люся его нам подсунула, значит, с нее и нужно спрашивать! — встрепенулась Яна. — Может, за ним уже приезжали?..
— Пойдем искать Люсю, — встал Петр.
— А чего ее искать? Вон же она, на сцене! Кушает бутерброды и пьет шампанское, — кивнула Яна на гримершу.
— Ага! И вид у нее довольный и спокойный, — отметил Петр, — значит, все нормально прошло. Будем надеяться…
— Знаешь, я не хочу еще одного сердечного приступа, давай мы сразу ошарашивать ее не будем а как-то поаккуратнее спросим…
И Яна двинулась к Люсе.
— Привет.
— Привет, дорогие мои! Все-таки Новый год — время чудес, как бы кто ни портил праздник, все равно настроение хорошее, — сказала Люся, поднимая бокал с шампанским. Взгляд у нее был весьма игривый и веселый.
— У нас тоже хорошее настроение, — ответила за обоих Яна, — поспали вот немного…
— Я тоже заснула в гримерке! — засмеялась Люся.
Яна с Петром переглянулись. Сбывались самые страшные их опасения — Люся была в полном неведении, что труп исчез.
— Я вообще хочу уже поехать домой, — закапризничала вдруг Люся. — В моем возрасте нельзя много праздновать, пора уже и отдохнуть. Я тебе не помешаю? — обратилась она к Яне.
— Люся, я же уже говорила, что нет. Квартира моей мамы, и если она тебя пустила к себе жить, то я только «за», — ответила Цветкова. На душе скребли кошки — она понимала, что сейчас придется рассказать Люсе о пропаже трупа, а это было чревато.
— Тем более проблема с Галей благополучно разрешилась, — выпалила вдруг гримерша.
— Да?! — в один голос воскликнули Яна и Петр. — И как?
— Что значит — как? Тело забрал Дима.
— Какой еще Дима? — удивилась Яна.
— Патологоанатом, который мне его и привез. Вот ведь работка! Хотя люди мрут и в Новый год, и в любой другой праздник, — философски заметила Люся.