– Нет, нет, нет, – начала всхлипывать младшая сестра. – Все было так, как я говорила. Я бездомная, поэтому поселилась у бабы Тоси в квартире, когда она уехала. У меня сын инвалид, его лечить надо было. В России никто не брался, я решила везти его в Германию. А кто мне денег даст? Вот я и лишилась жилплощади – продала свою норку, чтобы малыша спасти.
– Ладно, я пошел. Все ок, никаких разговоров о табакерках, – заявил папенька, – пресса ничего не узнает.
– Что с вашим ребенком? – спросил Степан, когда Ленинид унесся прочь.
– У вас есть сын? – в свою очередь изумилась я.
– Да. У Антона расщепление позвоночника, – грустно ответила Фая, – самая тяжелая форма. Хорошо хоть, он после операции в коляску сел, а не остался лежать пластом. А еще он аутист – с людьми вообще не общается, даже «здравствуйте» не скажет, даже со мной не контактен. Живет в себе, но, говорят, очень умный. Единственный человек, с кем Антон беседует и даже дружит, Валерий Иванович Перцов, психолог, который занимается аутистами. Сын всю программу средней школы с ним прошел, в университет поступил, сейчас на компьютере работает. Чем он занимается, я не знаю. Всякий раз, когда к нему прихожу, он что-то печатает.
– Сколько лет Антону? – поинтересовалась я.
– Четырнадцать, – вздохнула Фаина, – но он крупный, выглядит на все восемнадцать.
– Подросток уже закончил школу и в вуз попал? – удивилась я.
– Говорят, он гений, – повторила Фаина. – Господь практически отнял у него тело, лишил возможности с людьми общаться, но взамен дал необычайно развитый мозг. Когда мы из Германии вернулись, я сняла самую дешевую квартирку на первом этаже, в «блочке». В соседях оказалась баба Тося, но тогда я не знала, кто она. Потом целительница предложила у нее помощницей стать. Я, конечно, согласилась, нам с Антошей деньги во как нужны были! – Фаина резанула себя ребром ладони по горлу. – Я у нее очередь вела – всех записывала, потом обзванивала, спрашивала, придут ли. Еще квартиру мыла, стирала…
– Ваш ребенок не может долго оставаться один, а вы постоянно ходили с Ленинидом на разные мероприятия. Да и жили последнее время у отца. Антон-то куда подевался? – недоумевала я.
– Перцов основал благотворительный центр для таких, как мой сын, – объяснила Фаина. – Ребята там живут, у каждого своя комната, есть столовая, библиотека, сад большой. На десять человек это заведение. И оно бесплатное. Антоша живет там. Баба Тося, перед тем как из Москвы уехать, велела мне по-прежнему на нее работать. Я из экономии однушку снимать перестала, переехала к Вольпиной. Но теперь она вернулась, и мне пришлось уйти. А денег нет совсем. Я пару дней на вокзале промучилась, потом к Лениниду Ивановичу пошла. Мама мне об отце незадолго до своей смерти рассказала: «Доченька, совершила я в молодости глупость, связалась не с тем человеком. Запомни, он вор, уголовник, половина крови в тебе от преступника. Если появится желание взять чужое, сразу говори себе: «Это во мне папаша проснулся. Пошел вон, бес!» Украдешь, не дай бог, нитку, тебя точно посадят, жизнь под откос пойдет. Поклянись мне: «Никогда не возьму чужого». Постарайся с отцом не общаться. Только в случае крайней нужды к супостату обратись». Я все делала, как мамочка просила. А когда жизнь оскалилась, пришлось на поклон к Лениниду идти. Я подумала, что отец изменился, он теперь известный артист, больше не уголовник.
Фаина всхлипнула.
– Честно признаюсь, надеялась, он мне квартиру купит. Или снимет.
Она опустила голову, мне стало ее очень жаль.
– На это вы зря рассчитывали. Ленинид предложил вам устроить представление? Ходить вместе по телепрограммам и рассказывать семейную историю?
Фаина сгорбилась.
– Он оказался совсем не таким, как в сериалах. Просто так денег не дал, сказал: «Любую копеечку отработать надо». И рассказал, что они с пиар-агентом придумали.
– Наивно полагать, что лицедей, изображающий в сериале рыцаря, безмерно влюбленного в прекрасную даму, и в реальной жизни полезет по стене дома к окну любимой, держа в зубах букет роз, – не выдержала я.
– Эти цветы запихивать в рот точно не стоит, у них острые колючки, – хмыкнул Дмитриев. – И со стены можно свалиться, потом придется в гипсе ковылять.
– Вы смеетесь, а мне плохо, – прошептала Фаина.
– Простите, пожалуйста, – смутилась я. – Так что придумал наш папенька?
– Он сказал, что пиар поможет мне найти хорошую работу, – заскулила сестра. – Мол, все узнают, чья я дочь, и предложения прямо дождем посыплются. На телевидение точно возьмут, там все сотрудники без специального образования. А я уже почти звезда – дочь актера и сестра писательницы, меня сразу ведущей поставят, оклад дадут до неба. Тогда я куплю собственную квартиру, оборудую ее для проживания инвалида, и мы с Антошей опять будем вместе. Это моя мечта. Ведь я почему сына в центре поселила? Хотела, чтобы он образование получил. В обычную-то школу его не брали. Знаете, какие дети злые? Сразу начинают над колясочником издеваться. И учителям лень до аутиста знания доводить. Все директора гимназий, узнав, что у меня ребенок с проблемами, одинаково реагировали: спиной к нам поворачивались. А в центре Антошу сразу приголубили. И действительно всему научили. Но у них правило: жить там надо круглосуточно. Я просилась туда на работу кем угодно, готова была полы мыть. Да только Перцов жестко сказал: «Никаких родителей, иначе обучение плохо пойдет». Через два года Антошу из центра турнут, в нем только до шестнадцати держат. И куда нам идти? Мне очень квартира нужна. Хоть какая! Ленинид пообещал, что за съемки заплатят, я накоплю на жилье. Только поэтому я согласилась.
Фаина разрыдалась, я обняла дурочку.
– И много вы заработали? – осведомился Степан.
– Старалась, как раб египетский, – всхлипнула Фаина. – Мы с Ленинидом делили гонорары за съемки и за интервью газетам-журналам пополам. На телике платили десять тысяч за программу, обычные корреспонденты давали кто пять, кто три. Кое-что удалось скопить, но этих денег все равно даже на комнату в самой страшной коммуналке не хватит. На себя я ничего не тратила, только вот не удержалась, купила сумочку. Хотелось-то подороже, как на снимках в красивых журналах, но надо по одежке протягивать ножки.
Я чуть не расплакалась от жалости к наивной Фаине. Хорошо знаю, на какие суммы готовы раскошелиться продюсеры, если их нос учует аромат стартующего вверх рейтинга. Одна известная дама, рассказавшая правду о своем разводе в эфире популярного канала, ушла из студии с миллионом безналогового вознаграждения. И это не самый большой гонорар, ей еще средненько перепало. Газетчики тоже не скупятся. И папенька в курсе расценок. Да он за десять тысяч рублей даже не икнет! Ленинид обманывал Фаю, забирал себе львиную долю гонорара, давал дочке крохи. А та все не могла остановиться, говорила без умолку.
– Сначала все хорошо шло, по две-три съемки в день. Затем нас все реже приглашать стали и, наконец, вообще звать прекратили. Папа на меня сердился, говорил, что я плохо выступаю, сижу, как пень с глазами, не умею зрителей заинтересовать. А вчера сказал: «Мутим новую историю: я собираю табакерки, ты их украла, хотела продать, да я тебя поймал, из дома выпер. Ступай к Вилке, расскажи ей все это, да сделай так, чтобы она тебя у себя оставила. Остальное моя забота. Уж постарайся, не то моей помощи и заботы лишишься. Я много чего еще на будущее придумал, куча планов в голове. Мы потом с тобой прилюдно в шоу мириться будем. А спустя пару месяцев я тебя замуж выдать соберусь. Жених окажется моложе, изменит тебе, и мы снова на экранах засветимся. Короче, слушайся папу, и будет у тебя квартира своя». И что мне делать? Через два года Антоша окажется на улице, а я по чужим углам мыкаюсь. Всего двадцать четыре месяца осталось! Вот я и приехала сегодня сюда, хоть душа и протестовала. Я вынуждена была это сделать.
Из глаз сестры снова полились слезы.
– Ясно, – пробурчал Степан. – Ладно, поступим так: Фаина, поживите пару дней у Вилки, а я пока найду вам работу и приличное жилье. Какое образование имеете?
Моя сестра втянула голову в плечи.
– Девять классов. Потом умерла мама, и мне пришлось идти работать.
– И где служили? – продолжал расспрашивать Дмитриев.
Фаина махнула рукой.
– Везде. Где брали, туда и шла. Без оформления, деньги в конверте давали. Сидела на ресепшен в гостинице, торговала мебелью, игрушками, а потом секретарем у бабы Тоси стала.
– Отлично, – похвалил ее Степан. – Понятно, в какой области вам работу надо искать.
Разговор этот состоялся вчера, а сейчас Фаина, опять прибежав на кухню и не зная, как мне услужить, принялась предлагает мыть квартиру.
– Все отчищу, отскребу! – с жаром восклицала сестра. – Ты в курсе, что в доме муравьи есть? Они такие вредные! Я один раз с хлебом их домой притащила. Взяла в булочной батон подешевле, а тот оказался с насекомыми. Пару лет потом от них избавлялась, но все же выгнала. Спасибо, баба Тося заговор подсказала.
– Все отчищу, отскребу! – с жаром восклицала сестра. – Ты в курсе, что в доме муравьи есть? Они такие вредные! Я один раз с хлебом их домой притащила. Взяла в булочной батон подешевле, а тот оказался с насекомыми. Пару лет потом от них избавлялась, но все же выгнала. Спасибо, баба Тося заговор подсказала.
– От муравьев? Заговор? – хихикнула я. – Они его слушают и, сев на велосипеды, уезжают?
– Слова у меня записаны, – не оценила шутку Фая, – могу почитать сорок суток подряд, и насекомые испарятся.
Я отступила к двери. Очень надеюсь, что Степа быстро найдет подходящую квартиру для моей неожиданно появившейся сестрицы, она не поселится тут надолго. Что же касается заговора от муравьев… Я лучше куплю электронное приспособление, о котором прочитала в Интернете. С его помощью незваные гости раз и навсегда покинут мою квартиру. Да, да, прямо сейчас и поеду в фирму с милым названием «Убьем всех».
Глава 5
Сразу попасть в офис фирмы, которая обещала уничтожить насекомых, мне не удалось. Едва я спустилась к машине, как позвонила женщина и вежливо осведомилась:
– Виола Ленинидовна, наша встреча не отменяется?
– Э… э… – протянула я, начисто забыв, что на сегодня назначено какое-то дело, – видите ли… Случился форс-мажор… дома трубу прорвало. Мастер только что ушел, боюсь, не успею… Хотя уже бегу к машине. Извините, не перезвонила вам… не нашла телефон в контактах…
– Я посылала вам сообщение в Ватсапп, номер должен был определиться, – расстроилась собеседница. – Я Наташа из журнала «Красота спасет мир».
– Интервью о здоровом образе жизни, – осенило меня, – встреча в кафе «Парус». Могу быть там только через час.
– Не волнуйтесь, я подожду. Главное, что вы приедете, не то главред меня сожрет и даже сапожки не выплюнет, – хихикнула Наталья.
До кафе я добиралась очень долго, а потом, ощущая свою вину перед девушкой, пару часов обстоятельно беседовала с ней. После окончания интервью я снова толкалась по пробкам кучу времени. Ей-богу, сядь я в самолет, уже прилетела бы в Лондон.
Когда я наконец-то вошла в офис фирмы «Убьем всех», время обеда давным-давно прошло, более того, в Лондоне уже пили чай. Ко мне со всех ног бросился худощавый мужчина. Подбежав, он наклонил голову и сказал:
– Вася! Сделаю для вас что угодно.
– Очень приятно, – ответила я, – меня зовут Виола.
– Спасибо, что представились, – заулыбался служащий. – Присаживайтесь к моему столу. Какая у вас проблема?
– Муравьи, – вздохнула я.
– Размер укажите, – попросил собеседник.
– Такие крохотные, – начала описывать я, – с лапками и головой.
– Нужны точные параметры, – воскликнул служащий, – до миллиметра.
– Шебеко! – загремело вдруг откуда-то с потолка. – Срочно к Игорю Федоровичу! Скачи живо!
Мужчина вздрогнул.
– Простите, меня босс зовет. Можно вас попросить выпить пока наш фирменный кофе? Я буквально на пять минут. А вы тем временем позвоните домой, узнайте размеры. Лена! Свари Виолетте латте.
– Лучше чай, – остановила я клерка.
Как только он умчался, я вынула телефон и услышала голос:
– Апартаменты писательницы Арины Виоловой. У трубки ее сестра Фаина. Говорите, я внимательно слушаю.
– Можешь мне помочь? – попросила я.
– Что-то надо сделать? – оживилась младшая сестра.
– Хочу купить отпугивателей муравьев, а продавец просит указать их размер, – пояснила я.
– И не жаль тебе деньги на пустяки тратить? – занервничала Фая. – Уже читаю заговор от всякой нечисти.
– Прекрасно, что ты этим занимаешься, – заметила я, – но, как говорится, на Бога надейся, а сам не плошай, электронное приспособление не помешает.
– Сейчас поймаю одного гада и сниму с него мерки. Что надо узнать? Вес? Объем талии? – затараторила Фаина. – Поставь задачу, я решу ее вмиг.
– Думаю, нужен рост, – предположила я.
– Стоя на задних лапах?
– Муравей умеет на них ходить? – удивилась я.
– Не знаю, – ответила Фая, – но ты сказала «рост», значит, надо стоять на задних ногах.
– Задние ноги… – протянула я. – Звучит поэтически. Нет, наверное, требуется длина от хвоста до головы. Хотя… есть ли у муравьев хвост?
– Сейчас, – пропыхтела Фаина. – Стой, ты куда? Вот подлец! Бегает быстро, да от меня не уйдешь, поймала… Извини, положу, пока его меряю, трубку на стол…
– Перезвоню через пять минут, – пообещала я, видя, как ко мне приближается очаровательная блондинка с круглым подносом, на котором стояли чашка и вазочка с конфетами.
– Вот вам чаек, – произнесла девушка, – пейте на здоровье. Давайте я включу вам телевизор. Шеф Васю раньше чем через пятнадцать минут не отпустит.
У меня зазвонил телефон.
– Два миллиметра, – объявила Фаина. – Непростое задание оказалось, вертелся очень.
Блондинка включила телевизор.
– Спасибо, Фая, – поблагодарила я.
– Криминальные новости, – объявил с экрана парень в темном костюме. – Сегодня в ресторане «Холодок» был убит Виктор Мескин, широко известный в узких кругах под кличкой Пожарный.
– Не имею права тебе советовать, – завела Фаина, – но все же повторю. Зачем деньги зря тратить? Заговор всегда помогает.
Экран мигнул и теперь вместо ресторана демонстрировал ободранную дверь подъезда самой обычной пятиэтажки.
– Баба Тося может сама приехать и почитать, если мне не доверяешь, – предложила Фая.
– Баба Тося, – эхом повторил ведущий из телика, – под этим именем больные знали Антонину Семеновну Вольпину…
– Хотя я все делаю правильно, – продолжала сестра. – Может, моя энергетика и слабее…
– Целительницу сегодня жестоко убили в собственной квартире.
– Но до сих пор это срабатывало, – стрекотала Фаина. – Даже мышей прогнать могу, меня баба Тося научила.
Я быстро нажала пальцем на экран мобильного и постаралась не пропустить ни одного слова из репортажа. Ведущий говорил быстро.
– Антонина Вольпина, врач-гомеопат по профессии, народная целительница, успешно ставила на ноги тех, кого официальная медицина считала безнадежными. Людей к ней часто приносили на носилках. В девяностые годы прошлого века после свержения коммунистического режима в России катастрофически не хватало лекарств, а доктора в массовом порядке бросились заниматься бизнесом: торговлей БАДами, медоборудованием и открытием клиник, где делали аборты даже несовершеннолетним. В ту темную пору российской медицины баба Тося была в ней лучом света. Потом Вольпина неожиданно исчезла. Оказывается, она уехала в монастырь, где и жила некоторое время. Осенью целительница вернулась в Москву и опять начала лечить недужных. Труп бабы Тоси со следами удушения и с колотыми ранами был обнаружен в ее квартире. На лестнице дома, где проживала Вольпина, нет видеокамер, в квартире знахарки они тоже отсутствуют. Полиция в растерянности. Сегодняшний день вообще богат на криминальные новости. В девять утра на третьем кольце гаишники ловили голого мужчину, который бегал в пробке…
Я схватила телефон и позвонила Степану. Дмитриев не брал трубку, пришлось отправить ему эсэмэску. Ответ пришел почти мгновенно: «В курсе событий. Позвоню позднее».
– Узнали размер? – забасил Вася, подбегая ко мне. – Не очень вас задержал?
– Все в порядке, – заверила я, – два миллиметра.
– Да ну? – удивился Вася. – О таких я еще не слышал. Думал, самые маленькие в Москве трехметровые.
– Трехметровые муравьи? – подпрыгнула я. – Только не говорите, что в столице такие появились.
– Так вы мурашек измеряли? – заржал Василий. – А мне нужен метраж обрабатываемой площади. Я имел в виду кухню. Или у вас и комнаты заражены?
Я почувствовала себя идиоткой.
– Вроде в спальне их не видела. А кухонная зона у нас в столовой.
– Давайте договор оформлять, – попросил представитель фирмы. Затем ткнул пальцем в бланк: – Здесь надо фамилию указать и обязательно размер пространства обезнасекоменивания.
Я старательно написала данные, восхитившись про себя словечком «обезнасекоменивание». Сразу-то его и не выговоришь.
– Теперь сообщите вид паразитов, – попросил служащий.
– Муравьи, – ответила я.
– Какие? – продолжал Вася.
– Муравьиные, – пожала я плечами. – С лапками. Бегают быстро. Весьма противные. Сначала поселились в хлебнице, теперь по всей кухне-столовой носятся.
Василий начал загибать пальцы на руке.
– Мураши бывают разные. Например, фараоновы. Их так назвали, потому что они из Египта к нам вместе с Петром Первым пришли.
– Царь Петр не египтянин, – поправила я, – он на Руси родился.
– Путешествовал в Рим и оттуда в своей одежде муравьев в Кремль привез, – объявил Вася. – Нам так на курсах повышения квалификации рассказывали.
– Рим не в Египте, – невесть зачем заспорила я, – это столица Италии.
– Сейчас да, – не дрогнул Вася, – а во времена Петра Первого нет. И мы же не диплом по истории сейчас защищаем. Начну заново. Муравьи бывают фараоновы, корабельные, воры, красные, черные, зеленые, поющие, танцующие, строители, гробокопатели, могильщики, весельчаки, заднелаповые, стойкие, халтурщики. У вас какие?