— И что? — торопил друг.
— А то, что оказались они мужем и женой!
— Вот это да!
— При том, что дома у них были вечные ссоры, скандалы…
— Подожди, подожди! А как же они раньше-то не сообразили, до встречи?
— Говорю же: другие имена, чужие фото.
— И чем дело кончилось?
— Они приняли решение о разводе!
— Как? Зачем? Глупость какая-то! — заволновался Виктор.
— Почему глупость?
— Ну представь: среди миллионов пользователей они нашли друг друга. Причем под чужими именами, с ложной информацией… То есть они реально близкие люди! Они притягиваются, невзирая ни на что. Наоборот, это же указывает на их неразрывную связь! — не унимался Виктор.
— И тем не менее. Не знаю уж, чем они руководствовались, но развелись. Причем подчеркивается, что это было их обоюдным желанием.
— Слушай, ты меня этими историями завел. Я аж разволновался. Хотя мне никакого дела нет до этих людей.
— Вот! А мне каково? Я целыми днями варюсь во всех этих историях… Устал. А к решению моего вопроса так и не приблизился.
Бессонница — страшная вещь! Ее не обманешь. Скорее уж она тебя. Можно заснуть быстро и спокойно и спать себе целых… полночи. А часа в четыре открыть глаза — и все! И никак. Можно, конечно, встать, покурить, попить и даже почитать… Часов до семи утра. Чтобы, отложив книгу, отправиться умываться и собираться на работу.
Можно ворочаться с боку на бок, честно пытаясь уснуть, считая до ста или до тысячи, повторяя про себя стихи любимых поэтов… Можно перебирать все намеченные планы на месяц вперед, раздражаясь, уставая, повторяясь и все же никак не приближаясь к желанному сну.
Семен явно перевозбуждался от взаимодействия с компьютером. Сидел до глубокой ночи перед экраном, переписывался с разными женщинами, искренне не понимая, зачем он это делает. Да, возможно, его цепляло женское внимание. Да, ему, безусловно, были приятны комплименты в свой адрес. Да, ему тоже казались симпатичными те или иные дамы, и он пытался наладить с ними контакт. И контакт налаживался, и общение складывалось более-менее интересное. Но… все это было не то. Не то! Сердце не екало. При том, что эмоций было много. Даже возбуждение возникало периодически, поскольку предложения поступали подчас очень даже откровенные и пикантные. Но секс на один-два раза его не интересовал. Он даже в своей анкете под своей фотографией подписал всего два слова: «Хочу влюбиться!» А к одноразовому сексу любовь не имеет никакого отношения. Но образы доступных, сексуальных женщин волновали, будоражили… На этом фоне он даже активизировался в отношениях с Катей. Та была настолько рада, что засыпала вполне удовлетворенная и наутро порхала по квартире, как в молодые годы. И бессонница ее почему-то не мучила. А вот Семен все переосмысливал новые виртуальные знакомства, все переваривал открывающиеся возможности, все сомневался, не зная, стоит ли начинать с кем-то связь, если не екает внутри, или все же подождать, когда наверняка?
Как будет выглядеть это «наверняка», он не знал. Просто был уверен, что почувствует.
— Вить! — Аня позвонила мужу в офис в четверг. — Давай Семена с Катей на дачу пригласим. Шашлык устроим, у костра посидим!
— Давай!
— Я им скажу тогда, чтобы в пятницу вечером приезжали.
На вечер пятницы у Виктора было назначено свидание с Никой. И жертвовать встречей с любимой он не собирался.
— Как хочешь… Только я приеду в субботу утром…
— Почему? — даже не удивилась, а, скорее, обиделась Аня.
— Потому что я занят вечером.
— Чем это ты занят?
— Слушай! Не заводись, а?! Мы запросто можем все вместе выехать в субботу утром и два полных дня дышать воздухом на природе, как ты любишь говорить. Разве этого мало?
— Да нет, не мало, нормально… Пусть в субботу. А ты-то почему не можешь?
— Да у начальника день рождения. Решили на работе задержаться, отметить. Не могу же я ему отказать, сама понимаешь, — привычно и легко соврал он супруге.
Она далеко не легко, но привычно восприняла ложь мужа, прекрасно понимая, что лучше так, чем выяснять истинную причину его поздних возвращений. Кроме агрессии, ожесточения и очередной лжи она ничего не добьется. А так — хоть видимость доверительных отношений. Хотя почему видимость? Разве не может быть правдой праздник на работе? Разве так уж невозможно задержаться на службе? Тысячи мужей тысячи раз задерживаются. И что? Не доверять им теперь после этого? Тогда никому нельзя доверять. Никому…
Она погасила в себе злость, набрала номер подруги и делано веселым голосом прощебетала:
— Катюша, привет! Как вы?
— Да все хорошо!
— Семен дома?
— Дома-то он дома… Только за компьютером целыми вечерами сидит. Говорит, к докладу готовится. Так что никакого толку от того, что он дома, я не наблюдаю.
— А мы с Витей вас на дачу хотим к себе пригласить на выходные.
— Ой, мы с удовольствием! Да, Сень? — Она отвела трубку от лица и крикнула вглубь квартиры: — Семен! Виноградовы нас на дачу зовут. Поедем?
— Угу… — уныло пробурчал Семен, и Катя радостно подтвердила:
— Да, да! Конечно, едем! Мясо, как всегда, за нами. Сеня с утра на рынок заедет, возьмет и свинину, и рыбу.
— А рыбу зачем?
— Уху сварим! В субботу — уху, в воскресенье — шашлыки. Или наоборот. Ты не против?
Аня рассмеялась:
— Нет, Катюш! Я не против. Как же я рада, что вы у нас есть. Ладно, до встречи!
Субботнее утро выдалось на редкость спокойным. Машин было не так уж много. Видимо, многие уехали в пятницу вечером, и Виктор мог спокойно поразмышлять, не тревожась о трудностях движения. Обычно дорога занимала все его внимание, и он не очень-то позволял себе погружаться в раздумья. А на этот раз ехали без напряжения. Аня молчала, слушая тихую музыку, а Виктор вспоминал вчерашнюю встречу с Никой.
Как же все-таки ему хорошо с ней! Хорошо — это даже не то слово. Тепло, уютно. И спокойно и неспокойно одновременно. Спокойно — потому что когда она рядом, у него нет никакого волнения ни о ком и ни о чем. Сплошное умиротворение и гармония. Все передряги и недоразумения, связанные с работой или с семьей, отходят на второй план. Все сомнения развеиваются, внутри все приходит в состояние баланса и равновесия.
А неспокойно — потому что волнует она его, будоражит, возбуждает…
И коктейль этот из прямо противоположных ощущений вызывает в Викторе такую эйфорию, такую радость, что будь его воля, он и не расставался бы с ней.
Будь его воля… Интересная формулировка! А ведь именно его воля и является определяющим моментом во всей их ситуации. Ведь это его в первую очередь устраивают такие отношения… Или все же не устраивают?
Так! Стоп! Что-то он запутался.
— Ты что? — удивилась Аня, когда Виктор вдруг притормозил у обочины.
— По-моему, мы хлеб забыли, — сказал он первое, что пришло в голову.
— Хлеб? — переспросила Аня. — Я взяла белый. Но если хочешь, давай и черного возьмем.
— Да. Я пойду куплю. Что еще надо?
— Давай я вместе с тобой выйду. А то я, по-моему, к чаю ничего не купила. И масло подсолнечное кончается…
Виктор не любил магазины. Скучал в них, терялся. Покупал быстро и много. Надо, не надо — набирал вечно целую корзину. Жена знала за ним такую особенность и предпочитала ходить за покупками сама. А Виктору только это и надо было. Он вполне мог покурить на улице в ожидании жены и запросто успеть даже позвонить.
Ника ответила сразу, в первую же секунду, будто держала телефон в руках и ждала.
— Как ты? — спросил он.
— Скучаю…
— И я…
— Хочешь, приезжай!
— Хочу! Но ты же знаешь, приехать не могу.
— Знаю…
— Я попробую позвонить вечером, если удастся.
— Я буду ждать.
— Целую!
— И я тебя!
— Хочу к тебе!
— И я!
— Обнимаю.
— Пока.
Виктор иногда пытался посмотреть на себя со стороны. Вот и сейчас он представил себе, что наблюдает сам за собой извне. Взрослый мужик, глупо улыбаясь, что-то шепчет в трубку. В счастливой истоме прикрывает глаза, слушая что-то в ответ. И весь его образ излучает радость и грусть, нежность и томление одновременно. И выглядит он как влюбленный пацан, а не как зрелый, солидный мужчина. И взгляд теплеет, и лоб расслабляется, и трепещет душа, и волнуется, и мечется от воспоминаний к ожиданию встречи…
Какая-то мысль его беспокоила? Что-то промелькнуло и ушло? Он никак не мог ухватить ускользающую ниточку… О чем он? Ах, да! Была бы его воля! Да-а-а-а! Вопрос вопросов! Банальная ситуация. Привычная на протяжении многих тысяч лет, наверное. Любовный треугольник. Примитивный сюжет. Избитая тема. И тем не менее никак с ней не справится человечество. Чтобы всем троим хорошо было… Ну никак не получается. То мужчина мечется между двумя женщинами, то женщина — между двумя мужчинами. На Востоке, правда, с помощью гаремов или многоженства вопрос этот решается. Но то на Востоке, а Восток — он не везде.
Вот и Виктор… Все бы хорошо, все бы устраивало. Ан нет. Видно, не все. И жену не бросить, и от Ники не отказаться. Ну не идиот же он на самом деле — отказываться от любви, страсти, желания, счастья… От жарких объятий, томных вздохов, откровенных признаний… От нежных прикосновений, трепетного шепота, горящих глаз. Нет, он не идиот! И жену оставить немыслимо! Ну нереально! У них образцово-показательная семья, со всеми возможными атрибутами социальной успешности. У них — практически идеальная модель современной организации семейной жизни… И в принципе все у них нормально. И не к чему даже придраться. Не за что зацепиться. Единственное, что может вызвать сомнение, — интимная сфера супружества. Ну так на то она и интимная, чтоб никто и никак… На виду все супер! А в замочную скважину нечего подглядывать! Да и вряд ли у кого спустя двадцать с лишним лет совместной жизни в постели будет так же хорошо, как в молодости. Может, конечно, встречаются подобные феномены. Но лично Виктор в такое не очень-то верит. Ну а если и в самом деле есть — так Бог им в помощь! Честь и хвала!
Лично у Виктора интимный интерес к супруге угас очень быстро. Чуть ли не через семь-восемь лет после свадьбы. Он, естественно, скрывал каким-то образом угасание желания: сначала частыми командировками, куда с удовольствием уезжал, благо работа позволяла. Потом отнекивался усталостью, недомоганием, плохим самочувствием. В дальнейшем свел сексуальные контакты с Анной чуть ли не до одного раза в месяц. А сейчас и вовсе перестал в них нуждаться. У него была Ника, которая, с одной стороны, выжимала его до последней капли, а с другой — давала столько силы, энергии и счастья, что он и вправду был неспособен мечтать о чем-то большем. Были и раньше в его жизни женщины, были всегда… Но никого, равного Нике… Ничего даже приблизительно похожего…
И все было бы просто замечательно. Всех бы все, наверное, устроило. Если бы не одно «но». Ника не была замужем. Никогда. А очень хотела. Ребенок у нее был. Растила его она без мужа, но зато с такой колоссальной помощью родителей, которое заменяло, наверное, очень многое. Отца ребенку, конечно, вряд ли кто заменит. Но это хорошего отца. А тот, с кем случился у Ники роман по молодости, вряд ли можно было таким представить.
Тогда все произошло по глупости. Ника не любила вспоминать тот момент своей жизни, остро переживая чувство покинутости, отверженности и собственной беспомощности, в котором находилась, когда ее бросил возлюбленный. Он и бросил ее как-то странно…
Роман у Ники с Игорем начался сразу после школы. Бурный, искрометный, безудержный роман. Он был первым у нее, она — первой у него. Они бросились в свою любовь безоглядно и всецело. На момент его ухода в армию Ника находилась на третьем месяце беременности, но даже и не подозревала об этом. Недомогания, которые изредка стали случаться с ней по утрам, она отнесла за счет переживаний предстоящей разлуки, а отсутствия месячных не заметила вовсе. Не до того было.
А когда заметила и связала все воедино, то оказалось, что срок уже приближается к середине. Ребеночек начинал первые легкие шевеления в утробе, и врач подтвердил очевидное.
Ника, абсолютно не готовая не то что к родам, а даже и к самой мысли о предстоящем материнстве, заметалась… На письма Игорь не отвечал. То ли почта плохо работала, то ли переводили его по первости с одного места на другое… Надо было что-то решать. Живот наливался новой жизнью и день ото дня давал о себе знать все новыми и новыми ощущениями. Родители потребовали:
— Стоп! Хватит метаться, хватит ждать писем! Успокойся!
— Мы рожаем! — Папа так и сказал — «мы». — Рожаем осознанно и радостно!
Ника даже не представляла себе, что ее отец может так выражаться. Всегда он был немногословен и прост в разговоре. И вдруг такие формулировки: осознанно, радостно!
Ника вдруг сразу, в одну секунду и вправду успокоилась, расслабилась и размякла. Она не одна. Есть мама с папой, прекрасные, понимающие, любящие! Значит, они справятся!
Ответ из армии все же пришел. Игорь восторженно воспринял новость. Написал: «Держись! Я вернусь — поженимся! Ура!» И прочее, прочее… Взахлеб, эмоционально, на подъеме! Но как-то быстро сдулся. Как праздничный шарик, который рвется в небо, тянет за собой ниточку, дрожит, волнуется, трепещет на ветру… А потом потихоньку день за днем скукоживается, морщится, теряет упругость, сдувается, сникает и в конце концов лежит пыльный где-то под столом, сжавшись в жалкий, бесформенный комочек, и дожидается своей участи в виде веника или щетки.
То же самое произошло и с Игорем. Хотя трудно его обвинять, наверное… Тяготы службы, разлука с домом, напряженные взаимоотношения, отстаивание своей чести, тоска по близким. Чувства к любимой меркли, не находя подкрепления. В письмах Ника писала все больше о своем состоянии, о растущем животе и о предстоящих волнениях. Он был далек от этого. Воспринимал как рассказ из жизни знакомых, никак почему-то не соотнося сложившуюся ситуацию с собой, не воспринимая ребенка частью себя, а Нику — навечно избранной спутницей жизни.
Может, и правда армия способна отбить все чувства? Может, это именно он — Игорь — оказался недостаточно сильной личностью? Может, друзья-приятели настроили его против? Только поздравительную телеграмму он отбил с опозданием в месяц и всего с одним словом: «Поздравляю!»
Нике некогда было недоумевать и возмущаться. Она мучилась сцеживанием, бесконечными стирками и бессонными ночами. Если днем удавалось заснуть, то она буквально проваливалась в беспробудный, черный, тяжелый сон — без видений, без отдыха, без успокоения. Кое-как восстановить баланс сна и бодрствования — вот и вся забота!
Дочку назвала Катюшей. Родители души не чаяли во внучке. Обеспечивали всем не только необходимым, но и свыше нормы. По выходным не спускали девочку с рук, гуляли, купали, играли. Словом, по воскресеньям Ника могла хоть немного прийти в себя.
Однажды решилась и понесла Катюшу к родителям Игоря. Мол, посмотрите, какая внучка у вас народилась, порадуйтесь! Но те вместо радости и умиления выразили сомнение:
— Вот вернется Игорек, признает дочку, тогда и поговорим!
Хмурый, небритый отец Игоря в несвежей майке и с приклеенной к нижней губе сигаретой вообще особого интереса не проявил. Криво усмехнулся и скрылся в кухне, толком даже не поздоровавшись. А мать, женщина с усталым лицом, обрамленным мелкими кудряшками неопределенного цвета, заявила:
— Нам Игорек ничего не говорил… Вы уж извиняйте!
И все!
Именно в этот момент, почему-то именно в ту минуту ощутила себя Ника никому не нужной, преданной. Покинутой и очень несправедливо обманутой… Хотя вряд ли это было стопроцентной правдой. Родителям своим она была нужна, дочке — просто необходима! А Игорь? Ну что Игорь?! Вернется, увидит Катюху — возрадуется. Не сомневалась почему-то Ника, что все у них с Игорем будет нормально: и семья, и личное счастье. Но нет. Ничего такого у нее с Игорем не случилось. И почему-то не только с ним. Сколько ребят ухаживало за ней в молодости, да и позже многие мужчины обращали на нее внимание. Но ни с кем семьи не сложилось.
То ли ранена она была так сильно Игорем, только никак не заживала рана, никак не хотели отпускать обманутые когда-то в молодости надежды. И вера в счастливую звезду спряталась куда-то глубоко-глубоко, и ничем было не выманить ее из надежного укрытия.
«Ну не дано мне иметь семью, — думала Ника. — Видно, не судьба. Или в женатого влюблюсь, или, если мужик холостой, не цепляет он меня. Так, повстречаться, свободное время провести можно, а жить? Нет, вряд ли…»
Вот и теперь, уж сколько лет она с Виктором. Лучшего и придумать сложно. А он, как обычно и случается в ее жизни, банально женат. И ничего менять в своей жизни не собирается.
Так и живет Ника: вроде бы в счастье, что есть в ее жизни такая прекрасная любовь в лице Виктора, и в то же время в неудовлетворенном ожидании. «Неужели никогда мне замуж не выйти? Неужели семью не создать?»
Эта мысль превратилась в навязчивую идею и порой самой Нике портила жизнь. Но избавиться от нее она не могла. Может, и не очень-то хотела?.. Однажды Ника заговорила на эту тему с Виктором, но он ушел от ответа.
— А зачем ты спрашиваешь? — с досадой поморщился он.
— Потому что меня волнует этот вопрос.
— Тебе что, плохо со мной? Скучно? Неинтересно?
— И интересно, и хорошо… Но мало!
— А чего тебе не хватает? Чего? — Он повысил голос, раздражаясь и злясь на самого себя за ненужное раздражение. — Общих сковородок? Грязных носков? Моего храпа по ночам? Ты хочешь убрать праздник из своей жизни?
— Почему это? — не поняла Ника.
— Да потому, что быт способен убить любое чувство! Ты никогда не задумывалась об этом?!
— Я никогда не была замужем! Мне не с чем сравнить!
— Знаешь, — он как-то недобро прищурился, — я, может быть, выскажусь не очень-то привычно, но это хорошо, что ты не была в браке. Ничего там особо счастливого нет.