– Это бакранский? – полюбопытствовал Дуглас, разглядывая бодливую тварь. – Я думал, они все-таки меньше.
– Как же! – хмыкнул адуан. – Этот мелкий пока, вы б глянули, на чем ихние главные ездиют!
Козел наклонил голову еще ниже, его терпение подходило к концу.
– Ну, держись, зараза. – Адуан потянул с седла свернутую в кольца веревку. Козел, заметив маневр, презрительно мемекнул и попятился.
– Ученый попался, – усмехнулся встречавший пленных адуанский капитан. – Эти твари по-хорошему только своих понимают. А так, начнет дурить – аркан на шею да поленом по лбу. От бодливости.
– И помогает? – удивился Темплтон, косясь на отступившего врага.
– На недельку хватает, – пожал плечами капитан, – а потом опять учить надо. Ну, считай, приехали. Вот она, резиденция, на самом берегу. Заворачиваем.
Освещенный полуденным солнцем особняк казался вполне генеральским, а может, это они одичали в здешних степях. Рука Матильды скользнула за пазуху, нащупала флягу и вернулась назад. Разговаривать с теми, кто тебя поймал, лучше на трезвую голову, а напиться они еще успеют. Если обойдется.
– О, – засмеялся Антуан, – кажись, Хавьер, дютант генералов. По вашу душу, видать.
Красивый чернявый парень ловко осадил серого жеребца и застыл, поджидая капитана. Что-что, а ездить паршивец умел, не то что внучек.
– Хороший конь, – подал голос Лаци, – скажи, гица?
– Скажу, – буркнула Матильда, чувствуя в груди противный холодок. Путешествие подошло к концу, а она, как ни крути, бабушка принца, которому никто не удосужился вовремя дать по башке поленом. А с Дугласом и того хуже. Мятежник, с какой стороны ни гляди. Конечно, ни полковник Коннер, ни адуаны, ни прицепившиеся к ним на въезде в Тронко талигойские стрелки на зверей не походили и уж всяко были приятнее покойного Коурвилля и его сержантов, но война есть война.
Офицеры закончили с разговором, капитан остался на месте, а Хавьер направился прямиком к чужакам.
– Сударыня, – вблизи кэналлиец был не хуже, чем издали, – адъютант командующего Южной армией теньент Торрихо к вашим услугам. Господин генерал желает знать, что вы предпочитаете: отдых или разговор?
Отдых – это хорошо… Отдых, касера, приличная кровать, Лаци под боком… Матильда поправила куртку и сощурилась.
– Разговор. И поскорее.
– Как вам будет угодно, – вежливость в Тронко была чуть ли не дворцовой, – соизвольте следовать за мной.
– А мои спутники? – Матильда натянула поводья. – Без них я никуда не поеду.
– Как вам будет угодно, – повторил теньент. Он то ли не хотел спорить, то ли не имел насчет Темплтона и Лаци никаких распоряжений. – Сударыня, если вы хотите видеть господина командующего, поторопитесь, вечером он уезжает.
– Хорошо. – Ломиться в открытую дверь Матильда никогда не любила. Упрямство хорошо в меру, и уж точно не среди пусть и приличных, но врагов. Бочка придерживался такого же мнения. Рысак покосился на таящегося у стены козла, презрительно фыркнул и направился к белому дому над замерзшей рекой. На серого собрата нахал и не взглянул, словно того и не было.
2Они ввалились к генералу впятером – адъютант, Антуан и трое то ли пленных, то ли гостей. Кем их считают адуаны, Матильда за время пути так и не поняла. С одной стороны, оружие им не вернули, с другой – никаких утеснений они не видели, но и возможности улизнуть ни разу не представилось.
– Добрый день, господа. – Человек, от которого все зависело, был худым и спокойным. – Я – командующий Южной армией Талига генерал Дьегаррон. Это генерал Шеманталь и полковник Бадильо. Сударыня, не угодно ли сесть?
– Благодарю, – буркнула принцесса, с удовольствием плюхаясь на самый настоящий стул и пытаясь представить, на что она похожа. В степи принцессу это не волновало, но Тронко был городом, и не таким уж и маленьким.
– Хавьер, мы едем сразу после обеда. – Генерал казался молодым, но виски у него были седыми. – Правильно ли я понял, что мне выпала честь принимать сестру великого герцога Алати?
– Правильно. – Чего ходить вокруг да около, все равно про них все известно. – Я – Матильда Ракан.
Называла она так себя когда-нибудь или в первый раз сподобилась? Дьегаррон очень вежливо улыбнулся:
– Если мне не изменяет память, особа королевской крови, выходя замуж за человека не столь высокого происхождения, не лишается родового имени.
– Вроде бы, – выдавила из себя Матильда, представив рожу муженька, услышь тот, что алатская дикарка для него слишком высокородна.
– С вами будут обращаться сообразно вашему происхождению, – обрадовал талигоец и неожиданно поморщился: – Если вам что-нибудь потребуется, немедленно обращайтесь ко мне.
– Уже требуется. – Генералу, может, и нравится играть в придворного, а ей нужна правда, и побыстрее. – Кто мы? Пленники или что-нибудь другое. И что нас ждет?
Дьегаррон нахмурился и потер украшенный шрамом лоб. Неужели отпустит? Нет, на дурака этот вояка не похож, да и откуда здесь взяться дураку. Чай, не Агарис!
– Вы – гостья Южной армии Талига, – наконец изрек командующий, – и останетесь в Тронко до конца… известных событий. Я мог бы добавить «ради вашей же безопасности», но не стану.
– И на том спасибо, – не сдержалась ее высочество. – Надеюсь, мои друзья останутся со мной?
– Ваш капитан свободен, он может остаться с вами, а может уехать. Что до господина Темплтона, то…
– Твою кавалерию! – Матильда вскочила, сожалея не столько о пропавших пистолетах, сколько о том, что потащила Дугласа за собой. – Темплтон мой друг!
Худющий полковник у окна нахмурился и переглянулся с носатым генералом, звякнули какие-то железки.
– Ваше высочество, – шагнул вперед Дуглас, – прошу меня простить, я предпочитаю отвечать за себя сам.
– Сколько вам было, когда Борны подняли восстание? – Заговоривший полковник походил на лиса, но не рыжего, а черного с белым воротником.
– Я был совершеннолетним. – Виконт не собирался хвататься за чужие веревки.
– Вы были оруженосцем Карла Борна? – не отставал лис.
– Он был другом моего отца. Лучшим другом.
– Почему вы бежали? – резко бросил Дьегаррон.
– Проигравшие мятежники всегда бегут.
– Вы не поняли. – Генерал поднес руку ко лбу и опять поморщился, словно проглотил какую-то дрянь. – Я не спрашиваю, почему вы отправились в Агарис, я спрашиваю, почему вы оставили ваших… теперешних соратников?
Скулы Дугласа пошли красными пятнами, но он промолчал. Стал бы паршивец говорить, будь он с генералом наедине?
– Виконт Темплтон оставил, как вы выразились, соратников, – отчеканила Матильда, – потому что он – порядочный человек. Слишком порядочный, чтобы оставаться в этом кубле.
– Вы имеете в виду… – начал Дьегаррон, но Матильде Рассанна уже была по колено. Даже без фляги.
– Я имею в виду своего внука Альдо, который, среди всего прочего, отравил Удо Борна. Мы… Твою кавалерию, не мы, а я, дура старая, ничего не смогла с ним сделать! Ничего… И удрала, потому что… Потому что сил не было смотреть на то, что этот петух золоченый творит!..
Она не плакала лет сорок, если не больше. Пила, ругалась, угрожала, хваталась за пистолеты, но не плакала, а сейчас прорвало. На ровном месте, перед чужими людьми, можно сказать, перед врагами. Тоже мне, великолепная Матильда! Видели бы ее Адриан с Левием или шад…
Ее высочество грозно хлюпнула носом и вопросила:
– Ну, чего уставились? Генералы… Твою кавалерию!
3– Ваше высочество, – Дьегаррон держался как ни в чем не бывало, – может быть, воды? Шеманталь…
– Какое там, воды, – огрызнулась Матильда. – Касера есть?
Носатый генерал снял с пояса фляжку и вдобавок поклонился. Скотина!
– Благодарю. – Принцесса еще разок шмыгнула носом и взяла угощение. – Обычно я не рыдаю. Что будет с Дугласом?
– Трудный вопрос, – начал Дьегаррон, но не закончил: зашуршало, и в комнату ввалился Хавьер. – Тебя только за слепой подковой посылать!
– Рыба мелкая была, – живо откликнулся адъютант, – пришлось губернатора обобрать. Сейчас накроют.
– Хорошо. Темплтон, что скажете в свое оправдание?
– Ничего, – буркнул Дуглас. – Я – сын мятежника и сам нарушил присягу, бежал в Агарис и присоединился к Альдо Ракану, полагая его дело правым.
– Вы нарушили одну из двух данных вами присяг, – поправил лисий полковник. – Как оруженосец, вы исполняли приказы господина, которые шли вразрез с присягой его величеству. Конечно, это наказуемо, но основная вина лежит на вашем отце, а потом – на вашем господине и герцоге Окделле.
– Я был согласен с повстанцами, – уперся Темплтон, – я хотел сместить Фердинанда и возвести на трон пристойного короля.
– Альдо Ракана? – холодно уточнил Дьегаррон.
– Нет, – сдвинул брови Дуглас. – Люди Чести должны были вручить корону достойнейшему.
– И кому же? – сухо поинтересовался генерал.
– Это решили бы после победы. Карл Борн считал, что это будет герцог Анри-Гийом. Отец был с ним согласен.
– А кого сажал на трон Эгмонт Окделл? Себя?
– Королем стал бы тот, чей вклад в победу был бы наибольшим.
Дьегаррон опять поморщился, похоже, это было привычкой.
– Орасио, ты ведь был в Ренквахе? Кто мог принести Окделлу победу?
Полковник нехорошо улыбнулся:
– Дриксы и гаунау.
– Значит, королем и королевой Талига стали бы Фридрих Дриксенский и его медведица. Это было бы похлеще Алисы…
– Господин генерал, – перебила вояк Матильда, – вы мне ответите или нет? Что ждет Дугласа?
Дьегаррон сцепил руки под подбородком и уставился в окно. За окном блестел снег, под которым спала река, дальний берег Рассанны был пологим, не понять, где кончается заснеженный лед и начинается степь. Странная земля: все как на ладони, ни спрятаться, ни подкрасться. В горах уютнее и надежней, но где они, эти горы?
– Дуглас Темплтон, – генерал хлопнул по столу ладонью, – я, как старший воинский начальник, предлагаю вам вступить в Южную армию под начало генерала Шеманталя. Если это по каким-либо причинам вас не устраивает, вы будете задержаны до конца войны, после чего вашу судьбу решит король или регент. Жан, возьмешь к себе мятежника?
– Пойдет – возьму, – твердо ответил носатый. – Наши про него хорошо говорят.
– Виконт Темплтон, – Дьегаррон сощурил глаза, – решайте!
– Сударь… – Дуглас судорожно сглотнул и повторил: – Сударь… Ваше предложение более чем великодушно, но я… Я смогу его принять, только получив разрешение ее высочества!
Разрешение ему понадобилось, обалдую! Да кто она им всем такая, чтобы ради нее жизнь ломать?!
– Попробуй только не пойти! – рявкнула принцесса на благородного рыцаря. – Нашел на кого оглядываться, умник! Я свою жизнь коту под хвост пустила, а ты мне чужую подсовываешь!..
– Ее высочество советует вам поступить под начало генерала Шеманталя, – перевел полковник Бадильо. – Я верно понял?
– Да, – подтвердила Матильда. Дуглас уйдет, и слава Создателю. Из парня выйдет толковый офицер, очень толковый. Что там сказал на прощание Удо? Пусть нас сведет во время боя, и пусть мы друг друга узнаем… Узнает ли Дуглас Робера и Ричарда? А эти двое, примут ли они милость от ушедших друзей? Ее высочество зачем-то пригладила волосы и поднялась:
– Господа, я вам весьма признательна, но я уже немолода и переоценила свои силы. Прошу проводить меня туда, где я смогу отдохнуть.
Глава 5 Ракана (б. Оллария)
400 год К.С. 8-й день Зимних Ветров1Выходить в еще полусонные продрогшие дворы не хотелось, но расспрашивать Карваля прямо в кабинете было столь же невозможно, как и отложить разговор на вечер. Ждать чуть ли не две недели и не потерпеть несколько лишних часов – глупо, это Робер понимал, но академическая отрешенность доступна не всем. Повелитель Молний, во всяком случае, на оную не претендовал, а маленький генерал громко объявил об исполненном приказе и замолчал, многозначительно глядя на сюзерена.
– Так вы говорите, Ричард свернул… домой? – на всякий случай повысил голос Эпинэ. – Это на него не похоже.
– Герцог Окделл знает, что его величество работает допоздна, – развеял удивление маршала Карваль. – Повелитель Скал приведет себя в надлежащий вид и явится во дворец к выходу государя.
– Что значит «в надлежащий»? – Эпинэ прикрыл недоспавшие глаза. Умнее вообще не ложиться. – Вы же сказали, что с ним все в порядке.
– С самим герцогом – да, но не с его одеждой. Гальтарский этикет, как вы знаете…
– Знаю, – зевнул Робер. – Вы как хотите, а я обойду дворовые караулы, иначе не проснусь.
– Монсеньор, – встрепенулся Никола, – вам следует больше отдыхать!
– А я что делаю? – усмехнулся Иноходец. – Сегодня даже к Капуль-Гизайлям собрался… Удивительно приятный дом. Приглашаю вас с собой, не пожалеете!
– Если монсеньор настаивает… – Восторга на лице маленького генерала не было.
– Настаиваю, – отрезал Робер, подхватывая «зверский» плащ. – А пока поведайте, что вам попалось по дороге.
– Ничего, достойного особого ВНИМАНИЯ, – отчеканил комендант столицы и покосился на дверь. – Зато в Фебидах живет негоциант, готовый поставлять фураж.
– Об этом вы доложите его величеству, – скучным голосом объявил Иноходец. – Вы, между прочим, комендант Раканы и подотчетны лично государю.
– Да, монсеньор, – радости в голосе доверенного лица его величества могло быть и побольше, – негоциант требует письменных гарантий и охраны.
– Так обеспечьте. Полагаю, вы в состоянии защитить одного купца?
– Разумеется, – «обиделся» Никола, придерживая дверь, чем не замедлил воспользоваться восточный ветер, бросив в лицо холод и дальний колокольный звон.
Робер глубоко вздохнул и улыбнулся:
– Хорошо, что вы вернулись, Никола! Правда, я рассчитывал, что Дикон останется на севере.
– Сожалею, – маленький генерал развел руками, – но герцог Придд наотрез отказался взять на себя ответ-ственность за герцога Окделла. Он сослался на приказ Алвы, предписывающий отпустить Окделла у Кольца Эрнани, свою личную неприязнь к Повелителю Скал и особенности характера последнего.
– Он так и сказал? – не выдержал Эпинэ. – Про особенности?
– Примерно, – уклонился от ответа Карваль. – Герцог Придд выражается слишком витиевато, я не могу дословно передать его мнение о недостатках и будущей судьбе герцога Окделла.
– А что Мэл… баронесса Сакаци?
– С ней все благополучно. Герцог Придд предпримет все усилия, чтобы разыскать ее высочество Матильду и сообщить ей, где находится девушка. У меня нет сомнений в том, что свое обещание он сдержит.
– У меня тоже, – пробормотал Иноходец, вспоминая одинокого солдатика. Лошадку для Мэллит Никола подобрал невысокую, и все равно в седле гоганни казалась крохотной и хрупкой, а уж рядом со «спрутами»…
– Монсеньор, – лицо Карваля стало значительным, – госпожа баронесса просила передать, что никогда не забудет вашей доброты. Если бы не вы, она бы не вынесла выпавших ей испытаний.
– Спасибо, Никола. – А что тут еще скажешь? Не станешь же объяснять генералу, что любовь была, но ушла, а девушка не заметила ни первого, ни второго. – Вы условились о тайном знаке? Я имею в виду Придда.
– Да, монсеньор. Я уже говорил про купца. Обозы станут приходить каждые две недели. Кроме того, я привез книгу… Прошу меня простить, запамятовал название, но у Придда такая же. Я покажу вам, как с ней обращаться.
Ну а если нам понадобится написать в Ноймар, не дожидаясь обоза, следует обратиться к старшему судебному приставу. Это он вложил в бумаги ультиматум Сузы-Музы. И он же в случае необходимости свяжется со мной или с вами. Кроме того, к вам может прийти поставщик и предложить кэналлийское того года, который вы уже получали.
– Погодите, – остановил Карваля Робер, – иначе я с ума сойду. И как вы только это запомнили?
– Мы проговорили со Спрутом более восьми часов. Смею предположить, что я теперь лучше понимаю север, а он – юг. Герцог Придд дал несколько ценных советов о будущем договоре между Олларами и Старой Эпинэ…
– А я получил копию договора между Талигом и Ноймаринен, – перебил радетеля Великой Эпинэ Робер. – Никола, вы принесли хорошие известия, хотя лучше бы Ричард отправился к регенту. А теперь, как вы думаете, что сделал я?
– Объехали гарнизоны и составили диспозицию на весну? – предположил комендант Раканы.
– Не без этого. – Эпинэ поглубже нахлобучил шляпу, с сожалением вспоминая торские меховые колпаки. – Господин Карваль, я подписал договор с Савиньяком. Маршал согласен способствовать заключению соглашения, о котором вы говорили. Никто из участников восстания не будет обвинен, а тех, кто поможет возвращению Олларов, наградят.
– А Ракан? – подался вперед Никола. – Савиньяк согласен его отпустить?
– Нет, – хорошее настроение погасло, осталось лишь чувство правоты, – не согласен, но я не настаивал. Если Альдо не погибнет во время переворота, его судьбу решит король или регент.
Можно было добавить, что мир в стране и процветание Эпинэ дороже жизни бывшего друга. Никола пришел бы в восторг, но это смахивало бы на оправдания, а оправданий не было, была необходимость. Как у Ворона или маршала Шарло…
2Запах был восхитительным и волнующим. Маркиз Габайру принюхался, довольно кивнул и направился в столовую, Марсель последовал его примеру, а Котик – примеру Марселя. Полубритый волкодав времени зря не терял, добившись немыслимой для представителя собачьего рода привилегии, а именно – допуска под личный стол его превосходительства посла Ургота, то есть, простите, временно бывшего посла.
– Прошу, – указал маркиз Габайру гостю на обильный, но легкий завтрак, но первым у стола оказался Котик. Друг папенькиной молодости, впрочем, и не подумал возмутиться.