Николай сунул мелочь в карман, поклонился и сказал:
— Спасибо, Павел.
Пашка вытер пот. «Сорваться? Под землей найдут».
Серый сидел, смотрел блокнот и слушал объяснения Сержа.
— Молодец Пашка, чистая работа, — сказал он и кивнул на стул, — садись.
— Недаром Америка, — блестя стальными зубами, протянул Валет.
Цыган сидел согнувшись, держался за живот и тихо ругался. Потом встал и выскочил из кабинета.
— Понос у Цыгана. Смехота, — сказал Хват, — с утра из сортира не вылезает.
— Понял, хватит, — Серый закрыл дрожащими пальцами блокнот. — Хватит, позови отца Василия.
Когда отец Василий, перекрестившись, уселся на кончик стула, Серый медленно, смакуя каждое слово, объяснил ему ситуацию.
— Изведи из темницы душу мою, — забормотал старик, — но ведь письмецо я от свояка получил, — он стал рыться в карманах.
— Пусть не ищет, — Серж самодовольно улыбнулся. — Детский мат поставил вам Климов. Попался ему на каком-то деле парень с этим письмом. Климов письмо в зубы своему рыжему помощнику, а парня того в тюрьму. Ясно?
— Ясно? — прорычал Серый.
— Сейчас пришлю Николашку, — засуетился хозяин, — отпустите ему грехи.
— Валет, — Серый показал на дверь.
Вернулся Цыган и сел в углу, склонив к коленям бледное, с кругами под глазами лицо. Серж посмотрел на него, нахмурился и сказал:
— Игорь, ставлю сто против одного, что полового в трактире нет и не будет.
Серый посмотрел на Сержа, повернулся к нему всем телом, даже со стулом, долго молча смотрел на него, потом вынул из кармана червонец и, придавив ладонью, положил на стол.
— Ответ, француз!
— Мой гонорар за работу, — сказал Серж, развалился на стуле, и, пуская кольца, вынул из кармана длинную блестящую цепочку и стал, как мальчишка, забавляться с нею.
«Сгорел, как фраер, — думал Пашка, рассматривая замысловатые линии на ладони. — Неужели видел, сволочь? Но почему он тогда не перехватил полового? Эх, не надо было возвращаться».
Пашке было так страшно, и его охватила такая слабость, что даже если бы он имел возможность уйти, то не дошел бы до дверей кабинета.
Отец Василий и Хват вернулись в кабинет одновременно. Хват молча сел в углу, а хозяин остановился в дверях, развел руками и пробормотал:
— Нету Николашки, куда-то выскочил, постреленок, сейчас объявится.
— Ай да друг детства! — Цыган скривился и потер живот. — Умен, стерва! Чуть было не провел меня своим мнимым разоблачением.
Серж на заявление хозяина и реплику Цыгана не реагировал, он лениво поднялся, продолжая вертеть в руках цепочку, подошел к столу и, приподняв ладонь Серого, взял червонец.
Все смотрели на Серого, ждали, что он предпримет, только Пашка не сводил настороженного взгляда с Сержа, который спокойно прогуливался по кабинету. Оказавшись за спиной Цыгана, он быстро накинул цепочку ему на горло и сильно сдавил. Цыган захрипел, выгнувшись дугой, приподнялся на стуле. Казалось, что он сейчас вырвется, но лицо у него налилось багровым соком, потом посинело, и он безвольно опустился на стул. Серж сдернул цепочку и, заложив вялые руки Цыгана за спину, сковал их цепью, словно наручниками. Проделано это было так быстро, что все успели только вскочить.
— Получи второго, Игорь, — сказал Серж, вытирая платком лицо, — пока он тоже не убежал. Прошлепали мы с тобой — предупредил он рыжего. — Заметив хмурое, недоверчивое лицо Серого, Серж пояснил: — Помнишь, он выскочил из кабинета, когда я назвал имя полового? Проглядели. Я дурак, — Серж ударил себя по лбу, — я же знал, что второй — это он. Точнее — первый.
Шок неожиданно прошел, и все задвигались. Серого трясла мелкая дрожь, он силился что-то сказать, но лишь беззвучно шевелил белыми губами.
— Уходите, уходите, сынки, отсюда, — сказал решительно отец Василий, — минут десять у вас еще есть.
Увидев, что Цыган приходит в себя, Серж потрепал его по щеке и спросил:
— Как дела, Михаил?
Глава девятая. ВЫИГРЫШ ФИГУРЫ
Николай оглядел зал, улыбнулся в ответ на требования клиентов и парадным ходом вышел на улицу. Он шумно вдохнул прохладный вечерний воздух, снял фартук, вытер лицо и руки и бросил его под забор. Нет больше полового Николашки — агент уголовного розыска Панин быстро зашагал по Пятницкой. Он взбежал на второй этаж, распахнул дверь с табличкой «Начальник уголовного розыска», широко улыбнулся повернувшимся к нему лицам и подошел к столу, за которым сидел Климов.
— Товарищ начальник, агент Панин ввиду расшифровки из трактира сбежал и прибыл в ваше распоряжение.
— Хорошо, что живой, — сказал худощавый мужчина, сидевший рядом с Климовым. — Хочешь конфетку? — он пододвинул Николаю лежавшую на столе коробку с леденцами.
— Ай да хлопец! — пробасил усатый здоровяк. — Смотрите, ребята, какой у нас бравый помощничек!
Панина окружили улыбающиеся люди, хлопали его по плечам, жали руки. Он тоже улыбался мелькающим лицам и не мог отогнать мысль: «Кто же из них?»
— Тихо! — крикнул Климов и поднял руку. — Докладывайте, Панин.
— Нечего докладывать, товарищ начальник. Сперли жулики мой блокнот, и сгорел я, еле ноги унес. Едем в трактир, надо выручать Михаила.
Машина грузно осела под непомерной тяжестью восьми человек и, чихая и кашляя, выкатилась в переулок. Панин сидел у усатого здоровяка на коленях и умоляюще попросил:
— Дайте наган, братцы, больше месяца в руках не держал.
— Дерзки, — Климов обернулся и протянул оружие, — ты лучше обстановку знаешь, скажи, как людей расставим.
— Двое со двора пусть припрут колом заднюю дверь, один останется у парадной двери, остальные пройдут через зал в кабинеты. Согласны, Василий Васильевич?
— Сейчас ты командир, — ответил хмуро Климов.
Панин чувствовал, начальник еле сдерживается, чтобы не засыпать его вопросами.
— Сомов и Лапшин — во двор, Виктор останется у парадных дверей. Зайцев и Шленов пойдут с нами, — сказал Климов и выскочил из остановившейся машины.
— Уголовный розыск. Всем оставаться на своих местах, — громко сказал Климов и поднял руку с наганом. Николай хотел его обогнать, но Климов загородил дорогу и пошел впереди. Посетители провожали их настороженными взглядами, и Панину казалось, что каждый облегченно вздыхает, когда они проходят мимо. В коридоре Климов остановился, направил наган на кабинеты и сказал:
— Трактир окружен уголовным розыском. Всем находящимся в кабинетах выйти с поднятыми руками и встать лицом к стене.
Раздался звон стекла, и из центрального кабинета показался чей-то зад, видимо, человек считал, что выходить спиной безопаснее. Панин узнал своего напарника и заклятого врага — полового Алешку.
— Следующий, — Климов щелкнул курком.
— Нету никого. Утекли, — чуть слышно пробормотал Алешка.
Панин проскочил мимо Климова и отдернул портьеру. Кабинет был пуст. Николай дал Алешке по шее и спросил:
— Когда ушли?
— Да минут десять, наверное.
В коридор выкатился хозяин и, быстро крестясь, запричитал:
— За какие грехи тяжкие, граждане начальники? — оглядел пустой кабинет и всплеснул руками. — Ах, бандиты проклятые, наели, напили и ушли. Кто же за них, антихристов, платить будет? — он увидел Панина и схватил его за руку. — Николушка, заступись! Что же ты раньше молчал, красный командир? Видел, что в страхе божьем держат и душу вынимают из старика, и молчал. Может, придут еще?
Климов хмурился и разглядывал носки ботинок. Панин оттолкнул хозяина и прошел в зал.
— Николашка, еще графин водки! — закричал какой-то пьяный, пяля на Панина бессмысленные глаза.
Николай подошел, положил на стол наган, поправил пьяному галстук и спросил:
— Может, хватит?
Кругом засмеялись, а гуляка, сложив губы трубочкой и удивленно подняв брови, силился что-то сказать и отпихивал наган вялой рукой.
— Кончай балаган, Панин, — бросил на ходу Климов. — Едем.
В отдел возвращались молча, Панин чувствовал, что все смотрят на него осуждающе, и он прятал глаза.
— Ну, казак, что дальше будем делать? — спросил Климов, когда они остались одни. — Положение хуже, чем месяц назад. Ты расшифрован, налетчики ушли и увели с собой Лаврова. А все иксы на своих местах, и ни на один вопрос мы ответа не получили. Главное, что с Лавровым? Рассказывай. Подозревают его?
— Никогда, — уверенно сказал Панин. — Мишка сейчас правая рука Серого.
— Где теперь их искать?
— Михаил позвонит.
— Если будет иметь возможность.
— Василий Васильевич, вы не знаете, он не лыком шит. Михаил, он всех проведет и выведет.
— Как ты провалился и как спасся?
Панин посмотрел в суровое лицо Климова, на его сутулую и усталую фигуру и понял, что обманывать этого человека и зря успокаивать он не имеет права.
Панин посмотрел в суровое лицо Климова, на его сутулую и усталую фигуру и понял, что обманывать этого человека и зря успокаивать он не имеет права.
Климов слушал не перебивая, сопел погасшей трубкой, а когда Николай рассказал про Пашку, удивленно пожал плечами.
— Но мы все-таки продвинулись, Василий Васильевич, — заканчивая свой доклад, сказал Панин. — Главарь у налетчиков — отец Василий.
— Что? Брось дурака валять! — Климов встал и сделал шаг к Панину.
— Абсолютно точно. Я и раньше подозревал, а вчера, когда мне Михаил шепнул, что Серого вызвал шеф, так мы окрестили неизвестного, я весь трактир облазил и нашел голубчиков. Заглянул в слуховое окно, вижу, сидят в винном погребе хозяин и Серый. Это сразу после убийства Свистка он его вызвал. Отец Василий смотрит на Серого зверем, улыбочки на лице нет, стучит кулачком по бочонку и что-то говорит, а Серый только руками разводит и, видимо, оправдывается. Я совсем в окошко башку засунул, но толком никак не разберу, слышу, грозит хозяин. «Приказываю… выметайся», — говорит и что-то еще. Серый пот вытирает и опять руками разводит. Больше мне нельзя было сидеть там, и я убежал.
— Молодец, Николай, — сказал Климов и первый раз за весь вечер улыбнулся. — Ты даже не представляешь, как это важно.
— Почему же я не представляю? — спросил Панин с обидой. — Я еще и не то сделал. Через час я залез в погреб и простукал все бочки. В пяти самых больших бочках не вино совсем, так как звучат они иначе. Хотел отломать крышку и заглянуть, да не рискнул.
Климов тяжело вздохнул.
— Ну, что мне с тобой делать?
— Я же не заглянул, — Панин развел руками, — ничего со мной делать не надо. Уверен, в бочках награбленное добро хранится.
Климов раскурил трубку и стал расхаживать по кабинету, что-то бормоча себе под нос и сердито поглядывал на Панина.
— Интересно, очень интересно, — сказал он и остановился. — Как мы раньше не сообразили? Такой смирный старичок, приютил налетчиков, открыл им кредит. Эх, начальничек я липовый, — Климов постучал трубкой по лбу. — Теперь-то мы им прищемим хвост. Старика можно брать хоть сейчас. Он, спасая свою шкуру, расколется и свидетелей необходимых найдет.
— Нельзя этого делать, — перебил Панин. Климов подошел, схватил его за уши и стал трясти.
— Нахальный мальчишка, ты меня совсем за дурака принимаешь? У, бисово племя! — он оттолкнул Панина и опять заходил по кабинету. — Нельзя его трогать, нельзя. А если?.. — Климов остановился и уставился на Панина отсутствующим взглядом. — Если попробовать, Николай? Чем мы рискуем? — Он сел рядом с Паниным, обнял его за плечи и изложил родившийся только что план.
— Здорово, Василий Васильевич. Вы просто гений! — воскликнул Панин, подпрыгивая на стуле. — Это вы прямо в яблочко залепили. Такого ему не выдержать.
— Подожди радоваться, Николай. Сколько времени тебе на подготовку надо?
— Минут тридцать.
— Действуй. Возьми с собой Виктора. Самый молодой, знаешь?
— Конечно, — Панин стоял приплясывая. — Можно идти?
— Иди, но если что — сразу стреляй. Желательно в ноги.
Панин вылетел из кабинета, и Климов услышал топот, а через минуту торопливые шаги уже двух человек.
«Ушли, — подумал Климов, — им игра, а мне каково? Сейчас выяснится, кто из моих друзей предатель». Он встал у открытого окна и стал ждать. Наконец на улице зацокали лошадиные подковы и под фонарем остановился лихач на дутиках. Кучер соскочил с козел, воткнул в сиденье кнут, долго возился около лошади, потом стал вытаскивать из пролетки мертвецки пьяного седока.
Климов выглянул в коридор и крикнул:
— Товарищи, прошу ко мне!
Когда все расселись, он встал, потер руки и, улыбаясь, сказал:
— Поздравляю, друзья, с удачей. Выявлен и задержан истинный руководитель банды налетчиков. — Климов говорил, стараясь никому не смотреть в лицо. — Тише, товарищи. Руководил бандой хозяин трактира, я даже не знаю его фамилии. Стыд и позор, что мы не выявили его раньше, но, как говорится, все хорошо, что хорошо кончается.
— Зачем же вы его задержали? — возмущенно спросил Зайцев. — Когда кончится игра в кавалерию и начнется настоящая работа?
— Товарищ Зайцев! — повысил голос Климов. — Прошу прекратить ваши демагогические выступления. Преступник уже задержан, и Панин начал допрос.
— Вы понимаете, что наделали? — Зайцев встал. — Имели такой козырь и выкинули его в корзину, отсекли себе выход на Серого. Где вы будете его искать? Действительно, где?
— Отец Василий расскажет, — спокойно сказал Климов.
— А если нет?
— Расскажет. Все расскажет. Я сам сейчас им займусь, — Климов застучал кулаком по столу. — И прошу никого из отдела не отлучаться. Пойдем в облаву, в последнюю облаву. Такой мозгляк должен расколоться моментально.
— Иду спать, — ехидно пробормотал Зайцев. — Никаких облав сегодня не будет. Спокойной ночи, друзья, — сказал он громко и первым вышел из кабинета.
«Неужели он? — подумал Климов, выключил свет и подошел к окну. — Если да, то спокойной ночи у тебя не будет, мерзавец. — Он посмотрел на стоящую под фонарем пустую пролетку и две темные фигурки, копошащиеся у подъезда дома напротив. — Должен сейчас появиться».
Через минуту дверь внизу скрипнула, раздались осторожные шаги, и чья-то тень появилась у водосточной трубы. «Не выдержали нервы, подлюга», — Климов достал наган, взвел осторожно курок и, напрягая зрение, пытался узнать крадущегося внизу человека. Тот застыл, потом стремительным прыжком пересек освещенное фонарем пространство, вскочил в пролетку и вытянул кнутом по спине застоявшейся лошади. Лошадь взвилась на дыбы, вынеслась из оглобель и ускакала по переулку. Человек свалился с козел. Направив на него наганы, рядом уже стояли Панин и Виктор.
— Не вздумайте сопротивляться, Шленов! — крикнул из окна Климов. — Убьем, как собаку! В камеру его, ребята!
— Слушаюсь! — донесся со двора голос Панина.
Климов сидел на подоконнике и шептал:
— Сволочь! Какая сволочь!
— Извините, Климов, за мою несдержанность.
Климов поднял голову, рядом стоял Зайцев.
— Хотите леденец? — он тряхнул коробкой. Климов машинально взял конфетку и положил ее в рот.
— Красиво сделано, преклоняюсь и беру назад все свои слова. Вы стали настоящим работником, Климов. Я рад, искренне рад!
— А, бросьте вы, — пробормотал Климов и махнул рукой. — А я ставил его в пример.
— Ничего, Василий, — Зайцев взлохматил ему волосы. — Бывает.
— Я вас подозревал.
— Знаю. Все знаю, — сказал Зайцев, зажег свет, потом вышел из кабинета и осторожно прикрыл за собой дверь.
— Нельзя к начальнику, идите спать, — услышал Климов его недовольный скрипучий голос.
Панин вошел в кабинет и молча сел на стул, ждал, когда заговорит начальство. Климов проглотил леденец и спросил:
— На чем мы остановились?
— На том, что отца Василия брать нельзя, — ответил Панин.
— Нельзя, — повторил Климов и мечтательно протянул: — Был бы ты сейчас там, Колька. Старику необходима связь с налетчиками, сам он сейчас идти побоится, а тебя, как верного человека, точно послал бы.
Панин вздохнул.
— Не вздыхай. Связь старика с Серым — тонкая ниточка, за которую нам надо держаться двумя руками. Только не порвать бы. Мы не можем сидеть и ждать сигнала от Лаврова. Уверен, что Серый пойдет в налет в ближайшие сутки, точнее завтра ночью, чтобы взять куш пожирнее и уползти из Москвы. Но где они готовили это большое дело?
— Михаил считает, что даже Серому ничего конкретно не известно, — сказал Панин.
— Старик знает. Он один все знает. Как же он будет поддерживать с Серым связь? Кому он доверяет?
— Никому.
— А если опереться на Антонова? На Пашку Америку?
Глава десятая. ШАХ!
Пашка вылетел из трактира как ошпаренный и бежал, пока хватило сил. Теперь его в эту малину никакими калачами не заманишь. Как переполошились, голубчики! Куда весь фасон да смелость подевались, улепетывают, как и Пашка. Но рыжий-то каков оказался! Ай да мент! Молодчага парень, когда Пашка его предупредил, тот спокойненько смотрит, глазами хлопает, морда как у Христа. Подумал Пашка, что ошибся француз, ан нет, вон какая каша заварилась.
Пашка вошел в комнату и увидел Аленку, которая сидела за столом, положив голову на скрещенные руки. «Сидишь, краля? Значит, лучше с вором жить, чем по улицам шастать?» — довольно подумал Пашка.
— Ужин на кровати, в подушках, — сказала Аленка, не поднимая головы. — И не думай, пожалуйста, что я из-за куска хлеба осталась.
— Я и не думаю, — пробормотал Пашка, чувствуя себя так, будто клиент прижал его руку в своем кармане.
— И не думай, — упрямо повторила Аленка и всхлипнула.