Посему крах Гилянской советской республики был весьма предсказуем – Советская Россия не имела пока сил и возможностей для захвата Северного Ирана.
То ли дело в Средней Азии!
Благословенный регион, стерильно чистый с политической точки зрения! 99% населения политикой не занимаются, даже слова такого – «политика» – не знают, и знать не хотят. Для этого населения все просто. Есть «белый царь» в Петербурге, некое верховное «нечто»; есть местные баи, которым оный «белый царь» поручил опекать стадо аллахово – собирать налоги, карать преступников, делить воду. Вот и вся картина мироздания в глазах рядового дехканина.
Политикой занимаются в городах. И там две силы – организованные русские рабочие (железнодорожники, главным образом), которых неизбежно поддерживают немногочисленные русские гарнизоны (в силу естественного чувства национальной общности, а вовсе не из-за поголовной большевизации русских частей), и местные националистические движения – разрозненные, слабые, не располагающие реальной военной силой: бухарские джадиды, партия «Шураи-Ислам», религиозно-консервативная «Улема» – стоящие на платформе панисламизма и пантюркизма.В последние месяцы 1917 года советская власть была быстро и безболезненно установлена во всех городах Туркестана – но это была советская власть для русских; местные в ее установлении никакого участия не принимали, за редчайшим исключением. Местные политически активные деятели созвали съезд мусульман в Коканде и там провозгласили автономию Туркестана – одновременно с этим казахская партия Алаш объявила о создании автономной Алаш-Орды.
Слава богу, большевики всю эту музыку всерьез решили не воспринимать. В начале февраля 1918 года ташкентские отряды Красной Армии разбили Кокандскую автономию. В этом им серьезно помог гарнизон Кокандской крепости, хотя и насчитывавший всего полторы сотни ограниченно годных к строевой службе солдат, но зато располагавший батареей трехдюймовок – а в Азии, как известно, прав тот, на чьей стороне сила. Шесть орудий, защищенных от атак пехоты метровой толщины стенами, – это была сила, и эта сила была в руках «красных». Именно эти шесть трехдюймовок и стали главным аргументом в споре большевиков с автономистами – автономисты могли рассчитывать на семь-восемь тысяч басмачей под предводительством Иргаш-хана, вооруженных, в лучшем случае, винтовками и саблями, у большевиков же, кроме полутысячи железнодорожных рабочих и солдат Ташкентского гарнизона, прибывших на помощь своим, были орудия неприступной для спустившихся с гор банд крепости. Победило техническое превосходство – батарея Кокандской крепости в течение суток вела артиллерийское наступление на город, в результате которого автономисты разбежались, басмачи ушли в горы – и в Коканд вступили победоносные отряды Красной Армии.
Еще быстрее большевики разогнали Алаш-Орду. Но первая попытка таким же лихим рейдом в феврале 1918 года захватить автономную Бухару закончилась фиаско – ташкентским отрядам численностью всего в две тысячи человек эмир Бухары противопоставил пятнадцатитысячную армию, снабженную английскими пушками и пулеметами. Пришлось временно признать самостоятельность эмира – ограничив, правда, его армию двенадцатью тысячами штыков и сабель в рамках соответствующего договора.На съезде Советов Туркестана 30 апреля 1918 года была провозглашена Туркестанская Советская Республика в составе РСФСР – большевики решили, что для управления процессом «советизации» Средней Азии им необходим соответствующий орган власти на месте. И процесс «триумфального шествия советской власти» с этого момента пошел из Ташкента – благо здесь была сосредоточена «промышленность» Туркестана (с ее русскими рабочими) и немаленький гарнизон русских войск (включая тяжелую артиллерию, бронепоезда, аэропланы и бронеавтомобили).
Хивинское ханство было оккупировано в феврале 1920 года и стало Хорезмской республикой; в августе этого же года поднятый «Компартией Бухары» (созданной весной 1919 года в Ташкенте) путч был поддержан Красной Армией и благополучно завершился «поднятием победоносного знамени мировой революции» над «священной» Бухарой. 5 октября Всебухарский курултай провозгласил создание Народной Бухарской Республики.
Правда, надо отметить, что в Средней Азии большевики столкнулись с такой малоприятной вещью, как басмаческое движение – значительно более сильное, нежели бандитизм на Украине и Северном Кавказе. С 1918 по 1924 год басмачи несколько раз всерьез ставили под сомнение власть Советской России на юге Туркестана (особенно в Ферганской долине, где, например, летом 1920 года численность басмаческих отрядов достигала 30 000 сабель), и местным военным властям приходилось работать с крайним напряжением сил. Случались моменты, когда власть во всей Фергане захватывалась командирами басмаческих банд – в руках Советов не оставалось ни одного города!
Да и в Хиве (пардон, теперь она – Хорезмская республика) отряды Джунаид-хана активно действовали до 1928 года. В Бухаре некоронованным королем республики очень долго был Ибрагим-бек, а беглый турецкий военный министр Энвер-паша, сдуру завезенный большевиками в Фергану, едва не изгнал Советы из Бухары, Хивы и Туркестана – собрав 50-тысячное войско, он захватил Душанбе и установил контроль над всей Восточной Бухарой (ныне – территория Таджикистана). К счастью, в стычке с отрядом местных пророссийских ополченцев у города Бальджуана этот авантюрист был убит – и все планы создания единого пантюркистского государства, вынашиваемые его мятежной головой, были забыты.
В общем и целом советская власть в Средней Азии была установлена быстро и безоговорочно – благо сопротивление местных националистов удалось подавить сразу, без промедления, используя тот факт, что для подавляющего большинства населения власть Петербурга была чем-то сродни власти Аллаха – никто его не видел, но все о нем знают. Если в Питере «белый царь» уступил свои права суверена «большевикам», и теперь они правят Средней Азией – значит, такова воля Аллаха. Иншалла!
А многочисленные басмаческие объединения никаких позитивных и созидательных целей не имели – это было не политическое, а исключительно конфессионально-этническое разбойничье движение, вспыхнувшее в результате временного ослабления центральной власти. Басмачи не ставили под сомнение право русских управлять Туркестаном – басмачи мечтали лишь о том, чтобы урвать на время возможность порулить каким-то одним определенным регионом, «снять кассу», а затем уйти в горы (вариант – за Атрек или Пяндж). Они не ставили перед собой никаких серьезных политических целей – во всяком случае, в 1918-1922 годах.Таким образом, можно подвести некоторые итоги.
Взяв власть в России, большевики на следующий же день столкнулись с огромным количеством проблем во внутренней и внешней политике, которые им надлежало незамедлительно решать. И они их решили – то есть смогли за первые пять лет существования своего политического режима удержать власть как в собственно России, так и на национальных окраинах (за исключением Польши, Прибалтики, Финляндии, западных частей Белоруссии и Украины).
Мало того – большевикам удалось оттеснить от руля власти все иные партии, не говоря уже о буржуазных кадетах или октябристах, в числе «врагов революции» оказались и союзные большевикам в октябре 1917-го левые эсеры. Но двум медведям в одной берлоге не выжить – посему политическое решение о предании суду Верховного трибунала заключенных к тому времени под стражу эсеров было принято на пленуме ЦК РКП (б) 28 декабря 1921 года. Причем в постановлении пленума указывалось, что к суду должен быть привлечен весь состав Центрального Комитета партии социалистов-революционеров. То есть изначально будущий судебный процесс замышлялся как массовый и показательный, как важное средство дискредитации партийного руководства эсеровской партии в глазах российских трудящихся и международного общественного мнения. Тем самым планировалось завершение беспощадной борьбы на уничтожение – политическое и физическое – сильной и реальной оппозиции большевистской власти в лице эсеровской партии. Следует также заметить, что развернувшаяся вскоре беспрецедентная антиэсеровская кампания практически совпала со столь же беспрецедентной антицерковной кампанией – борьбой большевистской власти с оппозицией духовной. Обе они использовали одинаковые средства и методы борьбы. И одинаковую цель – удержание власти большевиков, ликвидацию всякой внутренней оппозиции, стерилизацию идейно-политического пространства в России.
Другой вопрос – какова была цена удержания этой власти?
Цена была чрезвычайно высокой.
К концу 1920 года Советская Россия переживала острый экономический кризис, вызванный большими потерями за годы Первой мировой и Гражданской войн. Общий экономический ущерб от событий 1914-1920 годов оценивался в размере более пятидесяти миллиардов золотых рублей. Крупная промышленность России в это время производила продукции почти в семь раз меньше, чем в 1913 году, грузооборот железных дорог уменьшился более чем в четыре раза. Велики были и людские потери: в боях, от ран, голода, болезней, «красного» и «белого» террора погибло не менее 10 млн человек. От 1,5 до 2 млн человек были вынуждены эмигрировать. Годы войны и хозяйственной разрухи привели к значительному сокращению общей численности промышленных рабочих, которая в 1920 году составляла 1 млн 270 тыс., или почти в два раза меньше, чем в 1913 году (2 млн 400 тыс.). В городах появилось большое количество безработных. Спасаясь от голода, многие рабочие уходили в деревню или начинали заниматься кустарным производством. За годы революции, Гражданской войны Москва потеряла половину своего населения, а Петроград – две трети.
Другой вопрос – какова была цена удержания этой власти?
Цена была чрезвычайно высокой.
К концу 1920 года Советская Россия переживала острый экономический кризис, вызванный большими потерями за годы Первой мировой и Гражданской войн. Общий экономический ущерб от событий 1914-1920 годов оценивался в размере более пятидесяти миллиардов золотых рублей. Крупная промышленность России в это время производила продукции почти в семь раз меньше, чем в 1913 году, грузооборот железных дорог уменьшился более чем в четыре раза. Велики были и людские потери: в боях, от ран, голода, болезней, «красного» и «белого» террора погибло не менее 10 млн человек. От 1,5 до 2 млн человек были вынуждены эмигрировать. Годы войны и хозяйственной разрухи привели к значительному сокращению общей численности промышленных рабочих, которая в 1920 году составляла 1 млн 270 тыс., или почти в два раза меньше, чем в 1913 году (2 млн 400 тыс.). В городах появилось большое количество безработных. Спасаясь от голода, многие рабочие уходили в деревню или начинали заниматься кустарным производством. За годы революции, Гражданской войны Москва потеряла половину своего населения, а Петроград – две трети.
Потери страны были немыслимо, чудовищно велики.
И теперь следовало определить – во имя чего Россия понесла столь колоссальные затраты. Какая цель теперь, после окончательной победы внутри страны, должна была встать перед РКП (б). Во имя чего было загублено столько жизней, сожжено и разрушено столько городов и деревень, изгнано в эмиграцию такое неисчислимое множество народу. Зачем было все это?Глава 1 Первый среди равных… Первый ли?
До сих пор мы говорили «большевики» – подразумевая под этим общим наименованием членов Российской коммунистической партии большевиков, захватившей власть в России 25 октября 1917 года и удержавшей ее, вопреки всем препятствиям, невзгодам и лишениям, победившей всех своих врагов как на внешних фронтах, так и внутри страны и к 1922 году окончательно утвердившей свое господство над Россией.
До этого времени единство партии, исключая мелкие эпизоды тактических разногласий, было незыблемым – оно было одним из главных факторов, возможно, ключевым, позволившим большевикам удержать власть над страной.
Но большевистская партия отнюдь не была сама по себе единой – как бывает единым гранитный монолит. Партия состояла из людей – и у каждого, кто занимал в ней более-менее значительный пост, было свое видение будущего страны.
До определенного момента это видение у всех руководителей партии было довольно схожим – надо было победить внутреннюю и внешнюю контрреволюцию и утвердить свою власть в России как можно более прочно. А вот с переходом страны на мирные рельсы (началом проведения государством новой экономической политики и вообще мирной жизни следует считать Х съезд РКП (б), состоявшийся в марте 1921 года) у каждого из вождей РКП (б) появился собственный взгляд на будущее страны.
У вождя революции и Предсовнаркома В. И. Ульянова-Ленина отношение к русской революции было двойственным. Конечно, как и все марксисты, он продолжал считать, что социалистическая революция всенепременно должна охватить передовые страны Европы (потому что так написано у Маркса), а Россия является лишь слабым звеном в цепи империализма – каковое его партия и вырвала из оной цепи («Россия – крестьянская страна, одна из самых отсталых европейских стран. Непосредственно в ней не может победить тотчас социализм. Но крестьянский характер страны при громадном сохранившемся земельном фонде дворян-помещиков на основе опыта 1905 года может придать громадный размах буржуазно-демократической революции в России и сделать из нашей революции пролог всемирной революции, ступеньку к ней»). Дело, конечно, хорошее, но русская революция – всего лишь первый шаг ко всемирной пролетарской революции, которую вождь страстно жаждал и к которой должна была (по его раскладам) стремиться РКП (б), в полном составе.
Надо сказать, что большинство руководителей партии придерживались примерно такой же точки зрения. Особенно за «перерастание русской революции в мировую» ратовали те деятели в руководстве РКП (б), которые довольно долго прожили в эмиграции, привыкли к европейскому уровню жизни и комфорта – и жаждали стать вождями европейской революции, вернуться в берлины и базели уже не гонимыми и полунищими эмигрантами, а хозяевами жизни, вершителями судеб европейских народов.
Но все же Ильич, несмотря на постоянные завывания о «мировой революции», однажды попытался изречь мысль и о «возможности построения социализма в одной, отдельно взятой стране» (причем под словом страна имелась в виду вовсе не Россия – «Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой стране. Победивший пролетариат этой страны, экспроприировав капиталистов и организовав у себя социалистическое производство, встал бы против остального, капиталистического мира, привлекая к себе угнетенные классы других стран, поднимая в них восстание против капиталистов, выступая в случае необходимости даже с военной силой против эксплуататорских классов и их государств» – речь в статье «О лозунге Соединенных Штатов Европы» шла больше о Германии) – увы, сей тезис применительно к России среди его единомышленников особой популярностью как-то не пользовался. Мировая революция! И никаких гвоздей.Даже отход от политики «военного коммунизма» и принятие Десятым съездом РКП (б) решения о замене продразверстки продналогом, что означало коренное изменение способов заготовки продовольствия и сельскохозяйственного сырья, большинством руководства партии воспринимался просто как политика накопления сил для решающего рывка на Запад. Кстати, руководству РКП (б) стоило больших усилий убедить рядовых членов партии в целесообразности нового экономического курса. Некоторые парторганизации усмотрели в оживлении частной торговли и переговорах с иностранцами о продаже концессий «капитуляцию перед буржуазией», практически во всех парторганизациях имели место случаи выхода из РКП (б) «за несогласие с нэпом». Во время «дискуссии о профсоюзах» позицию Троцкого, выражавшуюся в требованиях сохранения в управлении страной методов «военного коммунизма» и милитаризации профсоюзов, поддержало, в различных парторганизациях, от трети до половины коммунистов. Сторонников «трудармий» и немедленной поголовной коллективизации в партии было не меньше, чем их противников!
В связи с нарастанием недовольства со стороны «партийных низов» Центральный Комитет РКП (б) решил созвать в мае 1921 года экстренную Всероссийскую партконференцию. В своих выступлениях на конференции В. И. Ленин доказывал необходимость новой экономической политики, подтвердив, что нэп вводится не для обмана, а «…всерьез и надолго, возможно, на пять-десять лет».
К тому же к этому времени была прорвана «дипломатическая» блокада Советской России – в апреле 1922 года в г. Рапалло (Италия) был подписан советско-германский договор, по которому были восстановлены дипломатические отношения между двумя странами. После подписания Рапалльского договора начался период признания Советской республики многими странами мира. Это позволило заключить различные экономические договоры, причем многие из них не ограничивались только сферой международной торговли, но охватывали также технические и технологические связи, прежде всего с Германией, США, Англией. После заключения Рапалльского договора более двух тысяч немецких инженеров и техников прибыли в Россию для участия в восстановлении промышленности.
Кроме введения нэпа, Ленин начал усиленную подготовку к юридическому оформлению Союза Советских Республик – причем волевым решением вождя этот союз должен был стать сообществом равных субъектов, в отличие от планов наркомнаца Сталина, предлагавшего вхождение советских республик в РСФСР на правах автономий.
Но здоровье вождя с конца апреля 1921 года начало неудержимо ухудшаться. Он уже не мог в полной мере руководить одновременно и партией, и государством; 26 мая 1921 года у него случился инсульт с частичным параличом правой стороны и потерей речи. С этого момента Ленин превратился в символ, в знамя партии – не являясь уже на самом деле ни ее вождем, ни Председателем Совнаркома.
К счастью, за полтора месяца до этого, 3 апреля 1922 года, Генеральным секретарем ЦК ВКП (б) был назначен И. В. Сталин, до этого бывший наркомом по делам национальностей (в первом Советском правительстве, сформированном сразу после Октябрьского переворота) и наркомом Рабоче-крестьянской инспекции, во время же Гражданской войны входивший в состав Совета Рабочей и Крестьянской Обороны от ВЦИК, бывший членом РВС Республики, членом РВС Южного, Западного и Юго-Западного фронтов.