Дэвид хладнокровно посмотрел вниз на свою кожаную перчатку, которая теперь стала темно–коричневой в том месте, где впитался шоколад. Она наверняка была испорчена, но Дэвида это не заботило.
– Милорд? – окликнул его все тот же человек.
Дэвид, должно быть, повернулся к нему с выражением готового зарычать льва, потому что молодой джентльмен быстро исчез.
Если кто–то захотел уйти прочь от огня в такой холодный день, то значит ему крайне необходимо быть в другом месте.
Некоторое время спустя, Клайв и Сюзанна появились вновь, совершенно синхронно скользя на коньках. Клайв уставился на нее с тем удивительно теплым выражением, которым уже во всю пользовался в возрасте четырех лет (Клайва ни за что никогда не наказывали: один раскаивающийся взгляд этих огромных синих глаз позволял ему избежать любой неприятности), и Сюзанна в ответ смотрела на него с выражением…
Хорошо, по правде говоря, Дэвид не был точно уверен, какое же выражение было написано на ее лице, но точно не то, что он хотел бы видеть, то есть вполне сложившуюся ненависть.
Возможно, ярость тоже была бы вполне приемлема. Или полное отсутствие интереса. Да, полное отсутствие интереса было бы лучше всего.
Но вместо этого она смотрела на него с чем–то близким к утомительной привязанности, и Дэвид не знал, что с этим делать.
– Вот она, – сказал Клайв, как только они подъехали достаточно близко. – Возвращаю ее тебе. Целой и невредимой, как и обещал.
Дэвид подумал, что зря Клайв это сказал, но у него не было никакого желания обострять отношения, потому он просто ответил:
– Спасибо.
– Мы замечательно провели время, не так ли, Сюзанна? – заметил Клайв.
– Что? Ах, да, конечно, – ответила она. – Было приятно прокатиться.
– Разве ты не должен вернуться к Харриет? – спросил Дэвид многозначительно.
Клайв только вызывающе усмехнулся.
– Харриет прекрасно побудет без меня еще в течение нескольких минут. Кроме того, я сказал тебе, что она со своей матерью.
– Тем не менее, – сказал Дэвид, теперь действительно по–настоящему раздражаясь, – Сюзанна пришла со мной.
– Какое это имеет отношение к Харриет? – не успокаивался Клайв.
Подбородок Дэвида выдвинулся вперед.
– Никакого, за исключением того, что ты на ней женат.
Клайв упер руки в боки.
– В отличие от тебя, который ни на ком не женат.
Взгляд Сюзанны метался от брата к брату.
– Что, черт возьми, это должно означать? – потребовал Дэвид.
– Ничего, за исключением того, что ты должен привести свои собственные дела в порядок прежде, чем заниматься моими.
– Твоими! – почти взорвался Дэвид. – С каких это пор Сюзанна стала твоим делом?
Рот Сюзанны широко открылся.
– А когда она была твоей? – парировал Клайв.
– Не вижу, каким образом это тебя касается.
– Это касается меня больше, чем…
– Джентльмены! – вступила, наконец, Сюзанна, не в состоянии поверить, что эта безобразная сцена действительно разворачивается перед ней. Дэвид и Клайв ссорились, как пара шестилетних мальчишек, неспособных поделить любимую игрушку.
И она была той самой игрушкой – метафора, пришедшая на ум, ей совершенно не понравилась.
Но они не слышали ее, а если и слышали, то не обратили внимания, поскольку продолжали препираться до тех пор, пока она физически не встала между ними и не сказала:
– Дэвид! Клайв! Достаточно.
– Отойдите, Сюзанна, – сказал Дэвид, почти ворчливо. – Вы здесь ни при чем.
– Нет? – спросила она.
– Нет, – жестко ответил Дэвид, – Это все Клайв. Это всегда Клайв.
– Теперь слушай меня! – сказал Клайв сердито, толкая Дэвида в грудь.
Сюзанна задохнулась. Они собирались драться! Она огляделась вокруг, но к счастью, никто, казалось, не заметил нависшую угрозу, даже Харриет, которая сидела на некотором расстоянии от них, болтая со своей матерью.
– Ты женился на другой, – Дэвид практически шипел. – Ты утратил все права на Сюзанну, когда…
– Я ухожу, – объявила она.
– …ты женился на Харриет. И ты должен был понять…
– Я сказала, что я ухожу! – повторила она, спрашивая себя, почему же ее беспокоит, услышат они ее или нет. Дэвид весьма понятно сказал, что этот спор не имеет к ней отношения.
И не имел. Это стало достаточно ясно. Она просто стала дурацким призом, который каждый из них хотел выиграть. Клайв хотел ее, потому что думал, что Дэвид получил ее. Дэвид хотел ее по той же причине. Ни один из них не подумал о ней, их заботила только победа в глупом соревновании, которое они вели всю свою жизнь.
Кто лучше? Кто сильнее? У кого больше игрушек?
Это было глупо, и Сюзанна была сыта этим по горло.
Это причиняло боль, проникающую глубоко в сердце. В течение одного волшебного момента они с Дэвидом смеялись и шутили, и она позволила себе поверить, что нечто необычное возникло между ними. Безусловно, он вел себя не так, как большинство мужчин, с которыми она была знакома. Он по–настоящему слушал ее, что было для нее открытием. И когда он смеялся, этот звук был теплым, богатым и правдивым. Сюзанна всегда думала, что многое можно сказать о человеке по его смеху, но, возможно, это была всего лишь еще одна утраченная иллюзия.
– Я ухожу, – сказала она в третий раза, не совсем понимая, почему она беспокоится. Возможно, это было некое извращенное удовлетворение от данной ситуации, нездоровое любопытство узнать, что они сделают, когда она действительно пойдет прочь.
– Нет, не уходите, – сказал Дэвид, хватая ее за запястье в тот самый момент, когда она сделала шаг в сторону.
Сюзанна моргнула от удивления. Он слушал.
– Я провожу вас, – сказал он натянуто.
– Вы, очевидно, весьма заняты здесь, – сказала она, бросая саркастический взгляд на Клайва. – Я уверена, что смогу найти друга, который доставит меня домой.
– Вы приехали со мной. И вы уедете со мной.
– В этом не…
– Это необходимо, – сказал он, и Сюзанна внезапно поняла, почему его так боялись в светском обществе. Его тон мог бы заморозить и Темзу.
Она посмотрела вокруг на скованную льдом реку и почти рассмеялась.
– А с тобой я поговорю позже, – резко бросил Дэвид Клайву.
– Пф–ф–ф. – Сюзанна прикрыла рот рукой.
Дэвид и Клайв оба обернулись и раздраженно уставились на нее. Сюзанна боролась с другим чрезвычайно несвоевременным хихиканьем. До сих пор она никогда не думала, что они похожи друг на друга. Они выглядели совершенно одинаково, когда сердились.
– Над чем ты смеешься? — потребовал ответа Клайв.
Она стиснула зубы, чтобы сдержать улыбку.
– Ни над чем.
– Это – очевидно не так, – сказал Дэвид.
– Вы здесь ни при чем, – ответила она, дрожа от еле сдерживаемого смеха. Как забавно вернуть ему его же слова.
– Вы смеетесь, – обвинил он.
– Я не смеюсь.
– Она смеется, – сказал Клайв Дэвиду, и в этот самый момент они прекратили спорить друг с другом.
Конечно, они больше не спорили: они объединились против нее.
Сюзанна посмотрела на Дэвида, затем – на Клайва. Потом опять взглянула на Дэвида, который так ужасно сердился, что от страха она должна была выпрыгнуть из своих необычных коньков, но вместо этого она рассмеялась.
– Что? – в унисон спросили Дэвид и Клайв.
Сюзанна только покачала головой, пытаясь сказать «Ничего», но в действительности преуспела только в том, чтобы изобразить из себя совершенно помешанную идиотку.
– Я отвезу ее домой, – сказал Дэвид Клайву.
– Будь любезен, – ответил Клайв. – Она явно не может оставаться здесь. – Среди цивилизованного общества, несомненно подразумевал он.
Дэвид взял ее за локоть.
– Вы готовы уехать? – спросил он, хотя она уже объявила о своем намерении не менее трех раз.
Она кивнула, затем попрощалась с Клайвом прежде, чем позволила Дэвиду увести ее.
– Что это было? – спросил он ее, как только они сели в его карету.
Она беспомощно покачала головой.
– Вы так похожи на Клайва.
– На Клайва? – отозвался он эхом, в его голосе послышались нотки недоверия. – Я совершенно не похож Клайва.
– Хорошо, возможно не внешне, – сказала она, бесцельно пощипывая нитки одеяла, укрывающего ее колени. – Но вы использовали одинаковые выражения, и, без сомнения, действовали одинаково.
Лицо Дэвида окаменело.
– Я никогда не действую, как Клайв, – огрызнулся он.
Она пожала плечами.
– Сюзанна!
Она посмотрела на него, выгнув брови.
– Я не действую, как Клайв, – повторил он.
– Нет, обычно нет.
– Не сегодня, – вымученно произнес он.
– Да, сегодня, боюсь, Вы были похожи.
– Я… – Но он не закончил свое предложение. Вместо этого он закрыл рот, и открыл его только для того, чтобы сказать: – Вы скоро будете дома.
Что было не совсем верно. Поездка до площади Портмен должна была занять добрых сорок минут. Сюзанна прочувствовала в мучительных деталях каждую минуту этого пути, поскольку ни один из них не сказал ни снова, пока они не добрались до ее дома.
Тишина, поняла она, бывает невыносимо оглушительной.
Глава 6
Весьма забавно выглядела картина, как леди Юджиния Сноу выследив и поймав своего нового зятя, тащила его за ухо через всю ледовую площадку.
Возможно, она заметила его катающимся в компании восхитительной Сюзанной Бэлистер?
И разве младший Мэнн–Формсби не имеет желаний теперь, когда он женат?
«Светская хроника леди Уислдаун», 4 февраля 1814 годаТочно так же как Клайв?!!!
Дэвид схватил газету, которую безуспешно пытался просмотреть, и злобно смял ее. Затем, не удовлетворившись этим, он швырнул ее через комнату. Такая демонстрация раздражения была совершенно для него неприемлема. Тем временем невесомая газета, угодила в воск мягкой свечи и только затем тихо приземлилась на ковер.
Пожалуй, хороший удар удовлетворил бы его намного больше, особенно, если бы ему удалось подправить молотком семейный портрет, висевший над каминной полкой, с которого на него смотрело улыбающееся лицо Клайва.
Клайв? Как она могла даже подумать о том, что он точно такой же, как Клайв?
Он потратил большую часть своей жизни, вытаскивая своего брата из ссор, несчастных случаев и возможных бедствий.
Ключевым словом в этом выражении было «возможных», поскольку Дэвиду всегда удавалось вмешаться прежде, чем «ситуации» Клайва становились бедственными.
Дэвид почти рычал, поднимая с пола мятую газету и бросая ее в огонь камина. Возможно, он слишком оберегал Клайва все эти годы. Имея старшего брата, который всегда решит все его проблемы, зачем было Клайву учиться чувствовать ответственность за свои поступки и поступать по чести? Возможно, в следующий раз Клайв окажется в кипящей воде, и Дэвид позволит ему покипеть некоторое время. Но все равно…
Как Сюзанна могла сказать, что они похожи друг на друга?
Со стоном выдохнув ее имя, Дэвид тяжело опустился в кресло возле камина. Когда он вызывал ее образ перед глазами – а делал он это примерно три раза в минуту, поскольку расстался с ней у дома уже шесть часов назад – то она всегда представала перед ним с румяными от мороза щеками, со снежинками, тающими на ее ресницах, со смеющимися губами.
Он представлял ее в сугробе, в тот момент, когда его вдруг посетило самое удивительное, захватывающее дух осознание. Он решил ухаживать за ней, поскольку посчитал, что она станет превосходной графиней, которая будет ему верна. Но в тот момент, когда он пристально всматривался в ее прекрасное лицо, ему пришлось воспользоваться всей своей хваленой сдержанностью, чтобы не поцеловать ее тут же, перед всем светским обществом, вот тогда он понял, что она будет гораздо большим, чем превосходной графиней.
Она будет ему замечательной женой.
Его сердце подпрыгнуло от восхищения. И страха.
Он все еще не был совершенно уверен в своих чувствах к ней, но становилось все более и более очевидно, что эти чувства упрямо проникают в его сердце.
Но если она все еще любит Клайва, если все еще тоскует по его брату, то для него она потеряна. И не имеет значения, если на предложение вступить с ним в брак она ответит «да». Если она все еще хочет Клайва, то душой Дэвиду она не будет принадлежать никогда.
Что ставило перед ним неразрешимый вопрос – сможет ли он перенести это? Или что еще хуже – быть ее мужем, зная, что она любит другого, или вообще отказаться от нее?
Он не знал.
Впервые в жизни Дэвид Мэнн–Формсби, граф Ренминстер, не знал, чего он хочет.
Он просто не знал, что делать.
Это было ужасное, ноющее, тревожное ощущение.
Он посмотрел на свой бокал виски, который находился на расстоянии вытянутой руки на столике у камина. Проклятье, он, в самом деле, хочет напиться. Но он настолько устал и опустошен, что, как бы это было не омерзительно, ему даже лень подняться из кресла.
Хотя виски действительно выглядел более чем привлекательно.
Он практически чувствовал его запах.
Интересно, сколько энергии он должен будет израсходовать, чтобы подняться на ноги. Сколько шагов до виски? Два? Три? Это не так уж и много. Но бокал казался таким далеким, и…
– Что–то мне подсказывало, что я найду тебя именно здесь.
Дэвид застонал, ему даже не потребовалось даже смотреть на дверь. Клайв.
Явно не тот человек, которого он хотел бы сейчас видеть.
Фактически, Клайв стоял последним в списке.
Ему следовало проинструктировать дворецкого, чтобы тот сказал брату, что его нет дома. Хотя для своего брата Дэвид никогда за всю свою жизнь не использовал эту формулировку «нет дома». Для Дэвида семья всегда была на первом месте в жизни. Клайв был его единственным родным братом, но были еще кузены, тети, дяди, и Дэвид нес ответственность за благосостояние самого последнего члена семьи.
Не то, чтобы у него был большой выбор в данном вопросе. Он стал главой семьи Мэнн–Формсби в возрасте восемнадцати лет, и с момента смерти его отца не было ни дня, в течение которого он имел бы роскошь думать только о себе.
Исключение составляла Сюзанна.
Он хотел ее. Ее. Только из–за того, кем она была, а не потому, что она станет превосходным дополнением к семье.
Он хотел ее для себя. Не для них.
– Ты пил? – спросил Клайв.
Дэвид с тоской посмотрел на свой бокал.
– К сожалению, нет.
Клайв взял бокал со стола и вручил его брату.
Дэвид, кивнув, поблагодарил его и сделал большой глоток.
– Зачем ты здесь? – спросил он, не заботясь о том, не покажется ли он резким и грубым.
Несколько мгновений Клайв молчал.
– Не знаю, – сказал он, наконец.
Странно, но это не удивило Дэвида.
– Мне не нравится, как ты ведешь себя с Сюзанной, – вырвалось у Клайва.
Дэвид недоверчиво уставился на него. Клайв стоял прямо перед ним, в его позе сквозили упрямство и гнев, руки сжаты в кулаки.
– Тебе не нравится, как я веду себя с Сюзанной? – переспросил Дэвид. – Тебе это не нравится? По какому праву, хочу я спросить, ты выражаешь мне свое неудовольствие? И когда, скажи на милость, принимая решение, я стал вдруг обязан спрашивать твое мнение?
– Ты не должен играть ее чувствами, – выдавил из себя Клайв.
– Что, а ты можешь?
– Я не играю ни с кем. – Выражение лица Клайва стало сердитым и раздраженным. – Я женат.
Дэвид со стуком поставил пустой стакан на стол.
– Фактически, ты именно так и поступил, если помнишь.
– Я забочусь о Сюзанне.
– Ты должен прекратить о ней заботиться, – огрызнулся Дэвид.
– Ты не имеешь никакого права …
Дэвид вскочил на ноги.
– О чем на самом деле речь, Клайв? Ты прекрасно знаешь, что забота о благополучии Сюзанны тебя не касается.
Клайв ничего не ответил, только стоял, впившись взглядом в своего старшего брата, кожа на его лице пошла пятнами от ярости.
– О, Боже, – сказал Дэвид, его голос был полон презрения. – Неужели ты ревнуешь? Ты? Поскольку, позволь мне напомнить, ты потерял право ревновать Сюзанну, когда публично оскорбил ее прошлым летом.
Клайв побледнел.
– Я никогда не хотел поставить ее в неудобное положение.
– Конечно, ты не хотел, – рявкнул Дэвид. – Ты никогда не хочешь что–нибудь сделать.
Челюсть Клайва напряглась, и Дэвид видел по его вздрагивающим кулакам, что он готов ударить его.
– Я не должен оставаться здесь и выслушивать все это, – сказал Клайв низким разъяренным голосом.
– Тогда уезжай. Никто тебя здесь не держит. Ты приехал сюда без предупреждения и приглашения.
Но Клайв не двинулся с места, а только стоял, дрожа от гнева.
С Дэвида было достаточно. Он потерял желание быть терпеливым и всепрощающим старшим братом. Все, чего он хотел, так это чтобы его оставили в покое.
– Уходи! – сказал он резко. – Ты же сказал, что желаешь уехать? – Он махнул рукой на дверь. – Уходи!
Глаза Клайва сузились со злобой… и болью.
– Какой же ты брат? – прошептал он.
– Что… что ты хочешь этим сказать? – Дэвид от шока потерял дар речи. – Как смеешь ты подвергать сомнению мою преданность? Я потратил всю свою жизнь, устраняя за тобой весь беспорядок, включая, могу я добавить, и ситуацию с Сюзанной Бэлистер. Ты разрушил ее репутацию прошлым летом…
– Я не разрушал ее, – быстро прервал его Клайв.
– Очень хорошо, своим поведением ты не сделал ее непригодной к браку, ты просто выставил ее на посмешище. Как ты думаешь, каково это чувствовать?
– Я не…
– Нет, ты не подумал, – резко бросил Дэвид. – Ты не подумал и на мгновение ни о ком другом, кроме себя самого.
– Это совсем не то, что я хотел сказать!
Дэвид с отвращением развернулся, подошел к окну и тяжело облокотился на подоконник.
– Зачем ты здесь, Клайв? – спросил он тихо. – Сегодня вечером я слишком устал для братской перепалки.
Последовала долгая пауза, затем Клайв спросил:
– Так вот как ты рассматриваешь Сюзанну?