Мимо Оксаны важно продефилировал третий толстяк – Сергей Крылов с художественно выбритым затылком и висящим на шее пузырьком одеколона «Кельвин Кляйн».
Трое шоу-бизнесменов – красавчик Сергей Лисовский, бритый Игорь Крутой и печальный Борис Зосимов – о чем-то негромко говорили между собой. В их руках не было даже бокалов. «Странно, – подумала Оксана, – а я-то думала, что они враги».
Чуть поодаль какие-то деловые вопросы решали похожий на шкаф Саша Любимов и краснолицый Эдуард Сагалаев. Прошел, весь в белом, в своем неизменном шейном шарфике, с немигающим лицом Андрей Вознесенский.
Оксана, обозревая мужчин, поняла: каждый – и Жванецкий, и Лисовский, и Любимов, и даже, казалось, равнодушный ко всему Вознесенский – приметил ее. Она была чудо как хороша: с черными как смоль волосами, блистающая влажными черными глазами, в своем ослепительно белом закрыто-открытом соблазнительном платье.
Она уже привычно порадовалась этому. Поняла, что любой из этих знаменитостей счел бы за честь познакомиться с ней и мечтал бы увезти ее отсюда. Новая порция радости опьянила ее. Она весело подумала: «Дудки! Дудки вам всем! Совсем не ради вас я пришла сюда!»
Попивая аперитив и тихонько хмелея, Оксана обозрела – ревнивым взглядом – присутствующих в зале дам.
В клубе тусовались десятки женщин, и практически каждая из них была знаменита. Тщательно разглядев и оценив их наряды, Оксана поняла, что со вкусом здесь, в сущности, одеты (помимо нее, конечно!) лишь двое.
Кристина Орбакайте была скромна и элегантна: в легких темно-зеленых сапожках из крокодиловой кожи, в светло-зеленых брючках, рубашке салатового цвета и темно-зеленом тончайшем пуловере. Зеленоватая гамма удивительно подходила к ее белой прическе и тонкому лицу.
Лайма Вайкуле представала на этой ярмарке тщеславия, напротив, вся в белом, вплоть до беретика и крошечного заплечного рюкзачка – и это тоже было эффектно.
Кроме этих двух певиц прибалтийских кровей (Оксана скрепя сердце поставила высокую оценку их туалетам), остальные женщины в сравнении с Оксаной могли отдыхать.
Эта мысль вместе с коктейлем разгорячила ей кровь, и она вдруг безошибочно поняла: то, ради чего она затеяла поход в светский клуб, ей обязательно удастся.
И тут она увидела Бориса Барсинского. Невысокий, жилистый, строгий человек в ладном смокинге шел через толпу. Он улыбался и раскланивался с гостями, но глаза его оставались холодны.
На секунду он задержал свой взгляд на Оксане. В его взоре на мгновение вспыхнула заинтересованность. Он тут же отвел глаза, но она безошибочно поняла, что ее образ наверняка отпечатался в феноменальной памяти магната.
* * *У Бориса Барсинского теперь был свой собственный Новый год. Он решил удивить гостей и позволить себе такую маленькую роскошь.
За сто двадцать тысяч долларов Барсинский купил уменьшенную в тридцать раз копию курантов – точь-в-точь таких, как на Красной площади. Часы пробили ровно в двенадцать – таким образом посетители клуба «Ален Делон» встретили Новый год даже раньше католического Рождества, в ночь на двадцать четвертое декабря.
После триумфального перезвона часов веселье в клубе вспенилось, как взболтанное шампанское. Звезды и политики решали деловые проблемы, вели дружеские беседы, сплетничали и флиртовали, запивая толковище джином, водочкой, мартини, коллекционными французскими винами и виски.
На халявные закуски также налегали, благо было где разгуляться.
Официанты в красных пиджаках то и дело подтаскивали, умело лавируя в толпе, все новые и новые блюда. На столах, поставленных по периметру зала, не переводились изысканные закуски: тарталетки и яйца с черной и красной икрой, белорыбица горячего и холодного копчения, нежнейшая семга и лососина, угри, миноги и устрицы во льду.
Около часу ночи стали выносить горячее: запеченного барашка, копченого лосося и жареных поросят – кому что любо. Гости, ничуть не стесняясь, налегали на еду. Сдерживали себя, пощипывая салатные листья и не скрывая завистливых взглядов, устремленных на едоков, лишь стареющие звезды женского пола.
Оксана держалась чуть в стороне от всеобщего громкоголосого братанья.
Она приветливо улыбалась в ответ на хмельные комплименты и умело поддерживала беседу с тем или иным мужчиной, случайно оказавшимся рядом (практически всякий из них был знаком ей по экранам телевизора). Однако она старалась не особо привечать ухажеров. Ей нужно было остаться свободной для хозяина.
Для Бориса Барсинского.
Оксана устроилась с бокалом на ярко-бирюзовом диванчике – ее платье смотрелось на фоне кричащей обивки элегантным белым контуром.
Она исподволь наблюдала за гостями. Совсем немногие держались так, будто за ними подглядывал красноватый глаз телевизора. Почти у всех сбившиеся набок галстуки, покрасневшие глаза.
Кто-то неумеренно хохочет… Кто-то оглаживает по попе оказавшуюся рядом даму… Та кокетливо вскрикивает… Чем не ее поселок на Ставропольщине, из которого она когда-то так стремилась вырваться! Типичная дискотека в местном Доме культуры – все приходят наряженные и торжественные, в воздухе витает предчувствие чего-то волшебного… Девушки выглядят принцессами, а парни – почти что рыцарями… Но вот выпита одна бутылка, другая – и сорваны маски. Нет больше мужественных парней и красивых девушек. Всего только и остается – грубая пьяная толпа…
Почти такая же захмелевшая и совсем не красивая толпа окружала ее в клубе «Ален Делон», куда она с таким трудом попала. Куда более богатая, неизмеримо более влиятельная – но все равно толпа. Орава… Звезды могли позволить себе оторваться на полную катушку. Все знали, что Барсинский лично гарантировал: в его клубе никогда не будет настырных журналистов, фото– и телекамер, и все подвиги гостей останутся похороненными в стенах его заведения.
Даже прекрасную Патрисию Каас, которая специально прилетела из Парижа для того, чтобы выступить в клубе, слушали небрежно, перебивали ее хрипловатые чувственные песни взрывами пьяного хохота.
Оксану радовало одно – Борис Барсинский был явно трезв. И явно заметил ее, новичка на этом балу.
Ее очередь подошла только в третьем часу ночи. И то, прямо скажем, пришлось эту очередь подталкивать вперед. Обойти пришлось эту очередь, как ей часто приходилось делать.
Если честно стоять и ждать – так и останешься с носом. Дефицит расхватают те, кто пронырливей!
Оксана все время не спускала с Барсинского глаз – и наконец поймала нужный момент. Она увидела, что Борис разговаривает с усталой Патрисией Каас, которая только что закончила концерт. Переводчика не было видно, и Оксана быстро двинулась в их направлении. Она очень сомневалась в том, что финансовый гений Барсинский, окончивший электротехнический институт, сможет поддержать беседу на французском языке.
Оксана вслушалась в плавную, по-французски изящную речь певицы, взглянула на Барсинского и сразу же поняла, что тот не разбирает ни слова. Она мягко коснулась его плеча: «Позвольте вам помочь…» Великий Борис взглянул на нее, как на сошедшего с неба ангела-спасителя, а Оксана в который уж раз возблагодарила господа за то, что он наградил ее великолепной памятью и у нее никогда не было проблем с иностранными языками.
Когда подбежал переводчик, на ходу дожевывая тарталетку с икрой, Барсинский уделил ему только одну секунду.
Этой секунды хватило, чтобы вынести приговор:
– Вы уволены.
Борис долго смеялся в компании Патрисии Каас и Оксаны. Оксана была в ударе – она ловко переводила на французский анекдоты о «новых русских», которые рассказывал Барсинский, а Патрисия умирала от смеха. А когда уставшая от русской вечеринки певица отбыла в сопровождении охраны отдыхать в «Метрополь», Барсинский спросил Оксану:
– Поговорим? По-русски?
Конечно, она была не против. Самое главное уже сделано – контакт установлен. Дальше будет проще – она уже проделывала это десятки раз. Начиная со своего горе-мужа.
Только теперь ее мастерство возросло стократ. В геометрической прогрессии.
Мужчины всегда делали то, что хотела она.
– Как вы сюда попали? – резко спросил Барсинский.
– Меня пригласил Н.Н., – не задумываясь ответила Оксана. – Он слегка перегрузился и уехал домой. – Незадолго до разговора Оксана видела, как рекламный режиссер Н.Н. «на бровях» выползал из зала.
– Кто вы такая? – столь же быстро спросил Барсинский, колюче осматривая ее.
– Оксана Берзарина.
– Работаете? – Барсинский бесцеремонно оглядывал ее и выбрасывал вопросы один за другим – стремительно, как на допросе.
– Да. Я главный бухгалтер в компьютерной фирме «Венцель энд Хайес».
– Ваша визитка?
Оксана достала из маленькой сумочки визитку и протянула ее олигарху.
Барсинский отвернулся от нее, давая понять, что разговор окончен.
Издалека улыбаясь, он заспешил к Пугачевой с Киркоровым, которые собрались уходить.
…Через три дня Оксане под большим секретом шепнула заместительница директора ее фирмы, что о ней наводили справки. «Кто?» – деланно изумилась Берзарина.
– Из компании Барсинского, – был ответ.
… А еще через четыре дня, 31 декабря, за полтора часа до боя курантов, Оксане позвонила секретарша Барсинского и почтительным голосом известила, что госпожа Берзарина приглашается на работу главным бухгалтером головной компании Барсинского – с окладом шесть тысяч долларов ежемесячно.
Эта новость стала хорошим новогодним подарком.
Глава 5
Сразу после рождественских каникул Оксана оформила увольнение в своей компьютерной фирме и приступила к работе в головной компании Барсинского, называющейся на смеси французского с нижегородским: «Бард инвестмент». «Бар» – очевидно, было сокращением от «Барсинского», "д" взялось неизвестно откуда, а «инвестмент» означало по-английски «инвестиции».
Работа в империи Барсинского оказалась отнюдь не сахаром – даже для Оксаны, привыкшей к нагрузке, царившей в американской компании, где она прежде служила. Те запредельные оклады, которые Барсинский платил своим служащим, он заставлял отрабатывать на полную катушку.
Сам босс обыкновенно прибывал на службу ровно в восемь утра, а покидал кабинет в одиннадцать-двенадцать вечера.
Оксане также приходилось появляться в своем кабинете в восемь.
Опоздания абсолютно исключались. Из офиса сотрудники уходили обычно в восемь-девять вечера. Оксана обыкновенно засиживалась до полуночи. Ей требовалось время для того, чтобы войти в курс дел компании, а, кроме того, она мечтала добиться хоть каких-то результатов и тем самым доказать олигарху, что ее назначение не являлось ошибкой. И может, тем самым немного приблизиться к нему.
Времени не оставалось ни на что. С Велиховым они встречались лишь субботними вечерами – днем в субботу Оксана, как и многие сотрудники «Бард инвестмент», работала.
Магнат, кроме того, требовал, чтобы личные сотовые телефоны и пейджеры сотрудников были включены в любое время дня и ночи. В любой момент она должна быть готовой прибыть на службу. Оксану предупредили, что ее рабочий, домашний и сотовый телефоны отныне будут время от времени прослушиваться.
Все это ее напрягало и не давало полностью Расслабиться даже в самые интимные моменты.
К тому же она так уставала, что даже секс с Велиховым – прежде такой яркий – не давал привычной ослепляющей радости. Просто временное облегчение, разрядка перед сном…
Воскресенье Оксана посвящала подготовке к будущей рабочей неделе: косметичка, солярий, массажистка, парикмахер, маникюрша… На шейпинг времени и сил не оставалось, и Оксана с ужасом почувствовала, что, несмотря на бешеный рабочий ритм, она, вместо того, чтобы похудеть, набрала еще пару килограммов.
При этом в течение двух месяцев работы Оксане довелось видеть олигарха всего трижды. Два раза это происходило на расширенных совещаниях, где, кроме нее, присутствовало никак не меньше десяти сотрудников.
За полтора месяца службы у Барсинского Оксана настолько не приблизилась к своей цели, что даже стала сомневаться: а тот ли путь она избрала?
* * *Наконец Барсинский вызвал в кабинет одну Оксану. В приемной Бориса Сергеевича дожидалось несколько человек – одного из них Оксана видела по телевизору: он, кажется, заседал в Думе. Однако длинноногая секретарша Наташка провела ее мимо тех, кто ожидал приема, прямо в кабинет.
Барсинский запросил финансовый отчет о текущих делах «Бард инвестмент».
Сперва Оксана волновалась. Как в тумане колыхалось перед ней лицо босса. Однако после первых нескольких фраз она взяла себя в руки. Голос перестал дрожать.
Ровно и четко она принялась докладывать о ситуации с финансами компании.
Барсинский не перебивал, устало полуприкрыв глаза.
По окончании задал вопрос:
– На сколько удалось снизить налоги по сравнению с предыдущими двумя месяцами? Оксана, не заглядывая в бумаги, сказала:
– На 2,38 процента.
– Мало, – устало бросил Барсинский и пошевелил ладонью. – Вы свободны.
Возвращаясь, она заглянула в свой отдел. Девочки в бухгалтерии сказали, что ей повезло: предыдущего главбуха после визита в кабинет Барсинского увезли на «Скорой» с обширным инфарктом.
* * *Через час после доклада у Барсинского его секретарша принесла Оксане запечатанный пакет.
«Извещение об увольнении?» – мелькнуло у Оксаны. Но пакет был слишком объемистым.
Оксана нетерпеливо вскрыла его.
В пакете оказались два туристических ваучера на двухдневный отдых в египетском приморском местечке Шарм-эль-Шейх в отеле «пять звезд – люкс» по системе «за все заплачено». К ваучерам были приложены: два авиабилета первым классом по маршруту Москва-Каир – Шарм-эль-Шейх; конверт с двумя тысячами долларов наличными; официальное, напечатанное на принтере, извещение от зама Барсинского о том, что на два дня (пятницу, 19 февраля и понедельник, 22 февраля) ей предоставляются отгулы в счет будущего отпуска. Плюс записка, написанная небрежным почерком самого Барсинского. В ней было несколько слов:
«Спасибо! Развейтесь с кем хотите».
* * *Москва проводила Оксану и Велихова снегом с дождем.
В самолете они оба, усталые после рабочей недели, беспробудно спали.
В Каире, объявила стюардесса, разбудившая их при посадке, было плюс восемнадцать. Над красноватой безжизненной пустыней гулял ветер. Отчего-то пустыня казалась из иллюминатора «Ил-86» продолжением московских ровных снегов.
В песчаном тумане блекло светило солнце. Оно было ослепительно белым.
В аэропорту они пересели на рейс до Шарм-эль-Шейха и спустя три часа, уже в полной темноте, въезжали на присланном за ними в аэропорт «Мерседесе» на территорию отеля.
В темноте угадывалось море. Велихов и Оксана вошли в свое бунгало.
Положили вещи, приняли душ – и не пошли ни ужинать, ни к морю. У них не осталось сил даже для того, чтобы заняться любовью. Они рухнули на огромную кровать и мгновенно уснули.
* * *Утром Велихова разбудило солнце – они забыли занавесить тяжелые шторы.
Солнце поднялось над морем и ослепительно сверкало.
Прямо из постели, сквозь высокое, от потолка до пола, окно был виден белый пляж и сияющее синее море.
Велихов натянул шорты, распахнул окно – оно разъезжалось, как двери в поезде – и прямо сквозь него шагнул на песок.
Было тепло. Утреннее, не жаркое еще солнце приятно ласкало кожу.
Велихов пробежался по белому песку до моря. Окунул руки в волну. Умылся. Вода была теплой и чистой. Странно было даже подумать, что в Москве сейчас минус пять, снег, и люди ходят в шубах, Ну и отдых подарил ему его заклятый друг-недруг! Знал бы он, кому Оксана отдаст свой второй билет!
Внезапная мысль поразила его: а, может, знал? Может, они с Оксаной уже давно «под колпаком» у Боба?
Тогда все кончено. Операцию придется отменить.
«Нет-нет, – успокоил себя Велихов. – У Барсинского, конечно, мощная служба безопасности, но не настолько, чтобы проверять интимные связи каждого сотрудника!»
Под ласковым солнцем, у теплого моря все московские проблемы казались такими далекими, такими мелкими, что Велихов без труда отогнал их.
Он сделал тридцать отжиманий, пятьдесят раз присел и десять раз подтянулся на турнике. Приятно было ощущать себя молодым, здоровым и еще полным сил.
Пляж был пуст. Велихов скинул шорты и погрузился в волны.
Оксана проснулась от того, что улыбающийся официант-негр вкатил в комнату столик с завтраком. Помимо традиционных кофе, сливок, булочек, ветчины, масла, джема и сыра, на столике стоял огромный поднос с фруктами: чищеные и резаные ломтики арбуза, дыни, бананов, ананасов, апельсинов, киви, манго, фейхоа. Официант в белом пиджаке почтительно налил ей кофе, а затем достал откуда-то маленький букет удивительно красивых цветов.
– Это вам, мадам, от меня, – сказал он на варварском английском.
Ничуть не смущаясь слуги, Оксана выскользнула из-под простыни (она всегда спала обнаженной), достала из портмоне доллар и протянула официанту. Тот принялся усердно кланяться.
Оксана отослала его и взялась за завтрак.
Прекрасный день оказался под стать утру.
Они взяли напрокат маски и трубки и долго плавали в ласковой прозрачной воде. Отель стоял в двух шагах от кораллового рифа, и море кишмя кишело рыбой.
Разнообразные, словно в аквариуме, немыслимых цветов и оттенков – красно-белые, желто-черные, синие, зеленые, фиолетовые – рыбы проплывали мимо, ничуть не пугаясь людей. Тыкались в руки и маски.
Оксана чувствовала себя капитаном Кусто. Внизу, под парящими собственными ногами, обутыми в ласты, Оксана видела, как на немыслимую, чернильно-синюю глубину обрывается коралловый риф.